Мечта о доме у моря была семейной уже много лет. Инна помнила, как еще в детстве, сидя за столом на маленькой кухне в панельной хрущевке, они с папой и мамой перебирали фотографии морского побережья и представляли, как когда-нибудь будут жить в собственном уютном доме, слушая шум прибоя.
— Вот выйду на пенсию, дочка, — говорил Сергей Иванович, отец Инны, поглаживая газетные вырезки с объявлениями о продаже домов на Черноморском побережье, — и заживем мы с твоей мамой как короли. Встанем утром, выпьем кофе на террасе и сразу — к морю.
Годы шли, Инна выросла, получила образование, вышла замуж за Виктора. Мечта, казалось, отодвинулась куда-то на второй план среди повседневных забот и рутины. Но каждый раз, приезжая к родителям на выходные, Инна замечала, как мама Светлана Петровна бережно хранит ту самую папку с вырезками, периодически добавляя новые.
Решение купить дом пришло, когда здоровье отца ухудшилось. Врачи настоятельно рекомендовали сменить климат – суровые зимы в Подмосковье становились слишком тяжелыми для Сергея Ивановича с его больным сердцем.
Инна работала финансовым консультантом в банке, стабильно откладывала деньги, родители тоже внесли свою часть – продали старую дачу, которую давно не использовали. Даже сложив все сбережения, их все равно не хватало на что-то действительно достойное. Но тут помог случай – премия за успешный проект и небольшое наследство от двоюродной тети Светланы Петровны. Сумма наконец-то стала подходящей.
Поиски начались этой весной. Инна просматривала десятки объявлений, созванивалась с агентами, выбирала время, чтобы съездить и посмотреть варианты. Муж Виктор участия не проявлял совершенно.
— Вик, может, поедешь со мной в Геленджик на выходных? Там есть интересный вариант, — предложила как-то Инна.
— Зачем? — Виктор даже не оторвался от телефона. — Ты же и сама прекрасно справляешься. Это же твои родители, тебе виднее, что им понравится.
Иногда Инну задевало такое безразличие, но она быстро отпускала эти мысли. В конце концов, они с Виктором договорились еще до свадьбы: каждый поддерживает своих родителей сам. Муж регулярно помогал своей матери Валентине Сергеевне – возил продукты, оплачивал коммунальные услуги, покупал лекарства. А Инна заботилась о своих.
В июне Инна нашла идеальный вариант – небольшой одноэтажный дом в пятнадцати минутах ходьбы от моря. Две спальни, кухня, санузел и самое главное – просторная терраса с видом на горы. Инна сразу поняла: это то, что нужно. Участок был небольшой, но ухоженный, с плодовыми деревьями и кустами роз – мама обрадуется, она любила возиться с цветами.
Документы оформили быстро. По обоюдному решению дом записали на родителей – Сергея Ивановича и Светлану Петровну. Инна считала это правильным: дом покупали для них, часть денег была их собственными сбережениями, да и так было спокойнее – никаких юридических сложностей, если что.
Вернувшись с последней поездки, где завершались формальности с документами, Инна буквально светилась от радости. Наконец-то многолетняя мечта стала реальностью! Родители уже начали паковать вещи, готовясь к переезду через месяц.
— Вик, представляешь, все получилось! — Инна положила папку с документами на стол. — Смотри, какая красота!
Она открыла на телефоне галерею с фотографиями и начала показывать:
— Вот терраса, вид просто замечательный. Тут спальня родителей. А это кухня – небольшая, но функциональная. Папа уже планирует, как будет делать шашлыки на заднем дворе.
Виктор отложил телефон, взглянул на фотографии без особого интереса и кивнул. Никакой радости, никакого: «Молодец, дорогая, я рад за тебя и твоих родителей». Просто безразличный взгляд и легкое движение головой.
Инна продолжала рассказывать, не замечая странного поведения мужа:
— Переезд назначили на середину июля. Папа уже договорился с грузчиками, заказал машину. Представляешь, как здорово будет приезжать к ним зимой, когда у нас тут снег и холод, а там ещё тепло…
Виктор вдруг прервал её монолог:
— Дом для родителей на юге купила? Прекрасно! Только жить там будет моя мама — ей нужнее, для здоровья.
Инна замерла с телефоном в руках, на экране которого была фотография дома – её триумф, её радость, её подарок родителям. Сначала она подумала, что Виктор шутит, но выражение его лица было абсолютно серьёзным.
— Что значит твоя мама? — Инна растерянно моргнула несколько раз. — Дом купили для моих родителей. Мы об этом говорили сто раз.
— Ну и что? — Виктор пожал плечами. — У мамы гипертония, врачи давно рекомендуют ей южный климат. Ей шестьдесят восемь, она старше твоих. Логично, что ей нужно в первую очередь.
— Логично? — Инна почувствовала, как внутри все холодеет. — Виктор, мы несколько лет говорили об этом. Ты знал, что дом для моих родителей. Твоя мама ни разу даже не упоминала, что хочет переехать на юг.
— Потому что знала, что у нас нет такой возможности, — сухо ответил Виктор. — А теперь она есть.
— Дом оформлен на моих родителей, — Инна начала говорить медленнее, словно объясняя очевидные вещи ребенку. — Они внесли часть денег. Это их собственность.
— Семья есть семья, — Виктор отмахнулся. — Ты же не против помочь моей маме? Чем твои родители лучше моей матери?
Инна почувствовала себя так, будто её ударили под дых. Как объяснить человеку, что нельзя просто так забрать чужую собственность? Как втолковать, что речь идет не о пакете молока из холодильника, а о доме, купленном для конкретных людей?
— Виктор, ты не можешь просто взять и поселить свою маму в доме моих родителей. Это… это же абсурд какой-то.
— Ничего абсурдного, — муж встал и направился к двери. — Подумай об этом. Моя мама одинокая пожилая женщина, твои родители есть друг у друга. Это просто справедливо.
Инна не спала всю ночь. Она лежала, глядя в потолок, и думала, что произошло с человеком, за которого она вышла замуж. Виктор дышал ровно рядом, будто не случилось ничего особенного, будто не перечеркнул он одним предложением годы планирования и мечтаний.
Утром Инна проснулась от звука телефонного разговора. Виктор стоял у окна и говорил с кем-то.
— Да, мам, дом отличный, тебе понравится. Да, море близко… Нет, не волнуйся, все будет хорошо. Я уже узнаю насчет перевозки твоих вещей.
Инна села на постели, не веря своим ушам. Виктор даже не счел нужным продолжить вчерашний разговор. Он просто действовал так, будто решение уже принято.
— Виктор, — позвала она мужа. — Что ты делаешь?
— Разговариваю с мамой, — он прикрыл микрофон рукой. — Мам, я перезвоню.
Положив телефон, Виктор повернулся к Инне:
— Что-то не так?
— Все не так, — Инна поднялась с кровати. — Ты звонишь своей маме и обсуждаешь её переезд в дом моих родителей. Без моего согласия. Без их согласия. Как будто имеешь на это право.
— А почему нет? — Виктор нахмурился. — Неужели твое эгоистичное желание важнее здоровья моей мамы?
— Эгоистичное? — Инна задохнулась от возмущения. — Виктор, это дом моих родителей! Они собственники! Они внесли деньги! Как ты можешь?
— Как ты можешь быть такой черствой? — парировал Виктор.
Инна схватила телефон, руки тряслись. Надо позвонить родителям, предупредить. Нужно что-то делать!
— Мама, вы дома? — голос Инны дрожал от волнения.
— Доченька, что случилось? — Светлана Петровна сразу почувствовала неладное.
— Мам, мне нужно приехать, поговорить с вами. Это насчет дома.
— Что-то с документами? — встревожилась Светлана Петровна.
— Нет, с документами все хорошо. Просто… просто приеду и расскажу.
Виктор наблюдал за разговором с каменным лицом, а когда Инна закончила, просто сказал:
— Не усложняй. Будет лучше, если моя мама переедет туда. У неё проблемы со здоровьем.
Инна посмотрела на мужа долгим взглядом. За пять лет брака она никогда не видела его таким… чужим. Словно маска спала, и перед ней стоял совершенно незнакомый человек.
Через час Инна уже сидела на кухне родительской квартиры. Сергей Иванович хмурил густые брови, а Светлана Петровна нервно перебирала кухонные полотенца, которые собиралась упаковать для переезда.
— Простите, что всё так вышло, — Инна смотрела на свои руки, разглаживая несуществующие складки на джинсах. — Я не думала, что Виктор так поступит.
— Доченька, ты-то тут при чем? — Светлана Петровна села рядом с дочерью. — Не извиняйся за него.
— Но ведь я испортила нашу радость. Теперь вместо счастливого переезда — эта… ситуация.
Сергей Иванович, который до этого молча слушал, стукнул ладонью по столу:
— Инночка, не говори ерунды. Дом наш. Мы сами решим, кто там будет жить.
— Но Виктор считает…
— Плевать мне, что он считает, — Сергей Иванович редко повышал голос, и сейчас его спокойная твердость действовала лучше любого крика. — Документы на нас с мамой. Мы вложили свои деньги. И мы переедем, как планировали.
— Виктор может доставить проблемы, — Инна вспомнила, каким решительным был муж, когда говорил с матерью по телефону.
— Какие проблемы? — пожал плечами Сергей Иванович. — Пусть попробует.
На следующий день Светлана Петровна и Сергей Иванович отправились в местную администрацию и подали заявление о регистрации постоянного проживания в новом доме. Теперь даже формально дом стал их официальным местом жительства.
Инна не рассказывала Виктору о юридических мерах, которые предприняли родители. Напряжение в квартире можно было резать ножом. Супруги почти не разговаривали друг с другом, обмениваясь лишь необходимыми фразами о бытовых мелочах.
Через три дня Виктор неожиданно сменил тон. Вернувшись с работы, он принес бутылку вина и приготовил ужин — впервые за долгое время.
— Инна, я хотел поговорить, — начал Виктор, разливая вино по бокалам. — Может, мы слишком остро отреагировали на ситуацию.
— Мы? — Инна подняла бровь.
— Ладно, я, — поправился Виктор. — Послушай, ничего страшного ведь не произошло. Думаю, мы можем найти компромисс.
— Какой? — Инна даже не притронулась к бокалу.
— Мама могла бы жить в доме хотя бы летом, — предложил Виктор примирительным тоном. — Три месяца в году. Всё можно совместить.
Инна медленно покачала головой:
— Нет, Виктор. Так не получится.
— Почему? — в голосе мужа снова появились жесткие нотки. — Ты даже не хочешь обсудить?
— Я не хочу обсуждать то, что ты уже решил без меня, — Инна говорила спокойно, удивляясь своему спокойствию. — Ты не спросил. Ты решил за меня. За моих родителей. И сделал это как будто имеешь право. Но ты не имеешь.
— Ты просто жадная, — Виктор отодвинул тарелку. — Холодная и черствая. Не думал, что ты такая.
— А я не думала, что ты способен присвоить чужое и считать это нормальным, — парировала Инна.
— Ты могла бы просто уступить, — Виктор развел руками. — Это же просто дом.
Инна посмотрела на мужа как на человека, который внезапно заговорил на незнакомом языке:
— А я — не просто твоя жена. Я человек, у которого есть границы. И я не позволю их нарушать.
После этого разговора в квартире воцарилась гнетущая тишина. Виктор демонстративно переместился на диван в комнате, которую они использовали как кабинет. День, два, три — муж ходил угрюмый, раздраженный, но даже не пытался извиниться. Более того, в его взгляде Инна читала осуждение и недоумение, словно действительно именно она была виновата во всей ситуации.
На четвертый день Инна собрала чемодан. Виктор наблюдал за сборами, прислонившись к дверному косяку:
— Уходишь? — голос звучал нарочито безразлично.
— Еду к родителям помогать с переездом, — Инна складывала одежду ровными стопками. — Нужно привести дом в порядок, купить мебель.
— И когда вернешься?
Инна замерла на мгновение. Хороший вопрос. Хотела ли она возвращаться?
— Не знаю, — честно ответила она. — Пока не решила.
Две недели в доме у моря пролетели как один миг. Инна помогала родителям обустраиваться, ходила с ними за продуктами, вместе выбирали занавески для окон и посуду для кухни. Каждый вечер они сидели на террасе, пили чай и смотрели на закат. Никто не требовал от Инны больше, чем она готова была дать. Никто не манипулировал, не обвинял, не пытался заставить чувствовать себя виноватой.
Перед отъездом Светлана Петровна обняла дочь:
— Инночка, ты ведь понимаешь, что всегда можешь вернуться сюда? Это теперь не только наш дом, но и твой.
— Спасибо, мам, — Инна крепко обняла мать в ответ. — Я знаю.
Вернувшись в московскую квартиру, Инна почувствовала себя гостьей. Виктор встретил её настороженно, как будто ожидая скандала или упреков. Но Инна не собиралась ни скандалить, ни упрекать. Она просто принесла с собой в этот дом маленький кусочек морского спокойствия.
— Как поживают твои? — Виктор пытался казаться дружелюбным, но в голосе сквозила напряженность.
— Отлично, — Инна улыбнулась. — Дом им очень нравится.
— Рад за них, — сухо ответил Виктор.
Вечером они сидели в кухне, каждый занимался своими делами. Инна вдруг поймала себя на мысли: когда Виктор стал таким чужим? Или он всегда был таким, просто она не замечала? Когда-то казалось, что стены этой квартиры защищают их общее пространство, их любовь. А теперь стены словно стали тюрьмой, где двое людей случайно оказались в одной камере.
— Вик, — тихо позвала Инна. — Я хочу поговорить.
— О чем? — Виктор поднял глаза от телефона.
— О нас. О том, что произошло. Ты даже не извинился.
— За что? — искренне удивился Виктор. — За то, что хотел помочь своей матери?
Инна смотрела на мужа и понимала: человек, сидящий напротив, не считает себя виноватым. Не видит ничего неправильного в своих действиях. И никогда не увидит.
— Знаешь, — Инна произнесла эти слова с удивившим её саму спокойствием, — я думаю, нам нужно разойтись.
— Из-за дома? — Виктор нахмурился. — Серьезно?
— Не из-за дома, — покачала головой Инна. — Из-за того, что ты показал, кто ты на самом деле. И я не хочу жить с человеком, который воспринимает меня как ресурс. Как приложение к своим планам.
Виктор хотел что-то возразить, но Инна подняла руку:
— Не нужно. Я не предала нашу семью. Я просто отказалась быть молчаливым приложением к чужим решениям. И это не обсуждается.
А летом, когда в Москве стало душно от жары и городского смога, Инна взяла отпуск и поехала на две недели к морю. К родителям, которые встретили ее на пороге дома с объятиями и благодарностью в глазах. И сидя вечером на террасе, глядя на темнеющее небо, Инна думала о том, что иногда нужно потерять что-то привычное, чтобы найти истинную ценность — уважение к себе.
