Муж сдавил её железной хваткой, чтобы не посмела отвернуться.
— Смотри, — приказал он, — смотри и запоминай.
Вырваться было невозможно, и в безмолвном ужасе Гарриет зажмурила глаза, ощущая, как текут по щекам слёзы, оставляя на коже влажные дорожки.
В семье сэра Томаса Монкриффа и его супруги леди Луизы подрастало 16 детей — восемь дочерей и восемь сыновей. Родители уделяли их воспитанию мало времени: едва очередное дитя покидало материнское чрево, как его передавали в руки нянь, а затем и гувернанток.
В доме Монкриффов царила странная атмосфера. Шестнадцать разновозрастных детей вносили в размеренный шотландский быт изрядный шум и кутерьму. Не в силах уследить за всеми, прислуга нередко предоставляла сестёр и братьев самим себе, требуя лишь вовремя посещать занятия и приходить точно к обеду.
За тем, чтобы все собирались к столу и выполняли уроки, трепетно бдила леди Луиза. Понимая, что однажды её детям придётся покинуть шотландскую глушь, чтобы блистать в свете, она желала видеть их представителями своего класса — достаточно образованными и умеющими держать себя в обществе…
На восемь дочерей, обещавших стать настоящими красавицами, Монкриффы возлагали особые надежды.
Ставка делалась на третью дочь — очаровательную Джорджину, отличавшуюся добрым нравом. Её всегда приводили в пример, и это не могло не злить остальных.
Особенно раздражалась Гарриет. Всего на 2 года младше своей во всех отношениях совершенной сестры, она всегда чувствовала себя немного обделённой. Родители посвящали Джорджине больше времени, что мучительно ранило Гарриет.
Не такая красивая, не такая легкая и изящная, не такая уравновешенная…Как бы ни старалась, она не могла затмить несравненную Джорджину, проигрывая ей во всем.
Ревность Гарриет обострилась, когда родители сочли, что девочки достигли брачного возраста. Джорджину с гордостью представили лондонскому двору, куда на зимний сезон съезжались из своих поместий, чтобы подобрать невесту, самые блестящие женихи Британии.
И Джорджина произвела фурор!
— Какая трогательная красота! Сколь нежный цвет лица! А с каким достоинством умеет себя подать! — раздавались восхищённые и завистливые шепотки.
Не каждый аристократ мог позволить себе столь ценный и редкий бриллиант. Но Уильям Уорд, граф Дадли, — один из богатейших британских землевладельцев — мог.
Хотя ему исполнилось уже 48 лет, а прекрасной Джорджине — только 18, Монкриффы радостно благословили дочь на брак!
Это было прекрасное время для Гарриет: наконец-то, она смогла отомстить сестре за всё. Глядя на печальное лицо Джорджины, едва сдерживавшей слёзы, она безжалостно проходилась по «достоинствам» жениха, посмеиваясь над его одутловатым лицом, над нелепыми кудрями и желанием молодиться…
— Что толку в титуле и доходах, если муж похож на жабу в парике? — усмехаясь под шиканье родителей, со вздохом спрашивала Гарриет. — Никогда бы не вышла за такого, пусть он даже богат как Крёз!
По дрожащим губам Джорджины скользила бледная улыбка…
*
*
Отпраздновав свадьбу старшей дочери, на которую не поскупился граф, гордый доставшейся ему женой, Монкриффы стали выбирать будущего мужа для Гарриет.
— Девочке нужна твёрдая рука! — думал сэр Томас, перебирая знакомые ему имена. Как никто другой он знал нрав дочери — упрямой, отчаянно кокетливой, дерзкой, амбициозной. С отъездом сестры в свадебное путешествие по Европе, Гарриет засияла ещё ярче, постоянно находясь в центре внимания.
Некоторых женихов отпугивал непокорный характер и острый язычок, но были и те, кто находил насмешливую особу весьма пикантной.
Баронет Чарльз Мордаунт не был так богат, как граф Дадли, хотя и считался вполне состоятельным. Он заседал в парламенте от Южного Уорикшира, любил охоту и рыбалку, и, в целом, считался несколько «сельским» джентльменом.
Светский лоск Гарриет, который она приобрела за несколько лет в Лондоне, совершенно его пленил. За недолгими ухаживаниями последовало предложение, принятое Монкриффами, опасавшимися, что будет не так просто выдать замуж своенравную дочь.
Однако молодость и приятная внешность баронета сыграли в его пользу. Ужасаясь от мысли, что ей могут подобрать «второго графа Дадли», Гарриет не возражала против брака.
Однако замужество стремительно разочаровало Гарриет. Сэр Чарльз внимательно относился к своим обязанностям: он нередко отправлялся в поездки по Уорикширу или допоздна засиживался с бумагами, лишь глубокой ночью выходя из кабинета.
Гарриет, которую мало волновала карьера мужа, изрядно скучала одна. Ей хотелось красивых чувств, о которых писали в романах, мужчину, трепетно изъяснявшегося в любви…И суховатый Чарльз совершенно не оправдывал ожиданий!
Состоялся серьёзный разговор. Понимая, что Гарриет скучает, Чарльз предлагал ей нанять компаньонку или пригласить на время одну из младших сестёр…Гарриет обещала подумать об этом. Но однажды, когда Мордаунт вернулся из очередной поездки, растянувшейся на неделю, то узнал, что у жены был совсем не подобающий гость.
Служанка тайком поведала ему, что леди Гарриет навещал некий виконт Коул, который оставался наедине с госпожой до позднего часа…
Оскорблённый сэр Мордаунт потребовал у жены объяснений. Разразился грандиозный семейный скандал!
Несмотря на то, что Гарриет отвергала все обвинения, зёрна сомнений упали на благодатную почву. В очередной раз уехав из дома, сэр Чарльз вернулся гораздо раньше, чем обещал.
И к своему возмущению увидел, как сияющая жена учится управлять экипажем, запряжённым белыми пони. А руководит ее обучением молодой принц Уэльский, известный своим любвеобильным нравом.
Пришедший в ярость Чарльз не желал слушать о старой дружбе жены. С ледяной холодностью выставив принца Берти, старшего сына королевы Виктории, из поместья, он бросился в дом, куда удалилась Гарриет. Вытащив жену на улицу, он приказал конюху привести белых пони…
Стальной хваткой сжимая плечи жены, он заставил её смотреть, как двумя выстрелами слуга расправился с лошадьми.
С тех пор отношения между супругами совершенно расстроились. Единственное, что ещё держало их — долгожданная беременность Гарриет. Однако нервное напряжение дало о себе знать — ребёнок появился на свет преждевременно.
Измученная тяжёлыми родами Гарриет услышала тихие разговоры врачей, которые, осматривая крохотную малышку, предположили, что она будет слепой.
Вне себя от горя и сожалений, Гарриет приказала позвать мужа. И призналась — это её вина!
— Чарли, — шептала она, сотрясаясь от рыданий, — я поступила ужасно.
Из ее уст рвались имена: лорд Коул, сэр Фредерик Джонстон, принц Уэльский…
Опасаясь, что заболевание, которое мог передать ей один из них, стало причиной слепоты дочери, леди Мордаунт покаялась во всём.
Когда Чарльз покинул спальню жены, ничего кроме боли и презрения он не испытывал.
Несмотря на то, что опасения врачей не подтвердились, и со зрением у малышки Вайолет всё оказалось в порядке, лорд Мордаунт стороной обходил комнату дочери. После признаний жены он не верил в своё отцовство.
Понимая, что разрушенный брак восстановить уже невозможно, лорд Мордаунт обратился к родителям жены, заявив, что потребует развод на основании измены и назовёт виновником принца Уэльского.
Неизвестно, кто решился на страшное — Монкриффы, которым предстояло выдавать замуж других дочерей, или королевская семья, опасавшаяся тени, ложащейся на имя принца, — но вопрос с Гарриет сэру Чарльзу поклялись решить.
Её забрали из дома и через несколько месяцев объявили сумасшедшей, предъявив обществу. К этому времени, Гарриет была в ужасном состоянии: она ела уголь, вытаскивая его из камина, била фарфоровые тарелки, если их ставили перед ней на стол, падала на ковёр, содрогаясь в конвульсиях и подвывая…
Через 3 года после женитьбы, баронет Чарльз Мордаунт обратился в суд, потребовав развести его с безумной женой.
Правда, стать свободным человеком ему удалось лишь через десяток лет и после долгих судебных разбирательств, в ходе которых виконт Коул признал себя отцом малышки Вайолет.
Постаравшись раз и навсегда забыть кошмар своей семейной жизни с леди Гарриет, сэр Чарльз вскоре женился на тихой Мэри Луизе Чолмондели, дочери пастора.
Женщина, о которой он больше не желал слышать, доживала свои годы в частной лечебнице, куда её поместила семья. Монкриффы также взяли на себя воспитание Вайолет, которая, вопреки всеобщим ожиданиям, не пострадала от статуса незаконнорожденной и очень удачно вышла замуж, обвенчавшись с влюбленным в нее маркизом Томасом Батом.
История леди Гарриет оказала большое влияние на Джорджину. Граф Дадли, обожавший жену, но опасавшийся, что она может последовать по стопам своей падшей сестры, поместил её в золотую клетку.
Поселившись в отдалённом шотландском поместье, он заказывал ей прекрасные наряды и дарил великолепные драгоценности, требуя, чтобы она носила их ежедневно. Однако своей элегантностью и изяществом она могла радовать лишь его: гостей мужского пола граф не жаловал.
За годы брака Джорджина родила мужу шестерых сыновей и дочь, и после того, как Дадли скончался, предпочла посвятить себя их воспитанию, больше не выйдя замуж, несмотря на многочисленные предложения руки и сердца.
