Узница металась по келье, не находя покоя. Смирения в душе не было. Заточением в монастыре частенько наказывали на Руси женщин, дерзавших на то, что было против общих правил.
Во времена Ивана Васильевича Грозного для неугодной боярыни или княгини вообще было два пути: монастырь и казнь. В остальные времена с нарушительницами спокойствия расправлялись только монастырским заточением.
Впрочем, угодить в монастырь за «политику» — отдельная тема. Я рассказывала и о насильно постриженных неугодных женах правителей. А еще за что могли так покарать? За буйный нрав, за то, что мужу не покорна, за дерзость, за то, что просто надоела. Это у простых крестьян муж мог «сжить со света» надоевшую жену, а попробуй так поступить с боярыней или княгиней? У нее родни полно, она заметна, за такое можно было и ответить, поэтому отправить «неудобную» в монастырь — было самым логичным решением.
Даже оправдание частенько находилось: не может же добропорядочная женщина так себя вести? Не может она показывать свой характер, женская добродетель — покорность, богобоязненность и ласка. А если нет — бесы за грехи обуяли, значит, каяться надо, значит — в монастырь ее, смутьянку.
Самым популярным монастырем-тюрьмой для неугодных женщин была Суздальская Покровская обитель. Сюда везли и великих княгинь, и невесток великих князей, и женщин из семей политических противников правителей Московского царства.
Например, в Суздаль «на смирение» увезли Марфу Татеву, урожденную княжну Голицину, которая принимала участие в интригах против Ирины Годуновой в царствование Федора Иоанновича. В 1587 году был составлен заговор бояр с целью развести царя с «неплодной» женой, чтобы Федор мог вступить в новый брак и дать стране наследника престола.
Федор жену любил, разводиться отказался, а с заговорщиками расправился Борис Годунов — брат «неплодной» царицы. Тогда-то дерзкая и смелая на язык Марфа Ивановна Татева оказалась пострижена в Суздальском монастыре. Впрочем, ей в обители жилось неплохо, рядом был штат прислужниц. Да и возраста Марфа Ивановна достигла вполне зрелого, у нее дочь была взрослой. Дочь, кстати, постриглась добровольно, овдовев в 1600-м году.
А вот другая Марфа, Вяземская, в Суздальском Покровском женском монастыре оказалась не по своей воле. Отца ее казнили в 1570-м году, обвинив в измене во время разгула опричнины, а девицу отослали в монастырь под строгий присмотр родной тетки Тарсилы Товарищевой (урожденной Вяземской).
Марфа, юная, мечтавшая о любви, семье, детках, оказалась в мрачной монастырской келье. Не свадебный венец, а иноческий апостольник лег ей на голову. О том, что Марфа Вяземская так и не смирилась со своей долей, говорит тот факт, что в 1610-м, спустя 40 лет после пострига, когда суровая тетка ее умерла, свергли Шуйского, четвертого, после Ивана Грозного, царя, Марфа из монастыря сбежала!
Пожилая уже женщина была поймана в Нижнем Новгороде в 1614-м, воевода Владимир Иванович Бахтеяров-Ростовский донес, что женщину видели в мужской одежде, на коне скачущей. Схватили «бесноватую», назад в Суздаль отвезли, а дальше судьба ее теряется.
Но была и еще одна «буйная» княгиня, которая, казалось, в монастырских стенах ни за что не должна была оказаться. Женщину звали Дарьей Михайловной Хованской. Она была женой князя Никиты Андреевича.
Муж Дарьи был стольником и воеводой при двух царях — Борисе Годунове и Василии Шуйском. И настолько горячий был нрав у Дарьюшки, что супруг решил ее упрятать в монастырь. Против воли. Сведения о постриге противоречивы. Некоторые источники утверждают, что Хованский женился после Дарьи еще раз, но как мог жениться князь Никита, если первая супруга не была пострижена? Возможно, в летописи закралась ошибка.
Умер Никита Хованский в 1608-м году. А его жена Дарья продолжила томиться в келье Покровского монастыря. И там, по свидетельству игуменьи, покоя сестрам не давала. Впрочем, нравом свободолюбивым и сварливым, Дарья удалась в маменьку — княгиню Марию Федоровну Пожарскую, всесильную боярыню царицы Марии Григорьевны Годуновой.
Даже взрослый сын Дарьи Хованской, урожденной княжны Пожарской, не вызволил мать из заточения. И знаменитый брат Дмитрий, спаситель Отечества, не помог, видимо, действительно, трудная женщина была.
Мятежная княгиня Дарья Михайловна приняла иноческое звание только в 1645-м, в преклонных летах, за год до своей кончины. Она взяла имя Леонидия. А в 1646-м сестра Леонидия упокоилась в Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре — родовой усыпальнице князей Пожарских, рядом со своим знаменитым братом и нравной матушкой.
В последующие века практика использовать монастырское заключение в качестве наказания была продолжена. В монастыри ссылались неверные жены, старообрядки, женщины, вышедшие второй раз замуж при живом первом муже. И за многие другие «вины».
В монастырь заточили за жестокое обращение со своими крепостными Дарью Салтыкову. В монастырь отослал первую жену Евдокию предок пушкина А брам Ганнибал: якобы, за попытку его убить и супружескую измену.
Существовало несколько формулировок содержания для ссыльных женщин в монастырях: «неисходно», «в трудах монастырских», «под караулом». С последним было сложнее: караул содержать в женском монастыре было затруднительно, многим сосланным женщинам удавалось бежать.
Счастливицами считали себя те, кого не выдали. Правда, вся оставшаяся жизнь была «на нелегальном положении», иногда беглянки возвращались в обитель добровольно, не имея средств выжить на свободе, отвергнутые обществом и родными.
