«Знаете ли Вы, что она очень энергично кокетничает с человеком, который не танцевал… Госпожа Элиза Хитрово очень возмущена этим и говорит, что эта сорокалетняя баба ведет себя как девчонка.»
— Неловкость, которое испытывало светское общество, наблюдая за оживленной императрицей, мило «строящей глазки» молодому человеку вдвое младше себя, довольно зло описывал в 1837 году в частных письмах князь Вяземский.
Объект внимания Александры Федоровны был высок, статен, сказочно хорош собой и служил в кавалергардском полку, шефом которого была императрица. Томный взгляд с поволокой красавца кружил голову настолько, что, забывшись, ее величество невольно выставляла свои чувства напоказ.
«Бархат», — так называла она свою так некстати вспыхнувшую страсть. Александр Трубецкой принадлежал к самой закрытой касте невероятно знатных и несметно богатых представителей высшего света.
Роскошный дворец его родителей могли запросто посетить члены императорской семьи. А все сыновья этой семьи служили в святая святых — кавалергардском полку, цвет мундира которого дал название их кружку избранных: «красные». Александра товарищи называли «красным по преимуществу» — вполне непрозрачно намекая на особое отношение к нему императрицы.
Знатному и высокомерному красавцу Александру внимание императрицы не льстило. Деликатную тайну он как будто специально выставлял напоказ, циничные манеры и дерзкие поступки фаворита фактически компрометировали ее величество.
Но Александра Федоровна, которая поначалу наивно пряталась за «материнскими чувствами» к молодому человеку, прощала все выходки «бархата», даже если они наносили урон ее репутации.
«Бархатные глаза (будем раз навсегда говорить обо всем Бархат, так удобнее) могут рассказать Вам о бале, — писала императрица в частном письме, — они словно бы грустили из-за участи брата, но постоянно останавливались на мне и задерживались около двери, у которой я провожала общество, чтобы перехватить мой последний взгляд, который между тем был не для него».
Еще недавно, прочитав любовные письма покойной императрицы Елизаветы Алексеевны к кавалергарду Алексею Охотникову, она с возмущеньем восклицала: «В нашей семье подобное решительно невозможно!» Но, если любовь предыдущей императрицы обернулась драмой, то увлечение Александры Федоровны выставило ее историю фарсом.
Представители «золотой» светской молодежи могли пренебрежительно отнестись к балу, на котором танцевали недостаточно знатные люди, или удалиться с представления, где публика, по их мнению, была непрезентабельна.
«…бал в честь леди Лондондерри. Танцевальный зал так великолепен по размерам и высоте, что более двухсот человек кажутся рассеянными и там и сям, в нем легко дышалось, можно было свободно двигаться, нас угощали мороженым и резановскими конфетами,
мы наслаждались ярким освещением, и все же ультрафешенебли, вроде княгини Белосельской и князя Александра Трубецкого, покинули дом еще до мазурки — явное доказательство того, что находят бал явно недостаточно хорошего тону».
И любовь императрицы служила для Александра Трубецкого бравадой среди них, которой он козырял и которая преподнимала его среди товарищей.
Но князь совершил роковую ошибку. Обида императрицы была не так страшна, как гнев императора Николая I. Решив поиграть с чувствами Александры Федоровны, Трубецкой посватался к фрейлине Леонилле Барятинской, где, разумеется, получил «от ворот поворот».
Умненькая красавица совершенно не желала быть в одном любовном треугольнике с ее величеством. А еще через три года князь всерьез увлекся балериной Марией Тальони и даже прижил от нее сына.
Мстительный император не простил пренебрежения к императрице. Александр был уволен из полка, перед ним моментально захлопнулись все двери гостиных, московские гастроли его спутницы отменились. Пара удалилась в подмосковное имение князя Аниково, где Тальони откровенно скучая, потребовала себе в подарок знаменитый венецианский дворец Ка д’Оро и уехала в Венецию.
Десять лет Александр просил разрешения на выезд вслед за своей любовницей. И только в 1852 году наконец приехал к Марии. Но она была уже увлечена молодым Айвазовским, да и годы взяли свое — сухонькая дама оказалась так непохожа на ослепительную фею, когда-то отбившую юного князя у самой императрицы. И Александр посватался к дочери Тальони, сделав ее мачехой родного брата.
Трубецкой дожил до глубокой старости. В его жизни были взлеты и падения, бурные романы, баснословное богатство и фальшивомонетчество, при помощи которого он попытался поправить свои дела.
Но более всего князь известен своими воспоминаниями о конфликте Дантеса и Пушкина, где описал происходившее полвека назад в самых ядовитых и фривольных подробностях, оклеветав память поэта.
«Красный бархат» сердца императрицы на изнанке оказался черным…
