Брак по расчету
1690 год. В Кремле гремит праздничный колокольный звон — у царя Петра Алексеевича родился наследник. Молодой отец в восторге: он обнимает жену, целует мать, кричит от счастья. Кажется, ничто не предвещает беды.
Но за этой радостью скрывается жестокая правда: этот брак был лишь попыткой исправить репутацию Петра. Юный царь увлекался военными потехами, пьянством и развратом, и его мать, царица Наталья Кирилловна, решила женить сына, чтобы остепенить его. Выбор пал на Евдокию Лопухину — красавицу из знатного рода.
Евдокию часто изображали невежественной и косной, но это была ложь. Она умела читать и писать, что для женщины того времени было редкостью. Современники отмечали её красоту: «Принцесса лицом изрядная».
Первые месяцы брака действительно были счастливыми. Петр пылал страстью к молодой жене, а рождение сына Алексея казалось залогом прочного союза. Рождение престолонаследника было отмечено в Москве грандиозным празднеством, которое происходило в Кремле. Но всё изменилось.
Падение: Немецкая слобода и Анна Монс
Петр открыл для себя Немецкую слободу — мир, где всё было иначе: свободные нравы, иностранки, вино и веселье. Там он встретил Анну Монс, дочь виноторговца, которая пленила его с первого взгляда. Анна была невинна лишь на первый взгляд.
Её мать использовала красоту дочери для обогащения, и к моменту встречи с Петром у Анны уже сменилось несколько любовников. Но царь этого не знал — или не хотел знать. Он называл её «милушкой», часами проводил в её обществе, забыв о жене и детях.
В Московском государстве было недопустимо существование любовниц у царя, но мать почти не бранила Петра за его грехи и пренебрежение семьей. Царь всегда принимал сторону матери — современники единодушно признавали, что он был необычайно к ней привязан. Но когда Петр нашел мать слабой и больной, он оставил ее умирать и уехал.
Известие о кончине Натальи Кирилловны Петр получил, веселясь на крестинах. В горе он выл, крушил все вокруг себя, кусал себе руки и пил. Впрочем, на похороны матери он не пришел. Лишь на третий день Петр посетил место ее захоронения. На письма жены Евдокии он не отвечал. Она писала ему : «Государю моему радости, царю Петру Алексеевичу.
Здравствуй, свет мой, на множество лет! Просим милости, пожалуй, государь, буди к нам из Переслав ля не замешкав. А я при милости матушки жива. Женишка твоя Дунька челом бьет». Датский посланник Георг Грунд сообщает: «Брак их разладился по следующей причине.
Царь много времени проводил в Немецкой слободе, а супруга бесстрашно говорила ему, что он там распутничает, причем подобное повторялось часто и бурно. Когда однажды царь возвратился оттуда поздно вечером и, желая порадовать царицу, принес ей в подарок много галантереи, приобретенной у купцов, и выложил на стол, она очень рассердилась.
И в присутствии царя сбросила всё на пол со словами, что не хочет таких подарков и завидовать этой немецкой распутнице, а лучше растопчет подарки ногами, как и сделала.
Царь, в сильном гневе покинув комнату, дал клятву никогда более к супруге не приближаться». Решение о разводе с Евдокией окрепло во время пребывания Петра в Европе. Петр в гневе поклялся никогда больше не приближаться к жене.
Изгнание: Монастырь или смерть
1698 год. Евдокии 29 лет. Она родила царю троих сыновей, правда, выжил только один. Старалась быть хорошей матерью и женой. И вдруг такой конец! Из царского терема в монастырскую келью. До настоящего времени остается загадкой причина такого решительного шага Петра по отношению к жене. Царь четыре часа убеждал Евдокию принять монашество, обещал ей сытую и богатую жизнь.
Но супруга отказалась наотрез. Евдокию принято изображать скудоумной и безвольной. Но она вовсе не была такой. У нее были и воля, и смелость, что в дальнейшем она и доказала. Тогда Пётр I поставил свою жену перед выбором — или она по-хорошему уезжает с глаз долой в монастырь, или ей будет предъявлено обвинение в участии в заговоре стрельцов со всеми вытекающими отсюда тяжкими последствиями.
И Евдокия была вынуждена согласиться на более «мягкий вариант» И вот через 3 недели после разговора с царем простой возок увозил ее, почти ослепшую от слез, в Покровский Суздальский монастырь. Там Евдокия должна была сменить имя и светскую одежду на монашескую рясу.
В последний раз оглядывается на Москву и шепчет проклятие: — «Пусть никогда не узнаешь ты ни счастья, ни женской верности». 29 лет она проведет в заточении. Её сына царевича Алексея отдали на попечение родной сестре царя — Наталье Алексеевне.
Тюрьма за стенами обители
Монастырь оказался не спасением, а тюрьмой. Прошел год. В монастырь приехал окольничий Семён Языков с целью проверки «жития–бытия» Евдокии…, и поняв, что та ещё не пострижена, стал настаивать на совершении обряда, ему возвращаться в Москву с такими вестями — это голова с плеч. Уговаривать Евдокию пришлось долго — около десяти недель.
В то время без церковного суда или приговора насильственное пострижение не допускалось. Угрозами или обещаниями будущих благ, но в конце концов «постылую» жену царя постригли под именем Елена. Ей были запрещены любые свидания со своими родственниками, а также с сыном.
В одном из писем её душа кричала— «Горькое, горькое, житiе мое ! Лучша бы я на свете не родилася ! Не ведаю, за что мучуся». В наказание за строптивость царь лишил бывшую жену содержания. По сути, он обрек ее на голодную смерть.
Нуждаясь буквально во всем необходимом, постриженная царица просила родных прислать «всякой всячины», поскольку «здесь ведь все гнилое». Похоже постриг был фиктивный, ведь она уже через полгода сбросила с себя иноческое платье и стала жить в монастыре как мирянка. Вот как позднее об этом напишет сама Евдокия, обращаясь к Петру I:
«Всемилостивейшiй Государь ! … И по постриженiи, въ иноческомъ платье ходила съ полгода; и не восхотя быти инокою, оставя монашество и скинувъ платье, жила въ томъ монастыре скрытно, подъ видомъ иночества, мiрянкою.»
Она не смирилась и даже в заточении оставалась царицей.
Любовь и предательство
1709 год. В Суздаль приезжает майор Степан Глебов — красивый, смелый, с пылающим взглядом. К сожалению не сохранилось ни одного изображения Глебова. Как предполагают историки, с майором Евдокия могла быть знакома и прежде, поскольку Глебовы общались с Лопухиными. Более того, существует версия, будто Евдокия знала Степана с детства, однако подтверждения ей нет.
Бывшая Царица была всё ещё привлекательной женщиной и, увидев её, Степан Глебов без памяти влюбился. Его московская жена долгое время болела и нерастраченные силы любви майора и Евдокии сделали своё дело.
Он дарит ей собольи шкурки, тайно приносит еду. Они мечтали, что после её освобождения заживут счастливой жизнью и жили «как супруги» в течение двух лет- пока майор занимался в Суздале рекрутским набором.
В Суздале об этой “греховной связи” знали многие, а царь оставался в неведении. Всё хорошее когда-то заканчивается — после выполнения своих служебных обязанностей майору надо было возвращаться в Москву. Между ними завязалась переписка.
Вот отрывки одного из писем Евдокии к Степану:
«Светъ мой, батюшка мой, душа моя, радость моя ! Знать уже зло проклятый часъ приходитъ, что мне съ тобою роставаться ! Лучше бы мне душа моя съ теломъ разсталась ! Охъ, светъ мой ! Какъ мне на свете быть безъ тебя, какъ живой быть ? Ужъ мне нетъ тебя миляе, ей Богу ! Охъ ! любезный другъ мой ! За что ты меня, душа моя, былъ гневенъ ? Что ты ко мне не писалъ ?»
До нас дошли только 9 писем, которые были найдены и изъяты в 1718 году дома у Глебова. Петру I об этой любовной связи стало известно спустя девять лет- после того, как было возбуждено следственное дело против его сына — царевича Алексея Петровича, обвинённого в «измене царю и отечеству» и в бегстве за границу.
Прошло 20 лет заточения и Евдокия смогла обустроить свой монастырский быт и жить более-менее сносно. У опальной царицы оставалось довольно много приверженцев, ведь народ ненавидел Петра, правление которого приносило и бедным и богатым горе и страдания.
После женитьбы в 1711 году её сына Алексея на принцессе Шарлотте её положение укрепилось, ведь все понимали, что Пётр I не вечен и что будущее за сыном Евдокии и его потомством. Евдокия стала иногда отправляться в поездки по близлежащим монастырям, где её принимали с почестями, как царицу.
И вот в келье инокини Елены был произведен обыск и кроме прочих признаков «богатой мирской жизни» было найдено несколько «подозрительных» писем. О чем было доложено царю Петру. Царь тут же отправляет курьера в Суздаль с распоряжением всех арестовать и привезти. Евдокию с десятком «монастырских» людей привезли в Москву.
Все «монастырские» были переданы в руки следователям…, и сразу же начались допросы «с пристрастием», то есть с пытками. Петра I сразило известие, что Евдокия жила в монастыре, как мирянка.
Ведь, если она по-настоящему не постригалась, а лишь сделала видимость, то второй брак Петра с Екатериной считался бы недействительным, и рождённые в нём дети получили бы статус незаконнорожденных и значит они не могли бы претендовать на престол.
По церковным канонам можно было жениться во второй раз только в случае смерти жены или после её ДОБРОВОЛЬНОГО пострижения в монахини. И к великой радости Петра, Евдокия лично подтвердила свой постриг….
Казнь: Кол для любовника, кнут для царицы
Его ярости нет предела. Тут же в Москве арестовывают Степана Глебова, и при обыске у него дома находят письма бывшей царицы. Его основательно пытают и добиваются показаний. Но Петра мало интересовали подробности их любовной связи. Ему непременно нужны были доказательства их связи с отрекшимся царевичем Алексеем Петровичем.
Майор Глебов все предъявленные ему обвинения отвергал и не оспаривал лишь сожительство с Евдокией. Пытали майора Глебова настолько изощрённо…, что даже в камере у него отобрали обувь, а на пол постелили доски, набитые гвоздями.
В конце концов обвинение в измене царю и отечеству Степану Глебову всё-таки предъявили.
В двадцатиградусный мороз измученного пытками Степана Глебова привезли на Красную площадь. По словам очевидцев — народу нагнали тысяч двести. Рядом с местом казни стояла телега, на которой сидела опальная Евдокия.
Охраняли её два солдата, в обязанности которых входило ещё и следующее: они должны были держать бывшую государыню за голову и не давать ей закрывать глаза. Посреди помоста торчал кол, на который и усадили раздетого донага Глебова.
Вот цитата из немецкой хроники тех дней:
«Привезли Глебова на торговую площадь на санях в шесть лошадей. Его положили на стол и в задний проход воткнули железный кол, и вогнали его до шеи. Когда Глебов таким образом был посажен на кол, восемь человек отнесли его и водрузили на возвышенном месте; кол имел поперечную перекладину, так что несчастный мог сидеть на ней.
Возле Глебова всё время был русский священник. Чтобы осуждённый на мучения не замёрз и страдал дольше, на него надели меховое платье и шапку». Степан Глебов перед смертью мучился 14 часов. Голова его была отрублена, а тело было снято с кола и брошено среди тел других казнённых по этому делу.
Существует легенда, описанная вице–адмиралом Никитой Вильбоа в его «Рассказах о русском дворе», согласно которой царь подошёл к Глебову и стал заклинать его признаться в преступлении перед своей кончиной, но тот лишь презрительно ответил Петру — «Ты, должно быть, такой же дурак, как и тиран, если думаешь, что теперь, после того, как я ни в чём не признался под самыми неслыханными пытками, которые ты мне учинил, я буду бесчестить порядочную женщину, и это в тот час, когда у меня нет больше надежды остаться живым.
Ступай, чудовище, — добавил он, плюнув ему в лицо, — убирайся и дай спокойно умереть тем, кому ты не дал возможности спокойно жить».
Евдокия избежала страшной участи из-за письменного признания себя монахиней. Собор священнослужителей приговорил её к избиению кнутом…, и она была бичёвана двумя монахинями. А её единственный и любимый сын Алексей Петрович прожил всего 28 лет и умер в Петропавловской кроепости в 1718, согласно официальной версии, «от удара».
В XIX веке историк Николай Устрялов обнаружил документы, согласно которым, царевича незадолго до смерти, уже после вынесения приговора, пытали, и эта пытка могла стать непосредственной причиной его смерти.
Победа и поражение
В прямом противостоянии Евдокия проиграла мужу-императору, потеряв сначала свободу, потом сына, казнённого отцом, а потом даже имя. После смерти Петра её посадили в Шлиссельбургскую крепость, называли с пренебрежением «известная особа». И всё же она победила. Её внук сын царевича Алексея Пётр стал законным императором после смерти Екатерины I.
По его указанию её моментально освобождают из Шлиссельбурга. Пётр II лично требует создать для своей «государыни бабушки» особый царский двор, выделив на его содержание 60 тысяч рублей. Это сумма, равная годовому доходу со всех рудников Российской империи. Наконец-то справедливость торжествует. К сожалению, длится это недолго.
После скоропостижной смерти внука Евдокия по закону должна была бы занять престол. Но ей уже 60 лет. После смерти Петра II она теряет интерес не то что к политике, вообще к жизни. И добровольно отдаёт престол Анне Иоанновне: «Обняла и поцеловала её, просила ее дружбы, при этом они обе плакали…»
Она умирает в 1731 году, пережив мужа, сына, любовника и внука. Она проиграла Петру, но победила время. Её история — о жестокости власти, о несломленной воле и о цене, которую платят те, кто осмелился любить вопреки всему.
