Тамара Григорьевна сидела на диване в гостиной у сына, наблюдая, как Оксана, ее невестка, тычет пальцем в экран телефона и хмурится. Павел, ее сын, только что вернулся с работы, усталый, с пакетом продуктов в руках, а Оксана уже начала:
— Паш, ты видел, какой телефон вышел? — она повернула экран к нему. — Все девчонки в салоне уже с такими ходят, а я что, хуже?
— Оксан, у нас же ипотека, — Павел вздохнул, ставя сумку на пол. — И Диме зимнюю куртку и обувь надо купить. Может, потом?
— Ты всегда так говоришь. Зарабатывал бы больше, мне бы не приходилось копейки считать.
Оксана, администратор в салоне красоты, любила хвастаться перед коллегами и вечно чего-то требовала: то сумку, то телефон, то отпуск за границей. Павел, инженер на заводе, работал до ночи, но Оксане все было мало.
Тамара Григорьевна смотрела на сына, который молча кивнул и ушел на кухню, и чувствовала, как внутри шевелится раздражение и обида. Она вспомнила, как на прошлой неделе Оксана раскритиковала Павла за то, что он купил «не тот» йогурт для Димы. Павел тогда только пожал плечами, а Тамара Григорьевна еле сдержалась, чтобы не вмешаться.
— Оксана, может, поможешь Павлу ужин готовить? — спросила она, глядя на невестку. — Он же с работы, устал.
— Устал? — Оксана хмыкнула, не отрываясь от телефона. — Я тоже весь день на ногах. Пусть сам справляется, он же мужик.
Тамара Григорьевна посмотрела на Диму, который играл с машинками в углу, и подумала: «Паш, сынок, что ж ты позволяешь ей тобой командовать?» Она растила Павла одна после смерти мужа, учила его быть добрым, но не слабым. А теперь он, здоровый мужик, гнулся под Оксанины капризы, как тростинка.
Вечером, когда Дима уснул, а Оксана ушла в спальню листать телефон, Тамара Григорьевна задержалась с Павлом на кухне.
— Паш, ты чего ей все позволяешь? — спросила она тихо. — Она тебя за йогурт отчитывает, как школьника. Ты муж или кто?
— Мам, ну не начинай, — Павел отвел взгляд, вытирая стол. — Оксана просто с характером. Я не хочу ссор, и так устаю.
— Сынок, она тобой вертит, а ты молчишь. Покажи ей, кто в доме хозяин!
— Мам, все нормально, — Павел улыбнулся, но улыбка была усталой. — Мы разберемся.
Тамара Григорьевна не поверила, но спорить не стала. Она вспомнила, как Оксана на свадьбе обещала Павлу «быть самой лучшей женой», а теперь лучшая жена требовала новый телефон, пока он считал копейки на ипотеку. Она решила пока молчать, но знала, что долго не выдержит.
Чтобы хоть как-то выговориться, Тамара Григорьевна пожаловалась подруге:
— Раис, эта Оксана меня доконает. Павла изводит, то ей телефон, то сумка. А он молчит, как баран.
— Ну, твой Павел всегда был мягкий, — Раиса хмыкнула в трубку. — А Оксана, видать, почуяла, что им можно вертеть. Тамара, скажи ему, чтобы спину выпрямил. Иначе она его совсем затюкает.
— Да как сказать-то, Раис? — Тамара Григорьевна вздохнула. — Я вроде и не хочу в их семью лезть. Но смотреть, как она его пилит, сил нет.
— Тогда не смотри, — Раиса понизила голос. — Подтолкни Павла. Он твой сын, ты знаешь, как его встряхнуть.
Тамара Григорьевна задумалась. Она не хотела быть той свекровью, что сует нос в чужой брак, но и молчать больше не могла. Оксана переходила все границы, и Павел должен был это остановить.
***
Оксана продолжала каждый день изводить Павла. То она ругала его за «дешевые» продукты, то требовала поменять интернет, потому что «медленный». Павел терпел, иногда огрызался, но быстро сдавался. Тамара Григорьевна замечала, как он стал тише, будто боялся лишний раз слово сказать. Она вспоминала, каким Павел был до свадьбы — веселым, открытым, с большими планами на будущее. Теперь он выглядел, как тень себя самого.
Однажды Оксана за ужином начала:
— Паш, нам надо машину продать, — сказала она, ковыряя салат. — Я присмотрела другую, получше. Эта уже старая.
— Продать? — Павел замер. — Оксан, мы за нее только кредит выплатили.
— Ну выплатили же, теперь можно и продать. Я не хочу на ржавой консервной банке кататься.
Тамара Григорьевна, сидевшая рядом, чуть не поперхнулась. Она посмотрела на сына, ожидая, что он возразит, но Павел только кивнул и сказал:
— Ладно, подумаю.
Тамара Григорьевна не выдержала.
— Оксана, вы машину три года назад купили, она нормальная. Зачем продавать?
— Тамара Григорьевна, это не ваше дело, — Оксана посмотрела на нее, прищурившись. — Мы с Пашей сами разберемся.
— Сами? — Тамара Григорьевна хмыкнула. — А то я не вижу, как ты его пилишь. Павел, скажи хоть слово!
— Мам, не надо, — Павел отвел взгляд. — Мы решим.
Оксана победно улыбнулась и ушла в спальню, а Тамара Григорьевна посмотрела на сына с укором. Она понимала, что он избегает ссор, но это было уже слишком. Машина, телефон, всякие мелочи — Оксана требовала, а Павел платил, даже если это било по их бюджету.
***
— Раис, она машину продать хочет, — сказала Тамара Григорьевна. — Павел молчит, а я не могу смотреть. Как он позволяет ей так собой командовать?
— Потому что привык, — Раиса вздохнула. — Тамара, твой Павел добрый, а Оксана этим пользуется. Поговори с ним, скажи, что мужик должен быть мужиком. Иначе она его совсем под каблук загонит.
— Поговорить? — Тамара Григорьевна задумалась. — А если он обидится? Я же мать, не жена.
— Как обидится, так и разобидится, — Раиса хмыкнула. — Лучше пусть на тебя обидится, чем всю жизнь слушает эту мадам. Встряхни его, Тамара.
Тамара Григорьевна кивнула, но сомневалась. Она вспомнила, как Оксана раскритиковала дорогой подарок, который Павел купил сыну на день рождения, сказала: «Лучше бы телефон мне купил». Павел тогда промолчал, но Тамара Григорьевна видела, как он сник. Она решила, что пора действовать, но осторожно.
Когда на следующий день за обедом Дима разлил сок, Оксана накричала на Павла:
— Паш, ты не можешь за сыном следить? — она всплеснула руками. — Я же сказала, убери сок со стола!
— Оксан, я на секунду отвернулся, — Павел начал убирать лужу. — Не кричи, Дима не виноват.
— Не виноват? — Оксана фыркнула. — Ты его балуешь, вот он и творит что хочет. Сделай что-нибудь, а то я одна за всех отдуваюсь!
Тамара Григорьевна посмотрела на Диму, который виновато сидел в углу, и не выдержала.
— Оксана, хватит на Павла орать, — сказала она, вставая. — Он за сыном смотрит, работает, а ты только команды раздаешь. Может, сама уберешь?
— Тамара Григорьевна, не лезьте, — Оксана повернулась к ней. — Это наш дом, я сама разберусь.
— Вот именно, что ваш, — Тамара Григорьевна хмыкнула. — А ты ведешь себя, будто ты хозяйка, а Павел прислуга.
Оксана открыла рот, но промолчала. Павел посмотрел на мать. Тамара Григорьевна знала, что зашла далеко, но отступать не собиралась. Она решила поговорить с сыном наедине.
***
Тамара Григорьевна дождалась, пока Оксана уйдет, и позвала Павла в кухню.
— Паш, нам надо поговорить, — сказала она, садясь за стол. — Оксана тебя изводит, а ты молчишь. Почему?
— Мам, ну что ты начинаешь? — Павел вздохнул, глядя в окно. — Она такая, да. Но я не хочу ссор.
Тамара Григорьевна покачала головой.
— Сынок, это не мир, это ты под нее лег. Она машину продать хочет, телефон ей купи, на курорт отвези. А ты кто в доме? Покажи ей, кто хозяин!
— Хозяин? — Павел хмыкнул, но глаза были грустные. — Мам, я пробовал спорить, она орет, потом неделю не разговаривает. Проще согласиться.
— Может и проще, но лучше ли? — Тамара Григорьевна посмотрела на него. — Паш, ты мужик или нет? Если не остановишь, она тебя совсем затюкает. Хочешь, чтобы Дима такого отца видел?
Павел молчал, глядя на стол. Тамара Григорьевна видела, что он задумался. Она вспомнила слова Раисы: «Встряхни его». И решила подтолкнуть.
— Давай так, — сказала она. — В следующий раз, как она начнет, скажи «нет». Прямо и твердо. Я рядом буду, поддержу. Попробуешь?
— Ладно, — Павел кивнул, но выглядел неуверенно. — Попробую.
***
— Паш, я договорилась, машину завтра смотреть будем, — сказала она, глядя в телефон. — Новую, как я хотела. Ты кредит оформишь.
— Оксан, я же сказал, денег нет.
— Нет? — Оксана фыркнула, отложив телефон. — Тогда зарабатывай больше! Я не хочу на старье ездить, понятно?
Тамара Григорьевна кашлянула, глядя на Павла. Он глубоко вдохнул и сказал:
— Оксана, хватит. Мы машину не продаем. И кредит я не возьму. Хочешь новую — сама зарабатывай.
Оксана замерла, глядя на него. Тамара Григорьевна спрятала улыбку, но сердце заколотилось. Она знала, что сейчас начнется.
— Ты что, серьезно? — Оксана вскочила. — Ты мне указывать будешь? Да я для семьи стараюсь, а ты…
— Стараешься? — Павел перебил, встав. — Ты для себя стараешься. Я работаю, ипотеку плачу, Диму вожу на занятия. А ты только требуешь. Хватит, Оксан. Я сказал — нет.
Оксана открыла рот. И закрыла. Дима посмотрел на родителей, а Тамара Григорьевна подмигнула внуку, чтобы не пугался. Оксана фыркнула и ушла в спальню, хлопнув дверью. Павел посмотрел на мать, выдохнув.
— Мам, я сделал, как ты сказала, — сказал он тихо. — И вроде мне самому легче. Но она теперь неделю дуться будет.
— Пусть дуется, — Тамара Григорьевна улыбнулась. — Сынок, ты молодец. Главное, не сдавайся.
Через пару дней Оксана заговорила с Павлом, но уже тише. Она больше не упоминала машину, а когда Павел отказался покупать «модный» рюкзак для Димы, сказав, что старый еще хороший, Оксана поворчала, но спорить не стала.
Тамара Григорьевна наблюдала за ними, чувствуя гордость за сына. Она позвонила Раисе, чтобы рассказать.
— Раис, Павел ее осадил, — сказала она, смеясь. — Сказал «нет», и Оксана притихла. Я прям не верю.
— Молодец твой Павел, — Раиса хмыкнула. — Но, Тамара, следи. Оксана такая не сдастся, еще выкинет что-нибудь.
Тамара Григорьевна знала, что Раиса права. Оксана смягчилась, но ее капризы могли вернуться. Павел стал увереннее, и это было главным. Их дом стал спокойнее, и Тамара Григорьевна надеялась, что сын не сдаст позиции. Но где-то внутри она ждала, когда Оксана снова начнет, и улыбалась, зная, что Павел теперь готов ответить.
