Хан аж затрясся, когда ему рассказали про невиданную красу русской княгини. Облизнул тонкие губы, обратился к предателю-перебежчику: «Не врешь, что прекраснее тела не сыскать?».
«Не вру, повелитель! Таких изгибов не видали раньше на Руси!».
Закрыл жестокий хан очи, представил себе изгибы Евпраксии. Поход длился долго, и немало знатных красавиц побывали без своего на то согласия в шатре повелителя, однако, судя по рассказам, княгиня была самой манящей. Распаляло хана и то, что Евпраксию называли самой набожной женщиной, истово хранящей верность мужу.
Но вот открыл Батый очи и приказал верным нукерам:
«Приведите ее ко мне. Изведать желаю красоту княгини!».
Лютым оказалось начало зимы 1237 года для русских земель. Мало того, что морозы стояли трескучие, так еще из юго-восточных степей двинулось на Русь невиданное полчище свирепых кочевников.
Уже в середине декабря хан Батый привел свои войска к границам Великого княжества Рязанского и стал лагерем у реки Воронеж.
Князь Юрий Ингваревич от лазутчиков своих знал о приближении монголов, и заблаговременно отправил гонцов во Владимир. Но не откликнулся на мольбу о помощи великий князь Владимирский Георгий Всеволодович, не отправил дружину свою верную на подмогу соседу. Отказал рязанцам и князь Михаил Черниговский.
Князья надеялись, что пограбит Рязань супостат, да и уйдет восвояси, оставив земли русские в покое.
Между тем, пришли к Юрию Ингваревичу татарские послы, передали требование Батыя покориться, тогда кровь рязанцев пролита не будет. Князь отказался сдаться:
«Коли нас не будет, то всё ваше будет».
Лишь родные братья Юрия Ингваревича, да ряд мелких княжеств пришли на подмогу рязанцам.
Выдвинулись к Рязани коломенские, муромские, пронские дружины. Князь же, пока шли союзники, стремился всячески выиграть время.
К хану Батыю снарядили ответное посольство с богатыми дарами. Во главе посольства должен был стать человек самый знатный и уважаемый, и, после самого Юрия Ингваревича, таковым в княжестве был его сын Федор.
Тяжко, тяжко было князю отправлять к монголам сына своего, надежу, кровиночку! Но — делать нечего. Батый посла не княжеских кровей слушать бы не стал, и сразу бы приказал снять ему голову с плеч.
С Федором во главе посольства хоть какая-то надежда на благополучный исход была.
Увы, надежду у рязанцев отобрали. Завелся в княжеской дружине гнусный предатель. Вот как сказано об этом в летописи:
Женой князя Федора Юрьевича была Евпраксия, которую называли «греческой царевной».
За Федора молодая красавица вышла в 1230 году, а уже в 1231-ом подарила князю сына Ивана, прозванного Постником, то есть, благословенным.
Юрий Ингваревич, не скрывая душевной муки, сообщил сыну о решении отправить его во главе посольства к Батыю. Федор безропотно принял свою долю, и отправился попрощаться с женой. Княгиня Евпраксия со слезами на глазах благословила супруга на подвиг.
Княгиня и представить не могла, что причиной гибели Федора Юрьевича станет она, вернее, ее всем известная красота.
Предатель, помимо прочего, нашептал Батыю, что у княжеского сына есть жена красоты невиданной. Хан, как написано в «Повести о разорении Рязани Батыем», «распалился в пох 0ти своей».
Едва успел Федор Юрьевич переступить порог ханского шатра, как Батый потребовал:
«Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей».
Князь Федор Юрьевич на это ответил:
«Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и жёнами нашими владеть будешь».
Требование Батыя и отказ Федора сразу же сделали посольство бессмысленным.
Хан взбеленился и приказал немедля предать лютой казни Федора и его свиту. Тела послов Батый «велел бросить на растерзание зверям и птицам».
Сразу после этого монголы начали готовиться к нападению на Рязань. Хан желал как можно скорее разграбить город, заполучив, в том числе, и княгиню «Евпраксию», которая «всех прекраснее телом своим».
16 декабря 1237 года ордынцы двинулись на Рязань. Юрий Ингваревич с союзными княжескими дружинами, успевшими на подмогу только благодаря подвигу Федора Юрьевича, встретил супостата на границе Рязанского княжества.
Юрий сотоварищи бились насмерть, и отец смог поквитаться с ханом за сына:
«Была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевых пало. И едва одолели их сильные полки татарские».
Такого сопротивления татарам еще не оказывали, таких потерь они никогда не несли. Юрий Ингваревич со своими соратниками отправили в мир духов многих сильных воинов Батыя, что разъярило хана.
Но силы были неравными. Смяли татары рязанцев. Юрий Ингваревич приказал отступать за городские стены и держать оборону.
Героическая оборона Рязани длилась пять дней. И снова враг понес тяжелые потери. Ордынцев разили стрелами, со стен на их лилась кипящая смола, падали тяжелые валуны.
Бились рязанцы от мала до велика, бились неистово, но в ночь на 21 декабря татарам удалось проломить крепостную стену.
Озверевшие от крови кочевники хлынули в город. Враг не щадил никого — ни детей, ни женщин. Город наполнили крики, плач и стоны. Вскоре Рязань запылала.
От дружины Юрия Ингваревича осталось лишь несколько воинов, с которыми князь оборонял терем, в котором укрылись рязанские женщины с детьми. Среди них была и Евпраксия с шестилетним Иваном Постником.
Юрий Ингваревич и его воины бились как истинные герои, но поток кочевников захлестнул их. Князь пал в неравной битве сразу с несколькими врагами.
Накануне битвы хан Батый пообещал щедро наградить нукера, который живой захватит княгиню Евпраксию Рязанскую.
После гибели Юрия Ингваревича и остатков его дружины, монголы ворвались в терем.
Евпраксия с сыном на руках через окошко вышла на крышу здания. За спиной княгини раздавались крики женщин, которые оказались в руках супостатов. Один из ханских нукеров увидел Евпраксию на крыше и полез за ней.
Княгиня, обнимая Ивана, сделала шаг вперед, в пустоту.
Героический поступок Евпраксии, не позволившей злодейскому хану совершить с нею задуманное, стал символом сопротивления русских земель супостату.
Батый был в ярости из-за того, что Евпраксия ему не досталась. Историкам неизвестно, наказал ли повелитель своих нукеров, но в таких случаях хан обыкновенно не церемонился: нерасторопных слуг казнили лютой казнью.
По православному обычаю самоубийц чтить не положено. Однако русская церковь признала Евпраксию Рязанскую святой мученицей, вместе с ее сыночком Иваном Постником и героическим супругом Федором Юрьевичем…
