Обилие волос на руках и ногах, жёлтое лицо, лишенное изящества и непропорциональное тело. Она была одной из самых завидных невест своего времени. А все потому, что она была богата.
Богатая наследница
Судьба Анны Гулд наглядно показывает, что даже если европейская аристократия воспринимала американских жен как источник денег и способ сохранить привычный роскошный образ жизни, сами эти женщины часто оказывались далеко не наивными девушками с толстым кошельком, а интересными личностями, которые умели находить свое место в чужом для них мире.
Анна Гулд родилась 5 июня 1875 года и была четвертым из пяти детей Джея Гулда и его жены Хелен Дей Миллер. Отец Анны был столь же богат, сколь и ненавидим (как бедняками, так и миллионерами) за свои достижения в железнодорожной сфере. Неизвестно откуда взялась такая сильная неприязнь к нему.
Частично этому способствовал антисемитизм — всю жизнь Гулда считали евреем. Однако Гулд происходил из старой протестантской семьи пуританских переселенцев, обосновавшихся в Новой Англии еще в XVII веке. Его семья была бедной и многочисленной: у него было более 50 кузенов. Бедность усугублялась и тем, что в семьях было много детей, а мужчины часто страдали алкоголизмом. Работать никто не хотел.
Именно зависимость отца от алкоголя привела к тому, что Джей сторонился алкоголя. Это было его личное табу. В отличие от своего отца, он стремился быть хорошим мужем и любящим отцом для своих детей, которых он баловал. И он совершенно не расстраивался, что был отвергнут элитой Нью-Йорка.
После рабочего дня он мечтал лишь вернуться домой, провести вечер в обществе жены и детей и погрузиться в любимую книгу. Уважая религиозность своей матери и жены, сам он избегал выставлять свою религиозность напоказ. Он не появлялся в церкви, чтобы его не видели посторонние и пресса. Он арендовал скамью в “немодной” маленькой церкви Нью-Йорка, и делал пожертвования анонимно и без огласки.
Начинал свою карьеру он скромно. Сперва как кожевник в Пенсильвании, но его бизнес шел так хорошо, что вокруг одной из его кожевенных мастерских вырос целый городок, который он нескромно назвал Гулдсборо.
После финансового кризиса 1857 года он начал вкладываться в железнодорожные компании. Обладая невероятным талантом к этим, в огромном количестве напоминавшим скорее спекуляции, инвестициям, он вскоре заработал миллионы долларов.
В 1868 году ему удалось «выжить» самих Вандербильтов из Eire Railroad Company и стать во главе этой компании. Вандербильты никогда не простили ему этого, и долгое время именно они стояли за бойкотом, который его преследовал в обществе.
В 1869 году его обвинили, и вполне обоснованно, в попытке нажиться на крахе золота на Нью-Йоркской бирже, хотя на самом деле он потерял деньги.
Вскоре он восполнил эту потерю удачными инвестициями и спекуляциями, до такой степени, что говорили, будто биржа на Уолл-стрит — это его личный боулинг. К моменту смерти его состояние оценивалось в 80 миллионов долларов (что сегодня составило бы примерно 2,24 миллиарда долларов).
Именно его младшая и любимая дочь Анна унаследовала его характер. Она не была красавицей, скорее наоборот — невысокая, с желтоватым нездоровым цветом лица, выпуклыми глазами и обилием волос на руках и ногах. Недостаток внешности она компенсировала образованностью и железной волей.
После смерти родителей ее воспитанием занялась старшая и религиозная сестра Хелена. Анна любила сестру, но пуританский стиль жизни ей тяготил. Единственным способом обрести независимость был брак. Однако выбор был нелегок: Джей Гулд обожал дочь, но знал её лучше, чем кто-либо.
Хотя Гулд оставил свое состояние всем детям поровну, что было редкостью для XIX века, он предусмотрел, что Анна сможет выйти замуж только с согласия старшего брата Джорджа, которому поручалось управлять трастовым фондом семьи, стоившим на тот момент 12 миллионов долларов (примерно 336 миллионов в современных долларах).
Это означало, что Анна должна была найти жениха, который бы устраивал и ее саму, и брата.
Французский бедный граф
Сначала 18-летняя Анна обратила внимание на друга своего брата, Оливера Харримана, красивого, но скучного наследника нью-йоркского миллионера. Семья Гулдов относилась к этому выбору с настороженностью, но в конце концов согласилась на то, чтобы Анна поехала в Париж для подготовки свадебного приданого.
Однако похоже, что обручение с Харриманом было лишь предлогом для того, чтобы сбежать из-под опеки старшей сестры. В Париже Анна поселилась у оперной певицы Фанни Рид, которая быстро ввела ее в свет европейской аристократии, познакомив с французским графом Бонифасом де Кастелланом.
Мария Эрнест Поль Бонифас де Кастеллан, которого звали просто «Бони», был старшим сыном маркиза Антуана де Кастеллана и графини Мадлен Ле Клерк де Жюинье. Кастелланы принадлежали к одной из древнейших семей французской аристократии (примерно с XII века), столь же древней, как и бедной.
В своих мемуарах Бони писал, что, когда его бабушка, маркиза Полина де Кастеллан, отправлялась из своего замка в Париж, начальник станции специально задерживал поезд, чтобы не пришлось торопиться при посадке.
Их семья была ультракатолической и поддерживала сторонников возвращения на французский трон консервативного графа Шамбора, Генриха де Бурбона. В течение второй половины XIX века, когда легитимисты ушли в политическое забвение, семья Кастелланов погрузилась в долги.
Бони отличался утонченностью и хорошими манерами, а также знал, что его будущее напрямую зависит от богатой жены. Анна Гулд представлялась ему подарком судьбы. Он быстро понял, насколько большим будет его «выигрыш» от такого союза.
Внешность Анны, которой она, по его словам, не блистала, его нисколько не смущала. «Её красота заключалась в ее возможностях», — откровенно признавался он. Бони, который накануне свадьбы одолжил деньги на билет до Нью-Йорка, благодаря финансовому состоянию Анны видел в ней идеал.
Неблагодарный муж
Позднее он описывал встречу с Анной так: «Её лицо спасал от посредственности внушительный нос….Я решил, что будет увлекательно завершить ее воспитание в браке и затем представить миру, пусть восхищаются».
Но в своем высокомерии он не оценил характера Анны. В то время как он видел в ней лишь «недалекую и скучную женщину», более проницательные друзья предупреждали его: «Неужели ты не видишь, что её внешняя деликатность скрывает железную волю?» Но Бони самонадеянно отвечал, что «железо можно согнуть в нужную форму».
Когда Анна объявила семье о том, что собирается выйти замуж за графа де Кастеллана, родственники были против. Однако харизма Бони и его благородное происхождение помогли ему завоевать благосклонность брата Анны, Джорджа. В конце концов, семья Гулд дала согласие на брак, при этом настояв, чтобы, согласно американскому законодательству, Анна сохраняла полное право собственности на свое состояние.
Свадьба состоялась 4 марта 1895 года. Как и полагалось тогда в высшем обществе, церемония прошла не в церкви, а в нью-йоркской резиденции семьи Гулд. Венчание провел архиепископ Нью-Йорка, а свидетелями стали французский посол в США и брат Бони. Анна была в роскошном платье заказанным из Парижа стоимостью 6 тысяч долларов (около 187 тысяч долларов в современных деньгах).
Ее присланное составляло 12 миллионов долларов (336 миллионов долларов на сегодняшний день), с которых ежегодно получала доход в 750 тысяч долларов. Согласно настоянию семьи, ее состояние оставалось исключительно в ее собственности, а Бони выплачивалась лишь солидная ежегодная рента.
Молодожены сразу отправились в Париж, где и осели. На деньги Анны Бони построил великолепный дворец Palais Rose, названный так из-за розового мрамора, который использовался для облицовки. Внешне дворец был стилизован под Большой Трианон в Версале, а внутри располагалась копия знаменитой Лестницы Послов из Версальского дворца.
Просторный, около 6000 квадратных метров, дворец включал бальный зал на 180 человек, театр, зимний сад и библиотеку, а также был оснащен всеми современными удобствами того времени: водопроводом, центральным отоплением и электричеством. На строительство дворца было потрачено свыше 43 миллионов долларов в пересчете на нынешние деньги.
Кроме Palais Rose Анна приобрела замок château du Marais XVIII века под Парижем, который быстро стал ее любимым местом. Бони, в свою очередь, купил в 1902 году замок Гриньян на юге Франции, который хотел восстановить и украсить на средства супруги.
Вместе они устраивали шикарные приемы, а Анна, которая тратила огромные суммы на свои наряды, быстро стала иконой стиля Парижа.
С 1898 года, вновь благодаря деньгам Анны, Бони стал депутатом французского парламента, представляя монархистов.
Однако их расточительный образ жизни и бесконечные стройки привели к тому, что спустя десятилетие брака супруги накопили долги на сумму более 10 миллионов долларов, а это около 297 миллионов долларов сегодня. Тогда вмешалась семья Анны, ограничив доступ Бони к состоянию жены и урезав их доходы.
У разбитого корыта
Хотя у них родились три сына, их брак постепенно стал разрушаться. Бони почти открыто вел любовные интриги и открыто признавался, что женился на Анне исключительно ради денег. В какой-то момент, показывая одной из своих гостей Palais Rose, он, указывая на спальню супруги, заявил: «Комната для искупления».
Наконец, Анна решила покончить с этим браком. Как я упоминала, у неё была железная воля и решительный характер. Утром 26 января 1906 года она, как обычно, позавтракала с Бони, проводила его на заседание парламента и попрощалась.
В тот же вечер, когда он вернулся, его встретила пустота: весь дворец был погружен в темноту, комнаты опустели, мебель исчезла. Анна уехала, забрав детей и отключив электричество. У подножия лестницы его ожидал пожилой священник, который сказал: «Она больше не вернется». Бони был в шоке и в бешенстве, его доходы были тут же перекрыты, так как Анна прекратила его обеспечивать.
Потеряв контроль над ситуацией, Бони начал пытаться вернуть ее, заручаясь поддержкой влиятельных дам высшего общества Парижа. Все было тщетно. Самонадеянный наглец упустил богатую жену! Пускай она была и некрасива, зато умна и воспитанна. Раз не брак по любви, так взаимное уважение и дружба. Но у Бони не хватило на это ума.
Он так и не смог понять, что его «простушка», как он ее называл, решила окончательно порвать с ним. Ему казалось, что его титул и влияние заставят Анну вернуться, ведь он был уверен, что именно он сделал ее знаменитой. На последней встрече, когда Бони спросил, почему она была так приветлива с ним в тот последний день, она ответила: «Потому что это был последний раз».
Анна подала на развод, что стало для Бони настоящим крахом. Его положение в обществе, финансовое состояние, политические амбиции – все рухнуло.
В то время женщине было крайне сложно получить развод с мужем, особенно при его отказе, но Анна доказала неверность Бони, и после долгих судебных разбирательств он согласился на развод. Выяснилось, что Анна и ее семья в течение многих лет собирали доказательства его многочисленных измен.
Развод окончательно подорвал жизнь Бони. Помимо того, что он потерял права на деньги Анны, он оказался изолированным в обществе, его политическая карьера пошла под откос, а долги и роскошный образ жизни привели его к полному финансовому краху.
Несмотря на это, Бони долгое время не мог смириться с поражением и, в течение нескольких лет после развода, пытался добиться аннулирования брака в католической церкви, чтобы жениться вновь. Анна, даже будучи протестанткой, отказалась согласиться на аннулирование, что сделало процесс ещё более затяжным и болезненным для Бони.
Он пытался обращаться к друзьям, связываться с высокопоставленными лицами, подкупать судей и влиятельных церковных деятелей. Даже сам Ватикан рассматривал дело с участием нескольких комиссий и составов. Анна, со своей стороны, упорно отстаивала свои права, полагая, что, пройдя все унижения в этом браке, не позволит Бони снова жениться на ком-либо в церкви.
В конце своего неудавшегося противостояния с Анной, окончательно осознав поражение, Бони оказался в изгнании. Разочарованный и разорённый, он попытался восстановить свою репутацию, опубликовав в 1925 году мемуары под названием Искусство быть бедным.
Книга описывала его «героические» усилия по поддержанию прежнего образа жизни за счёт средств Анны. Эти откровения лишь показали его характер с наиболее неприглядной стороны — как человека, полностью уверенного в своей исключительности и неспособного оценить людей, на которых он полагался финансово.
Тем временем Анна нашла своё счастье в браке с Эли де Талейраном-Перигором. Её новое замужество оказалось более удачным, спокойным и гармоничным, несмотря на тяжелую утрату, постигшую супругов: их сын, Говард де Талейран, трагически погиб в молодости, что стало тяжелым ударом для обоих.
Но даже после этих испытаний Анна сумела сохранить силу духа и продолжала вести активную общественную жизнь, поддерживая культурные и благотворительные проекты.
Последние годы своей жизни Анна провела в США, где после Второй мировой войны обосновалась в семейной резиденции Линдхерст. Эта великолепная усадьба стала своего рода её наследием: Анна основала там музей семьи Гулдов и открыла его для общественности.
Она посвятила значительные средства на его поддержание, сделав Линдхерст местом, где память о её семье и её вклад в культурное наследие остались навсегда.
Анна умерла в 1961 году в возрасте 86 лет, оставаясь верной себе, вопреки общественным ожиданиям и трудным обстоятельствам. Её жизнь, в отличие от Бони, была примером силы, независимости и умения находить себя даже в самых сложных ситуациях. Её наследие сохранилось в виде множества восстановленных замков и музеев. Пускай она не была красавицей, зато её душа была прекрасна.
