Пожалуй, среди всех русских поэтов ближе всех мне Маяковский. Он не соблазнял невинных девиц, годящихся в дочери, как Тютчев, не подмачивал женской репутации, как Фет и Некрасов, не бросал детей на голодную смерть, как Цветаева, не заставлял любимых женщин сдавать сыновей в детский дом, как Симонов, и даже не бил жен, как Есенин.
В общем, человеком, на мой взгляд, был вполне себе приличным. Среди известных поэтов таких, кажется, было немного.
Если верить воспоминаниям современников, то большой и сильный Владимир Маяковский был удивительно чувствительным и оттого каким-то трогательным человеком. Его отличало особенное отношение к женщинам: а женщин, не считая, конечно, главной — Лили Брик, было в его жизни немало. Самая романтичная история связана, однако, с Татьяной Яковлевой, красивой русской эмигранткой.
Татьяна Алексеевна Яковлева родилась в 1906 году в Петербурге, в семье архитектора. В 1911 отец ее получил работу в Пензе — туда они и отправились. И остались там, когда глава семьи ушел на фронт Первой мировой, а затем, бросив жену и детей в революционной России, перебрался в США.
Впрочем, родные Татьяны по отцу — ее дядя, художник Александр Яковлев, работавший на автоконцерн «Ситроен», и тетя, оперная певица Сандра Яковлева, дружившая с Шаляпиным, проявили больше сочувствия.
Сами они, эмигрировав в начале 1920-х и обзаведясь знакомствами во Франции, сумели выхлопотать паспорт и разрешение на выезд для совершенно больной племянницы. Девушка страдала туберкулезом и было совершенно ясно, что в Пензе ей не выжить.
В Париже, под присмотром родственников, она сумела победить болезнь. А потом и нашла работу: подобно многим другим русским эмигранткам стала моделью. Обзавелась знакомствами — Коко Шанель, с которой был дружен ее дядя, Федор Шаляпин, с которым пела ее тетя, Эльза Триоле, которая приходилась сестрой Лиле Брик. Через Эльзу и состоялась ее встреча с Маяковским.
В 1928 году поэт прибыл во Францию с выступлениями. Ему 34, он любим советским правительством, популярен среди молодежи…И, конечно, дружен с Эльзой, однажды пригласившей его сопроводить ее к врачу. Там, у врача, он и увидел Татьяну. Совсем не в лучшей форме: с замотанным горлом и тяжелым кашлем. С диагнозом «бронхит» Татьяна отправилась домой, и Маяковский вызвался ее проводить:
«В такси было холодно, и он, спросив разрешения, снял свое пальто, чтобы укутать мои ноги. С этого момента я почувствовала к себе такую нежность и бережность, не ответить на которую было невозможно.»
В те годы он уже ничем не напоминал того нищего юношу в желтой, сшитой матерью блузе, ставшей потом символом футуризма, с гнилыми зубами и дурными манерами, почти год проведшего в тюрьме. Он, обтесанный и похорошевший стараниями Лили, приобрел белоснежную улыбку, вкус к дорогой одежде и умение нравиться.
И Татьяна это оценила:
«У него была такая своя элегантность, он был одет скорее на английский лад, все было очень добротное, он любил хорошие вещи. Хорошие ботинки, хорошо сшитый пиджак, у него был колоссальный вкус и большой шик. Он был красивый, когда мы шли по улице, то все оборачивались.»
Поэт действительно увлекся моделью. Даже больше, влюбился. Ей, а не Лиле, он впервые посвятил свои стихотворения. Он ревновал ее ко всем: к Шаляпину, который в отличие от него был вхож в дом Яковлевых, к знакомым мужчинам, к тем, кто присылал ей после показов цветы:
«Не тебе,
в снега
и в тиф
шедшей
этими ногами,
здесь
на ласки
выдать их
в ужины
с нефтяниками».
Маяковский звал ее с собой, в Россию. Но роман — это одно, а возвращаться после того, как ей с таким трудом удалось уехать…Она была «белой», Владимир Маяковский — «красным» поэтом. Он писал ей и о ней:
«В поцелуе рук ли,
губ ли,
в дрожи тела
близких мне
красный
цвет
моих республик
тоже
должен
пламенеть».
Вернувшись в Москву, поэт рвался обратно, слал ей письма и телеграммы. Откуда-то из тех времен и родилась романтическая история о белых розах, которые Маяковский оплатил в цветочном магазине: с тех пор много лет подряд их регулярно приносили Татьяне. Впрочем, истина была где-то рядом:
«Он уехал в Москву на несколько месяцев, и все это время я получала по воскресеньям цветы — он оставил деньги в оранжерее и пометил записки. Он знал, что я не люблю срезанные цветы, и это были корзины или кусты хризантем».
Вскоре он опять оказался в Париже, уговаривал уехать с ним. Она попросила дать ей время…Ей нужно было все обдумать. В Париже у нее была налаженная и обеспеченная жизнь, друзья, работа. Что ждало ее в России? Шаткое положение музы поэта? В воспоминаниях еще свежи были картины послереволюционной разрухи. Их третья встреча должна была все решить…
Но возмутилась Лиля, воспринявшая стихи, посвященные другой, как предательство. Еще один краткий роман ничего не решал, но стихотворения…Это было серьезно. Стараниями своей обиженной музы Маяковский не получил разрешения на выезд.
Больше Татьяну Яковлеву увидеть ему было не суждено. После его гибели Лиля, получившая в наследство его рукописи, сожгла все письма соперницы — она не хотела делить его память с другими.
Татьяна, не зная, действительно ли ему не дали визы, или он сам решил не приезжать, вышла замуж за французского дипломата Бертрана дю Плесси, родила дочь. Муж ее погиб в 1940-м, воюя в Сопротивлении. Из оккупированной страны в США ее с ребенком вывез Александр Либерман, ставший вторым мужем.
В новом государстве она стала известным модельером, изготавливала шляпки. Ее не стало в 1991 году, Владимира Маяковского она пережила на 61 год.
