— Фред, иди сюда!
Голос матери звучал требовательно и строго. Толстый мальчик послушно поплелся на кухню. Эмма Хичкок внимательно посмотрела на сына.
— Ты ничего не натворил? Я слышала как что-то разбилось.
— Нет, мама.
— Точно? Так что это был за звук? Учти, я все знаю.
Маленький Альфред потупился.
— Это была чашка. Но она не разбилась.
— Хорошо. Фред, ты ведь знаешь, что происходит с маленькими мальчиками если они плохо себя ведут?
— Да, мама.
Господи, как он ненавидел свое уменьшительное имя Фред, которым называла его мать! Его зовут Альфред, Альфред Хичкок. И ему ли не знать, что бывает с маленькими мальчиками, которые ведут себя плохо.
Однажды, когда Альфреду было пять лет, его отец, зеленщик Уильям Хичкок, договорившись со знакомым полицейским, отправил его в местный полицейский участок с запиской.
Полицейский прочел текст и запер его в камере на несколько минут, сказав: «Вот что мы делаем с непослушными мальчиками». С тех пор Альфред до ужаса боялся полицейских в форме и испытывал навязчивый интерес к вопросам вины и наказания.
Альфред Хичкок родился 13 августа 1899 года в Лейтонстоуне, на втором этаже дома номер 517 по Хай-роуд, над бакалейной лавкой отца. В то время Лейтонстоун был тихим, сонным английским пригородом, расположенным неподалеку от Лондона.
Его отец, Уильям Хичкок со временем расширил свой бизнес и стал успешным предпринимателем. Мать Эмма была домохозяйкой и воспитывала троих детей: старшего Уильяма, дочку Нелли и маленького Альфреда. У Хичкоков имелись и горничная, и повар, и водитель. Родители были строгими католиками и требовали от детей беспрекословного послушания.
В конце дня мать подзывала детей к изножью своей кровати и требовала, чтобы каждый из них рассказал о всех своих успехах или неудачах. Тихому и послушному Альфреду по сути рассказывать было нечего, но он все равно боялся исповеди. Отец за примерное поведение называл его «маленьким ягненком без единого пятнышка».
Страхи и беспокойство мальчика усилились в школе. Родители отдали Фреда в колледж святого Игнатия под управлением иезуитов, которые поддерживали послушание учеников системой дисциплинарных наказаний. Хичкок вел себя прилежно и учился не хуже многих, но не чувствовал себя в безопасности.
В юном возрасте у него практически не было приятелей. В шумных играх сверстников он тоже не участвовал. Зато у него были свои, довольно своеобразные развлечения. Альфред обожал кататься на трамваях и к восьми годам знал наизусть все лондонские маршруты с остановками и улицами. В детстве он не мог играть с ребятами в футбол, а когда вырос, крупная комплекция мешала ему жить нормальной жизнью.
А еще мальчик заметил, что все его страхи уходят как только он начинает жевать что-то аппетитное. Правда, с детства Хичкок буквально ненавидел куриные яйца, которые считал отвратительными. В одном из интервью, говоря об этой фобии, он, в частности, признался, что вытекающий желток из яйца всмятку пугал его куда больше, чем вид человеческой крови.
Хичкок заедал все: обиды на одноклассников и родителей, страх перед учителями и окружающим миром. Сверстники смеялись над полнотой Хичкока, а он стеснялся своего внешнего вида и ел еще больше.
Отец мечтал, что сын продолжит его дело, но когда Альфреду было четырнадцать лет, Уильям Хичкок скончался в возрасте 52 лет от болезни почек.
Юноша поступил на вечерние занятия в инженерную школу где изучал механику, черчение и акустику. В это время у Хичкока пробудился болезненный интерес к криминальной тематике — все свободное время он проводил в лондонских судах, выбирая для изучения наиболее громкие уголовные процессы.
Когда началась Первая мировая война Хичкок попытался уйти на фронт добровольцем, но из-за комплекции его зачислили в резерв. После войны он поступил на работу в Телеграфную компанию Хенли в отдел рекламы.
Хичкок пишет для журналов небольшие рассказы и с удовольствием занимается корректурой, а в свободное время в одиночестве ходит в кино. У него не было ни друзей, ни девушки, но он по-прежнему оставался нежным и любящим сыном.
С девушками Альфред не знакомился. Толстяк был заранее уверен в том, что ни одна женщина никогда не сможет его полюбить, а его комплекция вызовет только насмешки и смотрел пока только на экранную любовь в синематографе, где блистали Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс.
Мало-помалу кино становилось его единственной отрадой, единственным миром, в котором он хотел жить. Когда американская кинокомпания «Paramount Famous Players-Lasky» дала объявление в газеты о наборе технического персонала, Хичкок пришел одним из первых. Его работа заключалась в написании титров к фильмам и рекламных карточек.
В это время он встречает Альму Ревиль — невысокую девушку с каштановыми волосами, очень собранную и серьезную, работающую на студии.
«Я тогда был мальчиком на побегушках при монтажной и мне все говорили только одно: «Не мешай». Она уже была монтажером, ассистенткой продюсера и показалась мне немного надменной. Я не мог обратить на нее внимания без неприязни — и я не мог не обратить на нее внимания«, — вспоминал Хичкок.
Довольно долго Альфред не решался с ней познакомиться, поскольку она занимала более высокую должность. Так продолжалось несколько лет, пока его не повысили с должности дизайнера титров до продюсера — только тогда он позвал Альму работать вместе и смог наконец-то пригласить ее в кафе.
Альма была полной противоположностью Альфреда. Хичкок панически боялся сложных жизненных ситуаций, она же играючи с ними справлялась — вскоре он уже не мог без нее обходиться. Альма была ровесницей Хичкока, она родилась на день позже него.
В 1925 году Хичкоку предложили поставить первый самостоятельный фильм. Альма, согласившаяся стать ассистентом режиссера, задержалась в Лондоне, а он поехал на съемки в Италию.
Съемки «Сада наслаждений» превратились в кошмар: Альфред не смог задекларировать кинопленку на таможне и она была конфискована; актриса, исполняющая главную роль отказалась прыгать в воду из-за простуды, а дублершу было никак не найти; в итальянском ресторане у него «увели» кошелек со всей наличностью.
У Альфреда не осталось ни гроша. Покупал кинопленку Хичкок в долг, собирая с миру по нитке, в том числе у съемочной группы. Ужас, охвативший Хичкока с начала съемок, достиг кульминации, но тут приезжает Альма, спокойная и рассудительная, берет командование в свои руки и все встает на свои места.
С милой улыбкой Альма идет к американской кинозвезде Вирджинии Велли, которая играет главную роль, говорит ей бог весть что и занимает денег. Хичкок благополучно заканчивает фильм, который получает хорошие отзывы. Лондонская «Дейли экспресс» публикует о нем статью под названием «Молодой человек с хваткой льва». И только тогда он делает предложение Альме.
«Когда я сделал Альме предложение, она лежала на верхней койке в корабельной каюте. Судно болтало туда-сюда самым отчаянным образом — и Альму тоже: у нее была морская болезнь. Мы возвращались в Лондон из Германии, где я только что поставил фильм.
Альма была моей сотрудницей. Я не мог рисковать и ходить вокруг да около — вдруг из-за ужасного самочувствия она решит, что я обсуждаю сценарий? В ответ она простонала, кивнула и рыгнула. Это была одна из лучших моих сцен — диалог, правда, был слабоват, но постановка была на высоте и никто не переигрывал», — с юмором описывал Хичкок предложение руки и сердца.
Альма и Альфред поженились 2 декабря 1926 года в церкви Brompton Oratory в Лондоне. Свадебное путешествие они провели на озере Комо.
Это место было тихим и фантастически красивым, очень похожим на рай. Именно там Хичкок продумывал варианты сюжетов для своих фильмов. Он возвращался туда в каждую годовщину свадьбы с Альмой. Наверное, в идеальном убийстве тоже есть своя красота…
Хичкок не мог прожить без своей Альмы ни дня. Жена окружила его заботой, содержала дом в идеальном порядке, помогала со сценариями, сама водила машину и прекрасно готовила, особенно блюда французской кухни. Если Альфред худел и садился на диету, то Альма делала тоже самое.
Однажды она задержалась в гостях у подруги, актрисы Анны Бакстер, потом попала в автомобильную пробку и в результате приехала домой только к позднему вечеру. Там ее ждал голодный и злой Хичкок — он не мог даже есть без нее. Анну Бакстер он возненавидел на всю жизнь и никогда больше не снимал. 7 июля 1928 года у Хичкоков родилась дочь Патриция.
Альфред раз и навсегда отказался от всех женщин, кроме жены, но сходил с ума по блондинкам с классической холодной красотой. Дело было в том, что в их с Альмой отношениях присутствовало все что угодно, кроме страсти. Они доверяли друг другу, уважали и ценили. Супруги никогда не жалели о том, что связали свои судьбы…
Между ними не было любовного безумия — это был взаимовыгодный союз двух профессионалов. Надо сказать, что Альфред очень высоко ценил профессиональное мнение Альмы — ни один сценарий не принимал к работе без предварительной консультации с женой.
Подавленные желания оборачивались фрустрацией и комплексами, которые Хичкок изживал при помощи своего кино. Наручники, ножницы, решетка, гильотина, нож — все, что терзает, проникает, что вонзается в человеческое тело, — в фильмах Хичкока несут мощный эротический подтекст.
Ледяных, недоступных, сексуальных блондинок с голубыми глазами и ангельской внешностью (джентльмены, как известно, предпочитают блондинок) у него хватают, насилуют, заковывают в наручники и, всячески унижая, тащат в полицейский участок — такого рода эпизоды доставляли Хичкоку особое удовольствие. На премьерах хичкоковских фильмов публика визжала от ужаса.
В том, что Хичкок был глубоко одиноким человеком, не было ничего случайного — с детских лет он не верил, что люди будут относиться к нему как к равному, и поэтому отгородился от них стеной.
Он демонстративно отказывался от всего, что не было связано с работой: не ходил на вечеринки, не заводил близких друзей, находиться в компаниях незнакомых людей боялся, ничего не желал и ничем не увлекался. Впрочем, у него было одно увлечение: свободное от работы время Хичкок занимался чертежами встроенных комодов.
Свою жизнь он посвятил работе, которая позволяла ему, 160-килограммовому, смешному, странному, диковатому почувствовать себя сверхчеловеком. Никто другой не умел так подавать зло и насилие. Он пугал людей, играл на темных, иррациональных сторонах человеческой души.
Дэвид Селзник пригласил его в свою команду и Хичкок со страхами и колебаниями перебрался в Соединенные Штаты. Грубоватые, ставящие окружающих в неловкое положение розыгрыши стали его главным развлечением. Одной актрисе, которая не выносила запаха рыбы, на день рождения Альфред прислал четыреста копченых селедок.
Он не щадил никого, дарил своим ютившимся в маленьких квартирках коллегам огромных размеров шкафы и кровати, которые им негде было поставить, а своих гостей сажал на особые подушки, которые издавали громкий неприличный звук.
Известнейшего актера сэра Джеральда дю Морье, супруга писательницы Дафны дю Морье, он как-то пригласил в гости, объявив, что будет бал-маскарад. Тот пришел в костюме турецкого султана и обнаружил, что все остальные гости пришли в смокингах.
Пятилетней дочке актрисы Типпи Хедрен (после ссоры с ней), он подарил куклу, изображавшую ее маму лежащей в маленьком сосновом гробу. Мелани Гриффит, дочь Типпи, с ужасом вспоминала о подарке дяди Альфреда.
На одной из картин Хичкока работал сотрудник, отличавшийся медлительностью и ленью. В конце каждой смены этот человек должен был ездить в город за реквизитом. В один из дней, когда он окончательно вывел Хичкока из себя, тот перед самым отъездом подмешал ему в чай слабительное.
После отъезда реквизитора Хичкок бегал по площадке в поисках второй машины, чтобы поехать следом и наблюдать за тем, что будет дальше. Машины он не нашел и страшно жалел об этом.
Хичкок был помешан на чистоте: умывшись, он вытирал раковину и кран тремя полотенцами. Он страшно боялся потерять Альму, которая в последние годы много болела — рак, инсульт. Хичкок вступил в последний, печальный и пустой период своей жизни — обрывалась единственная нить, связывавшая его с реальным миром.
Он всегда боялся жизни, и его не пугало то, что она подходит к концу. Хичкок знал, что он больше не снимет ни одного фильма — у него просто не было на это сил, и он сознательно разрушал себя алкоголем, накачиваясь водкой со льдом.
Патриция Хичкок, не отходившая от постели отца, записала его последние слова: «Я чувствую, что гаснет свет. Наконец-то я смогу по-настоящему отдохнуть и отоспаться…»
Когда американский Институт кино составил список ста лучших триллеров ХХ века, оказалось, девять из них сняты Альфредом Хичкоком. Хичкок скончался 29 апреля 1980 года в возрасте 80 лет.
За полгода до этого королева Англии Елизавета II даровала ему рыцарский титул и он встретил это известие с насмешливым спокойствием. У него была одна королева — Альма.
И все эти красавицы-блондинки (Мэдлен Кэррол, Типпи Хедрен, Грейс Келли, Ким Новак, Ингрид Бергман и другие), которых он снимал в своих фильмах, не шли ни в какое сравнение с ней, женщиной, благодаря которой он мог жить, любить и творить.
Хичкок признавался:
«Самое невероятное свойство Альмы — она нормальна. Нормальность нынче становится ненормальной. Она всегда бодра, у нее живой характер, безоблачное выражение лица — и она раскрывает рот только чтобы великодушно помочь.
Она знает, что при виде постовых меня парализует страх, но вместо психоанализа, посредством которого немало женщин уничтожили в целом достойных мужей, Альма берет на себя большую часть вождения. Альма знает обо мне много — слишком много. Но Альма не болтает…»
Когда Хичкок получал награду от киноакадемии в 1979 году, он сказал, что хотел бы отметить «четырех человек, которые дали мне самую большую помощь, признательность и поддержку, а также постоянное сотрудничество.
Первая из четырех — монтажер фильма, вторая — сценарист, третья — мать моей дочери Пэт, а четвертая — настолько прекрасный повар, насколько когда-либо творила чудеса на домашней кухне. И их зовут Альма Ревилл».
Альма пережила Хичкока на два года.
