Василий Дмитриевич Поленов первый раз влюбился в далеко не юношеском возрасте. Ему было 28 лет. Но чувство оказалось похоже на шекспировские произведения — было горькое и закончилось трагически.
Как все начиналось
Художник, будучи пенсионером Петербургской академии художеств, отправился в путешествие по Европе. В середине сентября 1872 года Поленов оказался в Риме. Первое впечатление о городе было сумрачное. Он ему не понравился. Даже хваленый собор Петра показался «каким-то пустым и без фантазии». Были мысли уехать в Баварию, но художник заставил себя остаться в городе и работать.
Василий Дмитриевич снял студию и записался в Академию Джиджи, заведение, где рисовали с натуры. Он надеялся, что постепенно втянется в художественную жизнь и полюбит итальянский город.
В конце ноября к работающему в Академии живописцу подошел незнакомец и представившись Адрианом Викторовичем Праховым, завязал разговор. Он молвил, что когда-то обучался здесь и хорошо общается с художником Репиным. Под финал беседы Прахов ненавязчиво предложил Поленову посетить их на via Sistina неподалеку от фонтана «Тритон».
В один из свободных вечеров художник отправился по указанному адресу и его встретила супруга Прахова Эмилия Львовна. Она напоила живописца горячим чаем, познакомила со своей малышкой Лялей, а потом они все вместе встречали нового гостя, появившегося на пороге. Интеллигентная и творческая атмосфера у Праховых пришлась по душе Поленову и он пообещал зайти еще раз.
Следующий заход в гости к Праховым стал для Поленова роковым. Он увидел в гостиной красивую девушку и впервые в жизни влюбился. Эмилия Львовна подошла к молодым людям и представила их друг к другу. Девушку звали Марусей Оболенской. Она была дочерью князя Алексея Васильевича Оболенского. В ту пору ей было восемнадцать лет.
Вместе с Марусей находилась ее сестра Екатерина Алексеевна Мордвинова. Две сестры казались абсолютными противоположностями. Екатерина курила, играючи вставляла простонародные словечки во фразы на французском и итальянском языках и производила впечатление весьма экстравагантной особы. А Маруся была очень сдержанна в проявлении эмоций. Весь ее вид выражал дивную уравновешенность.
У сестер была необычная судьба. Их мать, Зоя Сергеевна, разошлась с мужем и забрав всех детей (их было у нее пять) уехала в Швейцарию. Там она вышла повторно замуж. Через некоторое время в Женеву явился отец детей (бывший муж Зои Сергеевны) и придя ночью в дом, забрал своих младших детишек, чтобы увезти их обратно в Россию. Маруся в тот момент находилась в гостях у старшей сестры Екатерины, поэтому отец ее не застал.
Поленов, воодушевленный новыми знакомствами, пошел провожать сестер домой. Они договорились о новой встрече.
Чем все завершилось
Несколько месяцев Василий Дмитриевич и Маруся периодически встречались в гостях или пересекались на экскурсиях по Риму.
Поленов не мог признаться в своих чувствах девушке и начал страдать. Она все реже приходила к Прахову, считая такие вечера тратой времени. Девушка предпочитала использовать все свободное время для обучения пению и чтения. Ну, а Василий Дмитриевич, не видя ее, напрочь утратил вдохновение. Картины не писались.
Как-то Поленов пошел обедать и познакомился с двумя молоденькими русскими девушками — Лизой Богуславской и Мотей Терещенко. Барышни мечтая о модном образовании, уехали из России в Цюрих, но не учли, что обучаться не зная языка, им будет невозможно. В итоге они оказались в кружке русских эмигрантов, потом заболели и врач отправил их на лечение в Италию.
Вместе с Марусей, ее сестрой и Елизаветой Мамонтовой (жены известного мецената Саввы Мамонтова) Поленов поехал в гости к Лизе и Моте, чтобы посмотреть, как они живут и чем им помочь. Вскоре Елизавета Мамонтова отправила мужу письмо:
В субботу собрались у меня, все были в духе. Маруся действительно прелестное существо, по выражению Микеле, очень серьезно смотрящая на все. Она редко бывает в общих собраниях, вообще она враг тунеядства (это ее выражение), и даже нас всех она преследует за это. Мне она очень симпатизирует, и когда у меня собираются, непременно бывает.
С Екатериной Алексеевной мы большие приятели, я ее очень люблю, и нам вместе хорошо. Поленов очень изменился, сжег все свои картины, у нас у всех бывает редко, вид имеет какой-то расстроенный, предполагаем, что он страдает по одной из студенток. Кстати, они, кажется, к нам не привьются, мало у нас с ними общего, хотя они и очень милые девушки
А страдал он не по одной из студенток, а по Марусе. Он переживал, что не находит в себе сил ей признаться, что у него полностью иссякла работоспособность. Он признавался Репину:
Теперь уж не знаю, оставаться ли в Риме или удрать. Художник, пока работает, должен быть аскетом, но влюбленным аскетом, и влюбленным в свою собственную работу и ни на что другое свое чувство не тратить…
А его чувства тратились на Марусю, на работу эмоций не оставалось.
Пока Поленов находился в переживаниях и метаниях, как открыть Марусе свои чувства, заболел корью младший ребенок его друзей Мамонтовых. Елизавета Григорьевна Мамонтова испугалась за второго сына и устроила детям изоляцию.
А тем временем приближалась подготовка к карнавалу — один из римских праздников. Праховы и Мамонтовы придумали карнавал названный «Выезд Вельзевула».
Все должны были быть одеты в красное и изображать чертей…Женщины, стоя на балконе, бросали цветы, когда мимо проезжала колесница с «чертями». «Черти» тоже бросали цветы «своим» женщинам.
Маруся тоже участвовала и подхватила корь. От нее заразилась сестра Екатерина. Пришедший в дом врач почему-то решил, что сестры больны оспой и в приказном порядке объявил, что им необходимо привиться. Маруся уже начала было поправляться от кори, но внезапная прививка от оспы стала фатальной.
В тот же день восемнадцатилетняя девушка начала задыхаться от жуткого кашля, поднялся сильный жар.
Василий Дмитриевич каждый день приходил к Марусе, надеясь, что ее молодой организм справится с обрушившимися на него испытаниями. Но нет. Весенним, солнечным днем девушка скончалась.
Мамонтова вспоминала об этом:
Она лежала вся в белом с распущенными волосами, с улыбкой на лице, мы осыпали ее всю цветами, сами положили в гроб и вечером отнесли на Тестаччио, где и поставили в часовню. Тело ее простояло там довольно долго, ждали, не приедет ли кто из родственников из Петербурга. Пока оно стояло в часовне, мы все каждый день ездили туда, — возили цветы, а цветов в это время масса — это был конец марта
Поленов сильно переживал. Он написал много писем родственникам и те не на шутку встревожились, прося его вернуться в Россию.
Вася, голубчик мой, — писала Поленову его сестра-близнец Вера, — что это за тяжелое, горькое известие. И как это случилось — вдруг. Ты мне прежде никогда об ней ничего не писал, а теперь я сижу и плачу об ней, точно потеряла близкого друга. В таких случаях можно только плакать вместе, утешать нельзя.
Но он отказался и сам ехать и чтобы к нему приезжали. Ему хотелось быть одному и целые дни он проводил на могиле Маруси.
Василий Дмитриевич попросил у матери девушки ее фотографии и по ним написал ее портрет. Написал его спустя два года, уже находясь в Париже. Увы, где сейчас эта картина неизвестно. Возможно, находится в чей-нибудь частной коллекции. За Марусю частенько принимают девушку на картине Поленова «Больная».
Но сюжет этой картины у художника родился, когда он наблюдал за больными студентками Лизой и Мотей. Обе барышни были больны туберкулезом и обе были обречены на скорую смерть.
Русский скульптор Марк Антокольский создал поразительно трогательную надгробную статую Марусе Оболенской на римском кладбище Монте-Тестаччио.
Василию Дмитриевичу оставалось признаваться в любви холодному памятнику рядом с кипарисовыми аллеями. Невысказанные чувства и боль по рано ушедшей Марусе, еще долго отзывались в нем горечью утраты.
