Имя Михаила Врубеля неразрывно связано с образами Демона, сумрачных героев и загадочных героинь. Но за многими из его самых пронзительных творений стоит реальная женщина — Эмилия Львовна Прахова (урожденная Плахова), его главная муза и неразделенная любовь.
История их отношений – это не просто роман, а драма, вплетенная в полотна художника и, по мнению многих биографов, ставшая одной из ключевых причин душевного надлома и трагического конца Врубеля.
Молодой, подающий надежды Врубель впервые увидел Эмилию в Киеве в 1885 году. Она была женой его покровителя и наставника, известного искусствоведа и археолога Адриана Прахова.
Эмилия, старше Врубеля на 7 лет, была женщиной редкой красоты, ума и образованности. Современники описывали ее как «лунную красавицу» с необыкновенными глазами и царственной осанкой. Для впечатлительного, эмоционального Врубеля она стала олицетворением идеала…
Однажы Прахов поручил Врубелю написать иконы для реставрируемого им Кирилловского монастыря. Именно там Эмилия стала моделью для ликов святых. Художник вкладывал в эти образы не только религиозное чувство, но и всю силу своей страсти.
Лик Богоматери – это почти портрет Эмилии, одухотворенный и прекрасный. Но уже здесь искусствоведы (как, например, Дмитрий Сарабьянов в монографиях о Врубеле) видят начало внутреннего конфликта: священный сюжет становится носителем земной и даже запретной страсти.
Чувство Врубеля к Эмилии быстро переросло в глубокую, всепоглощающую одержимость. Он писал ее портреты, вкладывая в них трепет и обожание. Именно она стала прообразом его знаменитой «Снегурочки» – хрупкой, загадочной, обреченной.
Но Эмилия, будучи замужней женщиной с детьми, держала дистанцию. Она, безусловно, ценила талант Врубеля, возможно, даже испытывала к нему симпатию и сострадание, но не могла и не хотела отвечать на его безумную страсть. Этот неразделенный, невозможный любовный пыл стал источником невыносимых мук для художника.
Судьба нанесла Врубелю двойной удар, связанный с Эмилией. В 1887 году тяжело заболел и вскоре умер маленький сын Праховых, Адриан, к которому Врубель был сильно привязан.
Горе Эмилии было безмерным. Врубель, и без того находящийся в состоянии крайнего нервного напряжения от своей неразделенной любви, глубоко переживал эту трагедию вместе с ней, оставаясь бессильным утешителем. Этот удар усугубил его душевную хрупкость.
Вскоре после смерти сына у Эмилии Праховой стали проявляться признаки тяжелой депрессии и психического расстройства. Она замкнулась, страдая от приступов тоски. Для Врубеля, обожествлявшего ее, видеть свою «богиню» сломленной и страдающей было невыносимо.
Его письма сестре полны отчаяния: «…она больна… и это ужасно. Вся моя демониада… идет от нее…» (из переписки М. А. Врубеля). Ее реальное падение с пьедестала совершенства стало для него личной катастрофой, подрывающей основы его мира.
Образ Эмилии, ее недостижимость, ее собственная трагедия и душевная болезнь стали мощнейшим катализатором внутреннего кризиса Врубеля. Неразделенная любовь питала его демоническую тему – тему изгнания и тоски. Ее собственная душевная болезнь разрушила идеал, на котором держался его внутренний мир, и стала зловещим предвестником его собственного недуга.
Врубель даже наносил себе раны, чтобы испытать боль, которая, по его мнению, могла заглушить боль безответной любви. На фоне переживаний он погрузился в глубокую депрессию, и у него начались эпилептические припадки.
Биографы (как Н. А. Дмитриева в фундаментальной работе «Михаил Врубель») подчеркивают: наследственная предрасположенность к психическому заболеванию у Врубеля была.
Но стресс, вызванный годами неразрешимого душевного конфликта, муками неутоленной страсти к Эмилии и шоком от ее трагедии, стал тем спусковым крючком, который привел к манифестации его болезни в начале 1900-х годов. Его одержимость музой обернулась одержимостью безумием.
Эмилия Прахова не злонамеренно «погубила» Врубеля. Она стала его судьбой и его проклятием. Он вознес ее на пьедестал божества, а жизнь низвергла ее в бездну страдания.
Этот разрыв между идеалом и реальностью, эта невозможность обладания, это сострадание к падшей богине – все это выжгло душу художника. Его Демоны, его Падшие Ангелы, его скорбные лики – во многом отражение той бездны, куда его затянула любовь к Эмилии.
Даже когда Врубель уже находился в лечебнице, он продолжал писать ее портреты по памяти. Образ его главной музы преследовал его до конца, став и источником его величайших творений, и одной из причин его трагического погружения во тьму.
История Врубеля и Праховой – это вечное напоминание о том, как тонка грань между возвышенным вдохновением и разрушительной одержимостью, между любовью к Музе и любовью, способной сжечь дотла…
