«Аристократ застрелился, студент бросился под лошадь, импресарио отравился газом». Роковая куртизанка Белла Отеро с гpyдью в форме лимона

Джур­генс от­ча­ян­но рев­но­вал, но со­пер­ни­чать с мил­ли­о­не­ром не мог и толь­ко мо­лил бо­га, что­бы по­хо­ж­де­ния дев­чон­ки бы­ли бы про­с­то вре­мен­ным ос­ле­п­ле­ни­ем от ок­ру­жа­ю­щей ее ро­с­ко­ши. А ведь Джур­генс ра­бо­тал для Бел­лы пра­к­ти­че­с­ки бес­плат­но, ра­ди нее ос­та­вил же­ну и де­тей, а она за­му­чи­ла его сво­ей рев­но­стью.

Од­на­ж­ды на кар­на­ва­ле, ко­г­да Джур­генс во вре­мя тан­ца слиш­ком креп­ко при­жал к се­бе од­ну из ак­т­рис, Оте­ро за­ле­пи­ла им­пре­са­рио две звон­кие по­ще­чи­ны и вы­шла из за­лы, гром­ко ру­га­ясь по-га­ли­сий­ски. Прав­да, в день сво­его 22-ле­тия она ми­ло­сти­во при­ня­ла от не­го шка­тул­ку с дра­го­цен­но­стя­ми. К это­му вре­ме­ни ак­т­ри­са уже ре­ши­ла из­ба­вить­ся от Джур­ген­са.

Пусть он за­клю­чит для нее кон­т­ра­к­ты в Ев­ро­пе, а по­том про­ва­ли­ва­ет на все че­ты­ре сто­ро­ны. Ни­че­го не по­до­з­ре­ва­ю­щий им­пре­са­рио ра­до­вал­ся ус­пе­ху сво­ей про­те­же в Па­ри­же, Лон­до­не и Ве­не. Ис­пан­ка ста­ла сен­са­ци­ей! Га­зе­ты пи­са­ли об оби­лии на­де­тых на нее дра­го­цен­но­стей и о том, что за до­по­л­ни­тель­ную пла­ту Оте­ро тан­цу­ет для из­бран­ной пуб­ли­ки на сто­ле, а за до­ро­гую без­де­луш­ку мо­жет от­пра­вить­ся и в спаль­ню.

«Муж­чи­на не мо­жет быть не­кра­си­вым, ес­ли он бо­гат», — ци­ни­ч­но за­я­в­ля­ла Бел­ла.

Увы, ра­зо­рен­ный ею Джур­генс уже дав­но вы­ле­тел из ка­те­го­рии бо­га­чей, и Оте­ро он был боль­ше не ну­жен. Она про­гна­ла им­пре­са­рио, но вер­нуть день­ги и же­ну он так и не смог. В 1896 го­ду, ра­зо­рен­ный и уни­жен­ный, он ра­зы­щет свою лю­бов­ни­цу в Па­ри­же и по­про­сит у нее пять ты­сяч фран­ков. В от­вет ак­т­ри­са пред­ло­жит по­ды­с­кать ему дру­гую ра­бо­ту, но Джур­генс от­ка­жет­ся, уй­дет к се­бе гос­ти­ни­цу и от­кро­ет га­зо­вый вен­тиль…

Клуб са­мо­убийц

На са­мом де­ле Джур­генс был не пер­вым муж­чи­ной, по­кон­чив­шим с со­бой из-за Бел­лы. Пер­вой ее жер­т­вой стал мо­ло­дой и кра­си­вый ар­тист-италь­я­нец, с ко­то­рым она по­з­на­ко­ми­лась в Па­ри­же. Он не­дав­но же­нил­ся, но уви­дел пре­кра­с­ную Бел­лу и со­вер­шен­но по­те­рял го­ло­ву.

Она дол­ж­на бро­сить сце­ну и бе­жать с ним в Ита­лию. Оте­ро толь­ко ка­ча­ла го­ло­вой, слу­шая бре­див­ше­го ею кра­сав­чи­ка. Она да­же при­гро­зи­ла рас­ска­зать о его пла­нах же­не… Кто же мог пред­по­ло­жить, что италь­я­нец бро­сит­ся в Се­ну?

Со вто­рым са­мо­убий­цей Бел­ла бы­ла не­зна­ко­ма. Он вы­прыг­нул с чет­вер­то­го эта­жа гос­ти­ни­цы, со­об­щив в пред­смерт­ной за­пи­с­ке, что не же­ла­ет жить, по­то­му что Оте­ро не за­хо­те­ла с ним встре­чать­ся. А не­сколь­ко ча­сов спу­с­тя по­с­ле его ги­бе­ли пря­мо пе­ред ее до­мом за­стре­лил­ся поль­ский граф Ру­пи­ев­ский, по­ло­жив пе­ред две­рью бу­кет цве­тов.

Жаль — он был та­ким кра­си­вым, этот граф, что Оте­ро поч­ти бы­ла го­то­ва от­ве­тить ему вза­им­но­стью. Поч­ти — ей про­с­то хо­те­лось по­му­чить по­ля­ка, а он по­спе­шил…

Сле­ду­ю­щим в спи­ске са­мо­убийц был фран­цуз­ский ари­сто­крат, за­стре­лив­ший­ся в ту­а­ле­те ка­зи­но «Мон­те-Кар­ло»: он, в свою оче­редь, на­пи­сал, что ухо­дит из жиз­ни, по­то­му что боль­ше ни­че­го не мо­жет по­да­рить Оте­ро. Бед­ный ра­зо­рив­ший­ся фран­цуз! За­то как ве­се­ло они про­ве­ли ночь в ка­зи­но: прав­да, все про­иг­ра­ли, но Оте­ро и не ду­ма­ла рас­стра­и­вать­ся — она все­гда зна­ла, где взять день­ги.

Фран­цуз­ский ис­сле­до­ва­тель Жак Пай­ан вы­брал для са­мо­убий­ст­ва Чай­ный до­мик в Бу­лон­ском ле­су — он пред­ло­жил Оте­ро про­ве­с­ти с ним ночь за 10 ты­сяч фран­ков, но гор­дая кур­ти­зан­ка за­я­ви­ла, что ми­ло­сты­ню не бе­рет. Она мо­жет по­з­во­лить се­бе вы­би­рать: у нее и так до­с­та­то­ч­но де­нег.

Од­на­ж­ды Бел­ла про­ве­ла ночь с бед­ным сту­ден­том, ко­то­рый ухо­дя, ска­зал, что у не­го есть толь­ко од­на вещь, ко­то­рую он мо­жет ей по­да­рить. Ока­за­лось, он го­во­рил о соб­ст­вен­ной жиз­ни — че­рез не­сколь­ко дней сту­дент бро­сил­ся под ко­ле­са ее эки­па­жа.

Не­уди­ви­тель­но, что аме­ри­кан­ская прес­са тут же ок­ре­сти­ла ее «си­ре­ной са­мо­убийц», а бри­тан­ская с сар­каз­мом пи­са­ла, что со­сре­до­то­чить­ся на ис­кус­ст­ве Бел­лы Оте­ро тру­д­но, по­то­му что она вы­сту­па­ет поч­ти без оде­ж­ды. Что ж, она мог­ла се­бе и это по­з­во­лить.

Ее фи­гу­ра сво­ди­ла муж­чин с ума, а про­све­чи­ва­ю­щие сквозь га­зо­вую на­кид­ку гру­ди Оте­ро бы­ли та­кой не­обы­ч­ной фор­мы — уд­ли­нен­но­го ли­мо­на, что ар­хи­те­к­тор Шарль Дель­ма при со­з­да­нии оте­ля «Кар­л­тон» в Кан­не спро­е­к­ти­ро­вал ку­по­ла, ук­ра­ша­ю­щие баш­ни зда­ния, в фор­ме гру­дей Бел­лы.

Вот это бы­ла сла­ва! Весь ци­ви­ли­зо­ван­ный мир хо­тел ви­деть кра­са­ви­цу у се­бя, и Оте­ро без ус­та­ли ез­ди­ла на га­ст­ро­ли. Тан­цы, секс, бес­сон­ные но­чи и по­сто­ян­ное упо­т­реб­ле­ние аб­сен­та и шам­пан­ско­го, ка­за­лось, ни­как на ней не ска­зы­ва­лись — кур­ти­зан­ка бы­ла све­жа как ро­за, и ни­ка­ких си­ня­ков под гла­за­ми!