Анна стояла у кухонной раковины, сжимая в руке упаковку дешёвых прокладок. Солнечный свет, проникающий сквозь тюлевые занавески, высвечивал бледность её лица и напряжённую линию губ. На упаковке красовалась яркая наклейка «-30%». Не те, что ей нужны. Не те, к которым она привыкла. Просто те, что были по скидке.
— Я же объяснял, Ань, — голос Алексея звучал с раздражающим спокойствием, пока он методично расправлял чек и подшивал его в папку с домашней бухгалтерией. — Разницы никакой, а переплата в два раза. Не нужно выпендриваться.
Анна молча разжала пальцы, позволив упаковке упасть на кухонный стол. Сквозь окно доносились звуки детских голосов с площадки во дворе. Кто-то смеялся. Она взяла сдачу — тридцать четыре рубля — и положила в кошелёк. В его кошелёк. Муж протянул руку, и она послушно отдала ему и кошелёк, и чек.
— Вот и хорошо, — кивнул он, словно подводя итог успешным переговорам. — Ещё семьсот рублей в копилку на квартиру.
Что-то треснуло внутри Анны — тонко и почти неслышно, как лёд на весеннем пруду.
Их совместная жизнь начиналась совсем иначе. Пять лет назад, когда они с Алексеем поженились, будущее казалось безоблачным. Она — преподавательница английского в частной школе, он — IT-специалист в растущей компании. Они снимали небольшую гостинку, но мечтали о собственной просторной квартире.
— Давай копить, — предложил тогда Алексей, и Анна радостно согласилась.
Первый год она сама вела бюджет. Составляла таблицы в Эксель, планировала расходы, откладывала каждый месяц определённую сумму. Жили они скромно, но не отказывали себе в необходимом. Ходили иногда в кино, раз в месяц позволяли себе поужинать в недорогом ресторане.
— Посмотри, сколько мы накопили за год, — с гордостью показала она мужу результат их совместных усилий.
Алексей долго молчал, изучая цифры.
— Триста тысяч? — его голос звучал разочарованно. — Всего триста? При наших-то зарплатах? Ты серьёзно?
— Но мы же… — начала Анна.
— Слишком много лишних трат, — отрезал он. — Этот твой абонемент в бассейн, косметика за три тысячи, подарки родителям… Так мы до пенсии будем копить.
На следующий день Алексей предложил новую систему. Теперь все доходы стекались в общую копилку, которой распоряжался он. На ежедневные расходы выделялась строго определённая сумма. Каждую покупку нужно было обосновать, на каждый чек — отчитаться.
Постепенно контроль становился всё жёстче. Анна обнаружила, что должна объяснять, почему ей нужен новый шампунь, когда старый ещё не закончился, почему она хочет купить фрукты не по сезону, почему решила навестить маму, живущую в пригороде, и потратить деньги на дорогу.
— Это же мои деньги тоже, — однажды робко возразила она.
— Ты что, не хочешь собственную квартиру? — искренне удивился Алексей. — Я думал, у нас общая цель.
И она умолкала, чувствуя себя эгоисткой.
Визит матери случился неожиданно. Валентина Андреевна позвонила с утра:
— Я недалеко от вас по делам, можно заскочить на часок?
Анна обрадовалась — они не виделись почти два месяца. Быстро прибралась в квартире, достала из заначки (про которую Алексей не знал) сто рублей и сбегала за печеньем к чаю.
Мать выглядела встревоженной:
— Ты похудела, Анечка. И бледная какая-то.
— Всё нормально, мам. Просто конец четверти, отчёты.
Они сидели на кухне, когда вернулся Алексей. Он приветливо поздоровался с тёщей, но Анна заметила, как его взгляд скользнул по пачке печенья.
Валентина Андреевна помогала мыть посуду, когда Алексей подошёл и аккуратно закрутил кран:
— Валентина Андреевна, вода у нас по счётчику. Давайте экономнее.
Анна увидела, как мать вздрогнула и покраснела. Женщина, проработавшая всю жизнь учителем математики, привыкшая к уважению, стояла с мокрыми руками, пристыженная, как нашкодивший ребёнок.
Когда Алексей вышел из кухни, Валентина Андреевна тихо сказала:
— Доченька, это уже не забота — это экономия на тебе. Ты у него как на иждивении, а ведь ты сама зарабатываешь.
— Мы на квартиру копим, — ответила Анна, но впервые не стала защищать мужа. Что-то внутри неё сопротивлялось привычным словам.
Проводив мать, она долго стояла у окна. С пятого этажа была видна остановка, где Валентина Андреевна ждала автобус. Сгорбленная фигура матери казалась вдруг такой маленькой и хрупкой.
— Ты опять взяла курицу по полной цене? — Алексей просматривал чеки, сидя за кухонным столом. — Я же говорил, что в «Магните» по средам скидка двадцать процентов.
— Я не успела в «Магнит», у меня уроки до вечера, — устало ответила Анна, нарезая овощи для салата.
— А куриное филе? Зачем филе? Можно было взять целую тушку, выходит дешевле.
— Алёш, у меня нет времени разделывать курицу. Я готовлю после работы.
— Значит, пора тебе научиться, — он аккуратно сложил чеки. — И салат слишком жирный. Зачем столько масла?
Анна отложила нож и молча вышла из кухни. Вместо привычного списка покупок на неделю она достала чистый лист бумаги и написала:
«Чего я больше не хочу:
✔Отчитываться за каждую покупку
✔Просить деньги на гигиенические средства
✔Экономить на еде
✔Чувствовать себя попрошайкой
✔Оправдываться за поездки к маме
✔Бояться потратить лишний рубль»
Она спрятала список в ящик письменного стола, где хранились её документы. Рядом положила пустой конверт с надписью «Моё».
Когда через неделю пришла зарплата, Анна впервые не перевела её на общий счёт.
— Ты забыла про перевод? — напомнил вечером Алексей.
— Нет, не забыла, — спокойно ответила Анна. — Я решила, что часть денег буду тратить по своему усмотрению.
Алексей смотрел на неё так, словно она заговорила на иностранном языке.
— Что значит «по своему усмотрению»? У нас общий бюджет, общие цели.
— У меня появились и свои цели.
— Какие ещё цели? — его голос стал жёстче. — Ты о чём вообще?
— О том, что я тоже работаю. И имею право распоряжаться заработанным.
Алексей нервно засмеялся:
— Ань, ты как ребёнок. Думаешь, я для себя всё это делаю? Для нас же стараюсь. Для нашего будущего.
— А настоящее? — тихо спросила она. — Когда наступит это будущее, Алёш? Через год? Через пять лет? Когда мне можно будет жить, а не выживать?
В ту ночь они впервые спали отдельно — Алексей демонстративно устроился на диване.
Целый месяц в квартире витало напряжение. Анна больше не отдавала всю зарплату, но отстаивать свою позицию приходилось каждый день. Алексей то угрожал, то давил жалостью, то пытался пристыдить. Но что-то в ней сломалось и одновременно окрепло — она не уступала.
Она по-прежнему вносила свою долю в общие расходы, но остальное откладывала. Конверт в ящике стола постепенно наполнялся.
В один из вечеров Алексей вернулся домой раздражённый.
— Мне звонила твоя мать, — начал он с порога. — Спрашивала, почему ты не приезжаешь. Я сказал, что мы экономим. А она мне заявила, что я тебя ограничиваю!
Анна молча накрывала на стол.
— Ты ей жаловалась? — Алексей бросил портфель на диван. — Обсуждала наши отношения?
— Нет.
— Тогда откуда она взяла, что я тебя контролирую? — он повысил голос. — Знаешь, как неприятно, когда тебя обвиняют в том, что ты тиран, а ты просто пытаешься обеспечить семье будущее? Когда все деньги только и делаешь, что считаешь, планируешь, откладываешь, а тебя ещё и упрекают!
Анна медленно подняла глаза:
— А разве не так? Разве ты не контролируешь каждый мой шаг, каждую покупку, каждый рубль?
— Да если бы не я, у нас не было бы ни единого шанса съехать с этой съемной квартиры! — взорвался Алексей. — Знаешь, сколько мы накопили за эти годы? Два миллиона! Два миллиона, Аня! А ты из-за каких-то прокладок истерику закатываешь!
Анна спокойно отложила полотенце, вышла в коридор и вернулась с листом бумаги. И положила перед мужем.
— Что это? — он недоуменно уставился на документ.
— Заявление о разводе. Я больше не нуждаюсь в общем бюджете. Ты — не министр финансов. А я не проект, я — человек.
Алексей побледнел.
— Ты… ты с ума сошла? Из-за чего? Из-за денег? Я всё для тебя делал!
— Нет, Алёша, — Анна говорила тихо, но твёрдо. — Ты делал всё для квартиры. Для будущего. Не для меня. Настоящую меня ты давно не видишь.
— Ты не можешь так просто всё перечеркнуть!
— Могу, — она достала из конверта ещё одну бумагу. — Это расчёт моей доли в наших накоплениях. Ровно половина. Я тоже работала все эти годы.
Анна впервые видела Алексея растерянным. Он не кричал, не угрожал — просто смотрел на неё так, будто видел впервые.
Развод прошёл не гладко. Алексей сопротивлялся, пытался доказать, что основную часть семейного бюджета составляла его зарплата. Но Анна была готова — она принесла в суд все расчёты, графики работы, справки о доходах за пять лет. Деньги разделили поровну.
Переезд к матери не был сложным — личных вещей оказалось на удивление мало. Годы экономии приучили её не обрастать имуществом. Двухкомнатная квартира Валентины Андреевны была тесной, но светлой. Здесь был домашний уют, а не бесконечные расчёты и тревоги.
— Ты стала улыбаться, — заметила мать через месяц.
— Правда? — Анна подняла голову от стопки тетрадей. — Не замечала.
— И щёки порозовели. И глаза блестят.
Она знала, что впереди много трудностей. Придётся научиться жить одной, планировать расходы, принимать решения. Но это была её жизнь, её решения и её свобода.
Анна достала телефон и открыла приложение банка. На счету было меньше, чем могло бы быть, если бы она осталась с Алексеем. Но теперь эти деньги принадлежали только ей.
