«Дягилев владел тех­ни­кой пси­хо­ло­ги­че­с­ко­го воз­дей­ст­вия, ко­то­рую ис­поль­зу­ют шпи­о­ны». Рассказ Александра Васильева

Ве­ли­кий рус­ский им­пре­са­рио, эс­тет, он при­вез в 1909 го­ду в Па­риж кра­со­ту воз­вы­шен­ную, да­ле­кую от со­ци­аль­ных драм и «прав­ды жиз­ни». О Рос­сии фран­цу­зы то­г­да зна­ли толь­ко, что по ули­цам там хо­дят мед­ве­ди. Дя­ги­лев по­ка­зал все­му ми­ру, что рус­ское ис­кус­ст­во пре­кра­с­но.

У ле­ген­ды есть хра­ни­те­ли. По сей день имя Дя­ги­ле­ва при­тя­ги­ва­ет лю­дей не­ор­ди­нар­ных, яр­ких. Ис­то­рик мо­ды и коллекционер Але­к­сандр Ва­силь­ев счи­та­ет его сво­им ку­ми­ром и учи­те­лем, по­э­то­му зна­ет о нем все.

Ре­во­лю­ция на пу­ан­тах

Се­зо­ны 1910 го­да вновь по­ра­зи­ли во­о­б­ра­же­ние пуб­ли­ки. Дя­ги­лев пред­ста­вил па­ри­жа­нам ба­ле­ты «Шехе­ре­за­да», «Жи­зель», «Кар­на­вал», «Жар-пти­ца» и «Ори­ен­та­лии». К при­ме­ру, в «Шехе­ре­за­де» пуб­ли­ка впер­вые встре­ти­лась с те­мой во­с­то­ч­ной эро­ти­ки. Дей­ст­вие это­го ба­ле­та про­ис­хо­дит в га­ре­ме. Шах уез­жа­ет на охо­ту.

А его лю­би­мая же­на Зо­бе­и­да и ода­ли­ски ре­ша­ют от­крыть дверь в тем­ни­цу, где то­мят­ся ра­бы, что­бы с ни­ми по­за­ба­вить­ся. Са­ма идея, а так­же уча­стие Иды Ру­бин­штейн, до­ч­ки харь­ков­ско­го бан­ки­ра, и Вац­ла­ва Ни­жин­ско­го пред­ре­ши­ли ус­пех ба­ле­та.

Кста­ти, Сер­гей Па­в­ло­вич та­лант­ли­вым спо­со­бом, мо­ж­но ска­зать, вы­крал Ни­жин­ско­го из Ма­ри­ин­ско­го те­а­т­ра. Тан­цов­щи­ка уво­ли­ли в ре­зуль­та­те скан­да­ла, свя­зан­но­го с ко­с­тю­мом.

Ни­жин­ский тан­це­вал в ба­ле­те «Жи­зель». А так как у не­го бы­ли не са­мые длин­ные но­ги на све­те, Дя­ги­лев по­со­ве­то­вал ему по­верх свет­ло­го три­ко не на­де­вать ко­рот­ких чер­ных бар­хат­ных шта­ни­шек, как бы­ло на­ри­со­ва­но у Але­к­сан­д­ра Бе­нуа.

В та­ком ви­де сей­час вы­хо­дят все тан­цов­щи­ки. Но в ту по­ру пред­ло­же­ние Сер­гея Па­в­ло­ви­ча бы­ло по-на­сто­я­ще­му ре­во­лю­ци­он­ным.

В день вы­сту­п­ле­ния в ло­же те­а­т­ра си­де­ла вдов­ст­ву­ю­щая им­пе­ра­т­ри­ца Ма­рия Фе­до­ров­на. По­смо­т­рев в лор­нет на сце­ну, она бы­ла шо­ки­ро­ва­на тем, что пе­ред ней кто-то вы­шел без шта­ни­шек. И тут же вы­зва­ла к се­бе ди­ре­к­то­ра им­пе­ра­тор­ских те­а­т­ров Вла­ди­ми­ра Те­ля­ков­ско­го.

Ма­рия Фе­до­ров­на по­про­си­ла ра­зо­брать­ся, как это мог­ло слу­чить­ся. В ре­зуль­та­те был под­пи­сан при­каз об уволь­не­нии Ни­жин­ско­го из те­а­т­ра за са­мо­воль­ное из­ме­не­ние ко­с­тю­ма… Дя­ги­ле­ву ну­ж­на бы­ла зве­з­да. И он ее по­лу­чил. Прав­да, не на всю жизнь.

Позд­нее, ра­бо­тая у Дя­ги­ле­ва, Ни­жин­ский по­ста­вил не­сколь­ко ба­ле­тов, один из них – «По­слеполу­ден­ный сон фав­на», в ко­то­ром тан­це­вал глав­ную пар­тию. По­тря­са­ю­щая ра­бо­та, то­же ре­во­лю­ци­он­ная. Это ис­то­рия ле­с­но­го жи­те­ля, ко­то­рый влю­бил­ся в од­ну из нимф, слу­чай­но уви­ден­ную им в ле­су.

Он кра­дет ее по­кры­ва­ло. И, ле­жа на нем в кон­це ба­ле­та, за­ни­ма­ет­ся лю­бо­вью. Ни­жин­ский де­лал на сце­не недвусмысленные дви­же­ния, ко­то­рые по­ра­зи­ли пуб­ли­ку. Он толь­ко на­ме­кал на секс, но и это, ко­не­ч­но, бы­ло гран­ди­оз­но.

На­до ска­зать, что в ба­ле­тах Дя­ги­ле­ва ни­ко­г­да не бы­ло вуль­гар­но­сти. Он все-та­ки был че­ло­ве­ком хо­ро­ше­го вку­са, хо­тя и по­ни­мал, что де­ла­ет шаг в сто­ро­ну не­из­ве­дан­но­го.

Пад­ший фавн

Ни для ко­го не се­к­рет, что Ни­жин­ский был лю­бов­ни­ком Дя­ги­ле­ва. Ис­то­рия их от­но­ше­ний тра­ги­ч­на.

Ни­жин­ский лег­ко под­да­вал­ся чу­жо­му вли­я­нию. Вслед за Дя­ги­ле­вым его ук­ра­ла Ро­мо­ла Пуль­ска, не­удав­ша­я­ся вен­гер­ская ба­ле­ри­на. Она бы­ла в не­го влюб­ле­на. И по­про­си­лась уча­ст­во­вать в кор­де­ба­ле­те труп­пы Дя­ги­ле­ва, что­бы от­пра­вить­ся вме­сте с Ни­жин­ски­ми на га­ст­ро­ли в Юж­ную Аме­ри­ку. Пред­сто­я­ло дли­тель­ное мор­ское пу­те­ше­ст­вие.

А у Сер­гея Па­в­ло­ви­ча бы­ла ди­кая во­до­бо­язнь. На од­ной из фо­то­гра­фий Дя­ги­лев за­пе­чат­лен во вре­мя транс­ат­лан­ти­че­с­ко­го пе­ре­ез­да в Нью-Йорк. Он сто­ит на па­лу­бе со спа­са­тель­ным кру­гом на шее.

Страх был свя­зан с дав­ним пред­ска­за­ни­ем цы­ган­ки, ко­то­рая на­га­да­ла ему смерть на во­де. И сло­ва га­дал­ки сбы­лись: он умер в Ве­не­ции. Сло­вом, в по­с­лед­нюю ми­ну­ту Дя­ги­лев от­ка­зал­ся от по­езд­ки в Юж­ную Аме­ри­ку и ос­тал­ся в Ев­ро­пе. На ра­дость Ро­мо­ле Пуль­ской.

Она бы­ла оча­ро­ва­тель­на и су­ме­ла оболь­стить Ни­жин­ско­го во вре­мя пла­ва­ния. Тот жен­щин до нее не знал и пря­мо на ко­раб­ле сде­лал ей пред­ло­же­ние. По при­бы­тии в Бу­э­нос-Ай­рес они спеш­но об­вен­ча­лись в ка­то­ли­че­с­ком со­бо­ре.

Об этом Дя­ги­ле­ву со­об­щил те­ле­грам­мой ре­жис­сер труп­пы Сер­гей Гри­горь­ев. В от­вет раз­гне­ван­ный Сер­гей Па­в­ло­вич те­ле­гра­фи­ро­вал: «Труп­па Дя­ги­ле­ва боль­ше не ну­ж­да­ет­ся в ус­лу­гах Вац­ла­ва Ни­жин­ско­го».

От бра­ка с Ро­мо­лой у Ни­жин­ско­го бы­ло две до­че­ри. Я был ли­ч­но зна­ком с од­ной из них — Та­ма­рой. Она прожила более 90 лет. Ее дом на­хо­дитлся в го­ро­де Фи­никс, штат Ари­зо­на. У Та­ма­ры есть до­ч­ка и внук, аме­ри­кан­ский по­ли­цей­ский.

В их ли­ч­ной кол­лек­ции хра­нят­ся уни­каль­ные ко­с­тю­мы, па­ри­ки и обувь Вац­ла­ва Ни­жин­ско­го, а так­же фо­то­гра­фии, пись­ма, ли­ч­ные ве­щи. Они хо­тят про­дать их в ка­кой-ни­будь му­зей. Про­сят за весь фонд око­ло мил­ли­о­на дол­ла­ров.

Та­ма­ра была оча­ро­ва­тель­ной жен­щи­ной. Но, воз­мо­ж­но, все-та­ки не­за­кон­но­ро­ж­ден­ный ре­бе­нок. По­то­му что к то­му вре­ме­ни, ко­г­да Ни­жин­ский яко­бы ее за­чал, он уже был в су­ма­сшед­шем до­ме. И Ро­мо­ла за­ве­ла ро­ман с до­к­то­ром-пси­хи­а­т­ром.

Бе­зум­ная га­ст­роль

Вряд ли ве­ли­кий тан­цов­щик так лю­бил жен­щин, что­бы при­вя­зать­ся к Ро­мо­ле на всю жизнь. К то­му же он не мог жить без ра­бо­ты. Для не­го ба­лет был всем. Из Ма­ри­ин­ско­го те­а­т­ра Вац­ла­ва уво­ли­ли, из труп­пы Сер­гея Па­в­ло­ви­ча то­же. Дру­гих аль­тер­на­тив то­г­да не бы­ло. Раз­рыв с Дя­ги­ле­вым стал для не­го серь­ез­ным эмо­ци­о­наль­ным по­тря­се­ни­ем и за­кон­чил­ся мно­го­лет­ним бе­зу­ми­ем.

В 1914 го­ду Ни­жин­ский тан­це­вал в Швей­ца­рии, в га­ла-пред­ста­в­ле­нии, ор­га­ни­зо­ван­ном спе­ци­аль­но в его честь. И со­шел с ума пря­мо на сце­не. Но­мер за­кон­чил­ся, му­зы­ка то­же. Но Вац­лав ска­зал: «А сей­час я стан­цую вам вой­ну!» И без му­зы­ки на­чал де­лать бес­по­ря­до­ч­ные дви­же­ния, ко­то­рые дли­лись и дли­лись. Хо­те­ли да­вать за­на­вес. Но Ни­жин­ский за­я­вил, что со сце­ны не уй­дет…

В 1916 го­ду по прось­бе аме­ри­кан­ских им­пре­са­рио Ни­жин­ский все же вер­нул­ся к Дя­ги­ле­ву. Во вре­мя Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, ко­г­да де­ла труп­пы с фи­нан­со­вой то­ч­ки зре­ния бы­ли пло­хи, аме­ри­кан­цы пред­ло­жи­ли Сер­гею Па­в­ло­ви­чу тур­не по всем го­ро­дам США.

Глав­ным ус­ло­ви­ем под­пи­са­ния кон­т­ра­к­та бы­ло уча­стие ве­ли­ко­го Ни­жин­ско­го. Тот с ра­до­стью по­ехал в тур­не. Но по­с­ле га­ст­ро­лей со­сто­я­ние здо­ро­вья Ни­жин­ско­го ре­з­ко ухуд­ши­лось и он по­пал в су­ма­сшед­ший дом.

В кон­це 1920-х го­дов его при­гла­си­ли к Дя­ги­ле­ву смо­т­реть «Пе­т­руш­ку» в ис­по­л­не­нии Ли­фа­ря. Вац­ла­ва, со­в­сем боль­но­го, при­ве­ли в те­атр. Бе­нуа ска­зал ему: «По­м­нишь, Ва­ца, как ты это тан­це­вал?» И Ни­жин­ский стал пры­гать еще вы­ше, чем Ли­фарь. У не­го был по­тря­са­ю­щий пры­жок.

Но не су­ще­ст­ву­ет ни од­но­го до­ку­мен­таль­но­го филь­ма с уча­сти­ем тан­цов­щи­ка. Это бы­ло же­ла­ни­ем Дя­ги­ле­ва, ко­то­рый счи­тал, что ле­ген­да Ни­жин­ско­го дол­ж­на жить в ве­ках. И он был прав. Ко­г­да сей­час мы смо­т­рим ар­хив­ные за­пи­си, зве­з­ды ба­ле­та ка­жут­ся нам смеш­ны­ми и тя­же­ло­ве­с­ны­ми. А ко­г­да этих ка­д­ров нет, ле­ген­да жи­ва.

Од­но­люб и жиз­не­люб

Сер­гей Па­в­ло­вич был од­но­лю­бом — в том смы­с­ле, что очень не лю­бил по­бо­ч­ных ув­ле­че­ний. В жиз­ни у не­го бы­ло не­сколь­ко ро­ма­нов, все они из­ве­ст­ны: с Дми­т­ри­ем Фи­ло­со­фо­вым, с Валь­те­ром Ну­ве­лем, с Вац­ла­вом Ни­жин­ским, с Ле­о­ни­дом Мя­си­ным, с Ан­то­ном До­ли­ным, с Сер­ге­ем Ли­фа­рем, с Бо­ри­сом Кох­но и в кон­це — с Иго­рем Мар­ке­ви­чем. Од­на­ко все это бы­ли дол­гие свя­зи.

Под­роб­нее все­го о ли­ч­ной жиз­ни Дя­ги­ле­ва рас­ска­зал в сво­их днев­ни­ках Бо­рис Кох­но. Они хра­нят­ся в ар­хи­ве па­риж­ской Гранд-опе­ра.

Сер­гей Па­в­ло­вич все­гда лю­бил кра­си­вых и мо­ло­дых. У не­го ни­ко­г­да не бы­ло ро­ма­нов с мор­щи­ни­сты­ми ста­ри­ка­ми. Од­на­ко глав­ным ус­ло­ви­ем все же бы­ла та­лант­ли­вость. Ина­че ему с этим че­ло­ве­ком бы­ло не­ин­те­ре­с­но.

Дя­ги­лев вкла­ды­вал в сво­их фа­во­ри­тов очень мно­го, но и от­да­ча дол­ж­на бы­ла быть боль­шой. Он по­з­во­лял им ста­вить ба­ле­ты. По­ста­нов­ки Ни­жин­ско­го, Мя­си­на, Ли­фа­ря во­шли в зо­ло­тую кни­гу ис­то­рии ба­лет­но­го ис­кус­ст­ва.

«Рус­ские но­ги»

Что­бы по­с­ле пре­да­тель­ст­ва Ни­жин­ско­го ус­по­ко­ить свою нер­в­ную си­с­те­му, в 1914 го­ду, в са­мый ка­нун вой­ны, Дя­ги­лев по­ехал в Мо­с­к­ву с це­лью на­брать там но­вую труп­пу. По­с­ле 1917 го­да Сер­гей Па­в­ло­вич уже не мог вер­нуть­ся в Рос­сию.

За­то ре­во­лю­ция обес­пе­чи­ла при­ток боль­шо­го ко­ли­че­ст­ва ар­ти­стов, ко­то­рые бе­жа­ли за гра­ни­цу: Оль­га Спе­сив­це­ва, Але­к­сан­д­ра Да­ни­ло­ва, Джордж Ба­лан­чин и др. примк­ну­ли к труп­пе Дя­ги­ле­ва, по­сколь­ку им ну­ж­на бы­ла ра­бо­та. Позд­нее вос­пи­тан­ни­ки его труп­пы со­з­да­дут ба­лет­ные шко­лы по все­му ми­ру. Спра­ве­д­ли­во го­во­рят, что «ба­лет­ные но­ги рас­тут из Рос­сии».

«Рус­ские се­зо­ны» про­дер­жа­лись 20 лет. Дя­ги­лев не про­пу­с­тил ни од­но­го, хо­тя часть их при­шлась на го­ды Пер­вой ми­ро­вой вой­ны, ко­то­рые со­про­во­ж­да­лись эко­но­ми­че­с­ким спа­дом.

В те же го­ды ма­лень­кое кня­же­ст­во Мон­те-Кар­ло пред­ло­жи­ло Сер­гею Па­в­ло­ви­чу сце­ну сво­его те­а­т­ра. В 1932 го­ду, че­рез три го­да по­с­ле смер­ти Дя­ги­ле­ва, был ор­га­ни­зо­ван Рус­ский ба­лет Мон­те-Кар­ло.

На­след­ст­во и на­след­ни­ки

Дя­ги­лев умер от сер­де­ч­но­го при­сту­па в при­сут­ст­вии сво­его со­ли­с­та Сер­гея Ли­фа­ря и ли­ч­но­го се­к­ре­та­ря Бо­ри­са Кох­но, ко­то­рые оба бы­ли его лю­бов­ни­ка­ми. Они тут же под­ра­лись из-за на­след­ст­ва. Ли­фарь вы­иг­рал боль­шую часть, в том чи­с­ле пе­ре­пи­с­ку Пуш­ки­на с На­таль­ей Гон­ча­ро­вой.

Сер­гей Па­в­ло­вич был стра­ст­ным пуш­ки­ни­стом. Со­би­рал при­жиз­нен­ные из­да­ния, пись­ма. Но у не­го ни­ко­г­да не бы­ло квар­ти­ры, он все­гда жил в оте­лях. По­э­то­му по­всю­ду пу­те­ше­ст­во­вал с сун­ду­ка­ми, ко­то­рые бы­ли на­по­л­не­ны уни­каль­ны­ми про­из­ве­де­ни­я­ми ис­кус­ст­ва.

Боль­шая часть кол­лек­ции Дя­ги­ле­ва в 1937 го­ду бы­ла пред­ста­в­ле­на в Па­ри­же, на вы­став­ке, ор­га­ни­зо­ван­ной к 100-ле­тию со дня смер­ти Пуш­ки­на. И Ли­фарь был ее ку­ра­то­ром.

Ко­с­тю­мы и де­ко­ра­ции дол­гое вре­мя ле­жа­ли без дви­же­ния в Па­ри­же. В 1968 го­ду эти уни­каль­ные ве­щи бы­ли вы­ста­в­ле­ны на аук­ци­о­не Со­тбис.

Ко­с­тю­мы, сде­лан­ные по эс­ки­зам Паб­ло Пи­кас­со, На­та­льи Гон­ча­ро­вой, Але­к­сан­д­ра Бе­нуа, Ми­ха­и­ла Ла­ри­о­но­ва, Ан­ри Ма­тис­са и др., ра­зо­шлись по му­зе­ям и ча­ст­ным кол­лек­ци­ям. У ме­ня толь­ко че­ты­ре ко­с­тю­ма из кол­лек­ции Дя­ги­ле­ва, ко­то­рые я ку­пил на аук­ци­о­нах. Это боль­шая цен­ность, их все вре­мя бе­рут на вы­став­ки.

Дя­ги­ле­ва по­хо­ро­ни­ли на чу­де­с­ном, рай­ском клад­би­ще на ост­ро­ве Сан- Ми­ке­ле в Ве­не­ции. По­хо­ро­ны оп­ла­чи­ва­ла его дав­няя под­ру­га Ко­ко Ша­нель. На мо­ги­ле Сер­гея Па­в­ло­ви­ча по-рус­ски на­пи­са­но: «Ве­не­ция – ве­ч­ная вдох­но­ви­тель­ни­ца на­ших ус­по­ко­е­ний…»

Дя­ги­лев­цы

Я знал не­сколь­ких дя­ги­лев­цев. К при­ме­ру, Ва­лен­ти­ну Ка­шу­бу. Она бы­ла очень кра­си­вой кор­де­ба­лет­ной ба­ле­ри­ной, ко­то­рая по­том дол­гое вре­мя жи­ла в Ма­д­ри­де и умер­ла в воз­рас­те поч­ти 100 лет.

Мно­гие рас­ска­зы о Сер­гее Па­в­ло­ви­че, его ха­ра­к­те­ре мне до­ве­лось ус­лы­шать имен­но от нее. Я про­вел с ней це­лую не­де­лю ин­тер­вью, и ка­ж­дый день она мне что-то рас­ска­зы­ва­ла. Все эти за­пи­си у ме­ня есть.

Ока­зы­ва­ет­ся, Дя­ги­лев был боль­шим сно­бом и лю­бил лю­дей бла­го­род­но­го про­ис­хо­ж­де­ния. На­при­мер, кор­де­ба­лет­ную ар­ти­ст­ку Ка­шу­бу он при­ме­чал за то, что она бы­ла до­ч­кой ге­не­ра­ла.

Сер­гей Па­в­ло­вич так­же был ве­ли­ким про­све­ти­те­лем. Во вре­мя га­ст­ро­лей в Ита­лии он по­ка­зы­вал уча­ст­ни­кам сво­ей труп­пы па­мят­ни­ки ар­хи­те­к­ту­ры, во­дил в га­ле­рею Уф­фи­ци. Сло­вом, хо­тел их раз­ви­вать. В этом смы­с­ле он за­бо­тил­ся о сво­их ар­ти­стах, как отец о де­тях.

Ду­маю, что Дя­ги­лев на­вер­ня­ка об­ла­дал не­ки­ми па­ра­нор­маль­ны­ми спо­соб­но­стя­ми. Ис­то­рия с Ле­о­ни­дом Мя­си­ным бы­ла в этом смы­с­ле очень по­ка­за­тель­ной. Тот был дра­ма­ти­че­с­ким ар­ти­стом, уче­ни­ком шко­лы при Ма­лом те­а­т­ре и был сла­бо зна­ком с ба­лет­ной тех­ни­кой. Но Сер­гей Па­в­ло­вич при­гла­сил его в труп­пу, по­то­му что Мя­син по­нра­вил­ся ему внеш­не.

По вос­по­ми­на­ни­ям са­мо­го Мя­си­на, Дя­ги­лев пред­ло­жил ему под­пи­сать кон­т­ракт и дал вре­мя по­ду­мать. Сер­гей Па­в­ло­вич жил то­г­да в гос­ти­ни­це «Ме­т­ро­поль», ря­дом с Ма­лым и Боль­шим те­а­т­ра­ми. Мя­син в по­л­ной уве­рен­но­сти, что он от­ка­жет им­пре­са­рио, от­пра­вил­ся в отель.

Но, вой­дя в ком­на­ту, ска­зал: «Я с удо­воль­ст­ви­ем при­ни­маю ва­ше пред­ло­же­ние!» Су­ще­ст­ву­ет тех­ни­ка пси­хо­ло­ги­че­с­ко­го воз­дей­ст­вия, ко­то­рую ча­с­то ис­поль­зу­ют шпи­о­ны. Что­бы вну­шить свои мы­с­ли со­бе­сед­ни­ку, на­до смо­т­реть не в гла­за ему, а вы­ше пе­ре­но­си­цы, в об­ласть тре­тье­го гла­за. По­ла­гаю, Дя­ги­лев этой тех­ни­кой вла­дел.

Ес­ли бы­ло ну­ж­но, Сер­гей Па­в­ло­вич мог лег­ко ма­ни­пу­ли­ро­вать людь­ми. К при­ме­ру, ко­г­да Пи­кас­со очень по­нра­ви­лась од­на из его ба­ле­рин, Оль­га Хох­ло­ва, Дя­ги­лев вся­че­с­ки их сбли­жал.

Свод­ни­че­ст­во кон­чи­лось свадь­бой. Хох­ло­ва ста­ла пер­вой же­ной Пи­кас­со и доль­ше ос­таль­ных ос­та­ва­лась в этой ро­ли. Сер­гей Па­в­ло­вич сде­лал это для то­го, что­бы за­по­лу­чить хо­ро­ше­го ху­до­ж­ни­ка.

Он так­же знал, что лю­бов­ни­цей од­но­го из его глав­ных ав­то­ров, Сер­гея Стра­вин­ско­го, бы­ла Ко­ко Ша­нель. Бла­го­да­ря это­му об­сто­я­тель­ст­ву Дя­ги­лев смог при­бли­зить ее к се­бе. Ша­нель не очень хо­ро­шо раз­би­ра­лась в ис­кус­ст­ве, но за­то по­лю­би­ла ба­лет.

Она офор­ми­ла ко­с­тю­мы к ба­ле­ту «Си­ний по­езд» и не­сколь­ко раз тай­но спон­си­ро­ва­ла дя­ги­лев­ские по­ста­нов­ки, го­во­ря: «Толь­ко ни­ко­му не рас­ска­зы­вай­те, ина­че все бу­дут про­сить!»

Об ут­ра­чен­ном

Але­к­сандр Вер­тин­ский пел про без­дар­ное вре­мя и без­дар­ную стра­ну. Ме­ж­ду тем Рос­сия по­да­ри­ла ми­ру очень мно­го та­лант­ли­вых лю­дей. И сре­ди них, не­со­м­нен­но, Сер­гей Па­в­ло­вич Дя­ги­лев. Сам он ни­че­го не ста­вил, не тан­це­вал, не ри­со­вал.

Но он умел вы­би­рать и спла­чи­вать во­к­руг се­бя по­тря­са­ю­щих лю­дей, ко­то­рые по­том со­ста­ви­ли ми­ро­вую гор­дость. К при­ме­ру, чем был бы аме­ри­кан­ский ба­лет без Ба­лан­чи­на? А ведь он то­же дя­ги­ле­вец.

А вы зна­е­те, что ос­но­ва­тель­ни­цей лат­вий­ско­го ба­ле­та бы­ла ба­ле­ри­на Але­к­сан­д­ра Фе­до­ро­ва, ко­то­рая тан­це­ва­ла у Дя­ги­ле­ва? В Ри­гу при­ез­жал ста­вить ба­ле­ты сам Ми­ха­ил Фо­кин. Ко­не­ч­но, впо­с­лед­ст­вии лат­вий­ская шко­ла раз­ви­ва­лась. Но к ее со­з­да­нию при­ло­жи­ли ру­ку имен­но дя­ги­лев­цы.

В 2000е годы мно­гие ми­ро­вые труп­пы, в том чи­с­ле Ан­д­ри­са Ли­е­пы в Мо­с­к­ве, пред­при­ня­ли по­пыт­ки по­ста­вить не­ко­то­рые дя­ги­лев­ские ба­ле­ты. По­хо­жи ли они на ори­ги­на­лы? Поч­ти во всех мо­с­ков­ских по­ста­нов­ках ис­поль­зо­ва­но ла­зер­ное ос­ве­ще­ние.

По­ве­рить в то, что ла­зер был в эпо­ху Дя­ги­ле­ва, мне ли­ч­но сло­ж­но. За­тем ме­ня уди­в­ля­ет ис­поль­зо­ва­ние син­те­ти­че­с­ких тка­ней в ко­с­тю­мах. В Лат­вий­ской опе­ре бы­ла «вос­ста­но­в­ле­на» «Шехе­ре­за­да», в ко­то­рой Зо­бе­и­да вы­хо­дит на сце­ну в ша­ро­ва­рах из лю­ре­к­са, с рас­пу­щен­ны­ми во­ло­са­ми и бан­да­ной на го­ло­ве.

Во-пер­вых, та­кой тка­ни как лю­рекс во вре­ме­на Дя­ги­ле­ва не су­ще­ст­во­ва­ло. А во-вто­рых, под­лин­ный ко­с­тюм Зо­бе­и­ды со­хра­нил­ся, он на­хо­дит­ся в Ав­ст­ра­лии (в ори­ги­на­ле во­ло­сы бы­ли со­б­ра­ны под тюр­бан со стра­у­со­вы­ми перь­я­ми).

На­сле­дие Дя­ги­ле­ва на­столь­ко свя­то, что его нель­зя усо­вер­шен­ст­во­вать. На­до ли­бо ко­пи­ро­вать, ли­бо не брать­ся во­об­ще. Вос­ста­но­вить ба­ле­ты Сер­гея Па­в­ло­ви­ча, ес­ли мы дей­ст­ви­тель­но это­го хо­тим, бу­дет тру­д­но, но воз­мо­ж­но. Прав­да, для это­го ну­жен вто­рой Дя­ги­лев.

Я — Дя­ги­лев на­обо­рот

Для ме­ня он ге­ний, ко­то­ро­му я очень хо­тел бы под­ра­жать, но не мо­гу. Во-пер­вых, по­то­му что все де­лаю на­обо­рот. Он при­во­зил рус­ское ис­кус­ст­во на За­пад, а я ста­ра­юсь вер­нуть его из из­г­на­ния об­рат­но в Рос­сию. В этом смы­с­ле я чув­ст­вую се­бя Дя­ги­ле­вым на­обо­рот.

Во-вто­рых, я не имею боль­шо­го ко­ли­че­ст­ва со­т­руд­ни­ков, ко­то­рых я, ви­ди­мо, про­с­то не смог со­брать. В этом то­же, оче­вид­но, есть моя ви­на. Но я ста­ра­юсь и де­лаю, что мо­гу. У ме­ня вы­шло более 40 кни­г, я ор­га­ни­зо­вал десятки вы­ставо­к, про­чел сотни лек­ций. В То­кио к 100-ле­тию Дя­ги­ле­ва в Му­зее Та­ма прошла вы­став­ка со многими экспонатами из мо­ей кол­лек­ции.