Лена стояла у плиты, помешивая борщ и прислушиваясь к разговору мужа в соседней комнате. Кирилл говорил по телефону своим обычным беззаботным голосом, но следующие слова заставили её замереть с половником в руке:
— Да, тётя Галя, конечно, приезжай! Места всем хватит. Лена всё приготовит! С Артёмом? Отлично! И Нордика берите, мы любим животных!
Половник выскользнул из пальцев и с громким звоном упал обратно в кастрюлю, обрызгав фартук красными каплями. Лена почувствовала, как внутри поднимается знакомая волна паники. Тётя Галя с взрослым сыном и огромным псом. На неопределённый срок. За неделю до их годовщины и долгожданного отпуска в Карелии, который они планировали полгода.
***
Елена Громова, в девичестве Петрова, работала дизайнером интерьеров в небольшой петербургской студии. В свои тридцать два она научилась видеть красоту в мелочах: в том, как утренний свет падает на паркет, в идеально подобранных оттенках текстиля, в симметрии расставленных на полках книг.
— Лена, ты опять полчаса выбираешь между двумя оттенками бежевого? — подшучивала коллега Марина. — Клиент всё равно не заметит разницы!
— Заметит, — серьёзно отвечала Лена. — Может, не сразу, но почувствует, что что-то не так.
Кирилл был полной противоположностью. Выросший в небольшом посёлке под Астраханью, он привык к тому, что двери домов всегда открыты для соседей, а на столе всегда найдётся лишняя тарелка для неожиданного гостя.
— У нас дома, — рассказывал он Лене в начале их отношений, — если сосед заходил и не оставался на ужин, мама обижалась. Думала, плохо готовит!
Работая программистом в крупной IT-компании, он легко адаптировался к петербургской жизни, но южное гостеприимство так и осталось в его крови.
Первая волна гостей накатила через три месяца после свадьбы. Бабушка с дедушкой Кирилла приехали на майские праздники — тихие, трогательные старички.
— Ой, Леночка, мы вам не помешаем? — заботливо спросила бабушка Мария на пороге.
— Что вы, бабушка, проходите! — искренне ответила Лена.
Они привезли вяленую рыбу, домашний хлеб, завёрнутый в льняное полотенце, и томатную пасту собственного приготовления.
Дедушка Вася починил протекающий кран на кухне, а бабушка Маша научила Лену готовить настоящие астраханские помидоры.
— Запомни, внученька: сначала обдать кипятком, потом сразу в ледяную воду. И чеснока не жалей!
Их визит прошёл настолько гладко, что Лена даже прослезилась, провожая стариков на вокзал.
Следующими стали двоюродные сёстры Кирилла — Настя и Вика, студентки из Волгограда.
— Лена, Лена! А где здесь Эрмитаж? А можно мы ночью на мосты посмотрим? А ты с нами сходишь? — тараторили они, едва переступив порог.
Шумные, но искренне восторженные, они превратили квартиру в туристический штаб: карты, путеводители, селфи-палки. Лена водила их по Васильевскому острову, показывала Новую Голландию, фотографировала на фоне разводных мостов. Девочки уехали счастливые, а Лена почувствовала себя настоящей петербурженкой, способной показать город во всей красе.
К осени поток родственников превратился в настоящее нашествие. Дальний родственник Игорь приехал «на собеседование».
— Денька на два максимум, — пообещал он, но жил неделю.
Троюродная тётя Нина с дочерью «заскочили на денёк» по пути в Финляндию и задержались на четыре дня. Племянник Костя поступал в университет и останавливался «пока не найдёт общежитие» — целый месяц.
Каждый визит превращался для Лены в марафон: уборка до блеска, закупка продуктов на неделю вперёд, готовка завтраков-обедов-ужинов, раскладывание старого матраса, который они держали специально для гостей. По ночам она лежала без сна, прислушиваясь к шорохам на кухне, где очередной родственник пил чай или смотрел что-то в телефоне. Однажды ночью она не выдержала:
— Кирилл, я больше не могу. Я не высыпаюсь!
— Ну это же ненадолго, — повторял Кирилл, обнимая уставшую жену. — Они же родные люди, как им отказать?
— А я тебе не родная? — тихо спросила Лена.
— Ты что! Конечно, родная! Просто… у нас так принято.
Лена кивала и молчала, потому что любила мужа и понимала: для него это естественно, как дыхание.
В феврале приехала крестница Кирилла — девятнадцатилетняя Алиса, яркая девушка с розовыми прядями в волосах и пирсингом в брови. «Одна ночёвка, еду на концерт любимой группы!» — пообещала она, чмокнув Лену в щёку.
Утром Лена обнаружила кухню в состоянии разрухи: гора немытой посуды, пустой холодильник, пятна кофе на скатерти. В ванной валялся её любимый фен с оторванным проводом. Алиса проснулась к обеду, небрежно извинилась и умчалась, оставив постельное бельё скомканным на диване.
— Кирилл, это уже слишком! — Лена впервые повысила голос. — Она съела все продукты на неделю и сломала фен за три тысячи!
— Да ладно тебе, — отмахнулся муж, не отрываясь от ноутбука. — Молодая ещё, что с неё взять. Фен новый купим.
Звонок тёти Гали стал последней каплей. Слушая, как Кирилл радостно приглашает родственницу с сыном и собакой, Лена вдруг отчётливо поняла: её мнения никто не спрашивает. Муж распоряжается их общим пространством, как будто она — не хозяйка, а обслуживающий персонал в бесплатной гостинице.
***
Галина Петровна позвонила в дверь в половине шестого утра воскресенья. Лена подскочила на кровати, сердце забилось от резкого пробуждения. Кирилл сладко посапывал рядом.
— Кирюша! Открывай, это я! — громкий голос за дверью не оставлял сомнений.
Накинув халат, она пошла открывать. На пороге стояла грузная женщина с крашеными рыжими волосами, рядом — долговязый парень в мятой футболке с надписью «Живу как хочу», а у их ног сидела огромная овчарка.
— Леночка! — тётя Галя ввалилась в квартиру, волоча за собой три огромные сумки. — Нордик, фас!
Пёс ринулся внутрь, когти заскользили по паркету. Хвостом он снёс вазочку с ключами.
— Мам, где тут вайфай? — Артём прошёл мимо Лены, даже не поздоровавшись, и плюхнулся на диван.
Нордик тем временем обнюхивал углы, потом остановился у журнального столика и задрал лапу.
— Нет! — крикнула Лена, но было поздно.
— Ой, он у нас стеснительный, — засмеялась Галя. — С дороги не вытерпел. Леночка, где у тебя полотенца? И швабра нужна, только мягкая, он жёсткую боится.
Лена принесла тряпку, опустилась на колени возле лужи. Галя уже хозяйничала в ванной.
— Леночка, а шампунь нормальный есть? Этот какой-то без запаха!
— Мам, есть пожрать? — крикнул Артём из гостиной. Он уже включил телевизор на полную громкость.
К обеду Лена готовила борщ, когда Галина Петровна заглянула на кухню:
— Ты бы погуще сварила, Артёму надо покалорийнее кушать, он у меня худенький.
Лена посмотрела на Артёма — под футболкой отчётливо выпирал пивной живот.
Вечером, измученная, она решила спрятаться в спальне и поработать над новым проектом. Разложила эскизы на кровати, углубилась в цветовые схемы. Дверь была приоткрыта.
Подняв голову через полчаса, она застыла. Тётя Галя стояла у её рабочего стола и листала папку с набросками для VIP-клиента — проект пентхауса на Крестовском.
— Что вы делаете? — голос Лены дрогнул.
Галина Петровна обернулась без тени смущения:
— А что ты спрятала? Я просто посмотреть хотела! У тебя тут такие картиночки интересные. Это что, люди за такое деньги платят?
— Это… это конфиденциальная информация… — Лена подошла и забрала папку дрожащими руками.
— Ой, да ладно тебе! Мы же родственники! — тётя Галя пожала плечами и вышла, на ходу бросив: — Кстати, Нордик твои тапочки сжевал. Но ты не расстраивайся, они всё равно старые были.
Лена села на кровать. В голове билась одна мысль: личные границы разрушены полностью. Не осталось ничего своего — ни пространства, ни вещей, ни даже рабочих документов.
***
Лена достала чемодан с антресолей. Её движения были размеренными, почти медитативными. Летнее платье, купальник, лёгкие брюки — всё аккуратно складывалось в стопки. Из гостиной доносился громкий лай Нордика и смех тёти Гали:
— Нордик, дай сюда! Ой, Кирюша, смотри, он твои кроссовки нашёл! Какой умница, сам игрушку себе выбрал!
— Тёть Галь, это моя рабочая обувь! — донёсся раздражённый голос Кирилла.
— Да ладно тебе, не жадничай! Ему же скучно!
Кирилл появился в дверях спальни, на его лице читалось недоумение.
— Лен, ты куда собираешься?
Она подняла на него спокойный взгляд, в котором не было ни злости, ни обиды — только усталость и решимость.
— В отпуск. На нашу годовщину. Одна.
— Но… мы же не можем сейчас уехать. Тётя Галя с Артёмом…
— Ты оставайся с твоей роднёй, — Лена защёлкнула замок чемодана. — Раз они для тебя важнее наших планов.
— Лена, не драматизируй. Это всего на пару дней…
Она прошла мимо него, не отвечая. В прихожей Нордик радостно прыгнул на неё, оставив грязные следы на джинсах.
— Нордик любит тебя! — крикнула Галина Петровна из гостиной. — Ты бы его погладила, а то обидится!
Лена молча вышла. Входная дверь тихо закрылась за ней.
Первые часы без Лены Кирилл почти не заметил. Он вернулся в гостиную, где Артём растёкся по дивану с его рабочим ноутбуком, а тётя Галя устроилась в кресле с журналом. Нордик методично обнюхивал все углы.
— Кирюш, — тётя Галя отложила журнал, — мне завтра нужно в торговый центр. Ты отвезёшь?
— У меня работа, тёть Галь.
— Ну возьми отгул! Я же редко приезжаю. И Нордика надо в ветклинику, прививку сделать. И в зоомагазин — корм специальный купить.
К вечеру квартира превратилась в хаос. Нордик сжевал провод от зарядки Кирилла, разодрал подушку на диване и оставил очередную лужу в коридоре.
— Он просто территорию метит, — объяснила Галина Петровна. — Это нормально! Значит, принял ваш дом как свой!
Артём оккупировал весь интернет-канал своими онлайн-играми, из-за чего у Кирилла срывалась важная видеоконференция.
— Слушай, Кирилл, — буркнул Артём, не отрываясь от экрана, — у вас инет слабоватый. Надо тариф поменять.
Тётя Галя требовала готовить ей диетическую еду.
— Мне нужна гречка на воде, но чтобы с маслом. И курица отварная, но чтобы сочная. И салат, но без майонеза. Ой, и для Нордика мясо отвари, он сухой корм не признаёт.
Кирилл стоял у плиты, пытаясь одновременно варить три разных блюда, когда Нордик стащил со стола курицу.
— Молодец, мальчик! — умилилась Галина Петровна. — Сам себе ужин добыл! Кирюша, у тебя ещё мясо есть?
***
На третий день Кирилл проснулся от того, что Нордик грыз ножку стула. В гостиной Артём храпел на диване, вокруг него валялись пустые банки из-под энергетиков и обёртки от чипсов. Тётя Галя выплыла из ванной — она провела там два часа.
— Кирюша, пена для ванной закончилась! Что за безобразие!
Что-то внутри Кирилла оборвалось. Он посмотрел на разгромленную квартиру, на недовольное лицо тёти, на спящего Артёма — и впервые увидел всё глазами Лены. Это был не дом, а проходной двор. Не семейная идиллия, а вторжение в их личное пространство.
— Тётя Галя, Артём, — его голос был твёрдым. — Собирайтесь. Я оплачу вам хостел.
— Что?! — Галина Петровна округлила глаза. — Ты выгоняешь родную тётю?
— Я прошу вас переехать в хостел. И забрать Нордика.
Галина Петровна фыркнула, но начала собирать вещи. Через час квартира опустела.
Кирилл сел на диван и набрал номер Лены. Она ответила после пятого гудка.
— Лен… — голос его дрогнул. — Ты была права. Я подвёл нас обоих. Прости меня. Больше никаких самовольных гостей. Никогда.
В трубке было тихо, потом он услышал её спокойное:
— Я вернусь через два дня.
***
Лена вернулась из Карелии загорелой и умиротворённой. Когда она открыла дверь квартиры, её встретил запах свежей выпечки и лилий — её любимых цветов. На столе лежала записка неровным почерком Кирилла: «Наш дом — наш. Я буду его защищать».
Квартира сияла чистотой. Все вещи были на своих местах, даже подушки на диване лежали так, как любила Лена.
За следующую неделю родственники Кирилла словно сговорились — звонки с просьбами «погостить недельку» прекратились. Видимо, тётя Галя успела всем рассказать о «новых порядках».
Только через месяц пришло сообщение от бабушки: «Леночка, милая, можно я приеду на три дня? Привезу твой любимый яблочный пирог».
Лена улыбнулась и написала в ответ: «Бабушка — всегда можно».
Кирилл, читавший через её плечо, обнял жену:
— Бабушка — это святое.
— Да, — согласилась Лена. — Но только на три дня.
Они рассмеялись, и в этом смехе было новое понимание и крепкий фундамент для их будущего.
