Марина стояла в узком коридоре, прижимая к груди смятую подушку и старое одеяло. Стрелки часов показывали без четверти одиннадцать. Из комнаты доносился тихий стук клавиш — Саша торопился закончить реферат по истории.
— Опять этот треклятый стук! — взорвался Всеволод, резко поднимаясь с дивана. — Когда же можно будет нормально отдохнуть в собственном доме?
Марина заглянула в комнату. Двенадцатилетний сын сгорбился над учебником, пытаясь не обращать внимания на крики отчима. Синева экрана монитора подсвечивала его усталое лицо.
— Сашенька, — тихо позвала она, — пойдём на кухню доделаем.
Мальчик молча кивнул, сохраняя документ. Всеволод с облегчением плюхнулся обратно на диван и включил телевизор на полную громкость.
Марина расстилала постель на кухонном полу, а в горле стоял горький комок. Так больше жить нельзя.
Укрывая Сашу на кухонном полу, Марина невольно вспомнила, как три года назад мечтала о настоящей семье. Тогда казалось, что наконец-то повезло.
После развода с первым мужем жизнь превратилась в бесконечную борьбу. Антон исчез сразу, как только услышал ночной плач младенца и увидел гору грязных подгузников. «Я не готов к этому», — сказал он, собирая вещи. Алиментов не платил, с сыном не общался. Марина помнила бессонные ночи, когда качала Сашку на руках, считая деньги до зарплаты.
— Мам, а почему мы переехали к дяде Севе? — сонно спросил сын, устраиваясь на импровизированной постели.
— Мы копим на новую, побольше, — ответила Марина, поправляя одеяло.
Её сердце сжалось. Та просторная двушка на Тверской была настоящим домом. Саша носился по длинному коридору на самокате, у него была своя комната с письменным столом у окна.
Потом появился Всеволод. Высокий, улыбчивый водитель маршрутки, который сразу нашёл подход к восьмилетнему мальчишке.
— Хочешь, покажу, как устроен двигатель? — предложил он Саше на второй встрече, отодвигая капот своей машины.
Марина растаяла, наблюдая, как мужчина терпеливо объясняет сыну устройство карбюратора. Наконец-то рядом с ним будет отец!
— Зачем тратить деньги на аренду? — убеждал Сева полгода спустя, обнимая её на кухне съёмной квартиры. — У меня есть своя однушка. Переезжайте ко мне, а освободившиеся деньги будем откладывать на большое жильё.
Марина посчитала: её зарплата менеджера вполне покроет продукты, коммунальные и всё необходимое. А Севины зарплата целиком пойдет в копилку. Через год-два накопят на приличную двушку.
— Договорились, — согласилась она тогда, не подозревая, во что превратится их жизнь.
Сева действительно откладывал каждую копейку. Правда, всё — на свой личный счёт.
Первые месяцы в однушке прошли незаметно. Но к концу года медовый месяц закончился.
— Саша, выключай компьютер! — рявкнул Всеволод, заходя с работы. — Восемь вечера, хватит баловаться.
— Но я ещё не закончил презентацию по окружающему, — робко возразил мальчик.
— Сказал выключать — значит выключай! Мой дом — мои правила.
Марина, стоявшая у плиты, сжала половник в руке. «Мой дом», — эта фраза звучала всё чаще. Саша покорно сохранил документ, но презентация так и осталась недоделанной.
Утром началось снова.
— Опять посудой гремишь! — Сева выскочил из комнаты в трусах, взлохмйаченный. — Семь утра, а ты тут оркестр устроила!
— Я готовлю завтрак, — тихо ответила Марина, ставя сковороду потише.
— Готовь молча! Нормальные люди в это время спят.
Саша сидел за кухонным столом, съёжившись над тарелкой каши. Мальчик избегал смотреть на отчима, словно пытался стать невидимым.
К обеду Сева придирался к хлопанью дверей. Вечером — к звуку телевизора. Ночью просыпался от скрипа паркета, когда Марина шла в туалет.
— Ты что, слон? — шипел он в темноте. — Нельзя по-человечески ходить?
Марина начала ступать на цыпочках, как балерина. Разговаривала шёпотом. Включала чайник только когда Сева уходил на работу. Но этого всё равно было мало.
— Мам, — как-то вечером спросил Саша, когда они мыли посуду, — а можно мне к бабушке на выходные?
Марина посмотрела на сына. Под глазами залегли тёмные круги. Двенадцатилетний ребёнок мечтал сбежать из собственного дома.
Ночью она тихо плакала в подушку, понимая: они попали в ловушку.
Слёзы высохли к утру. Марина сидела на кухне с калькулятором и блокнотом, подсчитывая накопления. За три года на Севином счету должно было набраться около миллиона. Плюс первоначальный взнос от продажи однушки — получалась вполне приличная сумма, на двухкомнатную квартиру хватило бы.
— Сева, — позвала она мужа, когда тот проснулся. — Мне нужно с тобой поговорить.
Всеволод зевнул, потягиваясь на диване.
— Давай после кофе.
Марина заварила растворимый кофе в его любимой кружке, села рядом. Сердце колотилось от волнения.
— Слушай, я тут посчитала наши накопления. Если продать твою квартиру, можно купить нормальную двушку. Саше уже двенадцать, ему нужна своя комната для учёбы.
Сева хмыкнул, прихлёбывая кофе.
— Зачем спешить? Деньги пригодятся на старость. А пацан вырастет и съедет — зачем нам лишняя комната?
Марина почувствовала, как что-то оборвалось внутри.
— Как это — съедет? Это же мой сын!
— Ну и что? — Сева пожал плечами. — Не мой же. Подрастёт, найдёт девочку, создаст свою семью. Нечего на него тратиться.
Слова ударили больнее пощёчины. «Не мой», «нечего тратиться» — и это про Сашку, который три года называл его папой.
— Понятно, — тихо сказала Марина, вставая с дивана.
— Что понятно? — Сева даже не поднял глаз от кружки.
— Всё.
Она прошла в коридор, где на крючке висела его куртка. Из кармана торчал край зарплатного конверта — вся его зарплата, как всегда, вся до копейки отправится на «их» общий счёт. Только теперь Марина знала: никакого «их» не существует.
Вечером, когда Саша ушёл к другу поиграть в Роблокс, Марина решилась.
— Сева, нам нужно развестись.
Он отвлекся от телефона.
— Что?
— Я подаю на развод. И требую половину накопленных денег — это моя зарплата позволила их отложить.
Всеволод медленно поднялся, лицо наливалось краской.
— Ты что, совсем обнаглела? — голос его сорвался на крик. — Деньги лежат на моём счету! Моём! И принадлежат только мне!
— Почти три года я отдавала всю зарплату на семью, чтобы ты мог откладывать…
— Неблагодарная! — взорвался Сева, ударив кулаком по столу. Тарелки подпрыгнули. — Я дал вам кров над головой, а ты ещё и деньги требуешь!
Марина отступила к стене.
— Мы семья, Сева. Всё нажитое — общее.
— Какая семья? — он захохотал зло. — Ты с чужим ребёнком! Думаешь, я буду содержать вас всю жизнь? Я свои деньги на старость копил, а не на твоего недо носка!
Последние слова прозвучали как выс трел. Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Убирайтесь отсюда! — рычал Всеволод. — И чтобы духу вашего здесь не было! Оставлю вас с голой за дницей — сами виноваты!
За дверью послышались шаги — возвращался Саша. Марина вытерла слёзы, пытаясь взять себя в руки. Три года… Три потерянных года с человеком, который называл её сына «недо носком».
Через месяц после скандала Марина сидела в приёмной адвоката, перебирая папку документов. Справки о зарплате за три года, банковские выписки, чеки на продукты — всё, что могло доказать её вклад в семейный бюджет.
— У вас хорошие шансы, — сказала адвокат Елена Викторовна, изучая бумаги. — Накопления явно формировались за счёт вашего дохода.
В зале суда Всеволод выглядел напряжённо. Его адвокат пытался доказать, что деньги — личные сбережения водителя.
— Ваша честь, — говорил защитник, — мой клиент откладывал средства со своей зарплаты…
— Позвольте, — перебила судья, изучая документы. — Справка о доходах показывает, что ответчик зарабатывает тридцать тысяч рублей. При этом семейные расходы составляли сорок пять тысяч ежемесячно. Откуда средства на накопления?
Сева молчал, сжав челюсти.
— Истица предоставила выписки с карты, подтверждающие, что все траты на семью производились с её зарплаты, — продолжила судья. — Суд признаёт накопления совместно нажитым имуществом.
Через неделю Марина получила половину — пятьсот тысяч рублей. Этого хватило на первоначальный взнос за маленькую двушку в их старом районе.
— Мам, у меня снова будет своя комната? — спросил Саша, разглядывая объявление.
— Да, сынок. Теперь — навсегда.
Год спустя Марина стояла на кухне, готовя утренний кофе. За стеной слышался звук клавиатуры — Саша делал домашнее задание в своей комнате. Никто не кричал, не устраивал скандалов из-за шума.
— Мам, можешь проверить мой реферат? — заглянул сын, держа в руках распечатанные листы.
— Конечно, — улыбнулась Марина. — Садись, завтракать будем.
Саша заметно вытянулся за год, стал увереннее. В школе дела пошли лучше — теперь он мог спокойно готовиться к урокам, не боясь, что его прогонят от компьютера.
— А помнишь, как я раньше боялся включать принтер? — засмеялся мальчик, намазывая масло на хлеб.
— Помню, — тихо ответила Марина.
Её зарплата теперь тратилась на них двоих и откладывалась в собственную копилку. Денег хватало на всё: на еду, одежду, даже на небольшие радости вроде похода в кино.
Вечером, укладывая сына спать, Марина думала о прошлом. Даже финансово стало жить легче. Исчез постоянный страх, напряжение, необходимость ходить на цыпочках в собственном доме.
— Спокойной ночи, мам, — сказал Саша, обнимая её.
— Спокойной ночи, сынок.
Настоящее семейное счастье, поняла Марина, не покупается деньгами. Оно строится на любви и уважении. А не на принципе «мой дом — мои правила».
