Ольга мешала борщ, когда услышала знакомый звук ключа в замке. Лидия Петровна. У свекрови были ключи от квартиры — еще с тех времен, когда они только переехали. Тогда казалось удобным: поможет с детьми, если что.
— Олечка, ты дома? — голос из прихожей.
— На кухне.
Лидия Петровна вошла — как всегда, безупречная укладка, строгий костюм. В руках пакет из дорогого магазина.
— Купила Андрюше рубашки. Ты же знаешь, какой размер?
— Знаю.
— И галстук в подарок дали. Синий в полоску. Ему пойдет.
Ольга кивнула, продолжая помешивать борщ. Младший, Артем, делал уроки за кухонным столом. Поднял голову:
— Баба Лида!
— Здравствуй, внучек. Что, опять математика?
— Ага. Не понимаю.
— Где папа? Пусть объяснит.
— Папа на работе, — сказала Ольга.
— В субботу?
— Срочный проект.
Лидия Петровна поджала губы. Села за стол, достала из пакета рубашки, разложила.
— Хорошие. Египетский хлопок. Ты бы тоже себе что-нибудь купила. А то ходишь…
Ольга посмотрела на свои джинсы и футболку. Обычная домашняя одежда.
— Мне удобно.
— Удобно… Мужчина любит глазами, Оля. Забыла?
Из своей комнаты вышла Маша, старшая. В руках телефон.
— Мам, можно к Кате?
— Уроки сделала?
— Почти. Осталась только литература.
— Сначала доделай.
— Ма-ам…
— Маша.
Девочка фыркнула, ушла обратно. Лидия Петровна покачала головой:
— Распустила ты их. В наше время дети слово поперек не смели сказать.
— Времена изменились.
— Времена изменились, а уважение к старшим должно оставаться. Кстати, почему Андрюша на Артемкин день рождения не пришел?
Ольга выключила плиту. Села напротив свекрови.
— Работал.
— В день рождения сына?
— Лидия Петровна, вы же сами всегда говорите — мужчина должен обеспечивать семью.
— Обеспечивать — да. Но и время находить надо. Ты ему напоминала?
— Он взрослый человек. Сам знает, когда у детей дни рождения.
Свекровь вздохнула:
— Олечка, ты неправильно себя ведешь. Обижаешься на него. А обиды в семье — это яд.
— Я не обижаюсь. Я констатирую факт.
— Вот это и плохо. Холодная ты стала. Андрюша жалуется.
Ольга удивилась:
— Жалуется? Вам?
— А кому еще? Жене пожаловаться не может — она вечно с детьми занята. Дети то, дети се. А муж где?
Артем поднял голову от тетради:
— Папа на работе.
— Вот видишь, даже ребенок это заметил, — Лидия Петровна повернулась к Ольге. — Ты должна любить мужа больше детей. Дети вырастут и уйдут. А он — твоя судьба!
Повисла тишина. Артем смотрел то на маму, то на бабушку. Ольга медленно встала:
— Артем, иди в комнату. Доделывай уроки там.
— Но мам…
— Иди.
Мальчик собрал тетради, ушел. Ольга села обратно.
— Лидия Петровна, я правильно поняла? Я должна любить вашего сына больше, чем своих детей?
— Не передергивай. Я говорю о приоритетах. Семья держится на муже и жене. Дети — это прекрасно, но они временные гости в вашей жизни.
— Временные гости?
— Ну да. Вырастут, создадут свои семьи, уйдут. А вы с Андреем останетесь вдвоем. И что тогда? Если ты сейчас его отталкиваешь ради детей?
Ольга налила себе воды. Выпила медленно.
— Знаете, я выросла в семье, где мама всю жизнь держалась за отца. Любила его больше всего на свете. Больше себя, больше детей. Терпела пьянки, измены, побои. Потому что «муж — это судьба». Знаете, чем закончилось?
— Чем?
— Он ушел к молодой, когда маме было пятьдесят. А я до сих пор не могу забыть, как она смотрела на меня в детстве. Как на помеху. Как на то, что мешает ей быть счастливой с любимым мужчиной.
— Это другое…
— Нет, Лидия Петровна. Это то же самое. Только в красивой упаковке.
Свекровь встала:
— Я вижу, ты не настроена на конструктивный разговор. Передай Андрюше, что я заходила.
Она ушла, громко хлопнув дверью. Ольга осталась сидеть за столом. Из комнаты выглянула Маша:
— Мам, можно войти?
— Можно.
Дочь села рядом. Помолчала, потом спросила:
— Мам, а мы тебе правда не так важны, как папа?
У Ольги сжалось сердце.
— Маш, с чего ты взяла?
— Ну, бабушка же сказала…
— Бабушка сказала глупость. Вы с Артемом — самое важное в моей жизни.
— А папа?
— Папа тоже важен. Но по-другому.
— А почему он тогда не приходит? На мой концерт не пришел, на Артемкин день рождения…
Ольга обняла дочь:
— Папа много работает.
— Мам, не надо. Я же не маленькая. Он просто не хочет.
Вечером Андрей пришел поздно. Ольга уже укладывала Артема.
— Привет, — буркнул он из прихожей.
— Привет. Ужин в холодильнике.
Она дочитала сыну сказку, поцеловала, выключила свет. На кухне Андрей разогревал еду.
— Мама заходила?
— Да.
— Рубашки принесла?
— На диване.
Он кивнул. Ел молча. Ольга мыла посуду.
— Слушай, — начал он. — Мама говорит…
— Что я должна любить тебя больше детей?
— Ну… в общем, да. И она права. Ты вся в них. Для меня времени нет.
Ольга выключила воду. Повернулась:
— Андрей, когда ты последний раз интересовался детьми? Спрашивал об оценках? Играл с Артемом?
— Я работаю!
— И все? Это снимает с тебя все обязательства?
— Я их обеспечиваю!
— Деньги — это не все, что нужно детям.
— А что еще? Сказки читать? Я устаю!
— А я нет?
Он встал:
— Вот! Вечно ты так! Мама права — я тут как чужой. Только дети, дети, дети… Как банкомат.
— Если ты чувствуешь себя банкоматом, это твой выбор. Я тебя об этом не просила.
Андрей ушел в спальню, хлопнув дверью. Ольга осталась на кухне. Достала телефон, пролистала фотографии. Вот Маша в пять лет — смеется, тянет руки к папе. А он смотрит в телефон. Вот Артем делает первые шаги. Андрея нет на фото — опять работал.
Утром она проснулась от температуры. Голова раскалывалась, в горле першило. Андрей уже собирался на работу.
— Я заболела, — сказала она.
— Выпей что-нибудь.
— Можешь остаться? Детей в школу отвезти?
— У меня совещание.
Он ушел. Ольга кое-как встала, разбудила детей, приготовила завтрак. Отвезла в школу, вернулась, рухнула в постель. К вечеру температура поднялась до тридцати девяти.
Андрей пришел злой.
— Мама звонила. Говорит, ты ее выгнала вчера.
— Я ее не выгоняла. Она сама ушла.
— После того, как ты ей нахамила!
Ольга попыталась сесть. Голова кружилась.
— Андрей, я болею. Давай не сейчас.
— Нет, давай сейчас! Мама права. Я тут как чужой. Только дети важны. Я для тебя никто!
— Ты отец этих детей. Муж. Но ты сам выбрал быть никем.
— Что?
— Ты приходишь поздно. Уходишь рано. В выходные — работа. Дети тебя почти не видят. О чем ты говоришь?
— Я зарабатываю!
— А жить когда?
Он вышел, хлопнув дверью. Ольга откинулась на подушку. Из-за двери донесся голос Маши:
— Пап, мама болеет. Может, чаю ей сделаешь?
— Сама сделай. Ты уже большая.
Через полчаса дочь принесла чай. Села на край кровати.
— Мам, ты поправляйся. А то папа злой ходит.
— Спасибо, солнышко.
К концу недели Ольга поправилась. В воскресенье решила приготовить праздничный ужин — просто так, чтобы собраться всей семьей. Позвала и Лидию Петровну — пора заканчивать эту войну.
Свекровь пришла с тортом. Села на свое обычное место. Андрей был молчалив. Дети старались вести себя тихо.
— Ну что, — начала Лидия Петровна. — Будем мириться?
— Мы не ссорились, — спокойно ответила Ольга.
— Да? А мне показалось иначе.
Подали салаты. Ели молча. Вдруг Маша подняла голову:
— Бабушка, а папу мы тоже не очень любим. Он всегда где-то. Мы больше маму любим. Это неправильно?
Тишина была оглушительной. Лидия Петровна выронила вилку.
— Что? Что за манипуляции?! — она повернулась к Ольге. — Это ты их научила!
Ольга медленно встала:
— Нет. Это ты их пытаешься переучить. Но у меня дети — не подстилка для мужского эго. Ты хочешь, чтобы я любила твоего сына больше детей? Слишком поздно. Я сначала мать, а потом — жена. И если это кого-то не устраивает — дверь там.
— Как ты смеешь!
— Смею. Это мой дом. Мои дети. И я не позволю внушать им, что они — временные гости в моей жизни.
Лидия Петровна вскочила:
— Андрей! Ты это слышал?
Сын сидел, уставившись в тарелку.
— Андрей!
— Мам, иди домой.
— Что?
— Иди домой. Пожалуйста.
Свекровь схватила сумку:
— Не смей мне больше звонить! Пока эта… эта женщина не извинится!
Она ушла. Андрей поднялся:
— Ты довольна? Мою мать выгнала?
— Она сама ушла.
— После твоих слов!
— После правды.
— Знаешь что? Я тоже уйду. К матери. Там меня хотя бы уважают!
— Уважают? Или жалеют?
Он не ответил. Пошел в спальню, начал собирать вещи. Дети сидели за столом, испуганные. Артем заплакал:
— Папа уходит?
Ольга обняла сына:
— Папа сам решит, что ему делать.
Андрей вышел с сумкой.
— Я к матери. Подумаю, что дальше.
— Подумай.
Он ушел. Маша встала, подошла к окну. Смотрела, как отец садится в машину.
— Мам, а он вернется?
— Не знаю, доченька.
— А если не вернется?
— Значит, не вернется.
Артем прижался к маме:
— Мы виноваты?
— Нет, солнышко. Вы ни в чем не виноваты.
Прошел месяц. Андрей жил у матери. Детям не звонил. Ольга подала на развод и алименты. Адвокат сказал, что дело выигрышное — отец не интересуется детьми, не участвует в их жизни.
Однажды вечером раздался звонок. Андрей.
— Дети, можно я вас навещу?
Ольга включила громкую связь:
— Зачем?
— Ну… я отец все-таки.
— Месяц назад ты выбрал быть сыном. Не отцом.
— Оля, не начинай…
— Через суд, Андрей. И не забудь — это ты выбрал не их.
Она повесила трубку. Маша обняла ее:
— Мам, ты молодец.
— Почему?
— Потому что ты выбрала нас.
Ольга поцеловала дочь в макушку. Да, она выбрала детей. И ни о чем не жалела. Потому что дети — это не временные гости. Это те, ради кого стоит жить. А если муж этого не понимает — значит, он и правда временный гость. Который задержался.
Артем принес свой рисунок — дом, мама и двое детей.
— А папу не нарисовал?
— Он же не с нами живет.
— И бабушку не нарисовал.
— Она злая.
Ольга улыбнулась. Дети все понимают. Без лишних слов, без объяснений. Просто чувствуют, кто их любит по-настоящему. А кто — только на словах.
Вечером, укладывая детей спать, она думала о словах свекрови. «Дети вырастут и уйдут». Возможно. Но память о том, как их любили, останется. И они вернутся. А вот муж, которого любили больше детей, уйдет к маме. И не вернется. Потому что там его любят таким, какой он есть — эгоистом, считающим себя центром вселенной.
А ей этого больше не нужно. У нее есть дети. И этого достаточно.
