Знаете, как это бывает? Иногда подозрения – это как мелкий песок в ботинке. Сначала просто неприятно, едва заметно. Потом – натирает. А потом уже идти невозможно, пока не вытряхнешь всю эту дрянь и не посмотришь: что же там внутри на самом деле?
Анна эту песчинку почувствовала давно. Ольга. Коллега мужа. Та самая, с «безобидным» смешком в трубку, когда он «задерживается на работе». Та самая, чьи фотографии в купальнике он так «случайно» листал дольше обычного в соцсетях. Анна молчала. Глотала. Надеялась, что это ей кажется. Что это просто ее собственная неуверенность играет злую шутку.
Сергей вернулся поздно. Не просто поздно – в том самом состоянии легкой, размытой эйфории, которое бывает после «очень важных переговоров» с «нескучными людьми». От него пахло чужим дорогим табаком и едва уловимыми нотами незнакомого одеколона.
– Привет, солнышко! – бросил он из прихожей, с трудом попадая ногой в домашний тапок. Голос звучал неестественно громко, натянуто весело. – Устал как собака, но все прошло отлично! Ольгу помнишь из маркетинга? Она просто огонь сегодня, столько идей подкинула!
Анна сидела на краешке дивана, в руках – стакан холодного чая. Она не подняла глаз. Просто вдохнула поглубже.
– Ольга… – произнесла она тихо, почти задумчиво. – Та самая, что на прошлом корпоративе «случайно» пролила тебе красное вино на брюки? И так «расстроилась», что полчала помогала тебе оттирать в дамской комнате?
Сергей замер на полпути к дивану. Легкая тень пробежала по его лицу,но только на миг.
– Ань, ну что ты опять за свое? – он махнул рукой, пытаясь сесть рядом, но Анна чуть отодвинулась. – Мы просто коллеги! Хорошо работаем вместе. Она веселая, с ней легко. Да, она флиртует иногда… Ну и что? Пустяки же! Это всего лишь флирт! Безобидный, знаешь ли? Просто чтобы атмосферу разрядить.
Слово «флирт» повисло в воздухе. Тяжелое, липкое. Анна медленно поставила стакан на стол. Звук стекла о стекло прозвучал неожиданно громко. Она подняла на мужа глаза. В них не было ни гнева, ни слез. Там была ледяная, мертвая тишина. Такая, от которой у Сергея невольно сжалось все внутри.
– Флирт… – повторила она. Каждую букву проговаривая отдельно. – Безобидный. Понятно.
Она протянула руку к его пиджаку, висевшему на спинке стула. Сергей напрягся.
– Ань, что ты…
Но она уже доставала из внутреннего кармана его телефон. Он дернулся, но было поздно. Анна спокойно, с какой-то жуткой методичностью, разблокировала его – он всегда ставил один и тот же пароль, день их свадьбы. Ирония судьбы.
– Дай сюда! – голос Сергея сорвался на визгливую ноту. – Это мое! Ты не имеешь права!
– Право? – Анна усмехнулась коротко, горько. – Какое право? Право верить тебе? Право не видеть очевидного? Это право я, кажется, уже исчерпала.
Ее пальцы быстро листали переписку в одном мессенджере. Сергей побледнел. Он замер, словно парализованный, наблюдая, как последние остатки его лживой уверенности рассыпаются в прах под спокойным, неумолимым взглядом жены. Он видел, как ее взгляд скользит по строчкам. По смайликам. По комплиментам. По «случайно» отправленным фото.
Потом она остановилась. Замерла. Даже дышать, казалось, перестала. Лицо стало абсолютно непроницаемым. Белым, как мел. Только пальцы, сжимающие телефон, побелели до синевы.
Она медленно подняла глаза. Встретилась с его взглядом. И в этой тишине ее голос прозвучал громче любого крика:
– А ее смс… «Сплю в твоей рубашке»… – Анна сделала паузу. Длинную. Мучительную. – Это что, Сергей? Кроссворд? Или, может, часть твоего «безобидного флирта»? Объясни. Пожалуйста. Очень хочу понять логику.
Сергей открыл рот. Закрыл. Сглотнул. Его лицо перекосилось. Он пытался что-то найти в голове – оправдание, ложь, хоть что-то! – но там была только паника и пустота. Этот конкретный факт, эта физическая причастность Ольги к его личному пространству, к его вещам, к его… дому, обрушилась на него с неожиданной силой. Он не ожидал, что Анна увидит именно ЭТО.
– Я… Ань… Это… – он заикался, мычал, размахивал руками. – Это же не серьезно! Она просто… пошутила! Наверное! Может, это не моя рубашка вовсе? Ты же не можешь знать наверняка! Это просто слова! Глупая шутка! Флирт, ну!
«Просто слова». «Глупая шутка». «Флирт». Эти оправдания, такие жалкие и избитые, висели в воздухе, как прокисший запах. Анна смотрела на него. Не на мужа. На какого-то жалкого, мелкого человечка, который застрял в паутине собственной лжи и не мог из нее выбраться. Не хотел? Уже и не важно было.
Вдруг, резко, как по команде, вся напряженность с Анны спала. Плечи опустились. Взгляд потух. Казалось, последняя капля терпения, последняя надежда просто испарились. В глазах осталась только усталость. Бесконечная, всепоглощающая усталость. И… странное спокойствие. Решение.
Она молча положила телефон на стол. Не бросила – положила. Тихо. Точено. Потом встала. Медленно, но уверенно направилась в спальню. Сергей, все еще не понимая до конца, но чувствуя ледяное дыхание катастрофы, поплелся за ней.
– Ань, послушай, давай поговорим… – начал он жалобно.
Анна не ответила. Она открыла шкаф. Его шкаф. Не их общий – его полку. Достала его дорогую чемоданную сумку на колесиках – ту самую, которую он так берег для командировок. Швырнула ее на кровать. Расстегнула молнию. Резким движением распахнула дверцы шкафа.
И начала методично, без тени эмоций, снимать вещи с вешалок. Рубашки. Брюки. Свитера. Складывать их. Небрежно, комкая. Бросать в зияющую пасть чемодана.
– Что ты делаешь?! – завопил Сергей, наконец осознав масштаб. Он бросился к шкафу, попытался схватить ее за руку. – Прекрати! Это же безумие! Из-за какой-то смс?!
Анна выдернула руку. Ее движение было резким, сильным. Она даже не взглянула на него. Продолжала свое дело. Добралась до белья в ящиках. Высыпала его в чемодан поверх всего. Потом – к туалетному столику. Зубная щетка. Станок для бритья. Дезодорант. Лосьон. Все его. Все – в чемодан.
– Ты с ума сошла! – орал Сергей, мечась по комнате. – Куда я пойду? Это мой дом!
– Твой дом? – Анна впервые за весь вечер повернулась к нему лицом. В ее глазах горел холодный, нечеловеческий огонь. – Твой дом там, где твоя рубашка. Или на тебе, или… на ней. Разбирайся. А здесь – балкон.
Она захлопнула чемодан, с трудом застегнула переполненную молнию. Взяла его тугой, тяжелый корпус. Не потащила, а именно взяла, напрягая все силы. И пошла. Не к входной двери. К балконной.
– Анна! Нет! Ты что?! – Сергей ринулся за ней, пытаясь перехватить чемодан. – Это же мои вещи! Мои хорошие вещи!
– Тебе виднее, что с ними делать, – сквозь зубы процедила Анна, отталкивая его плечом. Она дошла до балконной двери. Рывком открыла ее. Ночной прохладный воздух ворвался в комнату. – Как и с твоим «флиртом». Разбирайся.
И с силой, на которую, казалось, она не была способна, Анна швырнула переполненный чемодан на балкон. Он грохнулся о бетонный пол, молния лопнула, и часть вещей вывалилась наружу.
Сергей застыл на пороге, глядя на это месиво из дорогих тряпок и собственного позора под открытым небом. Его рот был открыт, но звуков не издавал. Лицо выражало абсолютную, животную растерянность.
Анна стояла рядом, дыша тяжело, но ровно. В груди не было злости. Не было даже боли. Была пустота. Огромная, звонкая пустота, в которой эхом отдавалось только одно: конец.
– Вот твой «флирт», Сергей, – сказала она тихо, но так, что каждое слово било, как молот. – Он там,на балконе, среди мусора и старой мебели. Где ему и место. Забирай его. И себя. И уходи. Прямо сейчас.
Она не стала ждать его реакции. Не стала смотреть, как он будет копошиться среди своих выброшенных вещей. Разворачиваться и уходить – это был последний акт ее достоинства. Она прошла мимо него, оставив дверь на балкон распахнутой. Холодный сквозняк гулял по квартире, сметая запах его одеколона, его лжи, его предательства. Анна закрыла за собой дверь в спальню. Щелчок замка прозвучал как точка. Окончательная.
А на балконе Сергей стоял, глядя на хаос своих вещей. «Сплю в твоей рубашке»… Эти слова теперь жгли его нестерпимо, стократ сильнее любого упрека. Он подошел, посмотрел на рубашку,среди вещей на балконе. Ткань была холодной. Чужой. Как и все вокруг. Как и он сам в этот момент. Он сунул ее в лопнувший чемодан, пытаясь бестолково собрать остальное. Действия были автоматическими, мысли – пустыми. Только одно пронзительное ощущение резало сознание: это конец. Не «поговорим», не «разберемся». Конец. Полный. Абсолютный. И виноват в этом был только он. Своими руками. И своей «безобидной» глупостью.
Анна, прислонившись к закрытой двери, слышала, как он копошится на балконе. Потом – как открыл входную дверь. Как выволок чемодан с треском по ступенькам. Как хлопнула дверь подъезда. Тишина. Глубокая, чистая тишина наконец воцарилась в доме. Она подошла к окну. Видела, как его силуэт, сгорбленный, тащащий свой жалкий скарб, растворился в ночи. В направлении, где жила Ольга. Или не жила. Уже не имело значения.
Она вздохнула. Впервые за долгие месяцы – свободно. В груди щемило, да. Но это была боль очищения. Боль прощания с иллюзией. Она закрыла балконную дверь. Заперла ее на ключ. Потом подошла к столу, взяла его телефон – тот самый, свидетель. Выключила его. Положила рядом с его ключами, которые он в панике забыл. Завтра оставит их в офисе. Или выбросит. Еще подумает.
А потом Анна пошла на кухню. Поставила чайник. Один. Для себя. И впервые за долгое время позволила себе просто стоять у окна. Смотреть на ночной город. И чувствовать. Не боль. Не гнев. А тишину. Свою тишину. В своем доме. Где больше не было места чужим рубашкам и чужим флиртам. Только она. И жизнь, которая, как ни странно, только начиналась. Заново. Без песка в ботинках. Без лжи. Без него.
