Надя помешивала суп и морщилась. Кастрюля была на двенадцать литров, половник неудобный — как весло, запястье ныло. По лбу тёк пот, обжигал глаза солью, а с соседней улицы уже звонила Клавдия Петровна — мать бывшего мужа — и требовала обед. Ей позарез была нужна наваристая ушица и Надя, разумеется, уже второй час варила рыбный бульон.
— Да где ты там застряла? — скрежетал из телефона голос свекрови. — Он стынет, мой суп, я жду, жду. Шла бы ты уже.
— Да я ещё не закончила, — отвечала Надя и оттягивала воротник футболки, чтобы хоть как-то обдуть вспотевшую шею. — Я же начала час назад только. Там ещё час варить надо.
— Ой, у тебя как всегда! — свекровь закатила глаза к потолку, хотя Надя этого и не видела, но знала. — Медленная ты, Надя, как тот… который гаснет на ветру.
Надя скривилась. Клавдия Петровна всегда путала все выражения и поговорки, но так уверенно при этом их произносила, что невозможно было удержаться от смеха. Только сейчас Наде было не до смеха.
— Я всегда медленно и тщательно готовлю, вы же знаете.
— Ладно уж, готовь свою тянучку, я пока посижу, погрею кости.
Надя бросила телефон на кухонный стол и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, запачкав кожу мукой. Она посмотрела на пятна от муки на футболке, на разбросанные по столу очистки и подумала, что свободный день опять превратился в сплошные хлопоты.
Впрочем, как всегда.
Дверной звонок заставил её подскочить, суп на плите забулькал и начал вытекать из кастрюли. Надя метнулась к двери, на ходу вытирая руки о передник.
— Антон? — она с недоумением смотрела на бывшего мужа, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу.
— Мама звонила, сказала, что ты там возишься с обедом. Решил помочь. Можно войти?
Не дожидаясь ответа, Антон прошел мимо неё, на ходу вытирая ноги о коврик, и тут же направился на кухню.
— Ух ты ж ешкин корешок, погром какой! — присвистнул он, оглядывая кухонный стол.
— У меня по расписанию сегодня — большая уборка, стирка, — торопливо объяснила Надя, проходя следом. — А тут твоя мама с супом…
— Понимаю, — кивнул Антон, и, забрав с крючка фартук, надел его. — Помочь?
— Да я уже… — начала было Надя, но Антон уже крутился возле плиты, помешивал суп, пробовал его на соль, хмурился.
— Маловато соли, — сказал он. — И укроп где?
— В холодильнике. Но укроп в самом конце, когда уже выключу…
— Знаю, знаю, — отмахнулся Антон, открывая холодильник. — Забыла, что я с тобой пять лет прожил? Всё твои рецепты наизусть помню.
Надя смотрела, как бывший муж хозяйничает на её кухне, как, точно зная расположение всего и вся, достаёт из шкафчиков приправы, режет зелень, наливает воду. Она помнила, как когда-то они вместе обустраивали эту кухню, вешали эти шкафчики. Антон тогда говорил: «Пусть всё будет на своих местах. Чтобы с закрытыми глазами можно было найти».
Раньше, в их совместной жизни, он и носа не совал на кухню, предпочитая ждать готовых блюд. Странно, что теперь, после развода, вдруг обнаружились кулинарные таланты.
— А что твоя новая жена твоей маме не помогает и ты всё ко мне бегаешь? Не стыдно? — спросила Надя, сложив руки на груди.
Антон замер, не донеся ложку супа до рта. По его лицу пробежала тень, он медленно поставил ложку на стол и выпрямился.
— Алёна не готовит, — нехотя признался он. — Считает, что домашняя готовка — это уже прошлый век. Сейчас, мол, всё доставляют на дом в контейнерах.
— И тебя это устраивает? — Надя присела на стул, с интересом глядя на бывшего мужа.
— Ну… да, — неуверенно ответил Антон. — У Алёны куча дел. Она успешная, у неё свой бизнес, она много работает.
— А у меня, значит, дел нет? — ровным голосом спросила Надя.
— Ты не так поняла, — Антон отвернулся к плите, снова помешивая суп. — Просто у вас разные взгляды на жизнь. На домашние дела. Она… современная женщина.
— А я, значит, несовременная? — Надя улыбнулась. — Ретроградка какая-то? Потому что умею и люблю готовить?
— Перестань, — поморщился Антон. — Я не сравниваю вас.
— Интересно, а она знает, что ты бегаешь ко мне и помогаешь готовить для своей мамы?
Антон молчал, сосредоточенно помешивая суп. Надя видела, как у него покраснели уши — верный признак того, что он врёт. Или собирается соврать. Или уже соврал.
— Прекрати меня допрашивать, — пробурчал Антон. — Мне нужно успеть отнести суп маме, она ждёт.
Надя встала и направилась в ванную.
— Закрой за собой дверь, когда закончишь, — бросила она через плечо. — У меня ещё стирка на очереди, а потом я хочу отдохнуть.
Она включила воду в ванной, но не стала её набирать, просто стояла, слушая шум воды и пытаясь успокоиться. В кухне гремела посуда — Антон разливал суп по контейнерам. Он всегда так делал — разливал еду по порциям, чтобы потом не возиться. Надя усмехнулась, подумав о том, что его новая жена, наверное, даже не знает об этой его привычке.
Зачем она всё ещё продолжает готовить для свекрови? Ведь они в разводе уже два года. По идее, после развода свекровь переходит в категорию «чужих людей». Можно больше не ездить к ней на дни рождения, не готовить для неё супы, не покупать лекарства, не сидеть с ней в больнице, когда у той скачет давление.
Но Клавдия Петровна прочно вошла в её жизнь, стала почти что матерью — гораздо ближе, чем родная мать Нади, которая жила в другом городе и звонила дочери от силы раз в месяц. Клавдия Петровна была рядом, когда Надя болела, когда нуждалась в совете, когда ругалась с Антоном. Она всегда принимала её сторону, всегда защищала, часто в ущерб собственному сыну. «Ты, Антошка, не прав!» — сколько раз слышала Надя эту фразу, когда они с мужем ссорились, а свекровь становилась третейским судьёй.
Клавдия Петровна звонила каждый день, даже после развода, спрашивала, как дела, здорова ли Надя, нужно ли что-нибудь привезти, купить, помочь. Она не видела никакой разницы между «до» и «после» — невестка осталась невесткой, родным человеком. И Наде было неловко отказывать ей в просьбах, видя, как искренне к ней относится пожилая женщина.
Дверь в квартире хлопнула — Антон ушёл. Надя выключила воду, вернулась на кухню и увидела, что бывший муж не только разлил суп по контейнерам, но и убрал со стола, вымыл посуду, протёр плиту. Всё это он делал так аккуратно, что Надя не услышала ни звука.
На столе лежала записка, написанная знакомым размашистым почерком: «Прости, что без спроса. Я всё убрал. Мама просила передать спасибо. Я зайду завтра — привезу стиральный порошок и молоко. А. P.S. Алёна уехала в командировку на неделю».
Надя смяла записку и выбросила её в мусорное ведро. У неё были свои дела, свои планы на завтра, и они не включали Антона с его молоком и порошком…
Утром зазвонил телефон. Надя потянулась к прикроватной тумбочке, не открывая глаз, и нащупала трубку.
— Алло, — хрипло произнесла она.
— Надюша, золотце, это я! — голос Клавдии Петровны звучал бодро. — Ты как? Проснулась? Я тебя не разбудила?
Надя с трудом разлепила веки и посмотрела на часы. 7:30 утра. В выходной день.
— Разбудили, — честно ответила она. — Что-то случилось?
— Ой, прости, деточка, я забыла, что у тебя выходной, — затараторила Клавдия Петровна. — Ничего не случилось, всё хорошо. Суп твой такой вкусный, такой наваристый… Антошка тебе помогал? Он говорил, что заедет.
— Помогал, — Надя села на кровати и потянулась, зевнув. — Вы что-то хотели?
— Да как тебе сказать, — замялась свекровь. — Понимаешь, у меня тут сломалась стиральная машинка. Совсем сломалась, даже не включается. А у меня постельное бельё грязное, полотенца…
— Привозите, — сказала Надя. — Я всё постираю.
— Ой, Наденька, ты мой ангел! — обрадовалась Клавдия Петровна. — Я знала, что ты не откажешь! Антошка заедет за мной, мы вместе приедем. Я там пирог испекла, с черникой, твой любимый!
Надя вздохнула. Её планы на выходной рушились на глазах.
— Хорошо, — сказала она. — Я жду.
Она нажала на кнопку отбоя и откинулась на подушку. Сна уже не было, но и вставать не хотелось. Надя смотрела в потолок и думала о том, что её жизнь, кажется, не сильно изменилась после развода. Всё те же заботы, всё те же люди. Только Антон теперь живёт отдельно. И на его месте — пустота.
Впрочем, и пустоты особо не было — бывший муж регулярно появлялся в её квартире под разными предлогами. То маме надо помочь, то шкаф собрать, то кран починить. Надя не сопротивлялась, впускала его, смотрела, как он хозяйничает в квартире, которую когда-то называл своей.
Она встала с кровати, подошла к окну и отдернула штору. Над городом висело бледное утреннее солнце, освещая блёклые многоэтажки. Надя распахнула окно и вдохнула свежий воздух. Хотелось кофе и тишины.
Но вместо этого — звонок в дверь. Надя удивлённо посмотрела на часы — было всего восемь утра. Клавдия Петровна не могла приехать так быстро, они с Антоном обычно появлялись ближе к полудню.
Надя накинула халат и пошла открывать дверь.
На пороге стояла молодая женщина с длинными светлыми волосами, уложенными в причудливую причёску. На ней было голубое приталенное платье, туфли на высоченных каблуках и меховой жилет, несмотря на тёплую погоду.
— Здравствуйте, — произнесла женщина и растянула губы в улыбке. — Вы, должно быть, Надежда?
— Да, — осторожно ответила Надя, оглядывая незнакомку. — А вы…
— Алёна, — представилась та и протянула руку. — Жена Антона. Можно войти?
Надя машинально пожала протянутую руку и отступила в сторону, пропуская гостью в квартиру. От Алёны пахло дорогими духами и сигаретами.
— Проходите на кухню, — Надя обернулась к гостье. — Я сейчас… я быстро.
Она метнулась в ванную, умылась, причесалась, натянула на себя первые попавшиеся джинсы и футболку. В зеркале отразилось заспанное лицо со следами подушки на щеке и кругами под глазами.
— Отлично выглядишь, — пробормотала Надя своему отражению и отправилась на кухню, гадая, что могло понадобиться жене Антона в восемь утра субботы.
Алёна сидела за кухонным столом, положив ногу на ногу и нетерпеливо постукивая носком туфли по воздуху. Она оглядывала кухню с видимым любопытством, подмечая каждую деталь.
— Кофе? Чай? — предложила Надя.
— Не откажусь от кофе, — кивнула Алёна. — Эспрессо. Без сахара и молока.
Надя кивнула и направилась к кофеварке. Пока готовился кофе, в кухне висело неловкое молчание. Наконец, Надя поставила перед гостьей чашку и села напротив.
— Я хотела бы поговорить с вами, — начала Алёна, отпив глоток кофе. — О вас и моём муже.
— О нас? — удивилась Надя. — Но нас с Антоном давно нет. Мы в разводе.
— Правда? — Алёна приподняла идеально выщипанную бровь. — А знаете, он проводит с вами больше времени, чем со мной.
— Это не так, — покачала головой Надя. — Он просто иногда заходит, когда его маме нужна помощь.
— Его маме или вам? — прищурилась Алёна. — Мне казалось, что свекровь должна перестать быть свекровью после развода. И бывшие мужья обычно не готовят супы на кухне у бывших жён.
— Он не готовил суп, он просто…
— Я знаю, что он делал, — перебила Алёна. — Я вчера следила за ним. Он вышел из дома, сказав, что едет в офис доделать отчёт. А сам приехал к вам.
Надя промолчала, не зная, что ответить. Она чувствовала себя так, будто её застали за чем-то неприличным, хотя она ничего плохого не делала.
— Послушайте, — сказала она наконец. — Я не пытаюсь увести вашего мужа. У нас с ним ничего нет. Мы просто… поддерживаем отношения. Клавдия Петровна по-прежнему считает меня своей невесткой, и я не могу ей отказать, когда она просит о помощи.
— О, Клавдия Петровна, — протянула Алёна и скривила губы. — Эта женщина меня ненавидит. Знаете, что она мне сказала при первой встрече? «Ты, конечно, красивая, но готовить-то умеешь?» Представляете? В двадцать первом веке спрашивать женщину, умеет ли она готовить!
— Для неё это важно, — пожала плечами Надя. — Она старой закалки.
— Она невыносима, — отрезала Алёна. — И я не понимаю, почему Антон до сих пор с ней нянчится. Ему тридцать пять лет, он взрослый мужчина, а всё бегает к мамочке по первому зову.
Надя промолчала. Она и сама часто думала о том же, но сейчас почему-то захотелось защитить Антона.
— Он хороший сын, — сказала она. — Заботливый.
— И хороший бывший муж, как я посмотрю, — усмехнулась Алёна. — Знаете, я ведь не просто так пришла. Я беременна. Уже три месяца. И я хочу, чтобы вы… отстали от моего мужа.
Надя почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Беременна. Три месяца. А ведь они с Антоном так хотели ребёнка, но всё не получалось. Надя перенесла два эко, пила гормоны, считала дни, сдавала бесконечные анализы… А теперь эта женщина сидит напротив, сообщает ей о своей беременности и обвиняет в том, в чём она не виновата.
— Я не «пристаю» к вашему мужу, — твёрдо сказала Надя. — Это он приходит сюда. И, поверьте, я этого не просила.
— Но и не отказываете ему, — парировала Алёна.
— Он приходит не ко мне, а к своей матери, — покачала головой Надя. — Я только помогаю ей.
— Тогда помогите и мне, — вдруг сказала Алёна, и её голос дрогнул. — Откажите ему. Скажите, что больше не будете готовить для Клавдии Петровны. Что не будете стирать её вещи. Что у вас своя жизнь и…
— Но почему я должна отказывать пожилой женщине в помощи? — недоумённо спросила Надя. — Она не перестала быть для меня близким человеком только потому, что мы с Антоном развелись.
— Потому что иначе ничего не изменится! — с отчаянием воскликнула Алёна. — Антон так и будет разрываться между нами, мать так и будет звонить ему по десять раз на дню, а он не сможет ей отказать, потому что вы берёте на себя часть заботы о ней! Не будет вас — Антону придётся самому решать проблему с матерью, а не перекладывать её на бывшую жену!
Надя молчала, глядя на расстроенную Алёну. Ей вдруг стало жаль эту женщину. Она вспомнила, как сама когда-то страдала от того, что Антон разрывался между ней и работой, между ней и друзьями, между ней и хобби. Как она пыталась заполнить собой всю его жизнь — и не могла. А потом они расстались, и Надя поняла, что пытаться удержать человека — бессмысленно. Он либо остаётся сам, либо уходит, как бы ты ни старалась.
— Прошу вас, — тихо сказала Алёна. — Если не ради меня, то ради ребёнка. Ему нужен отец, который будет рядом. А не где-то на другом конце города, помогающий бывшей жене со стиркой.
Надя отвернулась к окну. За стеклом летнее небо заволакивали тучи. Собирался дождь.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Я поговорю с Клавдией Петровной. Скажу, что больше не могу ей помогать.
— Спасибо, — выдохнула Алёна, и на её глазах выступили слёзы.
— Но я не могу гарантировать, что это изменит что-то между вами и Антоном, — добавила Надя. — Это ваши отношения. И вам их строить.
Алёна кивнула, вытирая слёзы.
— Я понимаю. Но это будет хотя бы шаг в правильном направлении.
Она встала, поправила платье и направилась к выходу. У двери Алёна обернулась:
— Простите, что нагрянула так рано. Я… немного нервничаю из-за беременности.
— Всё в порядке, — ответила Надя и выдавила улыбку. — Удачи вам.
Когда за Алёной закрылась дверь, Надя вернулась на кухню и села за стол. Она подумала, что, возможно, Алёна права. Пора отпустить прошлое. Пора позволить Антону жить своей жизнью. И начать, наконец, свою собственную — без оглядки на бывшего мужа и его мать.
Она взяла телефон и набрала номер Клавдии Петровны.
— Да, Надюша? — ответила та. — Мы уже собираемся, через полчасика будем у тебя!
— Клавдия Петровна, я хотела поговорить с вами, — медленно произнесла Надя, тщательно подбирая слова. — Понимаете, я…
— Ой, подожди секундочку, тут Антон что-то говорит… — В трубке послышалась возня, а потом голос свекрови: — Антошка сказал, что у тебя, может, другие планы были на сегодня? Ты извини, если мы помешали. Мы можем в другой день приехать.
Надя на секунду замялась. Она представила, как Клавдия Петровна, грузная, тяжело дышащая, будет сама тащить сумки с грязным бельём в прачечную. Как будет стоять в очереди, опираясь на трость. Как будет платить последние деньги за стирку. И ей стало стыдно за то, что она собиралась сказать.
— Нет-нет, что вы, — поспешно сказала Надя. — Я просто хотела спросить, не надо ли вам что-нибудь купить. Молоко там, хлеб.
— Ой, золотце, ничего не надо, у нас всё есть, — обрадовалась Клавдия Петровна. — Антошка вчера накупил всего. Так что до встречи! Пока-пока!
Надя положила трубку и задумалась. А ведь Антон действительно вчера принёс продукты. Не только для матери, но и для неё, Нади. Которая ему больше не жена. И даже не друг, наверное.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Неужели Алёна вернулась? Или Клавдия Петровна с Антоном уже приехали?
Надя пошла открывать. На пороге стоял незнакомый мужчина с огромным букетом роз.
— Надежда Викторовна? — спросил он.
— Да, — недоумённо ответила Надя.
— Вам цветы, — сказал мужчина, протягивая букет. — Распишитесь вот тут.
Надя подписала квитанцию и закрыла дверь, держа в руках тяжёлый букет. К цветам была прикреплена открытка.
«Прости за ранний визит моей жены. Она всё мне рассказала. Ты очень помогла. Спасибо. Антон».
Надя перечитала записку несколько раз, не понимая, что происходит. Почему Антон благодарит её? О какой помощи идёт речь?
И тут до неё дошло. Алёна наверняка наврала ему, сказав, что Надя отказалась помогать Клавдии Петровне. Что разговор прошел отлично, и Надя сама согласилась отступить. А на самом деле она так и не решилась отказать свекрови.
Надя положила открытку на стол и пошла искать вазу для цветов. Теперь ей придётся выбирать — либо сказать Клавдии Петровне и Антону правду о визите Алёны, либо действительно отказаться от помощи свекрови.
Вазы не было. Вернее, она была, но разбилась полгода назад, когда Надя делала генеральную уборку, а новую она так и не купила. Не от кого было ставить цветы.
Надя подставила под кран трёхлитровую банку, наполнила её водой и поставила туда букет. Зазвонил телефон. На экране высветилось «Антон». Она сбросила вызов.
Через минуту телефон зазвонил снова. Снова Антон. Надя переставила на вибро и положила телефон экраном вниз.
Она взглянула на яркие розы в нелепой банке и вдруг почувствовала, как внутри закипает злость. Кто он такой, чтобы решать, что ей делать со своей жизнью? Цветами откупиться? Три года развода, а она всё ещё на побегушках у бывшего мужа и его матери. И вот теперь ещё и новая жена диктует ей, как жить.
Надя решительно вытащила букет из банки, стряхнула с него воду и швырнула в мусорное ведро. Потом достала телефон и написала сообщение Антону: «Больше не приходи. Никогда. И матери своей передай — пусть найдёт другую прислугу».
Телефон тут же разразился звонком. Надя не ответила. Вместо этого она набрала номер Клавдии Петровны.
— Надюша, мы уже выходим! — затараторила свекровь.
— Не надо, — твёрдо сказала Надя. — Я не буду больше стирать ваши вещи. И готовить тоже не буду. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Мы с Антоном в разводе уже три года. Пора это признать.
— Но деточка, что случилось? — растерянно спросила Клавдия Петровна.
— Жизнь случилась, — ответила Надя. — Ваша невестка теперь — Алёна. Вот с ней и общайтесь. И не звоните мне больше.
Она положила трубку, не дожидаясь ответа.
Через час в дверь позвонили. Надя выглянула в глазок — на пороге стоял Антон с взволнованным лицом.
— Надя, открой! Что происходит? — он барабанил в дверь. — Ты поговорила с Алёной? Что она тебе наговорила?
Надя не ответила. Она стояла, прислонившись спиной к двери, и чувствовала, как с каждым ударом его кулака по двери что-то обрывается внутри. Старые связи, старые привычки, старая жизнь.
— Надя! — Антон не унимался. — Мама расстроена! Что на тебя нашло?
— Уходи, — громко сказала она. — Иначе я вызову полицию.
За дверью повисла тишина.
— Ты это серьёзно? — недоверчиво спросил Антон.
— Абсолютно, — твёрдо ответила Надя. — Уходи к своей беременной жене. И мать забирай. Хватит использовать меня.
— Какой беременной? — опешил Антон. — О чём ты?
— Спроси у Алёны, — бросила Надя. — И больше не приходи.
Она услышала, как он что-то пробормотал, а потом его шаги стали удаляться. Надя сползла по двери на пол и закрыла лицо руками. Она не плакала. Внутри была только пустота — и странное чувство облегчения.
Прошло полгода. Надя сидела в кафе и ждала свою подругу Веру. За окном падал снег, покрывая город белым одеялом. Надя грела руки о чашку с какао и смотрела на проходящих мимо людей.
Она не видела Антона с того самого дня. Клавдия Петровна звонила несколько раз, но Надя не брала трубку. Потом звонки прекратились.
Надя узнала от общих знакомых, что Алёна действительно оказалась беременной, но не от Антона. И что они развелись через месяц после того скандала. И что Клавдия Петровна перенесла инфаркт, но сейчас уже поправилась.
Эти новости не вызвали у Нади ничего, кроме мимолётного сочувствия. Она стёрла их из памяти, как стирают ненужные файлы с компьютера. Её жизнь теперь текла по новому руслу.
— Привет! — Вера плюхнулась на стул напротив и стряхнула снег с волос. — Прости за опоздание, такие пробки!
— Ничего, — улыбнулась Надя. — Я никуда не тороплюсь.
— Как твои дела с тем архитектором? Второе свидание состоялось?
— Состоялось, — кивнула Надя. — И третье тоже. Он хороший.
— И? — Вера выжидающе подняла брови.
— И всё, — пожала плечами Надя. — Мы просто встречаемся. Никаких обязательств, никаких обещаний. Мне так нравится.
— Ты изменилась, — заметила Вера. — Раньше ты бы уже планировала свадьбу.
— Раньше — да, — согласилась Надя. — А теперь я знаю цену свободе.
Её телефон зазвонил. На экране высветился незнакомый номер. Надя нахмурилась, но ответила:
— Да?
— Надежда? — раздался в трубке голос Клавдии Петровны. — Не бросай трубку, прошу!
Надя молча слушала, как свекровь сбивчиво объясняет, что Антон снова женится, что невеста хорошая, но готовить не умеет, что Клавдия Петровна уже старая и больная, что Антон совсем не помогает, что ей очень нужна Надина помощь…
— Извините, — перебила её Надя. — Вы ошиблись номером.
Она положила трубку и выключила телефон.
— Кто это? — поинтересовалась Вера.
— Никто, — ответила Надя. — Ошиблись номером.
Она улыбнулась и отпила какао. Жизнь продолжалась — её собственная жизнь, без чужих проблем и обязательств. И это было прекрасно…
