На картине «Боярыня Морозова» Василий Суриков изображает новую эпоху России — церковный раскол XVII века. В этой работе отчетливо прослеживается представление художника об идеальном историческом герое как о человеке глубокой веры, железной воли, высокой жертвенности и огромной внутренней свободы…
Некоторые критики называли полотно слишком «шумным» и сравнивали с варварски пестрым персидским ковром. Однако большинство с восторгом приняло эту композиционно сложную, насыщенную картину.
Художник Александр Бенуа отмечал, что работа Сурикова подобна «музыке, переносящей в древнюю, еще самобытно-прекрасную Русь».
«Раз ворону на снегу увидал. Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила. Черным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом „Боярыню Морозову“ написал», — так вспоминал Василий Суриков о том, как появился замысел его знаменитой картины.
В XVII веке, когда царь Алексей Михайлович поддержал реформу русской церкви, проводимую патриархом Никоном, Феодосия Морозова, одна из самых родовитых и влиятельных женщин, воспротивилась нововведениям.
Ее неподчинение вызвало гнев царя, и боярыню было решено заточить в подземную тюрьму в Боровске под Калугой, где та и умерла от истощения. Не спасло Морозову ни родство с царем, ни огромное состояние…
В боярыне Федосье Морозовой, виднейшей деятельнице русского раскола и сподвижнице протопопа Аввакума, Суриков увидел образец того подлинного, безусловного героизма, главный и единственный источник которого — вера в правоту своих убеждений и святость своего дела.
На картине Сурикова мы видим события 29 ноября 1671 года, когда Феодосию увозили из Москвы в заключение. Как и в «Утре стрелецкой казни», художник шел по пути создания «хорового» произведения, отмеченного полифонией разнообразных и выразительных характеров.
Разъезжавшую до опалы в роскошных экипажах боярыню везут в крестьянских санях, чтобы все видели ее унижение. Фигура Морозовой представляет собой черный треугольник, который как бы разбивает толпу на две неравные части: сочувствующих и глумящихся.
В конце 1670 года Морозова тайно постриглась в монахини под именем Феодоры и поэтому носит строгие, хоть и дорогие, черные одежды. Особое внимание привлекает жест главной героини.
Так, крестясь, складывали пальцы старообрядцы (Никон же насаждал троеперстие). Два пальца символизируют единство двойной природы Иисуса Христа — божественной и человеческой, а загнутые и соединенные три оставшихся — Троицу.
Кожаные старообрядческие четки в виде ступеней лестницы (лестовка) на руке Морозовой — символ духовного восхождения. При этом лестовка замкнута в кольцо, что означает непрестанную молитву.
Сочувствуя Морозовой, юродивый крестит ее таким же раскольничьим двоеперстием и не боится наказания, ведь юродивых на Руси не трогали. Натурщика Суриков нашел на рынке.
Мужичок, торговавший огурцами, согласился позировать на снегу в одной холщовой рубахе, и художник растирал его озябшие ноги водкой. «Я ему три рубля дал, — рассказывал Суриков. — Это для него большие деньги были. А он первым долгом лихача за рубль семьдесят пять копеек нанял. Вот какой человек был».
*
Сначала Суриков написал толпу, а затем начал искать подходящий типаж для главной героини. Художник пробовал писать Морозову со своей тетки Авдотьи Васильевны Торгошиной, которая интересовалась старообрядчеством.
Однако в ходе работы стало понятно, что ее лицо теряется на фоне толпы. Поиски продолжались, пока однажды к старообрядцам не приехала с Урала некая Анастасия Михайловна. «В садике, за два часа», по словам Сурикова, он написал с нее этюд: «И как вставил ее в картину — она всех победила».
Создавая персонажей, Суриков выбирал самые яркие типажи из народа. Так, прототипом смеющегося священника стал дьячок Варсонофий Закоурцев. Художник вспоминал, как в возрасте 8 лет ему пришлось всю ночь править лошадьми на опасной дороге, поскольку дьячок, его попутчик, напился.
Справа от главной героини мы видим княгиню Евдокию Урусову. Родная сестра Морозовой под ее влиянием тоже примкнула к раскольникам и в итоге разделила участь Феодосии в Боровском остроге.
*
В картине мы не найдем ни одного счастливого женского лица. Женские типажи Суриков нашел в старообрядческой общине на Преображенском кладбище. Там его хорошо знали, и женщины соглашались позировать. «Нравилось им, что я казак и не курю», — рассказывал художник.
Церковь на заднем плане была написана с храма Николая Чудотворца в Новой Слободе на Долгоруковской улице в Москве, недалеко от дома, где проживал Суриков. Каменный храм был построен в 1703 году. Однако очертания церкви на картине достаточно туманны, так как художник не хотел, чтобы она была узнаваема.
*
Обратите внимание, картина как будто движется. Получилось это не сразу, Суриков долго ломал голову над такой задачей. Весь секрет в мальчике, который бежит рядом – именно благодаря ему сани «поехали». Скольжение саней вглубь картины делает зрителя непосредственным участником события, погружает в атмосферу допетровской Руси.
*
Художник работал над картиной около 4 лет. Работу приобрел Павел Михайлович Третьяков за баснословную сумму в 25 000 рублей (в переводе на современные деньги — около 15 миллионов).
