— У мамы давление, как ты могла на нее накричать! Что ты вообще за жена такая, у всех нормальные, а мне бракованная какая-то досталась.
— Так уходи и найди себе нормальную!
— И уйду! Что так смотришь? Думала, ребенком меня к себе привязала и теперь крутить мною можешь, как хочешь?
— Хорошая тебе досталась свекровь, — вздыхали Дашины подруги. – К себе вас жить пустила, доченькой тебя называет, нам бы так.
Даша в ответ на эти завистливые комментарии лишь вздыхала.
Потому что да, со стороны все это выглядело красиво, но на деле ощущалось как поводок-удавка, медленно затягивающийся на шее при каждой попытки отойти на шаг в сторону и просто глотнуть воздуха где-нибудь подальше от мамы мужа.
Нет, ее нельзя было назвать до невозможности контролирующей (хотя не в свое дело периодически влезть любила).
Скорей – слишком навязчивой. И живущей в каком-то своем мире, где то ли произошли какие-то альтернативные события, которых Даша и прочее окружение не помнит, то ли вместо Даши ее познакомили в свое время с кем-то другим…
Знакомство их, вопреки всем обычным сценариям, где будущая свекровь сразу показывала свою неадекватность, прошло без сучка и без задоринки.
Нина Михайловна задала Даше пару общих вопросов о планах на жизнь, о семье, ну и рассказали ей они с Ярославом, как познакомились.
Ничего примечательного или стыдного – их просто поставили в пару для проекта в университете, работая за ним молодые люди узнали друг друга ближе и в итоге стали парой.
Не было со стороны Нины Михайловны никаких двусмысленных комментариев. Словно женщина заранее рассчитала все маневры и до наступления первого этапа «сближения семьи» даже не думала показывать свое истинное лицо.
Зато после свадьбы развернулась и явила себя миру во всей красе.
— Теперь ты наконец-то можешь звать меня мамой, — это было сказано сразу после официальной регистрации отношений. – Всегда хотела дочку, теперь наконец-то моя мечта осуществилась.
Даша растерянно открыла рот. Стоящая рядом с ней мама слегка приподняла брови, выражая удивление.
— Что, Анастасия Владимировна, была твоя девочка, теперь моя будет, — хихикнула свекровь и уже потянулась было, чтобы обнять Дашу, но справившаяся с волнением девушка сделала шаг назад. И решила сразу расставить все точки над «и».
— Простите, Нина Михайловна, но тот факт, что я вышла замуж за вашего сына, моей мамой вас не делает.
Я понимаю, что иногда девушки соглашаются называть свекровей мамами, но у нас все же не та ситуация, а у меня – не то воспитание.
Мама у меня одна и другой мне не надо.
— Ох, смешная какая… Ничего еще в жизни не знает.
Пока не подошел к ним отвлекшийся на разговор с шафером Ярослав, обе женщины вынуждены были слушать, что по традициям и законам в старые времена девушка, выходящая замуж, переходила в семью мужа и считалась ее счастью.
А еще – что столь любимое многими свадебное платье символизировало собой погребальный саван, то есть под девичьей фамилию невесту словно бы хоронили, семья так с ней прощалась, а после уже не имела на нее никаких прав.
И что по этой логике получается, что теперь Даша как раз-таки является частью их семьи, а значит – дочерью Нины Михайловны.
— Мама, у нас сейчас не десятый век, чтобы жить теми понятиями и нормами, которые были приняты в махровые времена.
— Но, сынок…
— Мам, не напрягай Дашу. Ну не хочет она тебя мамой звать, значит – будешь Ниной Михайловной, как и раньше.
— Вот посмотрим, сынок, что ты сам скажешь, когда твой сын приведет девушку в дом, а она тебя привечать не будет.
— Мама, разговор окончен. Прости, но нам с Дашей нужно пообщаться с другими гостями, — Ярослав увел Дарью подальше от своей матери.
И на этом история могла бы закончиться, но несколько месяцев молодоженам пришлось прожить с Ниной Михайловной в одной квартире.
Именно об этих месяцах Даша сейчас рассказывала подругам, пытаясь объяснить, что ничего хорошего в поведении свекрови нет, все это как-то нездорово и вообще…
— Вот мама моя подарит на праздник постельное белье – а свекровь тут же начинает щеголять своим подарком.
Мол, я дороже купила, я тебя больше люблю. И снова, снова начинает чуть ли не требовать, чтобы я ее мамой звала.
И знаете, девочки, что самое страшное?
Что Слава уже мне начинает говорить, чтобы я уступила и приняла ее правила игры.
Какая разница, говорит, если мы через месяц в свою квартиру съедем наконец-то!
И что хорошие отношения с мамой нам нужны, чтобы потом с ребенком помощь была.
Да не могу я, вот не могу, и точка!
— Даш, да что в этом страшного-то? Я вот свекровь мамой спокойно зову, — пожала плечами Алина, лучшая Дашина подруга.
— Алин, а с мамой у тебя как ситуация?
— А то ты не знаешь, — поджала губы подруга. – Как сбежала из дома в пятнадцать, так с тех пор и не разговариваю с ней.
Раз ей бутылка и штаны в доме дороже дочери, то и мне без матери неплохо живется. Лучше сиротой чем с такой мамой.
— Вот, то есть у тебя в мозгах идет такое восприятие, что мамы у тебя как бы и не было, поэтому твоя свекровь со своим хорошим отношением на свободное место вписалась.
Но у меня-то место занято! Ей-богу, если Слава еще хоть раз мне скажет, чтобы я его маму тоже мамой звала – на развод подам.
— Какой развод, на пятом-то месяце, — переполошилась вторая подруга, Ксюша.
— А вот такой, девочки. Мне нервничать нельзя, а тут постоянно это вот все…
Со всех сторон, — Даша всхлипнула. – Мама меня и с ребенком обратно примет, работаю официально, после декрета смогу на свое место вернуться, да и выплаты нормальные будут…
Не пропадем.
— Ну ты не руби с плеча-то, поговори сначала со Славой, объясни ему.
— Да пробовала, не понимает он, в чем дело. Говорит, мол, хочешь, я буду тоже твою маму не Анастасией Владимировной, а мамой звать.
Да не надо мне это, пусть зовет, как хочет. Главное, чтобы меня не заставляли вот так… — Даша принялась вытирать слезы.
И придя с посиделок домой все-таки высказала мужу свои требования, а еще – пригрозила разводом, если эта тема будет хоть раз поднята.
То ли Ярослав воспринял угрозу всерьез, то ли не захотел жену нервировать, но с мамой он поговорил и от Даши отстали. Вплоть до тех времен, когда сынишке Вадиму исполнилось два года.
С ребенком, кстати, Даше помогала преимущественно ее мама, свекровь лишь приходила два раза в год поздравить с новым годом и днем рождения, каждый раз при этом обижаясь, что ребенок не хочет бросаться с объятиями к незнакомому человеку.
— В мать пошел. Сыночек-то у меня ласковый, добрый, а ваша порода все, как один – злые какие-то.
Вот сама теперь матерью стала, Даш, что скажешь, когда сын невестку приведет, а она тебя за «Дарью Дмитриевну» величать будет.
— Скажу, что может звать просто тетей Дашей, чтобы не ломать язык именем-отчеством.
— Не делай вид, что не понимаешь, о чем я. Дашка, сколько можно! Уже в семью тебя приняли, приголубили, обогрели, хватит ершиться.
— Да не ершусь я. Не могу я звать вас мамой, непонятно, что ли? Не могу и не буду!
И хоть что вы со мной сделайте – никогда это не изменится. Достали вы меня уже – сил никаких нет! – закричала молодая женщина, не выдержав по неизвестно, какому уже разу, объяснять одно и то же.
Вечером ее ждала ссора с Ярославом.
— У мамы давление, как ты могла на нее накричать! Что ты вообще за жена такая, у всех нормальные, а мне бракованная какая-то досталась.
— Так уходи и найди себе нормальную!
— И уйду! Что так смотришь? Думала, ребенком меня к себе привязала и теперь крутить мною можешь, как хочешь? Да вот обломись, завтра же подам на развод!
— Да я быстрей тебя на него подам! Особенно если твоя любимая мамочка еще хоть раз ко мне подойдет ближе, чем на пушечный выстрел.
Не можешь ее приструнить и меня от нее защитить – зачем ты мне нужен тогда такой? Сиди с мамочкой, не дорос до семьи еще!
Слово за слово – и закончилось все скандалом.
Даша забрала сына и свои вещи, съехав к матери. А через несколько недель получила документы о расторжении брака.
Ярослав попытался было примириться, но Даша, понимая, что весь этот трэш в таком случае пойдет по новому кругу, на уступки не пошла.
Видимо, обидевшись на плохую бывшую жену, Ярослав сделал все, чтобы не участвовать в жизни Вадима.
Может быть, мама ему запретила, может быть – собственная инициатива у него такая была, но мальчику он в итоге не звонил и не писал, в гости не приглашал и сам не являлся.
Лишь перечислял установленные по решению суда алименты. Так продолжалось два года. А потом Дашу среди ночи разбудил звонок Ярослава и тихое:
— Мама в больнице. Все плохо, так что она хотела с тобой поговорить.
И какая-то часть Даши хотела послать бывшего мужа, но голос совести напомнил, что Нина Михайловна все же была какое-то время ей не чужим человеком.
А уж умирающим отказывать во встрече…
Может быть, она хочет попросить прощения за свою вину в их разводе? Или увидеть внука впервые за несколько лет?
Скрепя сердце, девушка утром собралась и поехала в указанную бывшим мужем больницу.
— О, а вот и моя невестка бывшая, — широко улыбнулась Нина Михайловна. – Ну что, Дашенька, довольна? Довела маму…
— Вы мне не мама, — процедила Даша сквозь зубы, уже не сдерживая раздражение.
Потому что Нина Михайловна всего лишь сломала ногу, а не находилась при смерти. Потому что на умирающую она не похожа. И потому что непонятно, зачем вообще Дашу сюда позвали.
— Ой, все, опять начинаешь. Значит так, завтра мне приготовь котлеток с пюрешкой, а то местную еду только сви…ньям вываливать. Простынок чистых принеси, от здешних кожа преет, синтетика одна.
А, еще…
— Стоп. Вы ничего не перепутали? С чего это я должна вам сюда что-то привозить, для вас готовить и тратить на вас свое время и деньги?
— А того, что ты – моя невестка. А кто за свекровью должен ухаживать?
— Бывшая невестка. И даже если бы бывшей не была – после вот этого вашего тона щипцами бы к вам не притронулась, даже если бы подых..али. Требуйте вот это вот все со своего сына, а меня дергать не надо.
Договорив это, Даша вышла из палаты и закрыла за собой дверь. Вечером состоялся тяжелый разговор с Ярославом, который тоже потребовал, чтобы Даша на основании того, что они «не чужие люди», ухаживала за его мамой.
Ведь та столько для нее сделала, как к дочери к ней относилась. Вот здесь Даша как никогда раньше благодарна была своей мамы, которая при воспитании научила дочку не только хорошо себя вести, но и зубы показывать, когда это требовалось.
Конечно, в глазах Ярослава и его матери она теперь стала исчадием ада, но… Она ведь не сто долларов, чтобы всем нравиться, верно?
И неприятие со стороны людей, которых видит раз в несколько лет, как-нибудь переживет.
Одно Дашу радовало – что не так уж много времени на эту ненормальную семью потратила и вся жизнь у нее еще впереди.
