— Я не знаю, что делать, — сказал муж. — Я сам позволил сесть себе на шею, и как теперь их оттуда снять, ума не приложу. Я устал…
— Да уж, — в тон ему ответила супруга. — Я даже не предполагала, что всё так… запущено.
— Ты не переживай, Алечка, я что-нибудь придумаю. Должен же быть какой-то выход!
— Выход тут только один — не давать им денег.
Мишка появился на свет незапланированно. Его родители поженились совсем молодыми, и мать, Наталья Сергеевна, почти сразу забеременела.
Беременность протекала не слишком легко, а во время родов возникли осложнения, и врачи сказали, что детей она больше иметь не сможет.
Она и не расстроилась. Ей, пережившей немало трудностей с этой беременностью, ещё предстояло выходить и вырастить Мариночку.
Дочка была слабенькой и болезненной, требовала постоянного внимания и, конечно же, получала его.
В результате, к шести годам она уже была вполне здоровой, розовощёкой девочкой, радовавшей своих родителей.
И тут Наталья Сергеевна обнаружила, что снова беременна.
Её муж, Иван Михайлович, в отличие от неё, обрадовался и уговорил супругу оставить ребёнка.
Так и родился Мишка, на радость только отцу.
— Да если бы не папочка, тебя бы вообще не было!
Мамочка только меня любит! — напоминала ему, маленькому, при каждой ссоре сестра.
— Ты врёшь! — сжимал кулаки Мишка.
— Сам спроси! — фыркала Маринка.
Ничего он спрашивать не стал, конечно, и так было всё понятно.
Мать с дочери пылинки сдувала, старалась во всём угодить, а на сына обращала внимание только по необходимости.
Вот с отцом они были настоящими друзьями, и любви Мишка получал от него за двоих.
С ним Мишка и обсуждал своё будущее — они мечтали, что он станет инженером, сделает карьеру и будет успешным человеком.
Но подвёл его отец…
Хоть и нельзя было так думать, а Мишка думал.
Когда сыну было 15 лет, Иван Михайлович скоропостижно скончался.
И вместе с этим горем Мишке пришлось пережить и изменение своих планов.
— Ты же понимаешь, сынок, что теперь нам никто не поможет, — вздохнула Наталья Сергеевна. — Мы не потянем твой институт, тут хоть бы Мариночка вуз окончила.
Папиной зарплаты теперь нет, а пенсия за него — копейки.
Мишка мог бы поспорить.
Мать и сама могла бы работу нормальную найти, а не сидеть в заводской лаборатории за мизерную зарплату.
Маринка в 22 года — здоровая девка! — тоже могла бы подработку найти.
Но нет — женщины решили, что он, как единственный мужчина в семье, должен взять на себя финансовые проблемы.
Так он в 16 лет стал работать на складе.
Неофициально, конечно, но зарабатывал вполне прилично, и об учёбе осталось только мечтать.
Срочная служба ему не светила из-за плоскостопия, а то он бы хоть так вырвался из семьи.
Неожиданно помог ему это сделать бывший одноклассник, с которым они в школе хорошо общались.
Витька был из неблагополучной семьи, и высшее образование ему не грозило, зато имелся дядя−«нефтяник», который предложил племяннику работу помощником бурильщика на Севере.
— Соглашайся, Михей! — с энтузиазмом уговаривал его приятель. — Потом выучиться сможешь — я же знаю, ты хочешь. И денег заработаем.
— Чёт не пойму — зачем я тебе? — сомневался Мишка.
— Да одному стрёмно как-то, — пояснил Витька. — Дядька-то далеко будет. И вообще, вдвоём веселей.
Мать сначала губы поджала: «Бросаешь нас, значит?», но, услышав про зарплату в перспективе, передумала.
Да Мишка бы всё равно уехал — в 18 лет родителей уже можно не спрашивать.
Так они с Витькой оказались практически на краю света, в глухомани, где даже сотовой связи не было, а продукты доставлялись вертолётом.
Ох, и тяжело им было поначалу!
Холод, грязь, работа по 18 часов, однообразная еда.
Но ничего, обвыклись.
Когда уже обучились кое-чему, работать стало легче и по времени меньше.
А потом их на другой объект перевели — поближе к цивилизации.
Они совсем приободрились.
Платили уже больше, чем обещали, но об этом Мишка матери сообщать не стал.
Отправлял небольшие суммы домой, а остальное откладывал на учёбу.
Как-никак Маринка тоже на работу пошла, так что не могут они с матерью голодать и без его переводов.
Но деньги на обучение не потребовались — начальство заметило упорного, ответственного парня и отправило его учиться за счёт компании.
Радостный Мишка подкопил ещё деньжат и взял в ипотеку квартиру в северном городе.
Работал с утра до ночи, стараясь выплатить её досрочно — справился за пять лет.
Домой он ни разу не ездил — чего там делать?
Мать и по телефону умудрялась весь мозг ему вынести со своими запросами.
То Мариночка замуж выходила — нужны деньги, то без работы осталась — опять помоги.
А потом Наталья Сергеевна пожаловалась на проблемы с сердцем.
Ну тут уж Мишка точно не смог отказать — каждый месяц отправлял деньги ещё и на лекарства.
Потом Мариночка развелась и вернулась к матери, поскольку квартира принадлежала бывшему мужу.
Потом ещё раз сходила замуж, где-то работала. В архиве, что ли.
В общем, не складывалась у неё жизнь, жаловалась Наталья Сергеевна, и это означало только одно — родственницам снова нужны деньги.
О своей семье Мишка задумался к 30 годам.
К этому времени он, из можно сказать тщедушного, невзрачного парня превратился в крепкого, симпатичного, серьёзного мужчину.
Только вот с невестами в районе работы их компании была проблема.
Не слишком-то много женщин могут трудиться в таких условиях.
И всё же он встретил свою Алевтину.
26-летняя, активная, сбитая шатенка с серьёзным взглядом и белозубой улыбкой приехала к ним работать в столовую, и сразу положила на него глаз.
Решительности ей было не занимать, да и Михаилу она понравилась, так что встречаться они стали почти сразу.
— Ты хорошо подумал, сынок? — спросила мать, когда спустя полгода он сообщил ей, что собирается жениться.
Он прямо видел, как она недовольно поджала при этом губы.
— Да, мам. Я думал, ты обрадуешься. Внуков, небось, ждёшь?
Вот этого говорить не следовало. Мариночка должна была порадовать мать внуками, а не какой-то там сынок.
— Смотри сам, — непонятно ответила Наталья Сергеевна. — Надеюсь, ты про нас не забудешь…
Было понятно, что мать имеет в виду финансовую помощь, которую родственницы получали от него уже несколько лет.
Не слишком большие суммы, но Михаил бы нашёл на что их пустить. Да ладно! Не чужие же.
Они с Алей только начали планировать свадьбу, как случилось неожиданное.
Закалённый на Севере Михаил вдруг попал в больницу в не очень хорошем состоянии.
— Что вы хотите? — развёл руками врач. — Не он первый, не он последний. Сердце, лёгкие в первую очередь реагируют на долгую жизнь здесь.
— Но он же поправится? — всегда сдержанная Алевтина смотрела на доктора в ужасе и, казалось, готова была впасть в истерику.
Седовласый врач покачал головой:
«Ох уж эти влюблённые парочки. Из всего трагедию могут сделать».
— Не переживайте, барышня, всё с вашим женихом будет хорошо, — произнёс он вслух. — Только вот климат ему нужно менять.
— Обязательно, — закивала Аля головой. — Мы всё сделаем!
Но сделать оказалось не так-то просто.
— Аль, мне не будут там платить, как здесь.
А у нас свадьба, потом дети, я надеюсь, — запротестовал поправляющийся Михаил.
— Ты совсем что ли? — возмутилась невеста. — Причём тут деньги?!
Ты мне нужен живой и здоровый. И без тебя ни свадьбы, ни детей не будет.
Соображаешь?
Вот такая у него Алечка! Решительная и любит его сильно!
Ещё нужно было продать его квартиру и её комнату, найти новое место работы.
Они ещё думали, куда переезжать, но этот вопрос решился сам собой — Михаилу предложили перевестись в родной город.
Зарплата в два раза меньше, но и работа непыльная.
— Это, получается, что не будешь ты нам теперь помогать? — вздохнула мать, услышав новости. — А нам сейчас так деньги нужны.
— Мам, ну на лекарства тебе я деньги найду, — резковато ответил он.
Его царапнуло, что про его здоровье она даже не спросила.
— Не в этом дело…
— А в чём?
— Ладно, ты уже скоро приедешь — потом поговорим, — ушла от ответа мать.
Думать об этих загадках ему было некогда. Они с Алевтиной всё-таки решили расписаться — заявление-то давно подали, не пропадать же дате, — и отметили это событие в узком кругу коллег и друзей.
Жильё пришлось продать дешевле, чем планировали, и предстояло найти подходящую по деньгам квартиру в родном городе. Да и с переводом его торопили на работе.
В общем, поговорить с матерью ему удалось только спустя пару месяцев после переезда.
Наталья Сергеевна приехала в их новую двухкомнатную квартиру одна:
«Мариночка себя плохо чувствует», и, едва взглянув на невестку, выдала ошеломительную новость.
Оказывается, 38-летняя Мариночка, отчаявшись найти подходящего мужа: «Ты же знаешь, какая она у нас разборчивая, нежная и ранимая?», решила родить ребёнка «для себя».
От кого дочь забеременела, мать так и не узнала. Ей было известно только то, что Мариночка уволилась со своей непыльной работы: «Ребёночку вредно пылью дышать», и переехала из съёмной квартиры к матери.
— На мою зарплату мы едва концы с концами сводим, — вздохнула Наталья Сергеевна, смахивая несуществующую слезу. — Мне лекарства нужны, Мариночке — хорошее питание.
А потом малыш родится, ещё больше расходов станет…
— А о чём думала твоя Мариночка, когда всё это затевала? — разозлился Михаил. — У ребёнка же есть отец? И зачем было увольняться?
— Почему ты на меня кричишь? — изумилась мать.
— Извини… Просто зла не хватает.
— Мариночка не хочет привлекать к воспитанию ребёнка биологического отца — малыш будет только её.
— Ну да. А ещё твой и, как я полагаю, мой, — с сарказмом произнёс Михаил.
Он едва сдерживался, чтобы снова не повысить голос.
— Как ты так можешь говорить, сынок, — Наталья Сергеевна посмотрела на него с упрёком. — Ведь родится твой племянник.
— У меня вообще-то скоро свои дети родятся.
— Она беременна? — мать с испугом глянула на живот до сих пор молчавшей Алевтины.
— Мама, — чётко произнёс Михаил. — Мою жену зовут Алевтина, и не нужно говорить о ней так, как будто её здесь нет.
— Ну, простите, — мать поджала губы. — Пойду я. Надеюсь, ты не забудешь, что у тебя есть родные люди, нуждающиеся в помощи.
После ухода матери Михаил залпом выпил бокал вина — к еде и выпивке за накрытым столом мать и не притронулась — и с тяжёлым вздохом обнял жену.
— Я не знаю, что делать, — протянул он. — Я сам позволил сесть себе на шею, и как теперь их оттуда снять, ума не приложу. Я устал…
— Да уж, — в тон ему ответила Аля. — Я даже не предполагала, что всё так… запущено.
— Ты не переживай, Алечка, я что-нибудь придумаю, — обеспокоенно посмотрел на супругу Михаил. — Должен же быть какой-то выход!
— Выход тут только один — не давать им денег, — твёрдо сказала Алевтина.
— Как?.. Ну, ладно Маринка, а мать без лекарств долго не протянет. Я не могу этого допустить! Ты же понимаешь?
— Конечно, — кивнула жена. — По поводу лекарств я и не спорю. Только, глядя на Наталью Сергеевну, засомневалась я в её тяжёлой болезни…
Сколько ты ей на лекарства даёшь? 10 тысяч каждый месяц?
— Да… Ты думаешь, что она меня обманывает? — он удивлённо уставился на супругу.
Та молча пожала плечами.
— Это легко проверить. Спроси у неё список лекарств. Мол, сам будешь покупать и передавать ей. Посмотрим, что скажет.
Михаилу стоило больших трудов решиться на такой поступок. Было немного стыдно, но он себя переборол.
— В смысле, сам будешь покупать? — удивилась мать. — Ты что? Ты мне не веришь? Ну, знаешь ли… — и бросила трубку.
Он перезвонил.
— Мам, ты понимаешь, что теперь я столько не зарабатываю, и мне нужно рационально распоряжаться деньгами.
У меня своя семья, свои расходы. И вообще, если у тебя серьёзное заболевание, то тебе лекарства должны давать бесплатно.
Мать снова бросила трубку.
Мучимый угрызениями совести — а вдруг мать и правда больна, вдруг она из гордости отказывается давать список лекарств и действительно может умереть! — он решил поговорить с соседкой.
Римма Борисовна знала их семью лет 30, а ещё знала всё обо всех в их подъезде и немного за его пределами.
— Ох, Мишка, — вздохнула пенсионерка. — Ты вот весь в отца, доверчивый!
Ванькой Наташка всю жизнь крутила, как хотела, а он ей в рот заглядывал, старался угодить, хотя на ней пахать всегда можно было…
— Тётя Римма, давайте ближе к делу, — взмолился Михаил.
— Нету у твоей мамаши никаких болезней, кроме одной — обожания Мариночки. Но это не лечится.
— Это точно?
— Точнее не бывает. Она в поликлинику раз в год на диспансеризацию ходит, а в аптеке только препараты от температуры зимой покупает. Всё! — отрезала Римма Борисовна.
После чего Михаил задал матери прямой вопрос и получил наконец-то честный ответ.
— Да, я для своего возраста очень даже здоровая, — вскинула подбородок Наталья Сергеевна. — Ты радоваться этому должен.
— Я бы радовался, если бы знал, — вздохнул Михаил. — Глупо спрашивать, были ли у тебя долги по коммуналке, ставила ли ты те коронки и так далее?..
Всё на Мариночку ушло…
— Она сестра твоя! И не виновата, что ей так в жизни не повезло, — заявила мать.
Он понял, что разговор не получится. Никому он не докажет, что его «везение» он создал собственным трудом и чуть не поплатился за всё здоровьем.
— Неприятно, конечно, всё это узнать, но хорошо, что у твоей мамы со здоровьем всё нормально, — рассудительно сказала Алевтина, услышав его рассказ.
— Согласен. Но осталась же ещё Мариночка — беременная, безработная и бедная…
— Мишка, ну какой же ты у меня всё-таки наивный, — потрепала его по голове жена. — У нас сейчас матерям, в том числе одиночкам, пособия платят.
Я посмотрела в Интернете — сестра твоя может рассчитывать тысяч на двадцать.
А ещё из материнского капитала выплаты получать можно.
Заморачиваться со всем придётся, и зря она, конечно, сама уволилась, но всё можно решить.
— Серьёзно?
— Ну конечно! Разбогатеть на этом невозможно, на ребёнка всё-таки много денег требуется, но с голоду они точно не помрут.
А потом и подработку можно найти, если захотеть.
— Это, конечно, не про Маринку, — задумчиво протянул Михаил.
— Слушай, — внезапно повысила голос жена. — Ты что, собираешься их по-прежнему содержать?
— Нет, но…
— Я могу сама всё это твоим родственницам озвучить.
— Не нужно. Я справлюсь.
— Вот и прекрасно. А то мне нервничать нельзя…
— Аля? — Михаил посмотрел на неё с надеждой.
Жена молча покивала.
Он подхватил её на руки:
— Ура! Ну теперь я точно всё смогу. Горы ради вас сверну, луну достану! Что там ещё обычно делают?
— Поставь меня на место, папаша, — улыбнулась Алевтина.
Мужу своему она верила, и всё у них будет хорошо.
