— Готов поспорить, что это написано мужчиной!
— А если женщиной?
— Ну это вряд ли. Не может женщина так писать. Надо быть большим оригиналом! Неплохо бы познакомиться с сочинителем.
На обложке стояла фамилия автора — «В. Микулич», подходящая равно как мужчине, так и женщине.
Повесть называлась «Мимочка» и восхитила настолько Льва Толстого, что он непременно захотел тут же познакомиться с автором.
«Мимочка – невеста! Мимочка опять невеста, и на этот раз, кажется, уже совершенно серьёзно. Она принимает поздравления; она делает визиты родным, получает от них подарки.
Тетушки с любопытством и с участием расспрашивают ее о подробностях приданого; дядюшки приносят свои лучшие пожелания, подшучивают над Мимочкой, поддразнивают ее, причем Мимочка слегка краснеет и потупляет свои невинные глазки.
– Вы очень любите вашего жениха? – спрашивают Мимочку.
– Я еще слишком мало знаю моего жениха для того, чтобы любить его, но я его… уважаю, – отвечает она.
Какова Мимочка! Никто не ожидал, что она ответит так умно. Все тетушки находят, что она ответила очень умно, а до сих пор Мимочка еще никогда не проявляла более ума, чем его полагается такой хорошенькой девушке, как она…»
Юмористическая дилогия о жизни Мимочки до свадьбы («Мимочка-невеста») и приключениях замужней Мимочки на Кавказе («Мимочка на водах») привела в восторг и Николая Лескова, нашедшего, что «повесть… свежа, жива и любопытна… манера писания чрезвычайно искусна и приятна».
Книга стала настолько популярной, что ее тут же разобрали на цитаты и перевели на немецкий, французский, польский, шведский и датский языки.
Сто пятьдесят лет назад вся читающая Россия хорошо знала Мимочку, очаровательную, капризную, немного взбалмошную героиню искрометной повести, чей образ стал нарицательным для обозначения светской и пустоватой барышни.
Кем же был автор, сумевший вызвать восхищение самого Льва Николаевича Толстого, что не так-то просто было сделать?!
..Итак, 1880 год. Санкт-Петербург. Под Новый Год, 30 декабря, в дом на углу Знаменской и Баскова переулка, где находился литературный салон, спешили гости. Хозяйка салона, Елена Андреевна Штакеншнейдер, была старшей дочерью придворного архитектора Андрея Ивановича Штакеншнейдера.
Елена Андреевна — личность прелюбопытнейшая, оставившая после себя бесценные мемуары о выдающихся современниках. Иван Гончаров называл ее «горбуньей с умным лицом».
Елена родилась с врожденной деформацией позвоночника и костей таза, из-за чего ее правая нога была короче. Бедняжка передвигалась на костылях, но была искренней, открытой, обладающей остротой ума и душевной чуткостью женщиной.
«Мне многое не позволено, что идет к другим, — писала восемнадцатилетняя Елена, — не могу ни танцевать, ни наряжаться, ни кокетничать». Ей трудно ходить, но она умела слушать, наблюдать и беспристрастно фиксировать на бумаге. А слушать и наблюдать ей было что.
На журфиксах по вторникам бывали Иван Гончаров, Федор Достоевский, Яков Полонский, Всеволод Гаршин, Аполлон Майков, музыкальный и художественный критик Владимир Стасов, артисты Полина Стрепетова и Иван Горбунов, композитор Модест Мусоргский и многие другие.
Гостьей на этом предновогоднем вечере стала 23-летняя Лидия Веселитская, молодая и интересная барышня, будущая писательница и переводчица, делающая первые шаги на литературном поприще. Она и раньше бывала в этом салоне, но в этот день ее впервые представили Федору Михайловичу Достоевскому. Ее давней мечтой было увидеть своего кумира.
Наряду с литературными чтениями, музицированием и любительскими спектаклями на журфиксах велись страстные споры по философским и религиозным вопросам.
Поскольку журфикс состоялся на Святках, находящийся в предпраздничном настроении Достоевский, перетасовывая колоду карт, предложил Лидии:
— Погадать вам?
Надо сказать, что хозяйку салона, Елену Андреевну, занимал вопрос — будет ли Лидочка писать и станет ли известной? Штакеншнейдер рассказывала, что к Федору Михайловичу начинающие писатели приходили за разрешением сомнения: есть ли у них талант или нет?
Недавно к нему родители привели пятнадцатилетнего юношу — пишет стихи и подает надежды… Им оказался Дмитрий Мережковский. Родители спросили: «Будет сын знаменит?»
Федор Михайлович ответил уклончиво: «Пострадать надо». Родители ушли недовольные. И теперь Елена Андреевна с нетерпением ждала вердикта в отношении Лиды.
Девушка покраснела и произнесла:
— Мне гадать не о чем. Я лучше пострадаю, а судьбу свою знаю: через месяц я выйду замуж.
— Вот как? Ну дай вам Бог!
Достоевский расспросил Лидию о женихе: сколько ему лет, чем занимается, русский ли он и как его зовут, и пожелал счастья.
Лидия Ивановна Веселитская родилась 5 марта 1857 года в Егорьевске в дворянской семье, которая вела свою родословную от семейства Божидар из Герцеговины. Ее отец преподавал в Александровском кадетском корпусе. Когда Лида была ребенком, ее родители развелись. Мать вышла вторично замуж. Лидочка с матерью и отчимом поселилась в Петербурге.
В 1874 году Лидия окончила Павловский женский институт, в 1876 — Педагогические курсы. 30 января 1881 года она вышла замуж за русского офицера. Через шесть лет брак распался из-за измены мужа, который полюбил другую женщину и вскоре женился на ней.
События личной жизни и собственная неудача в браке побудили обостренное внимание молодой писательницы к теме женской судьбы, домашних конфликтов, проблем в браке, отношений мужчины и женщины.
В 80-е годы Лидия опубликовала сказки и рассказы в журналах «Семейные вечера», «Семья и школа», «Детское чтение». Хотя первые произведения Веселитской не остались незамеченными, например, Иван Сергеевич Тургенев весьма лестно отозвался о появившемся в журнале «Нива» рассказе «Студент», но широкой известности не получили.
В 1891 году вышла повесть «Мимочка на Водах» – вторая часть трилогии о Мимочке, которая имела оглушительный успех у читателей и стала бестселлером.
«Вот и он. Он подошел к ней с серьезным и торжественным выражением лица и холодно поклонился ей. Потом заговорил о погоде и, попросив позволения сесть с ней рядом, сел на противоположный конец скамейки.
О, каким холодом веяло теперь от его элегантной фигуры! Вершина Эльборуса не могла быть холоднее. И от соседства этого Эльборуса у Мимочки холодели ручки и ножки, и ей хотелось плакать…»
Веселитская печаталась под псевдонимом «В. Микулич» и «Л. Чернавина».
«Лидия Ивановна показала жизнь русской женщины конца XIX века: девушка на выданье; увлеченная домашним обустройством молодая жена; ветреница, жаждущая любовных приключений и сексуальных радостей; не любящая мужа жена; женщина, желающая обрести покой в семейном кругу и домашнем тихом существовании; женщина, любящая и преданная одному-единственному мужчине…»
Невероятно популярная Веселитская незаслуженно забыта в наши дни. А зря!
Чтение трилогии, состоящей из повестей «Мимочка-невеста», «Мимочка на водах» и «Мимочка отравилась», весьма любопытное по нескольким причинам: во-первых, интересное яркими описаниями минувшего времени и людей, в нем живущих;
во-вторых, удивительным русским языком — остроумным и забавным, как если бы Тэффи написала роман «Мадам Бовари»; в-третьих, своими удивительными параллелями с современной жизнью, подтверждающими, что «времена — всегда одинаковые».
«Вы думаете, может быть, что Мимочка плохо и мало училась, что ей вовсе не до книг. Напротив, она «ужасно» любит чтение. После туалета и выездов она больше всего на свете любит chocolat mignon и французские романы.
Не думайте также, что Мимочка оттого любит французские романы, что она не патриотка, или что она забыла русскую азбуку. Вовсе нет. Она бы и рада читать по-русски, но ведь нечего!
Если б заботливая maman и захотела дать дочери какую-нибудь русскую книгу, что могли бы вы рекомендовать ей кроме хрестоматий Филонова и Галахова, которые, разумеется, не могут занять воображение девушки в том возрасте, когда она, натурально, мечтает о любви, о замужестве…»
Девушка очень напоминает некоторых наших современниц, смотрящих только сериалы (в случае с Мимочкой — читающей французские романы), не выпускающих из рук телефона и выкладывающих бесконечные фото в соцсети.
Лев Толстой, например, так отозвался о повести в своем письме к Веселитской:
«То, что вам передавал Суворин о моем восхищении перед вашей повестью, наверное, только в малой степени выражает то, как она мне нравится. Очень интересно, что вы напишете теперь, и по правде скажу, очень боюсь.
Надо, чтобы было очень, очень хорошо, чтобы было не хуже «Мимочки». А «Мимочка» по тону своему так оригинальна, что следующая вещь не может уже быть похожа на нее по тону».
Толстой оказался прав. Была анонсирована четвертая часть — «Мимочка-вдова», но по каким-то причинам замысел писательницы так и не был осуществлен.
Лидия Ивановна выпустила также еще несколько книг — «Зарницы»(1895), «Рассказы» (1898 и 1911), «Тени прошлого» (1914), «Пасха красная» (1914), «Дуся» (1915), «Встречи с писателями» (1929), однако известности «Мимочки» они не получили.
Веселитская была знакома, встречалась, дружила и переписывалась с Толстым, Гаршиным и Чеховым. Личная жизнь Лидии не сложилась.
Писательница после Октябрьской революции не эмигрировала, а осталась в России и занималась переводами. Лидия Ивановна Веселитская-Микулич была крестной матерью Лидочки, дочери журналиста и издателя Михаила Осиповича Меньшикова, казненного большевиками.
Яков Михайлович, старший сын Меньшикова, юрист, публицист, офицер Первой мировой войны, до самой смерти в Париже в 1953 году, благодарно вспоминал о «милой Лидусе», одинокой и униженной старушке, заменившей ему мать и тихо почившей в родном Царском (Детском) Селе суровое довоенное время.
79-летняя Лидия Веселитская скончалась 23 февраля 1936 года в Царском Селе.
