«Я их так всех ненавижу», — говорила как-то Уивер на приеме у психолога. «Родители с детства видели во мне идеальную дочь, которой я никак не могла быть. Муж – влюбленный в себя неудачник, запрещающий сниматься в классных картинах и делать пластику.
Даже второго ребенка завести не получилось, поскольку приходилось много тренироваться ради съемок. Естественно, все сказанное мной должно быть конфиденциально».
Девочка-каланча
Сигурни Уивер стала известной на весь мир после съемок в картине «Чужой». Злые языки, правда, шептались о том, что роль она получила только благодаря отцу, имевшему хорошие связи в мире шоу-бизнеса.
Но, кто еще так хорошо смог бы сыграть борца с монстрами, как эта высокая женщина с копной вьющихся темных волос? Сейчас сложно представить в этой роли кого-либо другого. Но в фильме действительно могла сниматься другая и, кажется, отец Сигурни Сильвестр Уивер действительно набрал парочку нужных номеров.
С детства Уивер приходилось не просто. Нет, она росла в любящей семье, отец и мать пылинки с нее сдували, у нее всегда было все, что только можно пожелать и купить за деньги. Но она редко, когда чувствовала себя хорошо.
Девочке не нравилась светская жизнь, которую ее заставляла вести мать, но не потому, что это было слишком уж сложно, просто Сигурни ужасно стеснялась своего роста. В 13 лет она вымахала так, что стала выше любого мужчины из ее окружения, что уж говорить о сверстниках.
Мама мечтала, чтобы она танцевала, но на танцах ни один партнер не приглашал ее в пару. В школе все смеялись над ней, обзывали всякими обидными словами. Чтобы избежать насмешек она решила стать той, кто смеется громче всех.
Для этого она превратилась в местного клоуна, и таким образом превратилась из той, кого обижали в ту, кем восхищались. Становление клоуном – малая плата за спокойствие. Кроме того, именно успех, который ее настиг в школе, заставил подумать о будущей актерской карьере.
Родители не были против. Мать считала, что для женщины быть актрисой совсем не плохо. В будущем она может выйти замуж за состоятельного человека. Увы, чаяниям родителей не суждено было сбыться.
Сигурни, упорно не желавшая, чтобы ее называли данным родителям именем Сьюзи, пошла в театр. Она стала играть в одной из театральных трупп Нью-Йорка. Не особо успешно, но все же достаточно для того, чтобы она почувствовала себя, если не звездой, то той, кто чего-то может достичь.
Любопытно, что имя Сьюзен она сменила еще в юности. Новое имя выбрала, основываясь на своей любви к творчеству Фицджеральда. В романе «Великий Гэтсби» так звали одну из героинь. В середине 1960-х творчество этого писателя было невероятно популярным. Вот она и стала Сигурни, больше никогда не откликаясь на Сьюзи.
А уж когда стала известной, так и вовсе старалась никому не говорить о том, как ее звали когда-то. Вот этой ее выходкой ее родители были недовольны. Но поделать ничего не могли. Их дочь выросла невероятно упрямой.
Даже в том, что ей следует идти в кино, а не прозябать в театре, как она это делала. Вообще, родители ее мало понимали. То она хотела жить в кибуце, то изучала английскую литературу и вроде как хотела стать профессором в этой области.
Мать считала ее молодой бунтаркой и думала, что со временем все пройдет, но увы, ситуация только усугублялась. Выходить замуж за кого-то богатого она не собиралась, работать по полученной специальности тоже, в театре получала такие роли, что однажды заглянувшие туда родители чуть со стыда не сгорели.
Мать сразу назвала все безвкусицей и потребовала у дочери немедленно прекратить. А когда та не согласилась, надавила на мужа, и вот тогда-то возник слух о том, что роль в «Чужом» она получила по протекции.
Роли, которые ее выбирали и мужчины, которых выбирала она
После «Чужого» актриса стала знаменитой. Но у нее была специфическая внешность, не каждый актер соглашался играть с ней.
Аль Пачино, например, сильно смущался тем, что ему приходится смотреть на нее снизу вверх, а Вуди Аллен взял ее в кино только ради того, чтобы рядом с такой высокой женщиной он смотрелся в более выгодном свете. Она это прекрасно знала, но ничуть не расстраивалась.
Несмотря на рост, недостатка в поклонниках у нее не было. Все же Сигурни в юности была достаточно привлекательна. Первый ее по-настоящему серьезный роман случился в 1967 году, в возрасте 18 лет она обручилась с Аароном Латамом, израильским репортером.
Молодые даже заговорили о свадьбе, произошло что-то вроде помолвки. Но дальше дело не зашло. В чем причина неизвестно, возможно, в том, что Сигурни надоела жизнь в Израиле и она решила вернуться домой под теплое крылышко родителей.
Оказалось, что жить в еврейской общине, где она поселилась, совсем не так сладко, как в собственном особняке. Чтобы соответствовать местным стандартам, ей нужно было много работать и позабыть о свиданиях. А она ведь была молоденькой девушкой, привыкшей совсем к другой жизни.
Долгое время Сигурни была одинока, отдавая всю себя профессии. Ее, намечавшийся было, роман с Мэлом Гибсоном закончился, так и не начавшись. Они снимались в одном фильме, много времени проводили вдвоем, в том числе, и вне съемочной площадки.
Он любил слушать ее, мог рассмешить или утешить в нужный момент. Ей даже показалось, что именно этот мужчина тот, кого она так ждала. Но как только эта мысль пришла ей в голову, она узнала о том, что Гибсон, оказывается, был женат…
Однажды утром, выйдя из своей гримерки, Сигурни увидела, что к соседнему вагончику, в котором гримировался Гибсон, по-утиному переваливаясь на ходу, направляется веснушчатая рыжеволосая дамочка с торчащим круглым животом.
…— Господи, только увидев его жену, я поняла, что по уши влюблена в этого парня, который был на полголовы ниже меня и на семь лет моложе!
Все как будто осталось по-прежнему. Мел, как и раньше, не забывал желать Сигурни удачи перед ответственной сценой, приносил в перерывах кофе…
Но теперь это были просто вежливые слова, просто дружеские услуги. Невидимые нити, которые, как ей казалось, связывали их, вдруг разорвались. Они больше не ходили по вечерам на танцы. Теперь Мелу надо было прогуливать Робин, ей требовался свежий воздух и кучи каких-то витаминов, которые он скармливал жене буквально горстями.
Говорят, что Сигурни была крайне разочарованна. Более того, вся съемочная группа была не в восторге, они-то надеялись стать свидетелями очередного скандального романа. Но не получилось.
Свою любовь Сигурни встретила в 34 года, когда её огонь страсти разгорелся в полную силу. На театральном фестивале она столкнулась взглядом с режиссёром Джимом Симпсоном, и между ними вспыхнула искра.
Хотя Джим был младше её на 6 лет, это не имело значения перед лицом их пылающей страсти. В 1984 году они сыграли свадьбу, отпраздновав союз двух творческих душ.
В 1990 году у них родилась дочь Шарлотта, воплощение их любви. Через несколько лет Сигурни попыталась подарить Шарлотте брата или сестру, но из-за напряженных съемок она потеряла ребенка. Но её любовь к Джиму и Шарлотте горела ярко, как звезда, освещая их жизнь.
Любопытно, что ради фильма она даже ходила к психологу. Ей нужно было сыграть жену, которая давно находится в браке и подумывает о том, чтобы уйти из жизни. Перед принятием такого решения женщина посещает психолога.
Сама Уивер никогда не нуждалась в помощи со стороны. Она была довольно самодостаточной и всегда находила способ самостоятельно справиться с возникшей проблемой. Поэтому ей пришлось записаться к настоящему психологу на настоящий сеанс.
Сигурни отыскала какого-то невезучего психолога с жалкой практикой и скудным кошельком. Она сулила ему щедрую мзду за безмолвие и в течение часа изливала перед ним поток сокровенных откровений.
Она жаловалась, что родители её не понимали, муж требует отказаться от пластической операции, а заветные роли достаются другим актрисам. Сигурни причитала, что брак доставляет одни огорчения: муж всё чаще контролирует её и запрещает сниматься в неприличных, по его мнению, фильмах.
Она призналась, что их совместный кинопроект провалился так грандиозно, что ради покрытия убытков ей пришлось согласиться на очередную роль в франшизе «Чужой» — несмотря на то, что в её почти пятьдесят лет совсем не хочется изображать юную героиню с автоматом.
Она вот, например, жутко боялась гусениц, а ей приходилось играть в картинах, где помимо них были и другие мерзости. Но смирилась и играла, ни разу не поддавшись панике. Ее не любили мужчины и не приглашали на свидания, каждый боялся, что она будет изучать его затылок. Вон у Аль Пачино даже перхоть заприметила.
В общем, она выговорилась и заодно убедилась в том, что она достойна той роли, которую ей предстоит сыграть. Кажется, психолог остался под впечатлением и даже понадеялся на то, что у них может быть еще один шанс, дескать, у нее глубокая депрессия и она действительно нуждается в помощи.
Если уж она сумела убедить человека, который профессионально читает людей в том, что она действительно женщина с психическими проблемами, то зрителей точно покорит. Вот только была ли ее исповедь специалисту на 100% игрой?
