— Вы пляшете в ночном клубе, чтобы вернуть мне долг? — спросил он. Лидия густо покраснела. Откуда только он узнал? Ей казалось: она провалится под пол от стыда.
— Я прощаю вам этот долг, — подумав, сказал Анри. Сумма была крупной, но он решил поступить по-христиански. К тому же, ему было очень жаль молодую эмигрантку.
— Я не возьму у вас ни копейки, — сказала она и вышла за дверь.
Он стоял, как громом пораженный, не в силах поверить, что эта гордая русская отказалась…
23 июня 1910 года в Томске в семье детского врача Николая Ивановича Делекторского и его супруги Веры Павловны родилась девочка. Окрестили малышку Лидией.
Жизнь семьи была вполне благополучной. Николай Иванович, трудившийся при Детском приюте трудолюбия женского Иоанно-Предтеченского монастыря, был единственным детским доктором на многие мили вокруг. К Делекторскому привозили детей из самых отдаленных, глухих деревень.
Обращались к Николаю Ивановичу и взрослые. Всем он помогал, всех спасал по мере своих сил и возможностей. Вот как писала о Николае Ивановиче газета «Томские епархиальные ведомости»:
«При домѣ трудолюбія долго не было ни доктора, ни фельдшера, ни больницы, и ни аптеки.
Въ этомъ случаѣ на помощь совѣту явился монастырь, устроивъ свою больницу и аптеку для сестеръ, которыми предоставилъ право пользоваться и дѣтям пріюта, а совѣтъ пригласилъ докторами ординатора дѣтской клиники университета Николая Ивановича Делекторскаго, с платою 120 рублей въ годъ».
В 1913 году, когда Лидии было всего три года, ее отцу присвоили звание доктора медицины, а немного позднее — чин коллежского советника.
В 1915 году семье Делекторских пришлось переехать в Барнаул. В Томске Николай Иванович оставил своего ученика, а сам стал первым дипломированным педиатром на всем Алтае.
Благодаря детскому врачу Делекторскому в Барнауле появился приют для детей воинов, погибших на полях Первой мировой войны.
После революции Николай Иванович продолжал работать в Барнауле. В феврале 1920 года случилось несчастье — доктор подхватил тиф от одного из своих маленьких пациентов и скоропостижно скончался.
Вере Павловне с 10-летней Лидой на руках приходилось крайне тяжело: семья голодала, холодала. В конце 1922 года Вера Павловна подхватила свирепствовавшую в то время холеру и, не в силах бороться с болезнью, отошла в мир иной.
Двенадцатилетняя Лида осталась круглой сироткой. К счастью, ее взяла к себе родная тетя, вскоре эвакуировавшаяся со своей семьей в китайский город Харбин, в те годы ставший основным приютом для бегущих от революции русских.
В Харбине Лида поступила в русскую школу, которую окончила в 1926 году. К тому времени 16-летняя девушка ощущала себя чужой в семье тети, мечтала стать самостоятельным человеком.
Однажды Лида заявила, что хочет перебраться из Харбина во Францию, в Париж. Тетя была не против.
Так Лида оказалась в Париже. Оказалось, что жизнь в столице Франции совсем не такая радужная и прекрасная, как грезилось. В Париже было полно нищих, полно ветеранов минувшей войны, попрошайничающих на тележках.
Юной эмигрантке приходилось добывать деньги на пропитание, работая моделью — благо, внешность вполне позволяла. Однако занятие это казалось Лидии унизительным, доставляло ей душевные терзания.
В 1930 году в возрасте 20 лет Лидия предприняла попытку защититься от тяжести и жестокости окружающего мира с помощью замужества. Она стала супругой эмигранта Бориса Омельченко.
Опыт семейной жизни оказался неудачным. Борис был человеком не самых строгих правил, любил посещать кафе-шантаны, где общался с молодыми француженками. Все попытки Лидии создать нормальный быт, образумить супруга, успехом не увенчались. Пара разъехалась по разным квартирам, но брак из-за бюрократических проволочек был расторгнут лишь в 1936 году.
Разочаровавшись в браке, Лидия поступила в Сорбонну на факультет медицины — она хотела быть детским врачом, как ее отец. Но эта мечта, к сожалению, не сбылась: у Лидии просто не хватило денег, чтобы оплачивать обучение.
Оставив университет, Лидия стала работать статисткой в кино, моделью и танцовщицей. Для русской девушки, воспитанной в православных патриархальных традициях, все эти занятия представлялись неприличными. Но — ей были необходимы деньги в холодном, равнодушном Париже.
Приходилось Лидии быть и натурщицей, но, в отличие от других девушек, она отказывалась от работы в стиле ню, что значительно понижало ее гонорар. «В Париже нужно иметь самоуверенный характер», — говорила Делекторская. Она таким характером не обладала.
Осенью 1932 года Лидия переехала в Ниццу, где надеялась найти работу гувернантки. На автобусной остановке молодая женщина прочла объявление некоего художника Анри Матисса. Месье Матиссу был необходим помощник на несколько месяцев и на неполный рабочий день.
Имя художника было Лидии совершенно незнакомо: от современной живописи Делекторская была очень далека, к тому же, она еще не вполне владела французским языком. Тем не менее, отчаянно нуждавшаяся в деньгах Лидия решила попытать счастье.
Месье Матисс оказался весьма доброжелательным пожилым мужчиной — художнику на момент встречи было 63 года. Живописец сочувственно отнесся к русской эмигрантке и после короткого собеседования, принял ее на работу.
Лидия исправно выполняла все поручения художника, оказав ему неоценимую помощь в работе над огромным панно «Танец». «Танец» создавался на протяжении шести месяцев, все это время Матисс исправно выплачивал Лидии зарплату, не забывая также и о сверхурочных.
В середине 1933 года Лидия получила расчет. Увольняясь от Матисса, она попросила художника занять ей 500 франков. Анри, подумав, дал Делекторской эту сумму.
Деньги были нужны не Лидии, а некоему молодому человеку, хитрому пройдохе-эмигранту, сумевшему запудрить мозги сироте. Лидия отдала деньги любовнику и тот немедленно спустил их в казино.
Вернуть долг Делекторская не могла, да Матисс и его больная супруга не верили, что они увидят свои 500 франков. Молодая, отчаянно нуждающаяся девушка, эмигрантка… Конечно, она даже не подумает вернуть долг.
Матисс не учел одного. Лидия Делекторская, помимо прочего, была русской.
Молодая женщина поставила перед собой цель: во что бы то ни стало вернуть художнику долг. Для этого ей пришлось забыть о природной стеснительности, стать самоуверенной.
Лидия танцевала в ночном клубе, где работяги требовали от нее канкан, хваталась за любую подработку. Как-то раз общий знакомый сообщил Матиссу, что его бывшая помощница танцует в ночном клубе, чтобы вернуть ему долг.
Художник был поражен, и немедленно отправил за Лидией машину.
Когда Лидия прибыла, Анри и его супруга Амели сообщили женщине, что прощают ей долг. Делекторская наотрез отказалась и заявила, что выплатит все до копейки.
«Эта гордая русская!» — восхищенно воскликнул Матисс. Его жена была полностью согласна с оценкой мужа: поступок Делекторской подкупил всех.
Лидии предложили другой вариант: она останется в семье Матисс в качестве помощницы художника и сиделки его жены. Делекторская согласилась.
На первых порах от Лидии требовалось только четкое исполнение ее обязанностей. Для Матисса молодая женщина была просто наемной сотрудницей. Анри не видел в «ледяной принцессе», как он называл Лидию, ни женщину, ни даже натурщицу.
В те годы художника привлекал образ жгучих брюнеток южных кровей — таковыми были все его натурщицы. Лидия — высокая блондинка (до того, как начала красить волосы) со светлой кожей в идеал Матисса не вписывалась.
В середине 30-х произошел коренной перелом. Семья художника, в том числе, Лидия, перенесли тяжелый грипп. Ухудшение здоровья привело к творческому кризису. На протяжении нескольких лет Матисс практически ничего не писал. Критики утверждали, что время художника прошло, и он больше не создаст ни одного шедерва.
Новым импульсом для творчества Матисса стала Лидия. «Гордая русская» вернула художника к жизни.
Все случилось внезапно. Делекторская сидела на стуле рядом с постелью Амели в своей излюбленной позе: руки на спинке стула, голова наклонена. Матисс вошел в комнату что-то узнать у Лидии, и вдруг крикнул:
«Не шевелитесь!».
В руках художника появился альбом, он начал быстро работать и буквально за вечер написал первый портрет Лидии.
Матисс был потрясен результатом. Художник называл получившийся портрет лучшим в своем творчестве и изумлялся, что он раньше не замечал истинную красоту буквально у себя под носом!
С тех пор Лидия стала постоянно позировать для Матисса. Творческий ступор, в котором оказался художник, был преодолен. Анри стал много и увлеченно писать, и на большинстве его работах была она. Лидия.
С 1935 года Лидия Делекторская стала основной и, по сути дела, единственной моделью Матисса. Кроме того, «гордая русская» выполняла колоссальный объем других работ. Лидия успевала быть сиделкой для Амели, секретарем-переводчиком для Анри, учила художника английскому языку, наводила порядок в мастерской.
Такое резкое сближение Лидии и Анри не укрылось от законной супруги художника. Амели ужасно ревновала и устраивала один скандал за другим. В 1939 году жена все-таки заставила художника отказать Делекторской от дома.
Для Лидии это стало тяжелейшим ударом. Делекторская уверяла Амели, что между ней и мастером существуют только рабочие отношения, а увольнение лишает ее, не имеющую гражданства, средств к существованию. 29-летняя женщина не нашла иного выхода, кроме смерти.
Делекторская выстрелила себе в грудь из револьвера. Пуля застряла в кости, что спасло натурщице жизнь.
Для Матисса попытка самоубийства Лидии стала сигналом. В феврале 1939 года он подал на развод и в ходе скандального, тяжелейшего процесса отдал Амели все, в том числе, свои работы.
Получив развод в июле 1939 года, Матисс немедленно вызвал Лидию в свой дом в Рошфоре. Делекторская приехала.
Лидия жила с прислугой в мансарде, к художнику обращалась исключительно на «вы», а также используя слово «патрон». Делекторская взяла на себя все финансовые заботы, следила за мастерской, за домом, выполняла для Матисса роль личного психолога. И, конечно же, она была его натурщицей.
Бывшая жена и дети Матисса категорически отказывались верить, что между художником и Лидией ничего нет. Амели распускала о Делекторской неприличные слухи, при встречах относилась к ней как к прислуге.
Во время войны Матисс и Лидия оказались в крайне тяжелом положении. Слуги разбежались и Делекторской пришлось взять на себя самую черную работу: она добывала дрова, топила печь, искала в голодном городе пищу и воду.
В 1945 году Матисс и его помощница переехали в Париж. Художник, благодарный за все, что сделала для него Лидия, полностью доверял ей во всех вопросах, в том числе, в вопросе продажи его картин.
Анри постоянно пытался сделать Делекторской дорогой подарок: мастер всей душой желал, чтобы женщина, 20 лет служившая ему верой и правдой, внесшая огромный вклад в его творчество, не осталась без копейки после его смерти. При этом, было известно, что в завещание художника Лидия не может быть включена.
Лидия наотрез отказывалась от подарков: она соглашалась принять дары Матисса лишь два раза в год — на своей день рождения и на Новый год.
3 ноября 1954 года великий французский художник Анри Матисс скончался в возрасте 84 лет на руках у своего верного секретаря и музы. Перед смертью он успел набросать карандашный портрет Лидии, ставший последней работой Мастера.
Делекторская покинула дом художника сразу после того, как туда прибыла Амели с детьми. Она не взяла с собой ничего, кроме личных вещей.
Лидия растворилась в ночи, как будто ее и не было. Как будто не было женщины, вырвавшей художника из кризиса, подарившей ему 20 лет творчества, а, скорее всего, и 20 лет жизни.
У Делекторской осталась лишь ее маленькая квартирка в Париже, а также картины — подарки Матисса, на большинстве из которых была изображена Лидия Николаевна.
Даже в самые суровые годы Делекторская не продавала картины. Она отдавала их бесплатно. И отдавала России.
Да, эмигрантка, бежавшая в Китай, затем во Францию в 1956 году восстановила связи с Родиной, неоднократно бывала в СССР. За несколько лет Делекторская передала Эрмитажу множество картин Матисса.
В СССР близким другом Лидии Николаевны стал Константин Паустовский. Делекторская боготворила писателя, и сама вызвалась переводить его книги на французский. Именно благодаря Лидии Николаевне писатель Паустовский стал известен во Франции.
В 1982 году состоялось уникальное событие: Эрмитаж получил из Франции невероятный дар — полное собрание гравюр Анри Матисса. Дарителем была Лидия Делекторская, которой Матисс в свое время подарил эти гравюры.
Лидия Николаевна, передавая России драгоценные картины великого художника, жила невероятно скромно. Пенсию ей правительство Франции не назначило, и Делекторской пришлось продать квартиру с условием, что ей позволят жить в ней до смерти.
16 марта 1998 года в Париже тяжелобольная Лидия Николаевна Делекторская покончила с собой в возрасте 87 лет. В своем завещании женщина попросила похоронить ее в Павловске под Санкт-Петербургом.
Посмертная воля Лидии Николаевны была исполнена. На ее памятнике были выбиты слова художника Пабло Пикассо:
«Матисс сохранил ее красоту для вечности».
Ниже была сделана еще одна, более приземленная, но такая важная надпись:
«Муза. Друг. Секретарь Анри Матисса».
