У него было все — власть, богатство, награды, принадлежность к самой знатной фамилии, любовь, семья, но сейчас его мир съежился до клетчатого пледа и инвалидного кресла-каталки, в котором он проводит большую часть времени.
Жизнь заканчивалась, вытекала с каждой минутой и каждым вздохом. Сейчас прошлое виделось ему как бы со стороны. Чем он оправдается на Страшном суде когда его призовут к последнему ответу?
Он вспомнил своего наставника, поэта Василия Жуковского, который учил его красивому письменному слогу, правильной грамотной речи и высоким нравственным качествам.
«Все мы на этой дороге равны: и царь, и последний нищий, ибо, кончив свою земную дорогу, мы ничего с собою не возьмем, кроме нашей души, а все прочее, царская ли корона или рубище нищего, останется в одинаковом прахе.
Разница только та, что рожденный на степени высокой и при жизни состоит под судом всенародным, а по смерти, сверх Божия суда, предается еще и суду истории, которая на память его кладет или клеймо стыда, или венец славы» — писал ему Василий Андреевич Жуковский.
Поэт не уставал повторять великому князю о высоком предназначении, уготовленном ему по рождению, и о великой ответственности за любые свои действия, а он всем этим пренебрег.
Случилось то, из-за чего он устал и расхотел жить, а в чем тут дело, великий князь не понимал. С тех пор, как его хватил удар, он потерял возможность говорить и владеть правой рукой и ногой, но не утратил возможности любить, думать и вспоминать… До болезни любимой его поговоркой было древнее латинское высказывание «noblesse oblige» — положение обязывает.
…Его 17-летняя невеста Александра Саксен-Альтенбургская прибыла в Петербург в октябре 1847 года. Константин, как мальчишка, был влюблен в нее. Как состоялось их знакомство он прекрасно помнил: такое не забывается, даже если мозг работает на малых оборотах.
Когда он, 20-летний великий князь Константин Николаевич, сын императора Николая I, приехал в Германию на свадьбу своей сестры Ольги Николаевны, то впервые увидел свою Санни, младшую дочь герцога Иосифа Фридриха Саксен-Альтенбургского.
Потрясенный красотой и душевными качествами девушки, он твердо сказал своим родителям — императору Николаю I и императрице Александре Федоровне:
— Она или никто!
«Целый год принцесса оставалась невестой, живя у императрицы, учась русскому языку и готовясь к миропомазанию. По обычаю, все великие княгини принимали православие и этим переходом роднились с Россией…»
Да что там год! Великий князь мог ждать ее сколько угодно. А пока юная невеста постигала жизнь в незнакомой стране: уроки русского языка, правила придворного этикета, странные обычаи, непривычную щедрость, катания морозной зимой на санках с деревянной горы на площади перед дворцом… Он надеялся, что впереди будет долгая и счастливая жизнь с любимой.
В 1848 году в Зимнем дворце состоялась свадьба, на которой все присутствующие, затаив дыхание, следили за очаровательной невестой в подвенечном платье, получившей в православии имя Александры Иосифовны, которая, по воспоминаниям современников, была «изумительно красива» и «похожа на портреты Марии Стюарт».
Да, она по праву считалась одной из самых прекрасных придворных красавиц: выразительные голубые глаза, мягкие каштановые с золотистым отливом волосы, прямой носик и красиво очерченный рот — так выглядела молодая великая княгиня.
Красота, грация и элегантность невестки произвели впечатление на императора Николая I, известного ценителя женской красоты. В день свадьбы императором Николаем I Александре Иосифовне была подарена икона Богородицы с окладом из драгоценных камней.
Злопыхатели отмечали, великая княгиня не очень-то умна, еще менее образованна и плохо воспитана, но в манерах и тоне ее есть веселое ребячество, молодое изящество и добродушная распущенность, составляющие ее прелесть и заставляющие снисходительно относиться к недостатку в ней более глубоких качеств.
Константин Николаевич первое время боготворил свою супругу, ласково называя ее «Санни»:
— Мое Солнышко!
С каким удовольствием он когда-то произносил ее имя! А теперь непослушный язык едва ворочается во рту, из которого вырываются нечленораздельные звуки и мычание.
Вот и она перед его глазами: молодая, прекрасная, в обтягивающем точеную фигуру голубом, под цвет ее ярких прекрасных глаз, платье… Ее зовущие к поцелую губы, ее нежные руки, лукавая улыбка, изящный поворот головы.
Его отношения в это время с женой были просто великолепными. Константин Николаевич был человеком незаурядным: младший брат императора Александра II и вице-король Польши, генерал-адмирал русского флота, глава морского ведомства и Председатель Государственно совета. Уже в 17 лет Константин стал капитаном корабля Балтийского флота «Улисс».
Он поддерживал либеральные взгляды брата, служил ему верой и правдой (хотя и амбициозно мечтал о императорской власти), всецело отдав себя делу превращения России из крепостной страны в великую державу с европейскими ценностями.
Константин Николаевич смело сражался при подавлении Венгерского восстания 1849 года (был награжден Георгиевским крестом IV степени) и участвовал в подавлении польского бунта 1863 года, где на него было совершено неудачное покушение.
Из мемуаров фрейлины Анны Тютчевой известно про «прекрасный поступок великого князя Константина. Правительство не соглашалось отпустить сумму в 200 тысяч рублей, нужную для постройки канонерских лодок, ссылаясь на недостаток денег. Великий князь дал эти 200 000 рублей, сказав, что все, что он имеет, по праву принадлежит России. Он хранил этот поступок в глубокой тайне».
С Александрой Иосифовной великий князь был счастлив. В семье был мир и лад. Санни, обожавшая музыку, руководила делами Императорского Русского музыкального общества, возглавила «Стрельнинское братство для ближнего», открыла на свои средства детскую больницу, помогала бездомным детям, организовала бесплатную школу садоводства и даже сама вела там занятия.
Тем временем рождались дети: Николай, Ольга, Вера, Константин, Дмитрий, Вячеслав… Семья жила в Павловске, Стрельне и Мраморном дворце.
Жизнь любящей пары поначалу ничем не омрачалась: обустраивались дворцы, в которых звучал детский смех и неизменная игра на фортепиано. Александра Иосифовна любила музицировать.
Иоганн Штраус даже посвятил ей вальс «Великой княгине Александре» и кадриль «Терраса Стрельны» — так вдохновили его музыкальные вечера у великой княгини в Стрельне…
Великий князь тоже очень хорошо играл на виолончели и у них дома часто составлялся маленький оркестр для музицирования.
Увы, за годы брака их страсть перегорела, а любовь куда-то ушла… Александра Иосифовна увлеклась мистицизмом и спиритизмом, да так рьяно. По словам фрейлины Анны Тютчевой, «так много и так часто повторяла свои магнетические опыты, что кончила тем, что с ней сделался выкидыш, и она чуть не сошла с ума».
В апреле 1874 года в семье Константина Николаевича и Александры Иосифовны случилось несчастье: старший сын, великий князь Николай, Никола, как звали его в августейшей семье, за кражу драгоценных камней из оклада иконы Богородицы, подаренной Александре Иосифовне в день свадьбы императором Николаем I и считавшейся фамильной ценностью был объявлен сумасшедшим и навсегда выслан из Санкт-Петербурга.
После скандальной истории с Николой великая княгиня долго не могла прийти в себя. Она верила, что икона охраняет ее очаг, и опасалась за будущее. Страхи Александры Иосифовны подтвердились, ее семейное счастье вскоре закончилось.
В возрасте 16 лет от менингита умер младший сын Вячеслав. Обладая высоким ростом, он как-то в шутку сказал, что когда умрет, его гроб застрянет в дверях Мраморного дворца. Страшное пророчество сбылось в 1889 году.
Александра Иосифовна погрузилась в черную меланхолию, постарела, от былой красоты ее не осталось и следа, а Константин Николаевич нашел утешение на стороне. Говорили, что поводом к игнорированию Александры Иосифовны супругом были излишне «нежные отношения» ее к бывшей фрейлине Марии Анненковой и интерес к молодым адъютантам мужа.
Но так или иначе, великий князь затосковал по любви и завел связь с танцовщицей Санкт-Петербургского Большого театра Анной Васильевной Кузнецовой, которая была моложе его на семнадцать лет. Константин Николаевич представлял свою любовницу знакомым со словами: «В Петербурге у меня казенная жена, а здесь — законная!»
Константин Николаевич без стеснения ездил отдыхать со своей Анной в Крым и прогуливался с ней в людных местах. В своем крымском имении Ореанда он построил для своей второй семьи отдельную виллу, где проводил в последние годы целые дни. В своих дневниках он писал о Кузнецовой как о «ненаглядной душке» и «моей дорогой Ане».
Вскоре Константин Николаевич уходит из семьи, честно рассказав все жене и призвав «соблюдать приличия». Он покупает за 64 тысячи рублей двухэтажный особняк с садом на Английском проспекте и поселился в нем вместе с любовницей.
За первые десять лет отношений с великим князем Анна рожала пять раз. На свет появились Сергей, Марина, Анна, Измаил и Лев. Константин Николаевич даже хотел узаконить свои отношения с Анной, но ему не позволил император.
Александра Иосифовна задумывает вернуть мужа. Но как? Пожаловаться императору и заставить его повлиять на распутного брата? Александр II сам завел вторую семью с Екатериной Долгоруковой. Более того, не захотев обременять себя неудобствами, поселил обе семьи в одном дворце…
Александра Иосифовна примеряет на себя образ несчастной и вечно больной женщины, требующей внимания и сочувствия. Днями она не вставала с постели, изводя близких упреками в безразличии к ее здоровью. Но истерики и манипуляции не приносят результата: Константин Николаевич не хочет возвращаться в семью.
У него остается одна радость — вторая семья с любимой Анной, где его понимали и любили, где он находил отрадное убежище от обрушившихся а него несчастий и козней законной супруги…
7 июня 1889 года в один из редких приездов к законной жене у великого князя случился апоплексический удар после того как законная супруга устроила ему сцену с выяснением отношений. Глубочайшие внутренние переживания умножились на очередную страшную ссору с Александрой Иосифовной. У Константина Николаевича нарушилась речь и отнялась правая половина тела.
Супруга отомстила мужу за годы слез и унижений. Ее час пробил. Вчерашний всесильный великий князь, а ныне — беспомощный плачущий старик в кресле-каталке, который не может самостоятельно передвигаться и даже озвучивать свои желания, оказался пленником во власти судьбы, принявшей облик настоящей «законной» супруги.
Муж жестами давал понять, что хочет к своей второй семье, где его любят и ждут. Александра Иосифовна поджимала губы и делала вид, что не понимает. Ведь муж всегда просил ее «соблюдать приличия», вот она и будет их соблюдать. Все правильно — муж при законной жене.
В начале 1890 года положение усугубилось: Константин Николаевич перенес еще два инсульта и дошел до крайней точки отчаяния. Даже дети начали испытывать жалость к беспомощному отцу, которого они всю жизнь боялись и осуждали за измены, ставшие причиной бесконечных слез и истерик матери.
«Папа обрадовался мне чрезвычайно, рассмеялся, произносил бессвязные звуки и расплакался. Чем больше я к нему ласкался, тем крепче жал он мне руку и расстраивался, обливаясь слезами. В глазах у него было столько нежности, он смотрел на меня с такой бесконечной грустью, вид его был так беспомощен, что я вынес самое удручающее впечатление…» — записал в своем дневнике его сын Константин Константинович.
«Насколько можно понять, он требует свидания с ними… Не бессердечно ли лишать его такого утешения теперь, когда он в таком положении? Мы все склоняемся к тому, что было бы правильнее дать больному это утешение.
Но тут встречается непреодолимое препятствие: Мама никогда не согласится. У нее на этот счет свои убеждения. Она считает, что послав Папа тяжелую болезнь, сам Бог порвал всякие связи его с прошлой жизнью…»
В таком состоянии он прожил еще несколько лет. Александра Иосифовна в качестве сиделки неотлучно находилась при нем — свой долг она исполнила до конца.
Константина Николаевича лишили последней радости. Попрощаться со второй семьей ему так и не дали. 13 января 1892 года 64-летнего великого князя не стало. Александра Иосифовна пережила его на 19 лет. Она умерла в июле 1911 в возрасте 80 лет. Похоронили ее в великокняжеской усыпальнице Петропавловской крепости рядом с супругом.
Справедливости ради стоит отметить, балерину Анну Кузнецову и детей, которых она родила от великого князя, Александр III обижать не стал.
Он пожаловал им фамилию «Князевы» и отчество «Константиновичи» с потомственным дворянством. Правда, когда это произошло, из пятерых детей в живых остались только две дочери — Марина и Анна. Трое сыновей князя скончались: Сергей — в младенчестве, а Лев и Измаил в один год — в 1886.
