— Я не поеду, если твой будет с нами!
— Это не «мой», это мой сын. Егор. Ему девять лет, и он хочет на море с папой.
— Он уже был на море в прошлом году! Его мать возила!
— И что? Теперь ему до восемнадцати лет на море нельзя?
Полина вскочила с дивана, глаза блестели от злости. Красивая женщина, даже когда злится. Особенно когда злится. Никита влюбился в эту страсть, в эту энергию. Но сейчас вся эта энергия была направлена против его сына.
— Ты не понимаешь! Мне и так тяжело! Я одна воспитываю ребенка, отец Лизки нам копейки не дает! А ты еще хочешь, чтобы я нянчилась с твоим?
— Никто не просит тебя нянчиться. Егор самостоятельный мальчик.
— Самостоятельный! В прошлый раз он весь дом перевернул!
Никита вздохнул. Да, в прошлый визит Егор действительно набедокурил. Разлил сок на новый ковер Полины, сломал пульт от телевизора, подрался с Лизкой за планшет. Обычные детские шалости, но Полина восприняла это как личное оскорбление.
— Полин, давай спокойно. Сядь. Поговорим.
— Нечего говорить! Либо мы едем втроем — я, ты и Лиза. Либо вообще никуда не едем!
Никита сел на диван, потер переносицу. Голова раскалывалась. Третий день они ругались из-за этого отпуска. Он специально выбрал даты, когда у него по графику забирать Егора. Думал, устроят семейный отдых. Дети подружатся, может, Полина оттает к мальчику.
Наивный.
— Пусть его мать оплатит! — не унималась Полина. — Почему мы должны тратиться на чужого ребенка?
— Он не чужой. Он мой сын.
— Для меня чужой!
Вот тут Никиту как током ударило. Он поднял голову, внимательно посмотрел на женщину, с которой прожил последний год. На женщину, которую собирался сделать своей женой.
— А Лиза для меня кто?
Полина замерла.
— Что?
— Я спрашиваю — Лиза для меня кто? Тоже чужая?
— Не передергивай! Это другое!
— Чем другое? — Никита встал, подошел к окну. За стеклом шумел вечерний город. — Я покупаю ей одежду, игрушки. Вожу в школу, когда ты задерживаешься. Помогаю с уроками. Переживаю, когда она болеет. Но она мне не родная дочь. Получается, я трачу время и деньги на чужого ребенка?
— Никит, ну что ты несешь! — Полина подошла сзади, попыталась обнять. Он отстранился.
— Нет, давай разберемся. Если мой сын для тебя чужой, то и твоя дочь для меня должна быть чужой. Справедливо?
— Это не так работает!
— А как работает? Объясни мне!
Полина отошла, скрестила руки на груди. Классическая поза обороны.
— Лиза живет с нами. Постоянно. А твой приезжает раз в две недели и все ломает!
— Дети ломают вещи. Это нормально.
— Для тебя нормально! А я устала! Мне и своего ребенка хватает!
Никита кивнул. Все ясно. Яснее некуда.
— Знаешь что? Поеду с Егором вдвоем.
— Что? — Полина округлила глаза.
— Ты права. Не стоит тебя мучить. Поедем с сыном вдвоем. Мальчишеский отпуск.
— Ты серьезно? А мы?
— А вы отдохните дома. Или съездите к твоей маме на дачу. Лизка любит там копаться в огороде.
Полина молчала, переваривая информацию. Потом ее лицо начало краснеть.
— Ты выбираешь его, а не нас?
— Я никого не выбираю. Просто даю тебе то, что ты хочешь — отпуск без моего сына.
— Я не это имела в виду!
— А что ты имела в виду?
— Что ты откажешься от него! Скажешь бывшей, что планы изменились!
Теперь пришла очередь Никиты удивляться. Он знал, что Полина ревнует к его прошлой жизни, но чтобы настолько…
— Полина, послушай меня внимательно. Я никогда. Слышишь? Никогда не откажусь от своего сына. Ни ради тебя, ни ради кого другого.
— Даже ради нашей семьи?
— Какой семьи? Где ты видишь семью? Семья — это когда все дети наши. Когда нет деления на твоих и моих.
— Легко тебе говорить! Ты не растил ребенка в одиночку!
— Нет, не растил. Но я исправно плачу алименты, забираю Егора по выходным, вожу на кружки. Я отец, а не спонсор по праздникам.
Полина схватила сумку.
— Знаешь что? Езжай со своим сыном! Развлекайтесь! А мы тут как-нибудь без вас справимся!
— Полин, не уходи. Давай поговорим спокойно.
— О чем говорить? Ты все решил!
Она хлопнула дверью так, что задрожали стекла. Никита остался один в внезапно опустевшей квартире.
Достал телефон, набрал бывшую жену.
— Алло, Вера? Привет. Слушай, я насчет отпуска…
— Все отменяется? — устало спросила Вера. — Новая пассия против?
— Нет. Все в силе. Просто мы поедем вдвоем с Егором.
— А Полина?
— Полина… У Полины другие планы.
Вера помолчала. За годы брака она научилась читать между строк.
— Никит, ты уверен? Егорка к ней привязался. И к девочке ее тоже.
— Знаю. Но лучше сейчас, чем потом.
— Ладно. Привезешь его в пятницу?
— Привезу. И Вер… Спасибо.
— За что?
— За то, что ты никогда не ставила меня перед выбором.
— Да о чем ты? Какой выбор? Он же твой сын.
Никита усмехнулся. Вот так просто. Он же твой сын. Почему Полина этого не понимает?
Два дня тишины. Полина не звонила, не писала. Никита тоже не искал встречи. Собирал вещи в отпуск, покупал Егору новые плавки, ласты, маску для подводного плавания. Мальчик мечтал научиться нырять.
В пятницу поехал за сыном. Егор выскочил из подъезда, таща огромный рюкзак.
— Пап! Пап! Я все собрал! И планшет не забыл! А Лизка с нами поедет?
Никита присел на корточки, обнял сына.
— Нет, дружок. Только мы вдвоем.
— А тетя Поля?
— Тетя Поля тоже не поедет.
Егор нахмурился. Соображал.
— Они обиделись на меня? Из-за того ковра?
— Нет, солнышко. Никто на тебя не обиделся. Просто так получилось.
— Жалко. Я хотел показать Лизке, как строить замки из песка. У меня новые формочки есть!
Никита погладил сына по голове. Хороший у него мальчик растет. Добрый.
— Покажешь в следующий раз.
Только следующего раза не будет. Но об этом Егору знать не обязательно.
Они улетели в субботу утром. Полина так и не позвонила. Никита выключил телефон еще в аэропорту. Две недели. Две недели только он и сын. Никаких выяснений отношений, упреков, обид.
Отель оказался отличным — прямо на берегу, с бассейном и детской площадкой. Егор был в восторге. Первым делом потащил отца к морю.
— Пап, смотри, какие волны! Можно я зайду?
— Только недалеко. И я рядом.
Они плескались как два дельфина. Егор визжал от восторга, когда волна накрывала с головой. Никита учил его правильно нырять, держаться на воде.
— Пап, а почему мама с тобой не живет?
Вопрос застал врасплох. Никита задумался, подбирая слова.
— Мы с мамой поняли, что будем счастливее отдельно. Но мы оба тебя очень любим.
— А тетя Поля? Ты ее любишь?
Любит ли? Еще неделю назад ответил бы — да. Сейчас…
— Не знаю, сынок. Наверное, нет.
— Почему?
— Потому что когда любишь человека, принимаешь все, что ему дорого. А тетя Поля…
— Она меня не любит, — просто сказал Егор. — Я же не маленький, я вижу.
Никита прижал сына к себе. Вот так. Дети все видят и понимают. Только взрослые думают, что можно притворяться.
— Извини, дружок.
— За что?
— За то, что так получилось.
— Пап, не грусти! Нам же хорошо вдвоем?
— Очень хорошо!
И правда хорошо. Они загорали, плавали, ездили на экскурсии. Вечерами сидели в кафе, Егор уплетал мороженое и взахлеб рассказывал о школе, друзьях, своих планах на будущее.
— Пап, а можно я к тебе перееду? Насовсем?
— А как же мама?
— Мама не против. Она с дядей Олегом теперь. У них свадьба скоро.
Никита чуть не подавился кофе. Вера выходит замуж? И молчала?
— Когда она тебе сказала?
— На прошлой неделе. Сказала, что если я захочу, можно жить с тобой. Дядя Олег хороший, но он не ты.
Никита смотрел на сына и чувствовал, как что-то переворачивается внутри. Вера выходит замуж. Отпускает сына. Доверяет ему.
А он что? Собирался строить новую семью с женщиной, для которой Егор — обуза?
— Пап, ты чего? Не хочешь?
— Хочу! Конечно, хочу! Просто… Это неожиданно.
— Тогда после отпуска заберешь мои вещи?
— Заберу. Обязательно заберу.
Оставшуюся неделю они строили планы. Какую комнату обустроят для Егора, куда поставят его стол, где будут хранить конструкторы. Мальчик светился от счастья.
На десятый день отпуска Никита включил телефон. Тридцать семь пропущенных от Полины. Пятьдесят сообщений. Он пролистал, не читая. В последнем было коротко: «Я все поняла. Прости».
Прости? За что просить прощения? За то, что показала свое истинное лицо?
Он удалил сообщения и выключил телефон снова.
В последний день отпуска они с Егором встретили рассвет на пляже. Сидели на песке, завернувшись в одно большое полотенце.
— Пап, а мы еще приедем сюда?
— Обязательно. В следующем году. Может, даже в другую страну поедем. Хочешь в Турцию?
— Хочу! А можно я друга позову? Ваньку?
— Можно. Втроем веселее будет.
— А тетя Поля с Лизкой?
Никита помолчал.
— Нет, сынок. Мы больше не будем жить вместе.
— Из-за меня?
— Нет! Ни в коем случае не из-за тебя! Просто… Мы не подходим друг другу.
— Жалко Лизку. Она хорошая. Только стеснительная очень.
— Да, жалко.
И правда жалко. Девочка ни в чем не виновата. Привязалась к нему, называла дядей Никитой. А теперь…
Вернулись домой загорелые, счастливые. Вера встретила их с улыбкой.
— Ну что, морские волки? Не утонули?
— Мам, я теперь умею на спине плавать! И под водой задерживать дыхание на целую минуту!
— Молодец! Пойдем, покажешь, что тебе привезли.
Егор убежал в комнату. Вера задержалась.
— Спасибо, что согласился взять его.
— Вер, это же мой сын. Конечно, я возьму. И… поздравляю. С замужеством.
Она смущенно улыбнулась.
— Спасибо. Олег хороший человек. Но Егорка… Он к тебе тянется. И правильно, наверное. Мальчику отец нужен.
— А твой Олег?
— Он понимает. У него своих двое, взрослые уже. Он не против, но и навязываться не будет.
Умная Вера. Всегда такой была. Жаль, что они не сохранили семью. Но прошлого не вернешь.
Квартира встретила тишиной. Никита прошелся по комнатам — все на месте. Только вещей Полины нет. И Лизкиных игрушек. Забрала пока он был в отъезде.
На кухонном столе — ключи и записка.
«Никита, я все обдумала. Ты прав. Я не готова принять твоего сына. Это было бы нечестно — и перед тобой, и перед мальчиком. Прости, что не поняла раньше. Желаю вам с Егором счастья. П.»
Никита скомкал записку, выбросил в мусорку. Потом достал, расправил, прочитал еще раз.
Не готова принять. А он-то дурак — готов был принять ее дочь. Уже принял. И что теперь?
Следующие выходные забирал Егора с вещами. Мальчик носился по квартире, обживая свою комнату.
— Пап, а можно я постеры повешу?
— Вешай что хочешь. Твоя комната.
— И друзей приводить можно?
— Можно. Только предупреждай заранее.
— Круто! У меня теперь своя комната! Ванька обзавидуется!
Вечером, когда Егор уснул, Никита сидел на кухне с бутылкой пива. Думал. Правильно ли поступил? Может, стоило попытаться сохранить отношения с Полиной? Поговорить, объяснить?
Нет. Некоторые вещи объяснять бесполезно. Либо человек понимает, либо нет. Полина не поняла. И слава богу, что вовремя показала истинное лицо.
Прошел год. Никита с Егором притерлись друг к другу. Установили свои правила, традиции. По пятницам — пицца и кино. По воскресеньям — велосипед или ролики в парке. Егор подружился с соседскими мальчишками, дом наполнился детским смехом.
С Полиной они не встречались. Она пару раз писала — поздравляла с праздниками. Никита отвечал вежливо, но коротко.
А потом произошло нежданное.
Никита забирал Егора из школы, когда увидел знакомую фигурку у ворот. Лиза. Стояла одна, озиралась по сторонам.
— Лизка? Ты чего здесь?
Девочка бросилась к нему, обняла за ноги.
— Дядя Никита! Вы пришли!
— А где мама?
— Мама на работе. Бабушка должна была забрать, но не пришла. Я боюсь одна идти.
Никита присел на корточки.
— А номер мамы помнишь?
— Нет. Новый телефон, я еще не выучила.
— Ладно. Пойдем к нам. Позвоним маме.
— Можно?
— Конечно, можно.
Егор выскочил из школы, увидел Лизу, расплылся в улыбке.
— Лизка! Ты к нам в гости? Круто! Пойдем, покажу свою комнату! У меня новый конструктор есть!
Дети убежали вперед. Никита набрал Полину — недоступен. Видимо, на совещании.
Дома Егор с Лизой сразу засели за конструктор. Никита готовил обед, поглядывая на детей. Хорошо они играют вместе. Спокойно, без ссор.
Через два часа позвонила Полина. Голос срывался на истерику.
— Никита! Лизы нет в школе! Охрана говорит, она ушла! Я не знаю, что делать! Мама в больнице, я только узнала!
— Полина, успокойся. Лиза у меня.
— Что? Как?
— Я забирал Егора, а она стояла у ворот. Бабушка не приехала. Я не мог ее бросить.
— Боже! Спасибо! Я сейчас приеду!
— Не торопись. Они с Егором играют. Пусть пообедают сначала.
Полина приехала через час. Бледная, растрепанная. Не накрашенная. Другая.
— Спасибо. Я… Я не знаю, что бы делала…
— Все нормально. Проходи. Дети в комнате.
Она зашла неуверенно, словно в чужой дом. Хотя еще год назад хозяйничала здесь.
— Мам! — Лиза выскочила из комнаты. — Мы с Егором космический корабль построили! И дядя Никита котлеты приготовил! Как ты любишь!
Полина посмотрела на Никиту. В глазах — слезы.
— Ты помнишь?
— Трудно забыть. Лиза каждый раз требовала именно такие.
Неловкое молчание. Егор вышел из комнаты, подошел к Полине.
— Тетя Поля, хотите чаю?
Она присела, обняла мальчика.
— Спасибо, Егорушка. Ты такой взрослый стал.
— Я теперь с папой живу! У меня своя комната! Хотите посмотреть?
— В другой раз. Нам с Лизой пора.
— Мам, можно я еще поиграю? — взмолилась Лиза.
— Нет, солнышко. Дядю Никиту мы и так загрузили.
— Полин, — Никита кашлянул. — Если хочешь, можешь оставить ее на пару часов. Мы все равно дома. А ты съезди к маме в больницу.
Она посмотрела на него с благодарностью.
— Правда можно?
— Можно. Заберешь вечером.
Полина уехала. Дети вернулись к конструктору. Никита мыл посуду и думал — правильно ли делает? Не даст ли ложную надежду?
Вечером Полина вернулась. Уже спокойная, собранная.
— Как мама?
— Микроинсульт. Но уже лучше. Завтра выпишут.
— Это хорошо.
— Никит… Можно поговорить? Наедине?
Они вышли на кухню. Полина села на свое любимое место у окна.
— Я много думала. Весь этот год. О нас, о детях…
— Полин, не надо.
— Дай сказать. Я была дурой. Эгоистичной дурой. Ты был прав — нельзя делить детей на своих и чужих. Егор — хороший мальчик. Добрый, воспитанный. Это я…
— Все в прошлом.
— Нет, не все. Лиза по тебе скучает. Каждый день спрашивает. А я не знаю, что отвечать.
— Говори правду. Что мы расстались.
— Я говорю. Но она не понимает — почему? Если дядя Никита хороший, если он нас любит — почему мы не вместе?
Никита молчал. А что тут скажешь?
— Никит, я не прошу вернуть все назад. Я понимаю — что было, то прошло. Но может… Может, ты иногда будешь встречаться с Лизой? Она так к тебе привязалась.
— А ты?
— А я буду сидеть в сторонке и не мешать. Обещаю.
Никита задумался. С одной стороны — глупо. Давать надежду ребенку. С другой — девочка ни в чем не виновата.
— Ладно. Раз в месяц могу забирать ее в парк или в кино. Вместе с Егором.
— Спасибо! Спасибо тебе!
Так и повелось. Раз в месяц Никита забирал обоих детей. Иногда в парк аттракционов, иногда в кино или в музей. Дети были счастливы. Полина держала слово — передавала дочь и исчезала до вечера.
А потом случился день рождения Лизы. Девочке исполнялось восемь.
— Дядя Никита, ты придешь на мой праздник? — спросила она, когда он забирал ее в очередной раз.
— Не знаю, солнышко. Надо у мамы спросить.
— Мама сказала — если хочешь. А ты хочешь?
Хочет ли он? Сидеть за одним столом с Полиной, делать вид, что все хорошо?
— Приду. Обязательно приду.
Праздник был скромный — несколько Лизиных подружек, бабушка, Полина. И они с Егором.
Никита подарил девочке большую куклу — мечту всех девчонок. Лиза визжала от восторга.
— Дядя Никита! Это же принцесса Эльза! Откуда вы знали?
— Егор подсказал.
Мальчик смущенно улыбнулся. Они с отцом полдня выбирали подарок.
После праздника Полина проводила их до двери.
— Спасибо, что пришли. Для Лизы это много значит.
— Да не за что.
— Никит… Мы могли бы попробовать еще раз? Я изменилась. Правда изменилась.
Он посмотрел на нее. Красивая женщина. Умная. Но…
— Нет, Полина. Не могли бы. Прости.
Она кивнула. Не удивилась. Ждала такого ответа.
— Но ты будешь приходить? К Лизе?
— Буду. Пока ей это нужно.
— Спасибо.
Прошло пять лет. Егор вырос, стал выше отца. Поступил в университет на программиста. Лиза — уже подросток, длинноногая красавица.
Никита до сих пор поздравляет ее с днем рождения. Присылает подарки. Не из любви к Полине. Не из жалости. А потому что однажды взял ответственность за маленькую девочку, которая называла его дядей.
Полина вышла замуж. За хорошего человека, который принял ее дочь как свою. Никита искренне рад за них.
А сам? Сам он так и живет с Егором. Вдвоем. Встречается с женщинами, но серьезных отношений не заводит. Обжегся раз — хватит.
— Пап, — сказал как-то Егор. — Спасибо.
— За что?
— За то, что тогда выбрал меня.
— Я не выбирал, сын. Просто не мог иначе.
— Знаю. Но все равно спасибо.
Никита обнял сына. Высокого, взрослого. Своего.
И понял — ни о чем не жалеет. Дети не бывают чужими. Бывают только взрослые, которые это не понимают.
