Юлию Киму, автору известных песен, барду, поэту, драматургу и сценаристу исполнилось 86 лет. У Кима потрясающее наследие: около 500 песен, более ста музыкальных дисков, аудио- и видеокассет, 16 книг, 30 пьес, мемуары… Долгие годы в СССР Ким был под опалой и работал под псевдонимом. Сегодня мы расскажем вам о его детстве, творчестве, личной жизни.
Советского и израильского драматурга и автора песен Юлия Кима часто называют одним из основоположников бардовской песни в СССР. И не только бардовской. Если вы «пороетесь» в его творчестве, вы найдёте настоящие бриллианты.
Сын репрессированных
Юлий Ким родился 23 декабря 1936 года в Москве. Его прадед, Василий Павлович Всесвятский, служил настоятелем Угодско-Заводской церкви в Калужской губернии.
Мать мальчика — Нина Всесвятская, преподавательница русского языка и литературы вышла в Хабаровске замуж его отца, корейца Ким Чер Сана, а потом пара уехала в Москву. Отец Юлия работал переводчиком в издательстве «Иностранный рабочий».
Детство у будущего барда было трудным. Его отца арестовали, когда мальчику было полтора года. В ноябре 1937 года мужчину объявили японским шпионом и расстреляли. А затем отправили в ссылку жену «изменника родины». Нина попала вначале в Мордовию, затем в Карелию, а потом отбывала срок в «АЛЖИРе» («АЛЖИР» — Акмолинский лагерь жен изменников родины).
По приговору Нина Всесвятская должна была отсидеть пять лет, освободили её в 1943 году, но попасть домой, к детям, она не могла, женщин держали как вольных поселенцев, которые должны были ходить и отмечаться в лагере… И лишь в 1945 году ей позволили вернуться к детям.
Юлия и его сестру Алину вначале определили в детский дом, но позже их разыскал дед и забрал домой, в Люберцы, позже их забрали родные тётки. Юлий рассказывал: «Очень хорошо помню день возвращения мамы. Я знал, что она есть на свете, но что она в далекой командировке. Нам с сестрой правда открылась очень поздно».
Мешок картошки на горбу
После лагеря Нине не разрешили жить в столице, семье пришлось уехать на 101 километр, в Малоярославец. 4 года мать Юлия работала в местной семилетке, дети учились в этой же школе. А потом, в 1949 году, некоторых из освободившихся «политических» стали судить и сажали заново.
Нину Валентиновну не тронули, но запретили работать учителем. Юлий вспоминает, что два года, с 1949 по 1951, семья была, буквально, нищей, мать работала учётчицей в швейном цехе, выжили они только за счёт двух картофельных участков. Бард говорит, что запомнил дорогу от поля до дома, по которой он таскал на себе мешки с картошкой…
А потом Нина Валентиновна завербовалась на строительство главного Туркменского канала, стала экономистом в Туркменводстрое и семья уехала на юг, где было тепло и продукты стоили дешевле… Там они и жили, до самой смерти Иосифа Сталина, после чего жизнь репрессированных начала меняться.
Нину Всесвятскую взяли в школу, преподавать литературу в старших классах, а затем и в местный пединститут, так она, наконец, вернулась в любимую педагогику. А Юлий в 1954 году уехал поступать в Московский педагогический институт…
Начало бардовской карьеры
Со студенчества всё и началось. Ким изначально пробовал себя, как автора-исполнителя: писал стихи, сочинял к ним же музыку, пел под гитару. В институте была творческая атмосфера, здесь, кстати, Юлий встретил Аду Якушеву и Юрия Визбора. После вуза Юлий поехал по распределению на Камчатку.
И в своей поселковой школе начал писать сценарии (и разыгрывать с учениками) вокальные сцены с элементами мюзикла. Затем был переезд в Москву на два года и возвращение на Камчатку… И снова столица, работа в школе-интернате при МГУ имени М. В. Ломоносова. А потом, в 1968 году Киму пришлось уйти из профессии и стать «свободным художником».
Расплата за участие в диссидентском движении
Тогда Юлий был уже известным бардом. С середины 60-х он участвовал в диссидентском движении, распространял самиздат, подписывал ряд протестных заявлений против реставрации сталинизма в СССР, редактировал бюллетень «Хроника текущих событий», исполнял сатирические песни собственного сочинения… За это его «взяли на карандаш». И запретили работать в образовании. И не только там.
Бард вспоминал: «Пока я думал, советская власть меня опередила, потому что параллельно я принимал участие в правозащитном движении, подписывая своей фамилией довольно резкие документы антисоветского содержания. Поэтому в марте 68-го меня попросили из народного образования навсегда: их разведка донесла, что я позволяю себе петь со сцены крамольные песенки.
Поэтому сначала в парткоме школы, потом на Лубянке мне объяснили, что терпеть они это не будут, но возражать против работы в легальных кинофирмах, допустим, на Мосфильме или в легальных театрах — не станут».
Псевдоним «Ю. Михайлов»
Кроме этого сотрудники КГБ настоятельно посоветовали Киму воздержаться от проведения концертов. Но обещали, что препятствовать его работе в театре и кино КГБ не будут. Так и получилось, что последующие годы работа над музыкой для кино и театров стала для Юлия основной. Одним из условий, при котором Киму можно было творить по-прежнему, стал псевдоним.
Автору пришлось согласиться. Так он стал на долгие годы «Ю. Михайловым». И написал множество замечательных песен ( в том числе — к фильмам) не под своей фамилией. Кстати, в чёрных списках КГБ Юлий проходил под названием «Гитарист».
Ким написал около 30 пьес и 200 песен к 50 кинокартинам. Среди них фильмы «Обыкновенное чудо», «Двенадцать стульев», «Бумбараш», «Про Красную шапочку», «Собачье сердце», «Убить дракона», «Человек с бульвара капуцинов»…
В основном — собственные песни, но есть и те, которые он написал в содружестве с Геннадием Гладковым, Владимиром Дашкевичем, Алексеем Рыбниковым и другими композиторами. Вы помните песни: «Ходят кони», «Белеет мой парус», «Нелепо, смешно, безрассудно, волшебно»? Так вот, это песни Юлия Кима. Послушайте на канале Игоря Быстрова песню «Ходят кони» из фильма «Бумбараш».
Два брака Юлия Кима
Первой женой Юлия стала дочь диссидента Петра Якира, внучка репрессированного командарма Иона Якира, они познакомились в 1963 году, а свадьбу сыграли в 1966, когда Ирина закончила школу и поступила в Историко-архивный институт. В 1973 году у пары родилась дочь Наталья. В 1996 году у Ирины обнаружили онкологию. Юлий переехал вместе с ней в Израиль, где обещали взяться за лечение женщины.
Но ни терапия, ни операция не помогли, Ирина умерла. Позже Юлий Ким Черсанович женился второй раз. Второй женой барда стала кандидат наук Лидия Луговая.
Окуджава и «девичья фамилия»
В 1986 году у Кима вышел записанный на фирме грамзаписи «Мелодия» альбом «Рыба-кит», который стал настоящим хитом. Самое главное — после долгого перерыва автор подписал альбом своим настоящим именем. Тогда же был снят негласный запрет литературной и театральной критике на обсуждение в печати творчества барда. Помог Киму вернуть свою фамилию Булат Окуджава.
Юлий Ким вспоминал: «Это продолжалось с 1969 по 1985 год, когда Булат Окуджава своим очерком «Запоздалый комплимент», посвящённым мне в «Литературной газете», этот псевдоним отменил. То есть он начал писать обо мне как о Ю. Михайлове, но где-то в середине его прорвало: «Да какой там Ю. Михайлов, когда все мы знаем, что это Юлий Ким!».
Это было уже горбачевское время, уже повеяло перестроечным духом. И я вернулся к своей, как говорится, девичьей фамилии».
Автор «русских народных» песен
Неизвестно, почему так сложилось, но пару раз, действительно, случались такие казусы. Песню Кима «Губы окаянные, думы потаенные…» в радиоэфире представили… как русскую народную. А один раз народной назвали его песню «Ходят кони». С тех пор Ким иногда шутил, отвечая по телефону: «Русский народ слушает». Посмотрите на канале dundurey отрывок из фильма «Пять вечеров» с этой песней.
Работал Ким и с зарубежными проектами, так он полностью перевёл мюзикл Notre-Dame de Paris на русский и написал к нему русскоязычную версию сценария. А ещё создал либретто к мюзиклам «Монте-Кристо», «Граф Орлов», «Анна Каренина».
Юлий — автор около пятисот песен, у него более ста дисков, аудио- и видеокассет с записями песен, его творчество находится во всех антологиях авторской песни. С конца прошлого столетия Ким живёт попеременно в Иерусалиме и Москве.
Он по-прежнему полон идей и иногда чувствует себя юным: «По большому счету, если поскрести каждого взрослого человека, где-то в глубине обнаружится девчонка или мальчишка. За девчонок я не столь уж категорически отвечаю.
Что касается мальчишек, даже в самом надутом, степенном, солидном старце в каком-то повороте жизни, особенно, конечно, за бутылкой водки, сразу проглядывает четырнадцатилетний подросток. Нет вопроса, как это в себе сохранить, и никто об этом сохранении не заботится. Детство само по себе в человеке живет до самого конца».
