«Лицо смуглое, черты суровые, лоб массивный. Глаза под густыми сросшимися бровями горели гневным упрямством», — так описывала Шарлотта главного героя романа «Джейн Эйр» — мистера Эдварда Рочестера. Она слишком хорошо представляла его себе: некрасивого, с резкими чертами лица, редко озаряемого улыбкой.
Правда, впрочем, таилась в том, что этот образ отнюдь не был вымышленным — сурового хозяина Торнфилд-холла писательница наградила чертами человека, в которого влюбилась со всей отмеренной ей страстностью.
Дочь многодетного священнослужителя, Шарлотта Бронте имела не так много возможностей, чтобы устроить свою жизнь. Получившая образование, она понимала — ей предстоит найти себе место, где можно заработать: мистер Бронте не мог в полной мере обеспечить сына и дочерей. Оттого-то в 19 лет она заняла должность учительницы в Роу-Хедской школе, что должно было избавить ее от забот о хлебе насущном.
Однако Шарлотта была еще так юна, а тихий быт заведения так однообразен и скучен, что она все чаще погружалась в мир фантазий, куда более очаровательных, чем унылая реальность. Стихотворения, вышедшие из-под ее пера в то время, она рискнула отправить признанному поэту Роберту Саути, который любезно порекомендовал ей оставить занятия.
«Литература, — написал он ей, — не может быть делом жизни женщины, да и не должна быть. Чем больше женщина будет заниматься надлежащими обязанностями, тем меньше у нее будет свободного времени».
Полученное письмо оказало большое влияние на Шарлотту, однако отнюдь не такое, на которое, вероятно, рассчитывал Саути: девушка решила сменить поэзию на прозу, а также узнать больше о мире, чтобы полученные впечатления дали пищу для новых сюжетов.
Сначала она устроилась гувернанткой в весьма обеспеченную семью, но с ней обходились так грубо, а ребенок, переданный ей на попечение, оказался столь невоспитанным и дерзким, что вскоре она предпочла поменять работу. А затем и вовсе решила отправиться за границу, чтобы совершенствовать французский язык.
Выбор ее пал на Бельгию, где, перебрав варианты, она остановила свой взгляд на школе-пансионе месье и мадам Эже, куда и отправилась вместе с сестрой. Девушки проучились полгода, когда получили выгодное в некотором роде предложение: в обмен на занятия французским и немецким, стол и проживание, Шарлотта и Эмили должны были вести уроки английского языка. О жаловании речи не шло.
Работу пришлось прервать в октябре 1842 года, когда из дома пришло печальное известие — умерла тетя, некогда заменившая детям Бронте мать. Огорченные сестры отправились на родину вдвоем…а назад вернулась лишь одна Шарлотта. Только теперь Брюссель уже не казался ей привлекательным. И лишь одно согревало душу — Константин Эже, ее профессор и работодатель.
Месье Эже был на несколько лет старше и не обладал классической красотой. Кроме того, он имел еще один весьма ощутимый недостаток — был искренне привязан к своей жене. Этот брак был для него вторым: первый, заключенный в молодости, окончился трагически — эпидемия холеры унесла его любимую, а вслед за ней умер и их маленький сын.
Оттого, возможно, Константин Эже высоко ценил свое семейное счастье, обретенное с другой. Зои-Клэр не только разделяла его интересы, но и подарила ему 6 детей!
Приезд экзальтированной англичанки, которая начинала испытывать все более страстные чувства к своему учителю, грозил внести разлад в мирную жизнь господина Эже. Позволить себе стать виновником скандала он не мог — на его репутацию не должна была пасть и тень подозрения, иначе расплата оказалась бы слишком велика…
Между тем, чувства Шарлотты, которые она испытывала к нему, становились все более заметны окружающим. Наконец, покончить с неловкой ситуацией решилась Зои-Клэр: доподлинно неизвестно, какой разговор состоялся между законной супругой и девицей, претендующей на внимание Эже, но в 1844 году мисс Бронте отказали от места.
Вернувшись в Англию, Шарлотта не смирилась со своей потерей. Во-первых, она придумала изящную месть женщине, стоявшей между нею и ее возлюбленным: Зои-Клэр Эже была выведена ею в романе «Городок» («Виллетт») под именем крайне неприятной особы — хозяйки пансиона для девиц мадам Бек. Считается, что Бронте сделала ее достаточно узнаваемой, вместе с тем в весьма оскорбительной манере описав ее внешность и поведение.
Во-вторых, писательница попыталась наладить связь с Константином Эже, изливая ему душу в страстных признаниях, слишком личных для их прежних отношений.
«День и ночь я не нахожу ни отдыха, ни покоя — если я сплю, мне снятся мучительные сны, в которых я вижу вас всегда суровым […] и сердитым на меня…»
«Месье, бедным не так уж много нужно для жизни — они просят лишь крохи, что падают со стола богача, — но если им откажут в этих крохах — они умрут от голода — так и мне не нужно много любви от тех, кого я люблю — […] вы проявляли ко мне некоторый интерес в былые дни, когда я была вашей ученицей в Брюсселе, — и я цепляюсь за его сохранение — я цепляюсь за него, как цепляюсь за жизнь».
«Пока я думаю, что вы довольны мной, пока у меня еще есть надежда получить от вас известие, я могу быть спокойна, но когда тоскливое и продолжительное молчание говорит мне, что мой учитель отдаляется, — когда день за днем я жду письма, и день за днем разочарование повергает меня в безмерную тоску, […] — то я словно в лихорадке — теряю аппетит и сон — и чахну».*
Отчаянная мольба одержимой своим чувством Шарлотты пропала даром: в 1845 году Константин Эже перестал отвечать на ее письма, не разделяя порывов своей почти тридцатилетней обожательницы, а также опасаясь быть скомпрометированным. И тогда ей, кажется, не оставалось иного, как изложить терзания на бумаге: в опубликованном в 1847 году романе «Джейн Эйр» было все — и Рочестер, наделенный внешностью Эже, и официальная жена, стоящая на пути гувернантки к ее большому счастью…
Стоит отметить, что книга оказалась для писательницы почти пророческой: только под венец она собралась не с освободившимся от уз брака «Рочестером», а с «Сент-Джоном Риверсом». В 1854 году мисс Бронте вышла замуж за священника Артура Белла Николлса, о котором ранее отзывалась весьма критически, считая его слишком сухим и «узкого мышления». Того же мнения придерживались о Николлсе, едва не уехавшем с миссионерской целью в Австралию, и знакомые Шарлотты, называвшие его «непримиримым» и «фанатичным».
Брак писательницы оказался очень короток: ее не стало в марте 1855 года на 38 году жизни. Предполагается, что причиной ее ухода были осложнения при беременности. Константин Эже надолго пережил женщину, потревожившую его семью: он умер в 1896 году, когда ему было далеко за восемьдесят.
