– Мам, ну сколько можно повторять одно и то же? – Лена вылетела на кухню, где Татьяна Николаевна мыла овощи. – Я уже устала плакаться тебе в жилетку, а ты всё твердишь, что у Никиты это «временное явление». Временное! Когда мы только познакомились, я думала, что он… да неважно, что я думала. Он опять объявился только под утро.
– Дочка, – Татьяна Николаевна нахмурила брови, хотя в голосе звучали смягчающие нотки, – ты ведь и сама видишь, что Никита человек занятой. У него бизнес, встречи, партнёры. Так, может, ну и пусть гуляет? Ведь главное, что мужчина он добрый: не обижает, не скупится. Даёт тебе денег на всё, что нужно.
– Ты бы видела, какая у него на этот раз была «встреча». Флакон духов женский я у него в бардачке обнаружила. Причём явно не для меня купленный, он знает, что я такие не люблю. Вот объясни, мам: я, по-твоему, должна на всё закрывать глаза, лишь бы «добрый мужчина» кормил и одевал?
– Ну, – мать отложила помидор и обратилась к дочери более строго, – в жизни по-всякому бывает. Если он деньгами не обижает, если у тебя есть своя машина… Ты подумай: мало ли что у мужчины на уме, а сердце у него, поверь мне, всё-таки с тобой. Твой отец тоже первое время не понять куда пропадал… А потом образумился. Может, и Никита остепенится. Все мы совершаем ошибки.
– Ошибки?! – Лена фыркнула и села за стол, чуть не перевернув миску с овощами. – Мам, ну какие это ошибки, если он уже год в этих «ошибках» барахтается? Может, это не ошибки, а образ жизни? А я дура, что всё ещё с ним.
– Ты не дура, – мать посмотрела на дочь долгим взглядом. – Но и горячиться не стоит. Никита солидный, не стеснён в средствах, любит тебя как умеет. Мужчины часто в молодости так себя ведут – ведь у него возможностей много. А потом, когда нагуляется, станет примерным семьянином. Ты вспомни, как он за тобой ухаживает: путёвки, подарки…
– Мам, всё, пожалуйста, я не хочу слышать эти доводы. – Лена резко встала. – Он приехать сегодня обещал, сказал, что «есть серьёзный разговор». Интересно, кто его надоумил на этот разговор… Может, совесть проснулась.
– А я говорю: постарайся понять. Раз вернулся, уже хорошо. Знаешь, сколько девчонок мечтают иметь рядом такого надёжного мужчину? Да и пускай гуляет, дочка! Главное, что он добрый, а остальное придёт со временем. Поверь матери.
Лена только тихо выдохнула и пошла в свою комнату. Самым обидным было, что подобные беседы повторялись из раза в раз, едва дело касалось Никиты. С маминой точки зрения всё сводилось к деньгам, а не к уважению, не к верности. Если бы Лена была слабохарактерной, она, возможно, уже смирилась бы и продолжала играть роль понимающей подруги успешного ловеласа. Но всё в ней сопротивлялось этому.
Вечером Никита объявился, как и обещал. Лена специально ждала его в гостиной, крутя в руках ключи от собственной машины – символ, которым он любил хвастаться перед её подругами, мол, «смотрите, что я подарил своей девушке». Но она видела в этом уже не проявление щедрости, а элемент контроля: ему было удобно, чтобы у неё не возникало бытовых проблем, отвлекавших от него.
– Привет, моя красавица, – он прошёл в комнату уверенно, как хозяин. – Как твой день? Ты всё ещё дуешься из-за того случая?
– Из-за чего конкретно? – Лена подняла бровь. – Из-за твоей «командировки», которая закончилась в ночном клубе? Или из-за сообщений в твоём телефоне? Слушай, Никита, мы ведь уже не дети, почему всё продолжается?
– Лена, давай спокойно поговорим. – Он сел рядом, положив руку на спинку дивана, будто готовясь к продолжительной дискуссии. – Я вёл бизнес-переговоры, это правда. Но партнёры после сделок часто предлагают продолжить вечер. Я не могу им отказывать, потому что деньги не терпят слабых. Да, там были девушки, и что?
– Да при чём тут твои «переговоры»? – Она резко обернулась к нему. – Ты понимаешь, что я видела все эти смс? Слышала твой разговор по телефону, где ты называл некую Лейлу «малышкой»? Ты хоть раз можешь признаться, что изменяешь?
– Слушай, у всех бывают загулы, – Никита выдохнул, поморщился. – Но я же к тебе возвращаюсь. Я не собираюсь ни на ком другом жениться. Насчёт Лейлы… Это просто дружба. Я же тебя содержу, покупаю что нужно, поддерживаю во всём. Разве этого мало?
– Мало! – Лена оттолкнула его руку и встала. – Я не вещь. Ты считаешь, что раз оплачиваешь мои счета, можно вести себя как вздумается?
– А ты не драматизируй, – Никита криво улыбнулся. – Жизнь устроена так, что у мужчины должно быть пространство. Но свою женщину он ценит. И ты у меня одна, запомни.
– «Ценит»? Это когда мне приходится ночами тебя ждать, искать оправдания, потом гадать, что за новые духи обнаружила в машине? Спасибо за «ценность», – с сарказмом протянула она. – Ты, видимо, всё сказал, можешь ехать куда хочешь. Я не собираюсь устраивать сцен.
– Лена, ну что за детский сад? – Никита встал, достал из кармана небольшой футляр, быстро открыл его и положил на стол. – Вот тебе доказательство, что у меня серьёзные намерения. Здесь браслет с бриллиантами, эксклюзив. Твой вкус знаю, поэтому без лишней пестроты. Надевай давай. Или денег хочешь? Могу перевести сразу.
– Не хочу я никаких браслетов, – Лена отвернулась. – Я не товар в магазине. Ты хочешь купить моё прощение, вместо того чтобы поменять своё поведение.
– Да не бить мне же себя в грудь с обещаниями… – Никита говорил, понижая голос, словно пытаясь её убаюкать. – Я мужик, у меня много обязанностей и соблазнов. Но ты – моя девушка, я хочу, чтобы ты была самой красивой и счастливой. Разве этого не достаточно?
– Тебе-то виднее. – Она не стала больше его слушать и вышла в коридор. – Извини, мне нужно остаться одной.
Никита недовольно покачал головой, но не стал устраивать разборки. С тихим ворчанием он сунул браслет в карман и ушёл. По дороге к лифту коротко бросил: «Перезвонишь, когда остынешь». Лена осталась в пустой прихожей, ощущая, что очередная сцена ни к чему не привела. Прежде она бы разревелась, но теперь в ней просыпалось совершенно иное чувство – твёрдость, решимость. Как будто назрело что-то важное.
Утром она вновь зашла на кухню, где мать уже хлопотала у плиты.
– Мам, – Лена говорила почти шёпотом, садясь напротив. – Никита вчера приходил. Сказал, что у него серьёзные намерения, подарил мне браслет… Я не взяла. Не хочу так жить. Я ему не вещь и не украшение интерьера. Я устала уговаривать себя «подождать, пока он перебесится».
– Лена, ну зачем ты так? – Татьяна Николаевна, казалось, реально переживала, хотя по-своему. – Ты правда можешь порвать с ним и потерять всё то, что он тебе дает? Сейчас такое время – каждая копейка на счету. Ты ведь у меня не бизнес-леди, да и не хочешь особо… Его деньги – это твоя стабильность, будущие твои дети будут сыты, одеты. А на сторону… ну мужчины всегда смотрят налево, так уж мир устроен.
– Ты слышишь саму себя? – Лена смотрела на мать, пытаясь уловить в её взгляде хоть каплю родительской поддержки. – Это выглядит так, будто меня продают. Какая разница, что он даёт мне какие-то деньги, если при этом я должна закрывать глаза на его постоянные интрижки?
– Дочка, я не хочу, чтобы ты жила в бедности. Всё-таки он достойный жених, не какой-нибудь… – Она прервала фразу, сконфузившись. – Тебе виднее, конечно, но я говорю из жизненного опыта.
– Знаешь, мам, – Лена встала, взяла свою сумку. – Я выросла в другое время. И у меня другая планка. Если человек не уважает меня – он мне не нужен, будь он хоть в три раза богаче. Я поговорю сегодня с Никитой и поставлю точку.
– Может, стоит взять паузу, Лена? – Мать казалась испуганной таким поворотом. – Не ломай дров, подожди, всё уляжется.
– Ничего не уляжется, если ему это выгодно. А мне нет. – Лена вышла из кухни с каким-то тяжёлым, но ясным чувством в груди.
Весь день она провела в салоне красоты, где поработала над внешностью без пафоса и лишних трат: хотелось привести себя в порядок в спокойной обстановке. Несколько раз звонил Никита, но Лена выключила телефон – решила, что разговор состоится в удобное для неё время, а не в тот момент, когда он соизволит.
Ближе к вечеру, всё же включив телефон, обнаружила целую серию сообщений от него: от возмущённых – «что за детский сад», «ты себя неадекватно ведёшь» до извиняющихся – «прости, погорячился», «поговорим?». В конце концов он написал, что ждёт её в их любимом ресторане. Лена поймала себя на мысли, что раньше она бежала туда, заслышав о его «примирительных» жестах. Но сегодня всё иначе.
Она вошла в ресторан и увидела Никиту в дальнем уголке. Он пил кофе, поглядывая на часы, но при виде Лены улыбнулся. Выглядел он, как всегда, респектабельно – стильный костюм, ухоженные руки, дорогие часы. Многим девушкам такой показался бы идеалом. Но Лена уже знала всю подноготную.
– Привет, – произнесла она, садясь напротив, не дожидаясь, пока он встанет или подвинет ей стул.
– Ну наконец-то, – он выпрямился и жестом подозвал официанта. – Я уже заказал ужин и вино. Надеюсь, ты не против?
– Если честно, я не голодна. – Лена посмотрела прямо ему в глаза. – Никита, давай сразу к делу. Что ты хотел мне сказать?
– Я хотел понять, почему ты вдруг стала такой холодной. Если причина в моей откровенности, я готов быть более сдержанным. С этими девчонками я общаюсь по работе; встречи, клубы – это тоже часть моей жизни. Но я не хочу, чтобы ты из-за этого страдала. Может, сейчас попросту не самое лучшее время для свадьбы, но я всё равно вижу рядом с собой именно тебя. Разве ты не хочешь жить в достатке, иметь все удобства?
– Хочу, конечно. Но только с человеком, который меня по-настоящему ценит. – Лена сделала короткую паузу, чтобы глянуть, как он реагирует. – Ты не планируешь меняться, правда?
– Да зачем мне меняться? – Он откинулся на спинку стула. – У меня всё хорошо. Никто никогда не жаловался, кроме тебя. А ты слишком много требуешь. В конце концов, у тебя ни в чём нет нужды, я всё даю. Какая разница, что я где-то там с кем-то провожу время? Я же возвращаюсь к тебе.
– Разница в том, что я не хочу жить, деля своего мужчину с чужими женщинами. Ты меня хоть слышишь? – Лена почувствовала, как у неё сжимается внутри от злости, но старалась говорить спокойно. – Это не жизнь, а какая-то сделка.
– Почему ты вдруг так заговорила? – Никита повысил голос, в его взгляде промелькнуло недовольство. – Ты же понимала, какой я, с самого начала. Я предприниматель, вокруг красивые женщины. Что я, монах, что ли?
– Всё, что я хочу, – усмехнулась Лена, – это нормальных отношений. Но знаешь, я поняла, что мы идём разными дорогами. Я теряю себя, когда пытаюсь оправдать твои поступки. Я устала.
– Устала? Да это блажь. – Никита отмахнулся от её слов. – Может, у тебя завелась какая-то «подружка», которая забила тебе голову всякой чушью? Или, может, мать твоя намекнула, что ей мало денег, и ты решила «поднажать» на меня, чтоб я ещё прибавил?
– Нет, Никита, – Лена смотрела на него широко раскрытыми глазами. – Это моё личное решение. Никто на меня не влиял. Я просто больше не могу соглашаться на то, что в моём понимании недопустимо. И уж точно не собираюсь «продаваться».
– То есть ты намерена меня бросить? Куда ты денешься без моей поддержки?
– Разберусь, – ответила она твёрдо. – Спасибо за всё, что ты для меня сделал, но я заканчиваю эти отношения. Ты свободен.
– Ты что, серьёзно? – Никита приподнял брови, никак не ожидая столь жёсткого заявления. – Лена, не кипятись, подожди…
– Я уже всё решила. – Она встала, взяла свою сумку. – Надеюсь, твои «друзья» и «малышки» оценят твои подарки. А я отказываюсь играть в эти игры.
Никита несколько секунд сидел в ступоре, а потом резко произнёс:
– Если уйдёшь – дороги назад не будет!
Лена ничего не ответила: развернулась и пошла к выходу. Впервые за долгое время она ощутила внутри что-то похожее на радость. Как будто отрезала болезненную связь и восстановила свою целостность.
После этого разговора Лена ещё какое-то время жила в родительской квартире, пока не нашла работу по специальности, которая позволяла ей самостоятельно оплачивать своё жильё. Она потихоньку обустроила скромную, но уютную жизнь: без пафоса, зато с ощущением внутренней свободы.
Никита несколько раз пытался ей позвонить, извинялся и звал вернуться, но она не ответила взаимностью. Татьяна Николаевна со временем смирилась с выбором дочери и перестала проповедовать свою меркантильную философию, увидев, что Лена счастлива, даже не имея того роскошного «спонсорства».
Никита же по-прежнему крутился в своей среде, лишь изредка вспоминал с удивлением, как однажды его вдруг бросила та, которую он считал «девушкой без вариантов».
