Эркюль Франсуа Франциск де Валуа, герцог Алансонский (впоследствии – Анжуйский) был младшим сыном французского короля Генриха II и его супруги, знаменитой Екатерины Медичи. В истории он остался в тени своих старших братьев-королей – Карла IX и Генриха III Валуа, зато стал колоритным персонажем знаменитой трилогии Александра Дюма-отца «Королева Марго», «Графиня де Монсоро», «Сорок пять».
Под пером великого романиста молодой принц получился подлым, трусливым, тщеславным человеком, склонным к предательству, интригам и измене. Не преувеличил ли по своему обыкновению Дюма? Каким на самом деле был герцог Франсуа Алансонский?
«Два носа под стать двуличию»?
Он родился в 1555 году, за 4 года до смерти своего отца. Мальчик воспитывался под чутким контролем скандально известной Дианы де Пуатье – официальной любовницы короля, которую он любил и уважал больше, чем собственную жену. Эркюль рос очаровательным мальчуганом, пока в 8 лет не переболел оспой, которая оставила неизгладимые следы на его миловидном лице в виде рубцов.
Кроме того, нос мальчика был обезображен горбинкой, которая создавала впечатление его раздвоенности. Отсюда – анонимная эпиграмма, которая высмеивала его «двойной нос» – по мнению ее автора, «верный признак» лицемерия («Два носа под стать двуличию»).
Молодой человек комплексовал из-за своей неблаговидной внешности. Поэтому в 16 лет он сменил героическое имя «Эркюль» на более скромное Франсуа (Франциск) – в честь своего брата-короля Франциска II. Дюма верно угадал беспокойный, тщеславный нрав своего героя.
Герцог Алансонский был неугомонным принцем. Не обладая ни умом, ни харизмой, ни силой воли, необходимыми для успешной борьбы за власть, он, тем не менее, постоянно фрондировал против старших братьев – сначала Карла, потом – Генриха.
В царствование первого (1560–1574 гг.) он вступил в так называемую «партию недовольных». Это было объединение дворян, которые добивались веротерпимости в условиях религиозных войн между католиками и гугенотами. Во главе этого союза стояли принц Конде, Генрих Монморанси, пфальцграф Рейнский Иоганн Казимир. А чем был недоволен юный принц?
*
Достоверно известно, что его мало заботили права гугенотов: он не был ревностным верующим и не интересовался религиозными вопросами. Франсуа просто натерпелось примерить на себя французскую корону. Обстоятельства как будто давали ему шанс побороться за трон.
Карл был болезненным человеком; страшная резня Варфоломеевской ночи (24 августа 1572 года) подкосила его. Следующий наследник Генрих был покрепче и поздоровее, однако отличался безволием и изнеженностью.
Заговор, однако, был раскрыт, и Франсуа ради спасения своей репутации (а может, – и жизни) выдал своих сообщников – дворян Жозефа де Ла Моля и Аннибала де Коконаса, которые были казнены. Так что эту драму Дюма не приукрасил: герцог в жизни, как и в романе, оказался двуличным интриганом.
Неугомонный Месье
В 1574 году умер Карл IX, и на престол взошел Генрих III. Франсуа стал наследником престола, однако это обстоятельство не только не успокоило его, но, напротив, удвоило его честолюбивый азарт. Зная характер брата, Генрих держал его под неусыпным надзором.
Однако уже в сентябре 1575 года Франсуа (возможно, не без помощи своей сестры, знаменитой королевы Марго) удалось бежать из Парижа. А на следующий год из золотой луврской клетки бежал и Генрих Наваррский – извечный соперник дома Валуа. Он официально отрекся от католичества и таким образом бросил вызов Генриху III.
Под давлением этих неудач король был вынужден в 1576 году подписать так называемый «Мир Месье» («Месье» – прозвище герцога) или «Эдикт в Болье», который уравнял католиков с гугенотами. Франсуа встал на сторону протестантов и добился от брата значительных уступок. Он получил земли и титулы, в том числе, – герцогство Анжуйское (Генрих Наваррский тоже не остался в накладе: он получил Гиень и внушительные денежные суммы).
Генрих III счел этот эдикт национальным позором, а Генеральные штаты отказались его ратифицировать. Стоила ли игра свеч? Для гугенотов – нет, потому что религиозный конфликт вспыхнул с новой силой, но для герцога однозначно стоила: он формально помирился с братом, бросил своих союзников-протестантов и настроился бороться за трон в Нидерландах.
Однако этот хитроумный план осложнил отношения Франции с испанским королем, могущественным Филиппом II, который был герцогом Нидерландов.
Генрих снова заподозрил брата в измене и однажды даже сам обыскал его личные вещи в поисках обличающих улик (но нашел только любовное письмо придворной дамы). Франсуа был человеком более, чем осторожным: он опять сбежал – с помощью шелкового шнура через окно комнаты королевы Марго.
Это произошло всего через 3 года после «Мира Месье», то есть в 1579 году. Екатерина Медичи попыталась примирить братьев – но тщетно. И тогда она решила женить своего неугомонного сына. Это было тем более необходимо, что Генрих оставался бездетным королем, судьба дома Валуа в буквальном смысле висела на волоске.
Флорентийка рассмотрела несколько кандидатур, в том числе, Екатерину де Бурбон, сестру Генриха Наваррского. Однако эти варианты были в конце концов отвергнуты. Почему?
«Лягушонок» и «королева-девственница»
В 1579 году могущественная английская королева Елизавета I Тюдор дала понять, что не прочь выйти замуж за Франсуа. На тот момент Месье было 26, Елизавете – 47. Разумеется, о продолжении рода не могло быть и речи. Однако политические выгоды перекрывали эту щекотливую проблему.
Герцог Алансонский грезил короной – все равно какой. А Елизавета руководствовалась двумя соображениями. Во-первых, для развития английской торговли в Европе ей был нужен мир, в том числе, – в Нидерландах. А во-вторых, в королеве-девственнице взыграла женщина: ведь это был ее последний шанс прилично выйти замуж!
В 1579 году герцог прибыл в Англию, где Елизавета очаровала его своим флиртом. Историки до сих спорят – испытывала ли королева Туманного Альбиона симпатии к своему расчетливому поклоннику, которого ласково называла «лягушонком»? Пожалуй, да; по крайней мере, на эту мысль наводит ее трогательное стихотворение «На отъезд Месье». вот его фрагмент с вольным приводом:
Я скорблю и не смею выказывать своего недовольства,
Я люблю и все же вынужден казаться ненавидящим,
Я люблю, но не смею сказать, что когда-либо имел в виду,
Я кажусь совершенно немым, но внутренне болтаю.
Почему же не состоялся этот брак? Елизавета была политиком до мозга костей и на первое место ставила государственные интересы. А они вынуждали ее отказаться от замужества с «французом-папистом, атеистом, римским шпионом в Англии, который недостоин быть даже дворецким ее величества», – как выражался о герцоге один современный проповедник. В результате Франсуа уехал из Англии холостяком.
Последняя авантюра
Неудача в Англии не охладила пыл Франсуа, и он решил во что бы то ни стало закрепиться в Нидерландах. На что он рассчитывал? Ведь голландцы считали католическую Францию врагом и не желали признавать иноземного герцога своим сувереном.
Франсуа поддерживал Вильгельм Оранский, первый штатгальтер Голландии и Зеландии. Не без его помощи Франсуа стал графом Фландрским и герцогом Брабантским. Но этого ему было мало, и он решил завоевать Антверпен. В январе 1583 года его войска вошли в город, однако разъяренные горожане перебили почти всех непрошенных гостей. Сам Алансон едва сумел спастись.
Этот кровавый инцидент окончательно испортил и без того подмоченную репутацию Франсуа. Екатерина Медичи осыпала его упреками, а Елизавета официально разорвала с ним помолвку. Вслед за военно-политическим фиаско последовала окончательная развязка.
В начале 1584 года герцог заболел и был вынужден вернуться в Париж. Помирившись с Генрихом, он в июле того же года умер – то ли от малярийной лихорадки, то ли от туберкулёза. Ему было всего 29 лет. Его смерть окончательно расчистила Генриху Наваррскому путь к французскому престолу.
Итак, созданный Дюма художественный образ герцога Алансонского недалек от оригинала. Нравственный облик Франсуа действительно оставлял желать лучшего. Он не стал ни хорошим братом, ни достойным наследником, ни приличным политиком (ни даже ловким интриганом!).
Вся его сознательная жизнь – это череда лихорадочных и бесплодных попыток добиться власти, к которой он был совершенно неспособен. Остается только догадываться, каким бы королем стал герцог Алансонский, если б дожил до смерти Генриха (последовавшей в 1589 году)?
