От ужаса закричали даже видавшее многое гусары. А через секунду экипаж остановился. Вся красная, злая, с перекошенным лицом, молодая женщина затыкала уши руками. Она не выносила крик ребенка. Ее приводила в ярость маленькая дочь. Вот поэтому четырехмесячную Надю мать выбросила прямо из кареты.
— Не дам благословения. Экая выдумка – за нищего идти! – Сухо произнес отец и развернулся. Разговор был окончен. Надя Александрович, дочь полтавского помещика, должна была смиренно склонить голову и пойти в свою комнату.
Но она вышла в окно. С узелком, в который покидала платья, рубашки, туфли и платки. Служанка держала свечку, чтобы барышня в ночной темноте не поскользнулась на подоконнике.
Ветер задувал в лицо, смоляные Надины кудряшки выбивались из-под капюшона длинного плаща, а она тихонько смеялась. Все это было сделано с одной целью – чтобы выйти замуж за гусарского ротмистра Андрея Дурова.
Сбежавшую дочь в отеческом доме отныне видеть не хотели. А она, обмирая от счастья, пошла под венец с любимым. Жизнь была похожа на приключенческий роман, что как раз было по душе пылкой влюбленной Наде.
Она гордо следовала за кавалерийским полком, в котором служил ее муж, и очень быстро почувствовала, что в тягости. К сентябрю 1783 года на свет должен был появиться мальчик. Непременно мальчик! Будущий наследник, хорошенький гусар, малыш Андрюша…
Но 17-го числа, в Киеве, где тогда находился полк, Надежда произвела на свет маленькую красную девочку. Разочарование матери было таким сильным, что смутилась даже повитуха.
— Господь с тобой, барыня, — говорила она, склонив голову на бок, — здоровенькая какая! Радоваться надо.
— Чему тут радоваться. – Стиснув зубы, пробормотала молодая женщина.
Дочку нарекли тем же именем, что и мать. Ничего иного выдумывать Надежда не хотела. Она вообще не желала лишний раз подходить к плачущему ребенку. Сколько плакала эта девочка! Почему она все время голосила и голосила, приводя мать в отчаяние?
Была нанята кормилица, но и у той получалось из рук вон плохо – Надя все время хныкала, словно чувствовала, что совсем не нужна матери…
Они ехали в карете, и от плача малышки Надежда сходила с ума. Это было настолько невыносимо, что в какой-то момент она просто выхватила ребенка из рук обескураженной няньки и выбросила девочку в окно. По счастью для Нади, она не разбилась.
Падение смягчил глубокий снег. Гусары, которые ехали за каретой, закричали и бросились к ребенку. Так и решилась судьба Нади – с той поры ее отдали на воспитание гусару Астахову, приятелю отца.
«Седло было моей первою колыбелью, — с грустью писала Надя, когда выросла, — лошадь, оружие… моими первыми детскими игрушками».
У отцовского товарища Надя прожила до пяти лет. А потом Андрей Дуров получил пост городничего в городе Сарапуле. Кочевая жизнь была окончена, можно было бросить якоря в этом небольшом провинциальном местечке. Теперь воспитанием Нади опять занималась равнодушная мать.
К ней девочка относилась с настороженностью и затаенным страхом, и всякий раз вздрагивала, если госпожа Дурова начинала сердиться. А ей было отчего гневаться! Девочка росла сорванцом! Куда больше похожей на мальчика, чем на благонравную барышню!
Надя никак не хотела учиться вышивать на пяльцах и петь. От романтических книг она засыпала на первой же странице. Все изящное, нежное, томное, что было прилично девушке ее положения, можно было отодвинуть в сторону. А вот скакать верхом – как раз по ней!
Отец, поняв это, смеясь подарил Наде коня, названного Алкидом. Черкесский скакун был горяч, как и его хозяйка. Сколько прекрасных часов они провели вместе, мчась по полям и лугам!
— Словно гусар. – Хмурилась мать. – Надо замуж. Как можно скорее.
Вот так и нашли восемнадцатилетней Наде жениха – судебного заседателя Василия Чернова. Ни малейшей склонности к мужу, а потом и к новорожденному сыну, Надя не испытывала. Она сама, не знавшая материнской любви, и к маленькому Ване была прохладно-равнодушна.
В Ирбите, где они поселились, все было чужим и враждебным. Семейная жизнь наводила на молодую женщину такую тоску, что она… сбежала. Как и мать, в свое время. Но только убегала не с любимым, а в дом отца. Там у нее было хоть что-то родное…
— Какой позор! – Кричала Надежда Дурова. – О тебе говорит весь город! Оставила мужа! Сына!
— Я не по своей воле замуж шла. – Спокойно ответила Надя. – Назад не вернусь. Теперь вы меня в окошко не выбросите.
«Я с твердостью и постоянством, — писала Надя, — мало свойственными возрасту моему, занялась обдумыванием плана. Как выйти из сфер, назначенной… обычаями – женскому полу?»
В полсотне верст от Сарапула расквартировался казачий полк. Узнав об этом, Надя решила – это ее судьба. Однажды вечером подошла к зеркалу, взялась за ножницы и мигом обрезала волосы. Потом переоделась в мужское платье и выскользнула из дома. Верный Алкид ждал ее. На нем она и умчалась к казакам, представившись дворянином Александром Соколовым…
…Позже станут говорить, что она уехала за своей любовью – за казачьим есаулом. На самом деле, чувство пришло много позже. А потом Надя-казак поменяла полк на уланский, и была зачислена в него «товарищем». Никто не мог ее разоблачить, ведь в ней было столько отваги, удали! Как ловко держалась в седле! Как изумительно справлялась с саблей!
Так начались военные подвиги знаменитой кавалерист-девицы Надежды Дуровой. Она участвовала в нескольких битвах, дошла до Тильзита, и вот после этого правда вскрылась – причиной стало неосторожное письмо Нади к отцу.
Она с гордостью рассказывала, что приставлена к награде. А отец — кому-то из знакомых… Потянулась ниточка до самой Дуровой, и в итоге новости дошли до полка. Молодую женщину сразу отправили в Петербург, где ее принял император Александр Первый. Но, вместо того чтобы распекать, вручил молодой женщине Георгиевский крест. Теперь ее право служить признали на самом высоком уровне!
Под новым именем Александра Александрова она служила еще пять лет. Однажды вышел забавный казус: командир одного из полков посчитал, что гусар Александров мог бы жениться на его дочери. Начались «переговоры» о возможном браке… Наде пришлось менять полк, чтобы не вдаваться в объяснения: почему это она не может обзавестись женой! А в 1816 году вышла в отставку…
Ей и потом был предпочтительнее мужской костюм – она так привыкла. Вызывая у кого оторопь, у кого возмущение, Надя поселилась в Елабуге.
— Извольте обращаться ко мне по чину! – Требовала она от друзей и знакомых. Собственному сыну отказала в благословении на брак, когда он написал письмо «Дорогой и любимой маменьке».
А вот когда Ваня осознал ошибку, и направил послание «милостивому государю Александру Андреевичу», немедленно дала разрешение жениться. С тех пор все знали — Надежды Дуровой больше нет. Есть только Александр Андреевич.
— И отпевайте как раба божьего Александра. – Просила Надя перед смертью.
Эту просьбу тоже выполнили. Ведь не каждому выпадает такая судьба – быть выброшенным собственной матерью, обрести новое второе «я» и прославиться на всю Россию своей эксцентричностью и храбростью.
