Василий всегда любил рассказывать друзьям, как правильно держать жену в руках. За пивом, в курилке на работе, в гараже по выходным — везде звучала одна и та же песня.
— Главное — сразу показать, кто в доме хозяин, — важно произносил муж, затягиваясь сигаретой. — А то зазнается, начнет права качать. Мою Ленку я сразу приучил — дома я командую.
Друзья кивали с пониманием. Кто-то добавлял собственные истории о том, как укротил супругу. Кто-то просто молчал, но одобрительно хмыкал. Василий чувствовал себя настоящим мужиком, авторитетом в семейных вопросах.
Дома картина выглядела несколько иначе. Лена действительно не спорила, не скандалила, не устраивала сцен. Но не потому, что боялась мужа или считала его непререкаемым авторитетом. Просто женщина устала. Устала от постоянного напряжения, от необходимости ходить по тонкому льду, от попыток угадать настроение супруга и подстроиться под него.
Восьмилетний Артем давно привык к тому, что папа может быть разным. Иногда добрым и веселым, когда покупал мороженое и катал на плечах. Иногда угрюмым и молчаливым, когда лучше было не попадаться на глаза. А иногда громким и страшным, когда хотелось спрятаться к маме под крыло и переждать бурю.
— Ради ребенка, — шептала себе Лена, глядя на спящего сына. — Пока не выпил, все нормально. Можно потерпеть.
Июльский вечер обещал быть душным. Солнце еще не село, но уже потеряло свою дневную силу, окрашивая небо в мягкие розоватые тона. Василий объявил, что едут к матери на ужин. Лена молча собрала сумку с детскими вещами, переодела Артема в чистую футболку и шорты.
Квартира свекрови встретила знакомым запахом жареной картошки с луком и свежих огурцов. Алевтина Ивановна суетилась у плиты, периодически вытирая потные руки о передник. Золовка Света уже сидела за столом, листая ленту в телефоне и изредка поглядывая на экран телевизора.
— Проходите, проходите, — засуетилась хозяйка. — Василечка, садись вот сюда, на свое место. Леночка, помоги мне, пожалуйста, салат перемешать.
Артем сразу побежал к бабушке, которая, как всегда, припасла для внука конфеты и новую машинку. Мальчик тут же устроился на ковре в гостиной, увлеченно катая игрушку между ножек стола и стульев.
За ужином разговор лился неспешно. Алевтина Ивановна расспрашивала про работу, про соседей, про планы на отпуск. Света делилась новостями с института, где работала лаборантом. Лена помогала накладывать еду, подливать чай, следила, чтобы Артем не разлил суп на чистую рубашку.
Василий в первый час вел себя вполне прилично. Рассказывал анекдоты, смеялся над шутками матери, даже несколько раз одобрительно кивнул жене, когда она что-то говорила. Но потом на столе появилась бутылка водки.
— Ну что, мужики есть мужики, — довольно произнес Василий, наливая себе первую рюмку. — За здоровье, за семью.
Лена знала этот сценарий наизусть. Первая рюмка — для здоровья. Вторая — за работу. Третья — за то, что жизнь хороша. А дальше начиналось самое интересное. Муж становился говорливым, самоуверенным, а потом постепенно переходил в режим поучений и претензий.
— Вась, не много ли? — осторожно заметила Света, когда брат потянулся за четвертой порцией.
— А тебе какое дело? — огрызнулся Василий. — Я что, не взрослый человек? Не могу решить, сколько мне выпить?
— Да ладно тебе, — примирительно вмешалась мать. — Светочка просто переживает.
— Пусть за себя переживает, — буркнул сын, опрокидывая очередную рюмку.
Лена почувствовала, как знакомое напряжение сдавливает грудь. Муж начинал заводиться. Скоро он переключится на кого-то из присутствующих, и чаще всего этим кем-то оказывалась жена.
— Артемка, иди сюда, — позвала женщина сына. — Посмотри, какие красивые цветы у бабушки на балконе расцвели.
Мальчик послушно подошел, и Лена повела его к открытой балконной двери, подальше от стола и от постепенно пьянеющего отца.
— Мам, а папа опять будет кричать? — тихо спросил Артем, прижимаясь к материной ноге.
Сердце болезненно сжалось. Ребенок слишком хорошо знал семейные сценарии. Слишком рано научился читать настроение взрослых и предугадывать развитие событий.
— Не знаю, солнышко. Надеюсь, что нет, — честно ответила Лена, гладя сына по мягким волосам.
Но надежды не оправдались. Вернувшись к столу, женщина сразу почувствовала, что атмосфера изменилась. Василий сидел, откинувшись на спинку стула, и смотрел на домашних тяжелым, оценивающим взглядом. В его позе читалось превосходство человека, который сейчас скажет всем, как надо жить.
— Знаете, что я вам скажу, — начал муж, и Лена мысленно сжалась. — Бабы нынче совсем обнаглели. Думают, что им все можно, что они умнее мужиков.
— Вась, о чем ты? — не поняла мать.
— Да вот о твоей невестке говорю, — Василий кивнул в сторону жены. — Сидит, молчит, а в голове своем думает, что она тут самая умная.
Лена замерла с чашкой в руках. Она ничего не говорила, ничего не делала такого, что могло бы спровоцировать мужа. Просто сидела и слушала разговор. Но Василию, видимо, этого было достаточно.
— Я что-то не то сделала? — осторожно спросила женщина.
— А ты еще и возражать мне начинаешь! — вспыхнул муж. — Вот именно это я и имею в виду. Думаешь, что можешь со мной спорить?
— Я не спорю. Просто не понимаю, в чем дело, — тихо ответила Лена.
— В чем дело? — Василий повысил голос. — А в том дело, что ты забыла свое место! Думаешь, что раз замуж вышла, то можешь мне указывать?
— Вася, да что с тобой? — попыталась вмешаться Алевтина Ивановна. — О чем ты вообще?
— Мама, не вмешивайся. Это семейное дело, — отрезал сын. — Я тут с женой разбираюсь.
Лена сидела, сжав руки на коленях, и пыталась понять, что происходит. Муж явно заводил себя на пустом месте, придумывая претензии к ней прямо в процессе разговора. Такое случалось не впервые, но каждый раз женщина надеялась, что это больше не повторится.
— Вот скажи мне, — продолжал распаляться Василий, — ты что, думаешь, что ты лучше меня? Что ты умнее, что ли?
— Конечно, нет, — ответила Лена, надеясь сгладить конфликт.
— Врешь! — рявкнул муж, ударив кулаком по столу. — Вижу, как ты на меня смотришь. Свысока смотришь!
Чашки подпрыгнули от удара. Артем, игравший на ковре, поднял голову и испуганно посмотрел на отца. Света отложила телефон, а свекровь прижала руку к груди.
— Я ни на кого не смотрю свысока, — попыталась объяснить Лена. — Особенно на тебя.
— Еще и лжешь в глаза! — Василий встал из-за стола, качнувшись от резкого движения. — Думаешь, я не вижу? Думаешь, я дурак?
— Не думаю. Пожалуйста, успокойся, — попросила женщина, косясь на сына, который перестал играть и внимательно следил за происходящим.
— Не говори мне, что делать! — заорал муж. — Ты вообще забыла, кто в этом доме главный? Кто тут мужчина?
Голос Василия перешел на крик. Лицо покраснело, глаза блестели нездоровым блеском. Алкоголь развязал язык и снес все тормоза, которые еще недавно сдерживали накопившуюся агрессию.
— Ты здесь никто! — захлебывался муж в злости. — Ноль! Ты должна мне кланяться и ноги мыть!
Слова ударили Лену с такой силой, словно муж дал ей пощечину. Женщина побледнела, сжала губы, чувствуя, как по телу разливается жар унижения. В ушах зазвенело, а в груди появилось странное ощущение пустоты.
— Васечка, ну что ты, — слабо попыталась вмешаться мать.
— Мама, я же сказал — не лезь! — огрызнулся сын. — Пусть знает свое место!
Света сидела, уставившись в тарелку, явно не желая встревать в семейную сцену. Алевтина Ивановна растерянно теребила край передника. Артем съежился на ковре, прижав к себе машинку.
А Лена медленно встала из-за стола. Без истерик, без ответных криков, без попыток оправдаться или защититься. Просто поднялась, аккуратно поставила чашку на блюдце и направилась к выходу из кухни.
— Ты куда? — рявкнул Василий. — Я еще не закончил!
Но жена не обернулась. Прошла через коридор в спальню, где на кровати лежали куртки и сумки, достала из своей сумочки телефон и нажала знакомый номер.
— Такси? — тихо сказала женщина в трубку. — Мне нужно добраться до дома. С ребенком.
Диспетчер назвал время ожидания — пятнадцать минут. Лена положила телефон в сумку, вернулась в гостиную, где Василий все еще что-то выкрикивал, размахивая руками. Алевтина Ивановна пыталась его успокоить, а Света делала вид, что изучает обои на стене.
— Артем, собирайся, — спокойно сказала Лена. — Мы едем домой.
— Уже? — удивился мальчик. — А папа?
— Папа остается у бабушки.
Артем кивнул и начал складывать игрушки в пакет. Ребенок не задавал лишних вопросов — в свои восемь лет понимал, когда лучше просто слушаться.
— Ты куда собралась? — заметил Василий перемещения жены. — Я тебе сказал сидеть!
— Мы уезжаем, — коротко ответила Лена, помогая сыну застегнуть сандалии.
— Никуда не поедете! — рявкнул муж. — Я не разрешаю!
Но женщина уже направилась к двери, взяв Артема за руку. Василий попытался встать, но покачнулся и схватился за спинку стула. Алкоголь делал свое дело — координация подводила.
— Леночка, может, не стоит? — робко попыталась остановить невестку свекровь. — Вася просто выпил немного…
— Немного? — впервые за вечер Лена подняла голос. — Алевтина Ивановна, ваш сын назвал меня нулем. Сказал, что я должна ему ноги мыть. Это нормально?
Пожилая женщина опустила глаза. Света продолжала изучать узор на стене. Никто не нашелся, что ответить.
Такси подъехало точно в срок. Водитель помог донести сумки, а Артем забрался на заднее сиденье и сразу прижался к матери. Лена смотрела в окно на удаляющийся дом свекрови и чувствовала странное облегчение. Впервые за много лет просто взяла и ушла, не выслушав до конца тираду мужа, не пытаясь оправдаться или помириться.
Телефон зазвонил, когда такси еще не добралось до половины пути. Имя Василия высветилось на экране. Лена посмотрела на дисплей и нажала кнопку отклонения вызова. Через минуту — новый звонок. Снова отклонение. Потом пришло сообщение: «Ленка, ты куда уехала? Возвращайся немедленно!»
Женщина удалила сообщение, не отвечая. Артем задремал, устроившись на материнском плече. За окном мелькали знакомые улицы, фонари, вечерние прогулки людей. Обычная летняя ночь, которая для Лены стала переломной.
Дома мальчик быстро уснул в своей кровати. Лена заварила себе крепкий чай, села у окна и попыталась осмыслить произошедшее. Телефон продолжал названивать — сначала Василий, потом Алевтина Ивановна, даже Света прислала пару сообщений с просьбой «не драматизировать».
Около полуночи в дверь начали стучать. Сначала просто громко, потом все настойчивее. Лена подошла к двери, посмотрела в глазок — муж стоял, покачиваясь, и давил на звонок.
— Ленка, открой! — хриплым голосом кричал Василий. — Что за детский сад? Я домой пришел!
Женщина не ответила. Стучание продолжалось еще минут десять, потом стихло. Лена услышала, как муж ругается в подъезде, потом хлопнула дверь — видимо, ушел к друзьям или обратно к матери.
Следующий день Лена провела в полном молчании. Не отвечала на звонки, не читала сообщения. Просто жила обычной жизнью — готовила завтрак сыну, собирала его к друзьям во двор, занималась домашними делами. Но теперь каждое действие имело другой вкус. Не было постоянного напряжения, ожидания, что вот-вот начнется очередная лекция о том, какая никчемная жена.
Вечером Лена зашла в настройки телефона и заблокировала номер Василия. Потом посмотрела на себя в зеркало — впервые за долгое время без страха увидеть там что-то не то. Обычное лицо тридцатилетней женщины. Уставшее, но спокойное. Не виноватое, не испуганное, не готовое к извинениям за неизвестно что.
На следующий день Лена решила рассказать подруге Вике о том, что произошло. Встретились в кафе, пока Артем был в школе развития.
— Он что, серьезно? — ахнула Вика, когда услышала про «ноль» и «мытье ног». — Лен, ты понимаешь, что это уже не семейная ссора, а унижение?
— Понимаю. Только теперь понимаю, — тихо ответила Лена.
— А что дальше? Он извиняется?
— Пока нет. Но думаю, скоро начнет. Такой сценарий — сначала ругается, потом приходит с цветами и клятвами.
Вика кивнула — была замужем достаточно долго, чтобы понимать мужскую психологию.
— Главное, держись, — сказала подруга. — Не поддавайся на уговоры.
Предсказание Вики оправдалось через неделю. Лена возвращалась с работы, когда увидела у подъезда знакомую фигуру. Василий стоял с огромным букетом роз, явно репетируя речь. Выглядел муж прилично — чистый, трезвый, с виноватым выражением лица.
— Ленка, — начал Василий, завидев жену. — Я же объяснить хочу…
— Объяснять нечего, — спокойно ответила Лена, доставая ключи.
— Как нечего? Я же извиниться пришел. Понимаю, что перегнул палку.
— Перегнул палку? — женщина остановилась и посмотрела на мужа. — Ты назвал меня нулем. Сказал, что я должна тебе ноги мыть. Это перегнуть палку?
— Ну, я выпил тогда… — начал оправдываться Василий.
— Пьяный говорит то, что трезвый думает, — отрезала Лена.
— Да не думаю я так! — взмолился муж. — Ты же знаешь, я тебя люблю. Просто… сорвался.
Лена смотрела на этого мужчину, с которым прожила десять лет, родила ребенка, делила радости и горести. И впервые видела его таким, какой есть — не мужем, не отцом своего сына, а просто человеком, который считает нормальным унижать близких.
— Я ноль? — тихо спросила женщина.
— Да нет же, что ты! — заторопился Василий. — Я сгоряча сказал, не подумав…
— Тогда ты больше не рядом, — спокойно произнесла Лена. — Мне и ноля достаточно.
Василий стоял с букетом в руках, не понимая, что произошло. Ждал слез, упреков, требований объяснений. А получил короткий приговор, произнесенный ровным, спокойным голосом.
— Лен, ты что, серьезно? — растерянно спросил муж. — Из-за одной ссоры?
— Из-за одной ссоры, — подтвердила женщина и вошла в подъезд.
Дверь закрылась за ней с тихим щелчком. Василий остался стоять на улице с увядающими розами, так и не поняв, что именно произошло и почему его проверенная тактика не сработала.
А Лена поднялась домой, где ждал Артем с рассказами о школьных друзьях. Завтра она планировала сменить замки. Просто для собственного спокойствия. Ноль имел право на тишину.
