— Ой, а ты чего так рано? — голос Инны прозвучал неестественно высоко, как у ребёнка, пойманного с рукой в вазочке с конфетами.
Света стояла в дверном проёме спальни, всё ещё держа в руке ключи от входной двери. Сумка соскользнула с её плеча и глухо ударилась об пол. Время словно застыло. В спальне пахло духами Инны — сладковатыми, с нотками ванили. Этот запах Света подарила подруге на день рождения три месяца назад.
Дима лежал на их супружеской кровати, наполовину прикрытый простынёй. Его лицо выражало не столько шок, сколько досаду, будто его прервали во время просмотра интересного фильма. Инна, совершенно голая, лихорадочно собирала с пола разбросанную одежду, одновременно пытаясь прикрыться.
— Встреча отменилась, — механически ответила Света, удивляясь собственному спокойствию. Внутри неё будто что-то отключилось. Никакой истерики, никаких слёз. Только холодное, кристально ясное понимание: всё кончено.
Инна, запутавшись в собственных колготках, наконец натянула на себя платье. Её руки дрожали так сильно, что она никак не могла застегнуть молнию на спине.
— Свет, я… — начала она, но осеклась под ледяным взглядом подруги.
— Одевайся и уходи, — произнесла Света без выражения. — Немедленно.
Инна, всхлипнув, схватила туфли и сумочку и, пригнув голову, проскользнула мимо Светы. Входная дверь хлопнула, и в квартире остались только муж и жена.
Дима, к удивлению Светы, не выглядел особенно смущённым. Он сел на кровати, потянулся за лежащими на полу трусами и спокойно начал их надевать.
— Ну что, — произнёс он с вызовом, — можешь начинать скандал.
Света смотрела на него, как на незнакомца. Шесть лет брака, а она словно впервые видела этого человека — его самодовольное лицо, сутулые плечи, редеющую шевелюру. Как она могла жить с ним? Как могла целовать его по утрам?
— Нет, — тихо ответила Света. — Скандала не будет.
Дима выглядел озадаченным, даже разочарованным. Он натянул футболку и посмотрел на жену с лёгким пренебрежением.
— А что тогда будет? Будешь теперь молчать неделю? Вещи мои выбрасывать?
Света покачала головой:
— Дима, по-хорошему, просто собирай свои вещи и выметайся вон из моей квартиры! Иначе я просто позвоню своему отцу!
Дима усмехнулся:
— Твоей квартиры? Мы женаты, если ты забыла. Я имею право жить здесь.
— Квартира принадлежит мне, — продолжала Света всё тем же ровным тоном. — Она была куплена до нашего брака, на мои деньги и деньги моих родителей. Твоего имени в документах нет. Так что да, это моя квартира.
Дима встал и подошёл к Свете:
— Послушай, я понимаю, ты расстроена. Но давай смотреть правде в глаза — это не просто так случилось. Ты постоянно на работе, приходишь поздно, уставшая. Ты уже месяц не исполняла свой супружеский долг. А Инна… Она просто была рядом. Понимала меня.
Света наблюдала за ним с каким-то отстранённым интересом. Она знала этот приём — перевернуть всё так, чтобы жертва чувствовала себя виноватой. В прошлом это сработало бы. Она бы начала оправдываться, плакать, умолять. Но не сегодня.
— Меня не интересуют твои оправдания, — ответила она. — У тебя есть час, чтобы собрать вещи и уйти.
Дима нахмурился. Ситуация развивалась не по привычному сценарию. Где слёзы? Где крики? Где обещания никогда не прощать, сменяющиеся жалобами на тяжёлую жизнь вдвоём?
— Да ладно тебе, — его тон стал примирительным. — Ну подумаешь, переспал разок с твоей подружкой. Это ничего не значит. Ты для меня всё равно единственная.
— У тебя осталось пятьдесят одна минута, — Света посмотрела на часы.
— Света, не тупи, — Дима попытался взять её за руку, но она отстранилась. — Куда я пойду? У меня даже вещи толком не собраны.
— Это твои проблемы, — пожала плечами Света. — Может быть, Инна приютит.
Дима изменился в лице. Его самоуверенность сменилась злостью.
— Так, хватит, — он шагнул вперёд, сокращая дистанцию между ними. — Никуда я не пойду, поняла? Это и мой дом тоже. И ты — моя жена. Так что засунь свои истерики куда подальше и начинай готовить ужин.
Света смотрела на него без малейшего страха:
— Пятьдесят минут, Дима. А потом я звоню отцу.
— Отцу? — Дима рассмеялся, откинув голову. — Серьёзно? Тебе сколько лет, пятнадцать? «Папочка, накажи этого плохого мальчика». Смешно до колик!
Света прошла в кухню и налила себе воды из фильтра. Её движения были точными, экономными, будто она выполняла привычную последовательность действий. Внутри кипела буря, но внешне она оставалась спокойной, как поверхность глубокого озера в безветренный день.
Дима последовал за ней, прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди. Его губы растянулись в самодовольной усмешке, которую Света когда-то находила очаровательной. Сейчас она вызывала только отвращение.
— Ты не понимаешь, да? — Дима подошёл ближе. — Я никуда не уйду. Эта квартира — мой дом не меньше, чем твой. Я плачу за коммуналку, покупаю продукты.
— Ты не платишь за ипотеку, — напомнила Света, делая глоток воды. — И за последние три месяца коммуналку оплачивала я. И за продукты тоже. А ты якобы «экономил» на свою новую игровую приставку.
— Какая же ты мелочная, — поморщился Дима. — Считаешь каждую копейку, как старая бухгалтерша. Задолбала уже этими претензиями.
Света посмотрела на часы:
— Сорок две минуты, Дима.
— Да плевать мне на твои угрозы! — он резко выхватил стакан из её руки и с силой поставил его на столешницу. Вода выплеснулась на пальцы Светы. — Что ты думаешь, твой папаша придёт и выкинет меня из квартиры? Я в своём праве находиться здесь!
Света вытерла руку полотенцем, не отводя взгляда от мужа:
— Я предупредила тебя. Остальное — твой выбор.
Она направилась в гостиную, но Дима схватил её за локоть, больно сжав пальцы.
— Куда собралась? Мы не закончили разговор.
— Отпусти, — произнесла Света тихо, но с такой внутренней силой, что Дима на мгновение растерялся.
— А то что? — он придвинулся ближе, его дыхание обожгло её щёку. — Папе пожалуешься? Или в полицию побежишь? Да кому какое дело, что муж с женой выясняют отношения?
Света смотрела ему прямо в глаза:
— Последний раз говорю: отпусти.
Дима усмехнулся и сильнее сжал её руку:
— А не то что? Ну давай, удиви меня.
Света не пыталась вырваться. Вместо этого она спокойно произнесла:
— Ты, наверное, забыл, что я занималась самообороной.
Свободной рукой она резко ударила по его запястью, одновременно выкручивая руку движением, которое когда-то показывал ей инструктор. Дима охнул от неожиданности и разжал пальцы. Света высвободилась и отступила на шаг.
— Чёртова дрянь! — прошипел Дима, потирая запястье. Его лицо исказилось от злости. — Думаешь, самая умная? Думаешь, я просто так уйду и оставлю тебе всё?
— Тридцать восемь минут, — произнесла Света, отходя к дивану, где лежала её сумка.
— Хватит с этими минутами! — рявкнул Дима, следуя за ней. — Я никуда не уйду! Это мой дом тоже, поняла? И ты — моя жена! А если тебе что-то не нравится, то это твои проблемы!
Света открыла сумку и достала телефон:
— Тридцать семь минут.
Дима вдруг переменился. Его глаза сузились, а губы растянулись в неприятной улыбке:
— Знаешь, а ведь я всегда подозревал, что ты с этим твоим боссом шашни крутишь. Все эти задержки на работе, командировки…
— Не проецируй на меня свои привычки, — спокойно ответила Света.
— О, да ладно! — Дима взмахнул руками. — Ты думаешь, я слепой? Как он на тебя смотрит на корпоративах, как глазами пожирает тебя. И ты ведь не против, да?
Света молчала, глядя на него с выражением, в котором читалась смесь жалости и брезгливости.
— Может, ты поэтому так спокойно реагируешь? — продолжал Дима с возрастающей злостью. — Потому что у самой рыльце в пушку? Что, регулярно раздвигаешь ноги перед начальством ради повышения?
Света хмыкнула:
— Вот, значит, как. Сначала изменяешь мне с моей же подругой, а потом обвиняешь в неверности. Классическая схема.
— Я хотя бы честен! — воскликнул Дима, приближаясь к ней. — Да, я переспал с твоей подружкой! И знаешь что? Она в постели гораздо лучше тебя! Не лежит бревном, ожидая, пока всё закончится!
Света невольно вздрогнула от этих слов, и Дима, заметив это, продолжил с ещё большим жаром:
— Что, правда глаза колет? Инка хотя бы женщина нормальная, а не помешанная на карьере фригидная дрянь!
— Тридцать пять минут, — только и сказала Света, крепче сжимая телефон.
Дима внезапно ударил кулаком по стене рядом с её головой. Штукатурка посыпалась мелкой крошкой.
— Если ты думаешь, что я просто так уйду и оставлю тебе эту квартиру, то ты сильно ошибаешься, — прошипел он ей прямо в лицо. — Я имею право на половину имущества. И я её получу, даже если придётся тебя немного… Убедить.
Света не отвела взгляда. Страх, который она должна была бы испытывать, куда-то исчез, уступив место холодной решимости.
— Тридцать четыре минуты, Дима, — произнесла она ровным голосом. — Время идёт.
Дима посмотрел на настенные часы и насмешливо хмыкнул:
— Тридцать минут до твоего волшебного звонка папочке. Звони. Звони прямо сейчас! Хочу посмотреть, как великий и ужасный Николай Андреевич примчится спасать доченьку.
Он плюхнулся на диван и демонстративно закинул ноги на журнальный столик. Света поджала губы, глядя, как его грязно-потные носки оставляют следы на стеклянной поверхности.
— Убери ноги со стола.
— А то что? — Дима ещё шире расставил ноги. — Позвонишь папе? Или, может, вызовешь клининговую службу — ты же у нас такая деловая и самостоятельная.
Света сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она подошла к окну, отодвинула штору. Небо над городом потемнело, собирались тучи. В отражении стекла она видела Диму — развалившегося на диване, уверенного в своей безнаказанности. Как она могла не замечать этого раньше? Все эти мелкие проявления неуважения, которые она списывала на усталость, на стресс, на «ну, все мужчины такие»…
— Я не шучу, Дима, — произнесла она, не оборачиваясь. — Если ты не уйдёшь, я действительно позвоню отцу.
— О, я уже дрожу от страха, — Дима театрально затрясся. — Старый хрыч, воображающий себя крутым, потому что когда-то носил погоны. Да мне плевать на него с высокой колокольни!
Света повернулась и посмотрела на мужа:
— Ты так говоришь только потому, что его сейчас здесь нет.
— Да хоть бы он здесь был, — огрызнулся Дима. — Ну что он мне сделает? Нотацию прочитает «по-мужски»? В военкомат сдаст? — Он рассмеялся собственной шутке. — Или, может, побьёт меня? Тогда я его за нападение засажу, вместе с его полицейскими дружками.
Он встал и подошёл к Свете, остановился в нескольких сантиметрах от неё.
— А может, твой отец — такой же, как и ты? Всё через папочку решаешь, да? Сама ни на что не способна.
Света молча достала телефон и набрала номер. Дима насмешливо наблюдал за ней.
— Алло, папа. Приезжай, пожалуйста. Срочно, — всего пара коротких фраз, и Света отключила телефон.
— Боже, какая драма, — Дима закатил глаза. — И что, ты думаешь, он бросит всё и примчится к тебе на помощь?
— Он будет здесь через двадцать минут, — спокойно сказала Света. — У тебя ещё есть время собрать вещи и уйти самому.
Дима расхохотался:
— Ну да, конечно! Так я и поверил. Может, мне ещё и на колени встать, прощения попросить? — Он резко сменил тон. — Никуда я не пойду, поняла? Это мой дом, и точка!
Он прошёл на кухню, открыл холодильник и достал банку пива. Щелчок открывающейся банки прозвучал неожиданно громко в тишине квартиры. Света наблюдала за ним, скрестив руки на груди.
— Может, принесёшь мне чего-нибудь пожрать? — бросил Дима через плечо. — Раз уж ты играешь в примерную жёнушку.
Света не ответила. Она прошла в спальню и начала менять постельное бельё. Каждое прикосновение к простыням, на которых недавно лежали её муж и лучшая подруга, вызывало волну тошноты. Она действовала механически, стараясь не думать, не чувствовать. Собрав бельё, она запихнула его в мусорное ведро.
Дима появился в дверном проёме с банкой пива в руке:
— О, решила прибраться после бурного вечера? Как мило. Инка, кстати, стонет гораздо громче тебя. Настоящая тигрица.
Света не удостоила его ответом. Она достала из шкафа свежий комплект белья и начала застилать кровать.
— Эй, я с тобой разговариваю! — Дима подошёл ближе, выплеснув часть пива на чистую наволочку. — Ой, какая неприятность. Придётся стирать.
Света молча сложила испачканную наволочку и продолжила заправлять кровать.
— Да что с тобой такое? — Дима схватил её за плечо и резко развернул к себе. — Ты оглохла? Я к тебе обращаюсь!
В этот момент раздался звонок в дверь.
— О, смотри-ка, наш герой прибыл, — усмехнулся Дима, но в его голосе проскользнула нотка неуверенности.
Света высвободилась из его хватки и пошла открывать дверь. Дима последовал за ней, продолжая отпускать комментарии:
— Только не разочаруй меня, папочка должен выглядеть внушительно. Дубинку принёс? Или табельное оружие?
Света открыла дверь. На пороге стоял Николай Андреевич — высокий, крепкий мужчина с военной выправкой. Его седые волосы были коротко подстрижены, а во взгляде читалось спокойствие человека, повидавшего в жизни многое.
— Здравствуй, дочка, — он коротко обнял Свету и перевёл взгляд на Диму, который вдруг растерял всю свою браваду. — Так что у вас тут происходит?
Дима переступил с ноги на ногу, сжимая в руке полупустую банку пива.
— Ничего особенного, Николай Андреевич, — он попытался придать голосу уверенность. — Обычная семейная ссора. Знаете, как это бывает… Светка немного перенервничала.
Николай Андреевич прошёл в квартиру, прикрыв за собой дверь. Его присутствие словно заполнило всё пространство.
— Света, расскажи, что случилось, — произнёс он, не сводя глаз с Димы.
— Я застала его в нашей постели с Инной, — спокойно ответила Света. — Попросила собрать вещи и уйти. Он отказывается.
Николай Андреевич кивнул, словно получил подтверждение своим мыслям. Он снял куртку и аккуратно повесил её на вешалку. Его движения были размеренными, выверенными.
— Так, Дима, — он повернулся к зятю. — Собирай свои вещи и уходи.
— А вы тут вообще кто такой? — Дима распрямил плечи, пытаясь казаться выше ростом. — Это моя квартира тоже. Я имею полное право здесь находиться.
— Права у тебя закончились, когда ты предал мою дочь, — голос Николая Андреевича не повысился ни на полтона, но в нём появились стальные нотки.
— Вы мне не указ! — Дима швырнул пустую банку в мусорное ведро, но промахнулся. — Это вопрос между мной и моей женой.
Николай Андреевич медленно покачал головой:
— Светлана попросила меня помочь. Я помогу. У тебя есть выбор — уйти самому или я тебе помогу.
— Да что вы мне сделаете? — Дима неуверенно рассмеялся. — Ударите? За нападение статья есть, знаете ли.
— Дима, по-хорошему, просто собирай свои вещи и выметайся вон из моей квартиры, — повторила Света слова, с которых всё началось. — Папа здесь, чтобы убедиться, что ты это сделаешь.
Николай Андреевич прошёл в спальню, достал из шкафа спортивную сумку, знал, где у дочки лежат дорожные аксессуары, и начал складывать в неё одежду Димы.
— Эй, что вы делаете? Это мои вещи! — Дима бросился за ним, но Света перегородила ему путь.
— Дай ему закончить, — сказала она твёрдо. — Это к лучшему.
— К лучшему? Да вы оба психи! — Дима оттолкнул Свету и ворвался в спальню. — Прекратите трогать мои вещи!
Николай Андреевич не обернулся, продолжая складывать одежду в сумку.
— Здесь не всё, — произнёс он спокойно. — Остальное заберёшь потом, когда Света будет не одна.
— Да пошли вы! — Дима попытался вырвать сумку из рук тестя, но тот легко увернулся. — Это беззаконие!
— Нет, Дима, — Николай Андреевич застегнул сумку. — Беззаконие — это изменять жене в её собственной постели. Остальное — последствия.
Он протянул сумку Диме. Тот демонстративно скрестил руки на груди:
— Никуда я не пойду.
Николай Андреевич вздохнул, как будто имел дело с упрямым ребёнком. Света наблюдала из дверного проёма с выражением странного спокойствия на лице.
— Есть два варианта, — произнёс Николай Андреевич. — Либо ты сейчас берёшь эту сумку, идёшь к двери и уходишь. Либо я помогаю тебе это сделать. Второй вариант будет менее приятным.
— Попробуйте только тронуть меня, — прошипел Дима. — Я вам такой иск вкачу, до конца жизни расплачиваться будете.
Николай Андреевич положил сумку на кровать и повернулся к зятю:
— Дима, не усложняй. Ты проиграл. Прими это как мужчина и уходи с достоинством.
— Я никуда не уйду без боя! — Дима шагнул вперёд, сжав кулаки. — Эта квартира моя не меньше, чем её!
Одним стремительным движением Николай Андреевич перехватил Диму за воротник рубашки и за пояс брюк, приподнял его и вынес из спальни.
— Какого чёрта?! Отпустите меня! — Дима извивался в крепких руках тестя, но тщетно.
Света молча открыла входную дверь. Николай Андреевич, не разжимая хватки, почти донёс Диму до порога.
— Последний шанс уйти самому, — тихо сказал он.
— Да пошёл ты! — выплюнул Дима. — Я вызову полицию! Заявление напишу об избиении!
— Вызывай, — спокойно ответил Николай Андреевич. — Мой старый друг Сергей Петрович как раз начальником отдела по борьбе с наркотиками работает. Он очень интересуется теми, кто подрабатывает распространением запрещённых веществ.
Дима побледнел:
— Я не… Я никогда…
— Мне тоже так казалось, — вздохнул Николай Андреевич. — Пока не увидел твои переписки, которые Света мне показывала. И маленькую, но интересную коллекцию в гараже у твоего друга Толика, где ты иногда «помогаешь».
Он выставил Диму за порог вместе с сумкой. Тот развернулся, его лицо исказила гримаса ненависти:
— Вы не имеете права…
— Прощай, Дима, — Света начала закрывать дверь.
— Светка, дрянь! — Дима бросился вперёд, но Николай Андреевич преградил ему путь. — Ты ещё пожалеешь! Я до тебя доберусь!
Кулак Николая Андреевича встретился с носом Димы. Хрустнула хрящевая перегородка, брызнула кровь.
— Только попробуй приблизиться к моей дочери, — произнёс Николай Андреевич обманчиво мягким тоном. — И сломанный нос покажется тебе благословением.
Он закрыл дверь перед ошеломлённым Димой и повернулся к дочери:
— Замки сменишь завтра же.
Света кивнула. Её плечи наконец опустились, словно с них сняли тяжёлый груз.
— Спасибо, папа.
Николай Андреевич обнял дочь:
— Я горжусь тобой. Ты держалась молодцом.
— Я чувствую себя такой… — прошептала Света. — Столько лет потратила на него. И Инна… Я думала, она моя лучшая подруга.
— Ты избавилась от двух предателей одним ударом, — Николай Андреевич отстранился и посмотрел ей в глаза. — Иногда потери — это приобретение. Так что так намного лучше, девочка моя. А твоего муженька я образумлю, и он к тебе больше не сунется. У меня есть для этого рычаги давления.
За дверью всё ещё слышались проклятия и угрозы Димы, но они становились всё тише, пока не стихли совсем. Как со временем и боль от двойного предательства стихла внутри у Светы, и она начала новую жизнь…
