«Хороша девка, — восхитилась старуха. — Подведи-ка ее сюда, Джорджи». Глуповатого вида парень, ухмыляясь, подвел перепуганную 18-летнюю девушку к своей матери. Тощая, морщинистая рука начала щупать Элизабет, как покупатель щупает на рынке козу.
«Да, хороша, — причмокнула языком старуха. — Будешь, красавица, на меня работать тем самым?».
Элизабет не сразу поняла, что именно от нее хотят, а когда поняла — отшатнулась.
«Никогда! Лучше смерть!», — крикнула она.
Старуха позеленела от злости:
«Раз так, тащи ее на сеновал, Джорджи».
Элизабет Каннинг родилась 17 сентября 1734 года в Лондоне. Ее отец, Уильям Каннинг, был простым плотником. Мать, которую, как и дочь, звали Элизабет, была домохозяйкой.
Помимо малышки Лиззи, в семье было еще пятеро детей. Каннинги ютились в двух комнатах в районе Алдерменбери, испытывая постоянную нужду в деньгах.
Когда Лиззи исполнилось пятнадцать лет, она устроилась служанкой в дом сборщика налогов Джона Уинтлбери.
В 1751 году Уильям Каннинг скоропостижно скончался, после чего «бразды правления» в доме захватил подмастерье Джеймс Лорд, у которого, вероятно, были любовные отношения с матерью Лиззи. Лорд поселился в передней комнате, тогда как несовершеннолетним детям и их матери досталась одна-единственная, задняя, комната.
В октябре 1752 года Лиззи сменила место работы: от Джона Уинтлбери она перешла в дом плотника Эдварда Лайона, который был соседом Каннингов.
Девушка проработала у Лайона до 1 января 1753 года, после чего … внезапно пропала.
Первый день нового года был для Лиззи выходным. Вместе с матерью и братьями она отправилась в гости к своему дяде Томасу Колли и его супруге Элис. В доме Колли Каннинги находились до вечера.
Примерно в девять часов Лиззи отправилась в дом Эдвара Лайона, чтобы приступить к уборке стола после праздничного ужина. Было уже темно, и Колли решили проводить девушку, но, когда до дома мистера Лайона оставалось примерно треть пути, родственники попрощались: далее Лиззи следовала одна.
Эдвард Лайон так и не дождался служанку и пошел в дом ее матери, чтобы поторопить девушку. Элизабет Каннинг была поражена: она была уверена, что ее дочь давно на рабочем месте.
Дети миссис Каннинг тут же отправились на поиски своей старшей сестры. Искали повсюду, даже в соседнем районе Мурфилдс — но тщетно. Безрезультатными оказались и поиски Джеймса Лорда, который побывал в доме Колли. Томас и Элли были чрезвычайно встревожены пропажей племянницы.
Колли сообщили, что с Лиззи они расстались примерно в 21.30 у церкви Алдгейт на улице Хаундсдитч.
Проведя тревожную ночь, миссис Каннинг отправилась к Колли. Женщина со своим братом и его женой обходили каждый дом, расспрашивая о Лиззи. Между тем, дети Элизабет-старшей и Джеймс Лорд искали девушку в самых отдаленных и злачных районах Лондона.
К тому моменту во всех крупных газетах было размещено объявление о пропаже человека. Сердобольные граждане помогали Каннингам искать их родственницу.
Но Элизабет как в воду канула. Единственной зацепкой стал рассказ одного парня, который якобы слышал женский крик из наемного экипажа поздно вечером 1 января…
Полиция и добровольные помощники прочесывали Лондон на протяжении трех дней, затем интенсивность поисков стала спадать, а вскоре и совсем угасла. В конце концов, для такого города, как Лондон, пропажа девицы — не новость.
Только родственники еще верили в то, что Элизабет вернется, но и их вера с каждым днем угасала.
И вдруг 29 января Элизабет Каннинг вернулась…
Увидев дочь, миссис Каннинг упала на пол без чувств. Когда женщину привели в сознание, она бросилась обнимать Элизабет и попросила Джеймса Лорда созвать соседей, участвовавших в поисках. Через несколько минут в доме яблоку негде было упасть.
Внешний вид Элизабет поразил всех. Лицо и руки девушки были сплошь покрыты грязью, из одежды на ней были только сорочка, ночная сорочка и нижняя юбка. Волосы Элизабет скрывала грязная тряпка, а из уха несчастной сочилась кровь.
Когда Элизабет немного пришла в себя, она начала рассказывать.
По словам девушки, неподалеку от Бетлемской больницы она была атакована двумя мужчинами «отталкивающей наружности». Грабители сорвали с Элизабет одежду, отобрали у нее кошелек, а затем, раздосадованные, что денег у служанки при себе практически не было, и3били ее до потери сознания.
Очнулась Элизабет где-то за городом. Она запомнила дорогу, какой-то водоем и большой дом. Рядом с ней были и два грабителя. Похитители затащили девушку в дом, где находилась старая женщина «жуткого вида», еще какие-то женщины. Старуха сразу же спросила у Элизабет, будет ли та добровольно работать на нее, продавая себя на большой дороге. Каннинг с негодованием отказалась.
В наказание старуха приказала одной из своих подручных обрезать на пленнице остатки одежды и отправить ее на чердак.
На чердаке Элизабет прожила почти месяц. Ей давали только немного хлеба и воды. Ни с кем из своих похитителей девушка более не общалась. Улучив момент, когда грабители ушли, Элизабет разобрала заколоченное досками окно, вылезла на улицу и сбежала.
Имен своих похитителей девушка не знала. Единственное, что ей удалось вспомнить: фамилия «Уэллс», будто бы прозвучавшая с улицы.
Вскоре выяснилось, что в глухом районе Энфилд-Уолш, похожем на местность, описанную Элизабет, проживает некая Сюзанна Уэллс, более известная под прозвищем Матушка Уэллс.
1 февраля соседи, среди которых был первый работодатель девушки Джон Уилтлбери, повезли немного пришедшую в себя Элизабет в Энфилд-Уолш. Здесь уже находилась лондонская полиция.
Дом Матушки Уэллс оказался огромным, несуразным и жутковатым строением. Помимо помещений для хозяев, в нем были комнаты под сдачу постояльцам, плотницкая мастерская, пивная, мясобойня и даже сарай для животных, расположенный прямо в доме.
Хозяйка была весьма примечательной персоной. Миссис Уэллс два раза была замужем, и оба ее мужа плохо кончили. Первый, плотник — скончался от сердечного приступа, второй, промышлявший воровством, был пойман и повешен.
Уэллс и самой довелось побывать за решеткой: в 1736 году ее отправили в тюрьму за лжесвидетельство. От первого брака у Сюзанны была дочь, Сара Хоуит, а также сын — плотник Джон Уэллс.
Помимо самой миссис Уэллс и ее детей, в доме находились приживалка Мэри Скуайрс с сыном Джорджем, а также квартирантка Верчью Холл. На чердаке дома полиция обнаружила еще одну женщину, Джудит Нейтас.
Однако, чердак в доме Уэллсов не сильно походил на описанное Элизабет помещение с забитым окном, и Джудит Нейтас не была пленницей. Чердак представлял собой небольшую комнату, в центре которой лежала куча сена, которую использовали в качестве кровати.
Никаких признаков пребывания Элизабет здесь обнаружено не было. Также сыщики высказали однозначное мнение: побег отсюда через окно невозможен — человек попросту разобьется.
Элизабет Каннинг, увидев жильцов дома Матушки Уэллс, сразу же указала на Мэри Скуайрс и Сюзанну Уэллс как на своих мучительниц. Также она назвала участниками преступления Джорджа Скуайрса и Верчью Холл.
Когда Элизабет помогли забраться на чердак, она немедленно заявила, что именно здесь ее держали. Она повторяла со слезами на глазах:
«Здесь, на сеновале, на сеновале».
Мэри и Джордж Скуайрсы, Верчью Холл и Сюзанна Уэллс были арестованы и доставлены к мировому судье Мерри Тайшмейкеру. Судья сначала подробно расспросил обо всем мисс Каннинг, а затем провел допрос арестованных. По результатам допроса Джордж Скуайрс и Верчью Холл отправились домой, а Мэри Скуайрс и Сюзанна Уэллс остались под стражей.
Вскоре Тайшмейкер по неизвестной причине передал все материалы запутанного дела своему коллеге, мировому судье Вестминстера и знаменитому писателю Генри Филдингу. Филдинг вплотную занимался изучением психологии преступников, поэтому дело Элизабет его весьма заинтересовало.
6 февраля 1736 года Филдинг взял показания у мисс Каннинг. В отличие от своего предшественника, Генри отнесся к словам служанки с недоверием, хотя ее скромность и кроткий нрав пришлись ему под душе.
После беседы с Элизабет, Филдинг приказал доставить к нему всех обитателей «нехорошего дома». Однако, выполнить приказ в точности не удалось: Джордж Скуайрс исчез в неизвестном направлении. За поимку подозреваемого немедленно была назначена награда.
При допросе мистер Генри решил использовать систему повторяющихся вопросов, и это сразу дало результат. Верчью Холл начала путаться в показаниях, давать противоречивые ответы. Филдинг надавил на женщину, пригрозив ей тюрьмой.
Верчью заявила, что, действительно, Джордж Скуайрс и некий бродяга ранним утром 2 января привели Элизабет в дом Матушки Уэллс. После короткого разговора Мэри Скуайрс напала на мисс Каннинг и при помощи Верчью Холл потащила ее на чердак.
Когда Элизабет сбежала, Джудит Нейтас было приказано поселиться на чердаке как ни в чем ни бывало.
Показания Холл практически полностью соответствовали рассказу мисс Каннинг.
Следующей Филдинг допросил Джудит Нейтас. Женщина твердо заявила, что она давно живет на чердаке у Матушки Уэллс и ничего не знает про Элизабет. На своей полной невиновности настаивали и все прочие фигуранты дела, включая Мэри Скуайрс.
Между тем, полиция и сторонники Элизабет искали Джорджа Скуайрса по всей Англии, но он как в воду канул.
В результате состоялся суд над Мэри Скуайрс, которой предъявили обвинение в краже вещей мисс Каннинг, а также над Сюзанной Уэллс, обвиненной в создании притона.
Что интересно, обвинение в похищении так и не было предъявлено: дело в том, что в Англии первой половины XVIII века наказание за похищение человека просто-напросто не было предусмотрено. Тем не менее, Мэри Скуайрс от этого было не легче: кража, даже такая незначительная, каралась смертной казнью.
Суд проходил при огромной аудитории, председательствовал сам лорд-мэр сэр Крисп Гаскойн.
Мэри Скуайрс, старуха лет семидесяти, вызывала у лондонцев отвращение. В прессе ее открыто называли «невероятно уродливой женщиной-монстром». И правда, у Мэри был огромный нос и деформированное золотухой нижняя губа.
Элизабет Каннинг присутствовала на суде. Когда девушка с сопровождении матери вошла в здание, раздались оглушительные аплодисменты.
Элизабет повторила свои показания. По ее словам, 1 января на нее напали два мужчины, которые силой привели ее в дом Матушки Уэллс. «Жуткая старуха» Скуайрс сидела на кухне. Увидев Элизабет, она сразу спросила, будет ли та «работать на нее». После того, как Каннинг отказалась, ее отволокли на чердак.
Вот отрывок из показаний Элизабет:
«Ничего не было видно, но когда появился дневной свет, я смогла осмотреть помещение; там был камин с решёткой, но не было кровати или её остова, лежать можно было только на сене; там был чёрный кувшин, наполненный водой не до краёв, и около двадцати четырёх кусочков хлеба… около четверти буханки».
Мисс Каннинг заявила, что сбежать ей удалось, оторвав доску от окна, а затем спрыгнув вниз на мягкую глину. Пробежав через поле, она оказалась на дороге, ведущей в Лондон. По пути Элизабет никого не встретила и ни с кем не разговаривала.
Матушка Уэллс, которой было предоставлено слово, заявила, что до того момента, как к ней пришли с обыском, она никогда не встречала Элизабет Каннинг. Более того, с Мэри Скуайрс, жившей в ее доме, она была знакома около недели. Свой дом Уэллс назвала исключительно порядочным.
Мэри Скуайрс, постоянно выкрикивавшая угрозы и проклятия в адрес Элизабет, в очередной раз заявила о своей полной невиновности.
В результате суд признал Мэри Скуайрс и Сюзанну Уэллс виновными. Первую ждало повешение, а вторая отделалась клеймом на руке и шестью месяцами тюремного заключения.
Английское общество было в восторге от приговора, однако, нашлись и его критики. Так, лорд-мэр Крисп Гаскойн счел историю Элизабет недостаточно правдоподобной. Однако, во время суда он ничего не смог поделать из-за особенностей английской юридической системы и давления со стороны общества, прежде всего, со стороны аристократии, сразу же принявшей сторону мисс Каннинг.
После оглашения приговора, Гаскойн приступил к собственному расследованию. Внимательно перечитав все материалы дела, лорд-мэр обнаружил, что ключевые показания от Верчью Холл были получены Генри Филдингом после сильнейшего давления на женщину, а именно, после угрозы тюрьмой.
Повторно вызванная на допрос Верчью расплакалась и призналась, что «взяла грех на душу», оговорила Мэри Скуайрс.
13 марта 1736 года Крисп Гаскойн выписал новый ордер — на этот раз на арест Элизабет Каннинг, которую он обвинил во лжесвидетельстве.
Сразу после публикации ордера Гаскойна в Лондоне начались волнения. Сторонники Каннинг, которых уже были десятки тысяч, проклинали лорд-мэра, называя его защитником преступников. Между тем, у Скуайрс неожиданно тоже нашлись сторонники, которые через прессу грозили «сжечь все дома, амбары и зернохранилища» в Лондоне, если «несчастная, нищая старуха» будет «повешена богатеями».
Резонанс был настолько громким, что вынужден был вмешаться сам король Георг II, который от греха подальше отменил приговор суда и помиловал Скуайрс.
Следующим ударом по Элизабет Каннинг стала большая публикация в газете «Лондон Дэйли Адвертайзер», в которой расследование Филдинга и его подход к получению свидетельских показаний были названы преступными.
29 апреля 1754 года начался повторный процесс под делу Каннинг. В ходе заседания под председательством нового лорд-мэра Томаса Роулинсона было доказано, что у Мэри Скуайрс было алиби, а в ходе первого судебного заседания на неграмотную старуху оказали давление: ей и слова не дали сказать в свою защиту.
Также был проведен эксперимент, который однозначно показал: сбежать, спрыгнув из окна чердака дома Матушки Уэллс, не сломав ходя бы одну ногу, совершенно невозможно.
Однако, ключевым моментом был отказ Верчью Холл от ее предыдущих показаний. На этот раз женщина заявила, что до начала расследования она ни разу не видела Элизабет Каннинг.
Таким образом, было выяснено, что Элизабет Каннинг никто не похищал, что она оговорила Мэри Скуайрс и других фигурантов дела. Вот только: зачем она это сделала, куда она пропала почти на целый месяц, почему она явилась в таком виде, откуда она, хоть и в общих чертах, знала обстановку в доме Матушки Уэллс?
На все эти вопросы Элизабет наотрез отказалась отвечать, предпочтя понести наказание за лжесвидетельство. И ее приговорили к тюремному заключению сроком на месяц с последующей семилетней ссылкой.
А тайна девушки «на сеновале» так и осталась загадкой истории. Многие пытались понять, что же заставило Элизабет сбежать из дома на месяц, а затем устроить странный спектакль, обвинив в похищении невинных людей.
Кто-то считал, что мисс Каннинг сбежала от суровой матери, кто-то был уверен, что Элизабет тайно избавилась от ребенка, были и такие, что называли служанку «ночной бабочкой», регулярно бывавшей в доме Матушки Уэллс и скрывавшей от матери свой образ жизни.
Элизабет Каннинг отбывала наказание в Британской Америке, в штате Коннектикут. Через семь лет она получила право вернуться в Англию, но не сделала этого.
24 ноября 1756 года Элизабет вышла замуж за американца Джона Трита, родила ему четырех детей.
Супруги жили вполне благополучно на собственной ферме. Триты выращивали кукурузу, растили детей, наслаждались покоем.
В июне 1773 года миссис Каннинг скончалась в возрасте 38 лет. К сожалению, она так никому и не сказала, что же произошло с нею много лет назад в первый день нового, 1734-го, года.
