— Слушай, ты не могла бы к маминому юбилею помочь с организацией? — Дмитрий, сутулясь, переминался с ноги на ногу в дверном проёме кухни.
Вика отложила нож, которым нарезала овощи для рагу, и обернулась к мужу. Лицо её на секунду окаменело. Она словно вела внутренний счёт, заметно шевеля губами. Затем выдохнула и вытерла руки о фартук.
— Который это по счёту юбилей за последние три года? Четвёртый? — спросила она, не скрывая иронии. — Я, конечно, ценю творческий подход твоей семьи к понятию «юбилей», но давай посчитаем… Семьдесят два года — юбилей, потому что «цифра круглая». Семьдесят три — юбилей, потому что «последние годы надо отмечать». Семьдесят четыре — юбилей, потому что «три четверти века, почти». И теперь семьдесят пять. Вот это действительно юбилей, соглашусь.
Дмитрий поморщился. Эта черта Вики — привычка скрупулёзно подсчитывать каждую мелочь — иногда действовала на нервы. Домашний бухгалтер, не иначе.
— Ну, мам хочет отметить… — начал он, но осёкся под тяжёлым взглядом жены.
— Отметить — не вопрос. Вопрос — кто этим займётся, — Вика указала ножом на заваленный продуктами стол. — Только не говори, что твоя сестрица снова прикинется занятой.
Дмитрий кашлянул.
— Ксюша реально занята. У неё двое детей…
— Которых она приводит к нам каждые выходные, потому что «ей нужно отдохнуть». А у меня, значит, отдыха не должно быть? — Вика зажмурилась на секунду, явно сдерживая эмоции. — Ладно, я поняла. Даты, место, количество людей? И, пожалуйста, в этот раз без сюрпризов с внезапно появившимися дальними родственниками.
Очередной «юбилей» Тамары Петровны стал для Вики лишь новым звеном в длинной цепи семейных обязательств. Цепи, которая с каждым годом всё сильнее утяжелялась.
Их история с Дмитрием началась романтично. Встреча на курсах английского, где оба готовились к международному экзамену. Он — для продвижения по службе, она — мечтая о работе переводчиком. Дмитрий сразу привлёк её внимание не только внешним видом — ухоженный брюнет с притягательной сеткой морщинок у глаз, — но и манерой держаться. В его движениях чувствовалась основательность, а в глазах — живой ум.
Сближение произошло неожиданно, после совместной подготовки к тесту. Он пригласил её в небольшую кофейню, где они просидели до закрытия, говоря обо всём на свете — от любимых фильмов до планов на будущее.
— Знаешь, я всегда хотела, чтобы мой мужчина был не просто партнёром, а единомышленником, — сказала Вика, помешивая давно остывший чай.
— В каком смысле? — заинтересовался Дмитрий.
— В самом простом. Чтобы не я тянула на себе весь быт, а он бы лежал на диване, довольный собой. Чтобы не я решала все проблемы, пока он «отдыхает от стресса». — Вика сделала в воздухе кавычки. — Чтобы было равноправие, понимаешь?
— Никогда не понимал мужиков, которые прячутся от ответственности за юбкой, — кивнул он. — У меня отец такой был… Мама всё тащила, а он так… Сбоку припёка.
Виктория оценила его откровенность. И когда через полгода он сделал предложение, она даже не колебалась.
Первые признаки того, что за фасадом «равноправия» скрывается нечто иное, появились после свадьбы. Тогда Дмитрий впервые упомянул, что хорошо бы помочь его матери с ремонтом на даче.
— Она всё-таки пожилой человек, здоровье не то, — объяснял он, пока они ехали на двадцатилетний юбилей свадьбы дяди Дмитрия, о существовании которого Вика узнала за три дня до события.
— Дима, я не против помочь. Но у тебя есть сестра, племянники-подростки. Почему всё должна делать я? — спросила Вика.
— Ксюша… Ну, ты же знаешь, у неё характер. Они с мамой сразу цапаются, — отмахнулся он.
— А у меня, значит, характера нет? — тихо спросила Вика.
Дмитрий только усмехнулся.
Характер у Виктории, конечно, был. Прагматичный, целеустремлённый, но в то же время — мягкий. Она всегда относилась к людям с участием. Возможно, именно это качество и сыграло с ней злую шутку. Ведь родня Дмитрия быстро разгадала: эта невестка не откажет. Эта — поможет. И постепенно Вика стала семейной палочкой-выручалочкой.
«Викуль, можешь посидеть с детьми Ксюши? Ей срочно к парикмахеру».
«Викторочка, давай ты подготовишь стол ко дню рождения дяди Толи?»
«Виктория, у тебя же машина — подбрось тётю Зину в поликлинику».
А вскоре выяснилось, что сам Дмитрий вовсе не придерживается тех равноправных принципов, о которых говорил. Его участие в домашних делах ограничивалось выносом мусора и редким мытьём посуды, а помощь родственникам свелась к делегированию всего и вся жене.
К пятому году брака Вика почувствовала себя выгоревшей. Её мечты о карьере переводчика растворились в нескончаемом потоке семейных обязательств. Вместо литературных текстов она переводила разве что рецепты с иностранных сайтов для очередного семейного торжества.
В тот майский вечер она стояла у плиты, доваривая компот для назначенного на завтра пикника в честь «почти круглой даты» свадьбы Дмитриевых родителей (сорок один год — это ведь почти полвека). Телефон в кармане фартука не замолкал.
— Да, Ксюш, — ответила она, зажав трубку плечом.
— Слушай, у Кирюши завтра репетиция, — затараторила золовка. — Я не смогу приехать к началу. Ты же всё организуешь? Ну и шашлык пожаришь, ладно? Дима говорил, ты мастерски это делаешь.
Вика посмотрела на гору продуктов, которые ещё предстояло обработать и упаковать.
— Ксюш, я от работы отпросилась на полдня, чтобы всё приготовить, — начала она. — Но мне нужна помощь с…
— Да я бы с радостью! — перебила Ксения. — Но сама понимаешь — дети, работа. А ты у нас такая молодец! На тебя всегда можно положиться.
После разговора Вика поставила телефон на беззвучный режим и механически продолжила готовку. Внутри неё что-то надломилось. Не хлопнуло, не взорвалось — именно надломилось, как тонкая ледяная корка на весенней луже.
Когда вернулся с работы Дмитрий, она молча указала на список продуктов, которые нужно было докупить. Он взглянул на листок и поморщился.
— Вик, я устал как собака. Может, завтра с утра? — он потянулся к холодильнику за пивом.
Виктория медленно положила нож, которым нарезала овощи.
— Нет, Дима. Не завтра. И не я.
— Что значит «не я»? — он непонимающе посмотрел на жену, открывая бутылку.
— Это значит, что я больше не буду организовывать все ваши семейные сборища, — голос Вики звучал необычно ровно. — Я — не семейная скатерть-самобранка. Я не нанималась быть персональной помощницей твоей матери, не подписывалась на роль няньки для детей твоей сестры, и уж точно не собиралась становиться бесплатной рабочей силой для всей твоей родни.
Дмитрий уставился на жену так, словно она заговорила на чужом языке.
— Ты чего? — наконец выдавил он. — Завтра же праздник, всё уже спланировано…
— Вот и займись им, — Вика сняла фартук и положила его на стол. — Компот почти готов. Остальное — на тебе.
— Но я не умею! — воскликнул Дмитрий.
— Научишься.
Утром следующего дня Вика проснулась от звонка. Дмитрий ночевал в гостиной, обиженно буркнув что-то о «непонятных капризах» и «подставе перед всей семьёй».
— Алло, — сонно ответила она.
— Викуля, доброе утро! — жизнерадостно прощебетала Тамара Петровна. — Как дела с подготовкой? Мы с отцом уже выезжаем на дачу. Ксения сказала, что подъедет позже, а вы?
— Доброе утро, Тамара Петровна, — Вика села на кровати. — Я сегодня не приеду. Дмитрий поедет один.
Повисла пауза.
— Как это — не приедешь? — в голосе свекрови прозвучало неподдельное изумление. — А кто же всё организует? Кто накроет на стол?
— Понятия не имею. Возможно, вы сами? Или Ксения? Или Дмитрий, в конце концов.
— Но… Но ты же всегда этим занималась!
— Вот именно, Тамара Петровна. Всегда — я. Пять лет я организовывала ваши бесконечные юбилеи, дни рождения, годовщины. Пять лет я возила ваших родственников по больницам, сидела с детьми Ксении, готовила, убирала, планировала. Хватит.
После разговора телефон разрывался от звонков. Звонили все: и сестра мужа, и её муж, и даже дядя Толя с тётей Зиной. Каждый пытался «образумить» Викторию. Дмитрий несколько раз заглядывал в спальню с растерянным видом.
— Ты правда не поедешь? — спросил он.
— Правда.
— А что мне делать?
— То, что делают взрослые люди, когда им нужно что-то организовать, — ответила Вика. — Организовывать.
К десяти утра под окнами раздался сигнал клаксона. Вика выглянула и увидела машину Ксении. Через пять минут в дверь позвонили. На пороге стояла раскрасневшаяся золовка.
— Виктория, ты что творишь? — с порога начала она. — Мама в шоке, отец злится, все планы под угрозой!
Вика прислонилась к дверному косяку.
— И что ты предлагаешь?
— Поехали с нами! Ну, подумаешь, поссорились с Димкой. Это же семейное торжество!
— Нет, Ксюша, — спокойно ответила Вика. — Это ваше семейное торжество. Я в нём участвовать не буду.
— Но ты же… Ты же всегда!..
— Больше я вам помогать не буду. Бесплатная кормушка закрыта, — отчеканила Вика. — Если хочешь пообщаться со мной как сестра — приходи в гости без детей. По предварительной договорённости. Я сварю кофе, мы поговорим. Но я не буду больше нянькой, кухаркой и личным ассистентом для всех вас.
После ухода Ксении в квартире воцарилась тишина. Дмитрий угрюмо собирал вещи в сумку.
— Значит, я поеду один? — спросил он, застёгивая молнию.
— Если хочешь — поезжай.
— Знаешь, это эгоистично, — сказал он, не глядя на Вику. — Они же рассчитывали на тебя.
— А я рассчитывала на взаимность, когда выходила за тебя замуж, — ответила она.
День прошёл в странной, непривычной тишине. Никто не звонил с просьбами, не требовал срочной помощи. К вечеру раздался звонок от свекрови.
— Виктория, я хочу понять, что происходит, — без предисловий начала Тамара Петровна. — Дмитрий говорит, что ты внезапно отказалась от всего, что делала раньше. Это какой-то протест?
— Нет, Тамара Петровна. Это не протест, — Вика смотрела в окно на начинающийся закат. — Это новая реальность. Я больше не буду центром обслуживания вашей семьи.
— Но почему? Мы же всегда считали тебя… Своей.
— «Своей» — это «членом семьи» или «бесплатной рабочей силой»? — спросила Вика. — Потому что, знаете, за пять лет никто ни разу не спросил, чего хочу я. Какие у меня планы, мечты, желания.
В трубке повисло молчание.
— Мы думали, тебе нравится помогать, — наконец произнесла Тамара Петровна. — Ты же никогда не отказывалась…
— Я не отказывалась, потому что хотела быть хорошей невесткой. Но знаете что? Я поняла, что можно быть хорошей невесткой и без самоотречения. Вы хотите меня видеть на семейных мероприятиях — прекрасно. Но я буду приходить как гость, а не как обслуживающий персонал.
После этого разговора наступили странные три дня. Дмитрий вернулся с дачи молчаливый и растерянный. Он ходил по квартире как тень, не зная, что сказать. На третий день он присел рядом с Викой на диван.
— Я думал, тебе нравится быть в центре… — начал он.
— В центре чего? Работы по обслуживанию твоей семьи? — перебила Вика. — Нет, Дима. Мне нравится быть в центре своей жизни. А моя жизнь — это не бесконечные юбилеи твоей мамы.
— Но семья…
— Семья — это ты и я. И когда-нибудь, может быть, наши дети. Твои родители, сестра, их дети — это твоя родня, не моя семья. И да, я готова с ними общаться, но на равных условиях.
— Они говорят, что ты изменилась, — сказал Дмитрий.
— Нет. Я просто перестала притворяться.
Прошёл месяц. Жизнь приобрела новые очертания. Вика записалась на дополнительные курсы перевода и нашла первые заказы. Родня Дмитрия поначалу объявила ей негласный бойкот, но постепенно начала привыкать к новым правилам.
Первой сдалась Ксения. Она позвонила и спросила, можно ли зайти в гости.
— Без детей? — уточнила Вика.
— Да, они с отцом.
Они сидели на кухне, пили кофе, и Ксения вдруг сказала:
— Знаешь, мне кажется, я тебя понимаю. Меня саму иногда душит это чувство — что все чего-то от меня хотят.
— Почему же ты не скажешь «нет»?
— Не знаю… Привычка, наверное. — Ксения помолчала. — Дима сильно злится?
— Не злится. Скорее, не понимает. Для него семья — это святое.
— А для тебя?
— Для меня семья — это партнёрство. Взаимная поддержка. А не односторонние жертвы.
После ухода Ксении Вика заметила, как что-то изменилось в атмосфере квартиры. Словно воздух стал легче.
К её удивлению, в следующие выходные Дмитрий сам вызвался приготовить ужин.
— Я, конечно, не так хорошо готовлю, как ты, — сказал он, доставая из духовки лазанью. — Но, думаю, съедобно.
Лазанья оказалась пересоленной, но Вика промолчала. Важнее была не еда, а сам жест.
Через неделю раздался звонок от Тамары Петровны.
— Виктория, — официально начала она. — Мы с отцом хотели бы пригласить вас с Дмитрием на ужин. В ресторан. В честь… — она запнулась. — Просто так. Без всяких юбилеев.
— Спасибо, Тамара Петровна, — искренне ответила Вика. — Мы с радостью придём.
Ночью, лёжа в постели, Дмитрий вдруг сказал:
— Знаешь, я тут подумал… Может, нам съездить куда-нибудь вдвоём? Просто ты и я. Давно не выбирались.
Вика повернулась к нему.
— С чего вдруг такие мысли?
— Я просто понял, что у нас действительно давно не было времени только для нас. Всё время кто-то рядом: мама, папа, Ксюша с детьми…
Вика улыбнулась и положила голову ему на плечо.
— Куда поедем?
— Куда захочешь.
Она закрыла глаза, представляя, как они вдвоём сидят на берегу моря, и никто не звонит с просьбой «срочно помочь». Впервые за долгое время она почувствовала, что её слышат.
Изменения происходили медленно, но верно. Дмитрий стал чаще помогать по дому. Семейные мероприятия стали реже и… приятнее. Потому что теперь Вика приходила на них как гость, а не как организатор. И, что удивительно, выяснилось, что вполне можно обойтись без её участия во всех приготовлениях.
Однажды после очередного семейного обеда — который, к слову, прошёл в ресторане — Тамара Петровна отвела Вику в сторону.
— Я хотела извиниться, — сказала она неожиданно. — Мы действительно слишком многого от тебя требовали. Просто… Ты всегда была такой отзывчивой.
— Я и сейчас отзывчивая, — улыбнулась Вика. — Просто теперь я научилась отзываться не на всё.
Через полгода они с Дмитрием всё-таки съездили к морю. Две недели полного спокойствия, солнца и свободы от обязательств.
На третий день отпуска Вика сидела на пляже с книгой в руках, когда зазвонил телефон. На экране высветилось имя свекрови.
— Привет, Тамара Петровна, — ответила она.
— Викуля, извини, что отвлекаю, — сказала свекровь. — Как вы там отдыхаете?
— Прекрасно. Тепло, спокойно.
— Это хорошо, — Тамара Петровна помолчала. — Слушай, у нас тут небольшое мероприятие намечается… Ксюшин Кирилл поступил в университет. Хотели отметить.
Вика напряглась.
— Когда вернётесь, заглядывайте к нам на праздничный ужин, — продолжила свекровь. — Я сама всё приготовлю. Просто хотели вас видеть.
Виктория улыбнулась и взглянула на море. Горизонт казался бескрайним.
— Конечно, Тамара Петровна. Мы обязательно придём.
Она положила трубку и подумала, что иногда нужно просто закрыть одну дверь, чтобы открылись другие. Она не отказалась от семьи мужа — она просто нашла в ней своё место. Место, в котором ей комфортно.
Дмитрий подошёл с двумя бокалами коктейлей.
— Кто звонил? — спросил он, садясь рядом.
— Твоя мама. Приглашает на ужин, когда вернёмся. Кирилл поступил.
— А, — он улыбнулся. — Надо будет купить ему какой-нибудь подарок.
— Надо, — согласилась Вика. — И знаешь что? Я даже могу испечь торт. По своей инициативе. Просто потому, что хочу.
Дмитрий рассмеялся и чокнулся с ней бокалом.
— За свободу выбора?
— За свободу выбора, — кивнула она.
Море шумело, солнце пригревало, и жизнь наконец-то стала именно такой, какой Вика её себе представляла — наполненной взаимным уважением, партнёрством и осознанным выбором. А не бесконечными обязательствами перед чужой роднёй.
