— Мам, ты что творишь? — Марина смотрела на свекровь, не веря своим глазам. — Какие риэлторы? Какие просмотры?
Людмила Петровна поджала губы и отвернулась к окну. В кухне повисла тяжелая тишина. За окном серело октябрьское утро, капли дождя медленно стекали по стеклу.
— А что такого? — раздался звонкий голос Кристины. — Нормальное решение. Квартира все равно пустует.
Золовка появилась на пороге кухни неожиданно, будто специально подслушивала под дверью. Как всегда, лезет, куда не просят, — подумала Марина с раздражением.
— Ты-то тут причем? — она резко развернулась к Кристине. — Это вообще не твое дело.
— Очень даже мое, — Кристина прошла к столу и села, закинув ногу на ногу. — Я, между прочим, тоже дочь. И имею право голоса.
Марина почувствовала, как внутри закипает злость. Вечно эта Кристина лезет в их семью, пытается всем управлять, решать за других. С тех пор как три года назад умер свекор, она совсем потеряла берега.
— Людмила Петровна, — Марина постаралась говорить спокойно, — вы же сами говорили, что хотите пожить отдельно. Что вам так удобнее.
— Говорила, — свекровь наконец отвернулась от окна. — А теперь передумала. Имею право. Квартира моя, что хочу, то и делаю.
— Квартира была ваша, — напомнила Марина. — А теперь она оформлена на Игоря. И решать должны мы с ним.
— Вот еще! — фыркнула Кристина. — Мама нам с братом эту квартиру всю жизнь обещала. А он раз — и оформил только на себя!
— Потому что ты со своим Павлом тут же продали бы ее и спустили деньги! — не выдержала Марина.
Лицо Кристины пошло красными пятнами:
— Да как ты смеешь! Мама, ты слышишь, что она говорит?
Людмила Петровна тяжело вздохнула:
— Девочки, не ссорьтесь. Я все решила. Квартиру продаем, деньги делим поровну между вами. А я буду жить то у одних, то у других детей.
— Что значит «делим поровну»? — Марина почувствовала, как у нее начинает кружиться голова. — Людмила Петровна, квартира записана на Игоря. По закону…
— Да плевать на твой закон! — перебила Кристина. — Есть человеческие отношения. Справедливость. Мама всю жизнь работала…
— И потому отдала квартиру Игорю. Это было ее решение.
— Она тогда не соображала ничего! Только папу похоронили…
— Так, все, хватит! — Людмила Петровна стукнула ладонью по столу. — Я сказала — продаем. Завтра придет риэлтор, будет показывать квартиру. И точка.
Марина молча вышла из кухни. Руки дрожали от злости и бессилия. Она достала телефон, набрала номер мужа.
— Игорь, срочно приезжай. Тут твоя мать с сестрой затеяли…
— Не могу сейчас, — перебил муж. — У нас авария на линии, аврал полный. Вечером поговорим.
— Но они…
— Марин, ну правда не могу! Все, давай вечером.
В трубке раздались короткие гудки. Как всегда, — с горечью подумала Марина. Вечно Игорь не может, не хочет, уходит от конфликтов. А ей приходится разгребать все самой.
Она вернулась на кухню. Кристина с матерью о чем-то шептались, но при ее появлении замолчали.
— Значит так, — твердо сказала Марина. — Никакого риэлтора завтра не будет. Игорь — собственник, без его согласия никто квартиру продавать не станет.
— Ой, да ладно! — Кристина достала из сумочки зеркальце, принялась подкрашивать губы. — Брат все подпишет, куда денется. Он же mama’s boy, сама знаешь.
Ненавижу, — подумала Марина, глядя на самодовольное лицо золовки. С самой свадьбы, вот уже семь лет, Кристина делала все, чтобы испортить им жизнь. То денег в долг просила, то жаловалась матери, что Марина плохо за братом следит…
— Мариночка, — вкрадчиво начала свекровь, — ты пойми, я же о вас забочусь. Вам деньги не помешают, правда? А мне что в этой квартире одной? Только коммуналку переплачивать.
— Людмила Петровна, я все понимаю. Но давайте дождемся Игоря, обсудим спокойно…
— Нечего тут обсуждать! — отрезала Кристина. — Все давно решено. Риэлтор завтра в одиннадцать придет, показывать будем.
Она поднялась, чмокнула мать в щеку:
— Пойду, мне еще к маникюрше надо. Ты, Марина, не дергайся. Все равно по-нашему будет.
Когда за Кристиной захлопнулась дверь, Марина обессиленно опустилась на стул. Голова раскалывалась.
— Людмила Петровна, давайте хотя бы подождем до выходных? Соберемся все вместе…
— Не о чем ждать, — отрезала свекровь. — Я свое решение приняла.
Вечером, когда вернулся Игорь, Марина попыталась объяснить ему ситуацию. Но муж только отмахнулся:
— Слушай, я с ног валюсь. Давай завтра все обсудим?
— Завтра уже риэлтор придет! Твоя мать с Кристинкой продают квартиру!
— Как продают? — он нахмурился. — Без меня не смогут, я же собственник.
— А ты объясни это своей сестрице! Она уже всем растрезвонила, что делить будут…
— Ну и пусть треплет, — Игорь устало потер глаза. — Без моей подписи ничего не случится. Все, я спать.
Ночью Марина долго ворочалась без сна. Что-то не давало ей покоя. Какое-то смутное предчувствие…
Утром она первым делом позвонила в риэлторское агентство, которое назвала Кристина. Там подтвердили — да, показ квартиры назначен на одиннадцать.
— А документы? — спросила Марина. — У вас есть документы от собственника?
— Конечно, — бодро ответила девушка-менеджер. — Все в порядке, доверенность есть.
У Марины похолодело внутри.
— Какая доверенность?
— От собственника, Игоря Васильевича. На его сестру, Кристину Васильевну.
— Это невозможно! — выдохнула Марина. — Он не давал никакой доверенности!
В трубке повисла пауза.
— Извините, — наконец сказала менеджер, — но у нас есть нотариально заверенная доверенность. Если у вас есть сомнения, обращайтесь к нотариусу.
Марина тут же набрала Игоря.
— Ты давал сестре доверенность на продажу квартиры?
— Что? Нет, конечно! С чего ты взяла?
— В агентстве сказали…
— Бред какой-то, — перебил муж. — Слушай, я сейчас занят очень. Вечером разберемся, ладно?
Марина решительно оделась и поехала к нотариусу. Там долго искали в базе, потом принесли копию доверенности. Подпись действительно была похожа на почерк Игоря.
— Когда это оформлялось? — спросила Марина дрожащим голосом.
— Две недели назад, — ответила нотариус. — А что такое?
— Ничего. Спасибо.
Две недели назад… Точно! Кристина тогда приезжала к ним домой, о чем-то долго шепталась с Игорем на кухне. Марина еще удивилась — обычно золовка предпочитала общаться с братом по телефону.
Она вышла на улицу, на ходу набирая номер мужа. Телефон был выключен. Тогда Марина поехала к свекрови — благо, было по пути.
В квартире уже толпились какие-то люди — видимо, потенциальные покупатели. Риэлтор, молодая женщина в строгом костюме, бодро расписывала преимущества жилплощади:
— Отличный район, все в шаговой доступности. Документы чистые, один собственник…
Марина протиснулась в кухню. Людмила Петровна суетилась у плиты, готовя чай для покупателей.
— Нам надо поговорить, — тихо сказала Марина.
— Не сейчас! — отмахнулась свекровь. — Видишь, люди смотрят…
— СЕЙЧАС! — Марина схватила ее за руку. — Немедленно!
Людмила Петровна что-то пробормотала риэлтору и вышла с Мариной в подъезд.
— Ну что еще?
— Объясните мне, — Марина старалась говорить спокойно, — откуда у Кристины доверенность от Игоря?
Свекровь отвела глаза:
— Не знаю я ни про какую доверенность…
— Не лгите! Вы все знаете. Что происходит? Зачем вам срочно продавать квартиру?
Людмила Петровна молчала, нервно теребя пуговицу на кофте.
— Если не скажете, я подам заявление в полицию, — пригрозила Марина. — Доверенность поддельная, это легко проверить.
Свекровь наконец подняла глаза:
— Кристиночке деньги нужны. Очень нужны. У Павла… проблемы.
— Какие еще проблемы?
— Он… занял у кого-то. Много. А теперь требуют вернуть в тройном размере. Угрожают…
Марина прислонилась к стене. Ну конечно. Павел давно уже не работал официально, крутился где-то в сомнительных сделках с недвижимостью. А теперь, видимо, связался с бандитами.
— И вы решили пожертвовать квартирой? Продать ее за бесценок?
— А что делать? — всхлипнула свекровь. — Кристиночка же погибнет! Ты не знаешь этих людей…
— Зато я знаю вашу Кристиночку, — жестко сказала Марина. — Она всю жизнь паразитирует на родных. То у вас денег занимает, то у брата…
— Замолчи! — вскрикнула Людмила Петровна. — Ты не смеешь так говорить о моей дочери!
— Еще как смею! А теперь слушайте внимательно: никакой продажи не будет. Я прямо сейчас звоню в полицию и заявляю о мошенничестве.
Свекровь побледнела:
— Ты не посмеешь! Ты же погубишь ее!
— Нет, — покачала головой Марина. — Это вы ее губите. Своей безграничной любовью, потаканием, желанием всех осчастливить…
Она достала телефон, набрала номер.
— Марина, доченька, — Людмила Петровна схватила ее за руку. — Прошу тебя! Давай найдем другой выход…
— Поздно, — отрезала Марина. — Алло, полиция? Я хочу заявить о мошенничестве с недвижимостью. Да, поддельная доверенность. Улица Строителей, дом 15, квартира 47…
В этот момент на лестничной площадке появилась Кристина. Увидев Марину с телефоном, она побледнела:
— Ты что делаешь?!
— То, что давно нужно было сделать, — спокойно ответила Марина, продолжая диктовать адрес дежурному.
Кристина бросилась к ней, пытаясь выхватить телефон:
— Дура! Ты всех нас погубишь!
— Нет, это ты нас губишь, — Марина оттолкнула золовку. — Да, я жду наряд. Спасибо.
Она спрятала телефон в карман и повернулась к Кристине:
— А теперь рассказывай. Сколько вы с Павлом задолжали?
— Не твое дело! — огрызнулась та, но было видно, что она напугана.
— Мое. Потому что вы пытаетесь решить свои проблемы за счет нашей семьи.
Людмила Петровна всхлипывала, переводя взгляд с одной дочери на другую:
— Девочки, не надо…
— Надо, мама, — твердо сказала Марина. — Давно надо было это прекратить.
В этот момент снизу послышались тяжелые шаги. На площадку поднялись двое крепких мужчин в штатском.
— Участковый Семенов, — представился один из них. — Кто здесь заявитель?
— Я, — шагнула вперед Марина. — Проходите, пожалуйста…
События развивались стремительно. Выяснилось, что Павел задолжал крупную сумму «черным риэлторам», промышляющим отъемом квартир у должников. Кристина, загнанная в угол, созналась, что подделала доверенность от брата, чтобы побыстрее продать квартиру и расплатиться с кредиторами.
Приехавший Игорь был в шоке. Он никак не мог поверить, что родная сестра могла так поступить.
— Ты же знала, что это моя единственная собственность! — кричал он. — Что мы с Мариной копим на первый взнос по ипотеке!
— А что мне было делать?! — рыдала Кристина. — Они угрожали Павлику! Обещали переломать ноги!
— Так пусть бы переломали! — не выдержала Марина. — Давно пора!
Людмила Петровна охнула и схватилась за сердце. Пришлось вызывать скорую.
Пока врачи осматривали свекровь, Марина вышла на балкон покурить. Она не курила уже пять лет, но сейчас нашла в сумке старую забытую пачку.
Господи, во что превратилась наша жизнь, — думала она, глядя на сумерки за окном. И ведь это только начало. Теперь будут допросы, следствие, суды…
На балкон вышел Игорь, молча встал рядом.
— Прости, — сказал он наконец. — Ты была права насчет Кристинки. Всегда была права.
Марина горько усмехнулась:
— Толку-то теперь.
— Я подам на нее заявление. Пусть ответит по закону.
— А мать? Она этого не переживет.
Игорь тяжело вздохнул:
— Мать… Всю жизнь потакала Кристинке, вот и результат.
В комнате раздались громкие голоса. Это вернулся Павел — красный, взъерошенный, явно нетрезвый.
— Где эта тварь?! — орал он. — Где эта стукачка?!
Игорь дернулся было к двери, но Марина удержала его:
— Не надо. Пусть полиция разбирается.
И действительно, через минуту раздался звук борьбы, потом щелчок наручников и возмущенные крики Павла:
— Вы не имеете права! Я буду жаловаться!
— Имеем-имеем, — спокойно отвечал участковый. — Поехали, гражданин хороший. Побеседуем в отделении.
Кристина забилась в истерике:
— Павлик! Не бросай меня! Мамочка, сделай что-нибудь!
Марина затушила сигарету:
— Пойду посмотрю, как там свекровь.
Людмила Петровна лежала на диване с компрессом на голове. Увидев Марину, она отвернулась к стенке.
— Вот и все, — сказала Марина, присаживаясь рядом. — Теперь можно не продавать квартиру.
— Ты довольна? — глухо спросила свекровь. — Добилась своего?
— А вы считаете, нужно было молчать? Дать им провернуть аферу?
— Они бы вернули… Со временем…
— Как Кристина вернула те пятьсот тысяч, что заняла у нас три года назад? — жестко спросила Марина. — Или те триста, что вы ей дали на машину? Или…
— Замолчи! — Людмила Петровна резко села. — Ты просто завидуешь! Всегда завидовала Кристиночке!
— Чему завидовать? Тому, что она в тридцать восемь лет живет за чужой счет? Что не работает, не имеет профессии? Что связалась с проходимцем?
— Павлик не проходимец! Он…
— Он аферист и мошенник. И сейчас сядет надолго. А ваша Кристиночка пойдет как соучастница.
Людмила Петровна схватилась за сердце:
— Не может быть… Они же не посадят ее? Марина, доченька, ты же поможешь? Не дашь им сломать жизнь моей девочке?
Марина устало покачала головой:
— Нет. Хватит. Пусть учится отвечать за свои поступки.
В коридоре снова раздался шум. Это полицейские выводили рыдающую Кристину.
— Мамочка! Спаси меня!
Людмила Петровна рванулась было с дивана, но Марина удержала ее:
— Не надо. Ей уже ничем не поможешь.
Прошло три месяца. Павла осудили на четыре года за мошенничество. Кристина получила два года условно — следствие учло чистосердечное признание и наличие несовершеннолетнего ребенка.
Людмила Петровна так и не простила Марину. Она переехала жить к подруге, наотрез отказавшись оставаться в квартире.
— Я не могу видеть эту предательницу, — заявила она сыну. — Выбирай: или я, или она.
Игорь впервые в жизни не пошел на поводу у матери:
— Мама, Марина спасла нас от большой беды. Если бы не она, мы бы сейчас остались без крыши над головой.
— Зато твоя сестра в тюрьме!
— Нет, мама. Кристина на свободе, просто под подпиской. И ей давно пора повзрослеть.
…Вечером они с Мариной сидели на кухне, пили чай.
— Знаешь, — задумчиво сказал Игорь, — я только сейчас понял, как мы неправильно жили все эти годы. Вечно шли на поводу у Кристинки, у мамы…
— Главное, что поняли, — Марина накрыла его руку своей. — Теперь все будет по-другому.
— Будет, — кивнул он. — Знаешь, я тут подумал… Может, правда продадим квартиру? Только сами, без аферистов. Возьмем ипотеку, купим свое жилье?
— А как же мама?
— Поживет у подруги, остынет. Потом, может, к нам переедет. Но уже на других условиях.
Марина улыбнулась:
— Ты повзрослел, Игорёк.
— Мы оба повзрослели, — он притянул жену к себе. — Спасибо, что не бросила меня с моей сумасшедшей семейкой.
