-Разве меня венчают? — спросил юноша, когда ему, уже безнадежному, надели на палец кольцо. Это были последние слова поэта Дмитрия Владимировича Веневитинова.
Что же такого заключалось в том кольце, которое он сам завещал надеть ему на руку? Почему он вообще придавал такое значение очень даже неказистому перстню? Ответ прост — это был дар любви. Любви роковой, невозможной, немыслимой. И, как оказалось, единственной в недолгой жизни подававшего надежды поэта. Ему был отмерен всего 21 год.
Имя Зинаиды Григорьевны Волконской знакомо любителям литературы, истории, знатокам Пушкинской поэзии. Женщина была незаурядная: писала дивные стихи и прозу, неплохо пела и музицировала, дружила с людьми искусства. Ее именовали «северной Коринной» по аналогии с древнегреческой поэтессой. А еще Зинаида Волконская была ослепительно красива.
Зиночка Белосельская-Белозерская появилась на свет в 1789-м году, в Дрездене, где по дипломатической линии служил ее батюшка, князь, потомок Рюрика. Семья знатнейшая, только Зиночка рано осталась без матери, Варвары Александровны, урожденной Татищевой. Воспитывали девочку с сестрами в семье родственников матери.
В 1808 году в Санкт-Петербурге гостила королева Луиза Прусская, Зинаида состояла при ней в качестве фрейлины. Вояж был не только политический: девушке надо было подыскивать знатного мужа. Таковым в 1811-м году стал егермейстер Никита Григорьевич Волконский, адъютант императора, родной брат будущего декабриста.
Потом было рождение сына Александра, разлука с мужем из-за его участия в наполеоновских войнах, Венский и Веронский конгрессы, на которых Зинаида блистала, затмив собой более родовитых и красивых дам. Была дружба с Императором Александром Павловичем, их переписка, продолжавшаяся до кончины царя. Злые языки утверждали, что с Александром Первым Зинаида не только дружила, но подтверждения слухам нет.
В 1817-м Волконские вернулись в Россию окончательно. Зинаида Александровна была одним из «столпов» высшего света, особенно той его части, которая интересовалась искусством.
Когда в коллекцию светской львицы попал старинный бронзовый перстень — неизвестно. Волконская увлекалась археологией, стала даже первой женщиной Общества истории и древностей российских. По сложившемуся мнению, украшение сняли в Геркулануме с руки женщины, погибшей при извержении вулкана Везувий в 79-м году нашей эры. Сняли еще в средние века, так что наверняка путь украшения был долгим. И не сказать, что счастливым, ведь своей владелице он точно не принес ни долгой жизни, ни счастливой любви, ни старости в окружении детей и внуков.
Когда Волконская уже владела кольцом и кружила голову светским щеголям, в богатой семье воронежских дворян подрастал тот, чью руку украсит роковое кольцо. Дмитрий Владимирович Веневитинов появился на свет в 1805-м. Мальчик получил прекрасное классическое образование. Сначала дома, под руководством матери, потом в Московском университете.
Веневитинову было суждено стать самым юным ушедшим в мир иной из известных и признанных при жизни гениев поэтического слова. Гениальность его не оспаривали. Опять же, удивительно. Обычно поэтов больше начинали ценить после жизни, чем при ней.
Лермонтову шел 27-й год, когда случилась роковая дуэль с Мартыновым, Перси Шелли «ушел» в 26. Есенин покинул этот мир признанным поэтом в 30 и мы грустим: как рано! Дмитрию Веневитинову судьба подарила лишь 21 год. Но он нем при жизни говорили с восторженным придыханием, он на равных вошел в круг самых маститых поэтов своего времени.
Судьба выдавала ему славу и известность авансом, торопясь, зная: рано уйдет. Однако и после кончины его стихи не забылись, не потерялись, помнятся. Как его несчастная любовь и роковой подарок любимой женщины.
В 14 лет он перевел Вергилия и Горация, чуть позже Гете. Переводы эти признаны лучшими и сейчас. В 17 лет юноша увлекся музыкой, стал сочинять песни, а кроме того — рисовать. В университете слушал лекции еще по медицине и математике.
В 1823-м году в доме Веневитинова в Кривоколенном переулке он и его приятель Владимир Одоевский учреждают «Общество Любомудрия», по моде тех лет — тайное. Оно стало чуть ли не первым философским кружком в России, здесь зародились споры о путях России: западническом и славянофильском, хотя термины появятся позже. Дмитрий Владимирович начал издавать журнал «Московский вестник» (вышло 4 номера).
В доме Веневитинова, который был родственником Пушкина по матери (четвероюродным братом, если быть точной), 12 октября 1826-го Александр Сергеевич читал своего «Бориса Годунова».
Волконская и Веневитинов не могли не пересечься. Встреча обернулась любовью с его стороны. Вот только Зинаида Александровна была старше на 16 лет, замужем, ее сыну было 15. Будущего не было, но разве настоящей любви есть до этого дело?
Супруги Волконские к этому времени жили уже раздельно, Зинаида Александровна имела множество поклонников, были среди них и близкие, но мимолетные связи. Когда Дмитрий Веневитинов понял, что влюблен, красавица княгиня переживала очередной роман — с итальянцем, певцом, графом Риччи.
В 1824-м она обосновалась на целых пять лет в Москве, явившись с целой плеядой творческих людей, сделавшись самой популярной хозяйкой салона, посещениями которого гордились, как принадлежностью к сливкам общества. Салон Волконской располагался на Тверской, на том самом месте, где ныне стоит знаменитый Елисеевский магазин (здание было перестроено в 1898-м). В нем ставили спектакли, проводили балы, устраивали маскарады, звучала лучшая музыка, читались лучшие стихи. Здесь «пропал» юный поэт Веневитинов.
Волконская ловила на себе восхищенные взгляды юноши, с удовольствием слушала его стихи (и посвящения себе!), видела его ревность к Миньято Риччи (он был женат на другой, но какое это имело значение).
Веневитинов добился свидания со своей роковой любовью. Оно было первым и последним в его жизни. Встреча состоялась у стен Симонова монастыря. Он говорил, объяснялся, настаивал. Она слушала, советовала, рекомендовала поехать в Петербург, поступить на службу в Коллегию иностранных дел, с его-то знанием языков, ах, он так юн…
Что еще говорят женщины влюбленным в них юнцам, к которым не испытывают ответного чувства? Он ей — о любви, она ему — о дружеском участии и преклонении перед его талантом. А потом она дала поэту то самое кольцо, помнившее еще пепел Везувия, прощальный дар на удачу, залог дружбы. Правда, обмолвилась, чтобы он никогда-никогда его не надевал.
Ты был отрыт в могиле пыльной,
Любви глашатай вековой,
И снова пыли ты могильной
Завещан будешь, перстень мой
Дмитрий напишет строки, которые окажутся пророческими, но женщины послушается: кольцо будет при нем всегда, но не на пальце, а в виде брелока. Он тогда же и поклялся, что наденет украшение на палец только в двух случаях: при венчании (!) с ней или на пороге вечности. Шел 1826-й год, жить поэту оставалось несколько месяцев.
Это был тревожный год: время казни 5-ти декабристов и суда надо более чем сотней остальных. Время, когда Зинаида Волконская провожала в Сибирь Екатерину Трубецкую и Марию Волконскую — свою родственницу. Проводы были устроены торжественные, а к карете Волконской Зинаида Александровна лично прикрепила клавикорды, чтобы и в далекой Сибири звучала музыка.
Из-за близости ко многим из восставших за Волконской было даже установлено жандармское наблюдение. Негласное. В том же году распалось и «Общество Любомудров», некоторые его члены испугались состоять в тайной организации. Протоколы собраний и устав были сожжены в камине.
А еще… Зинаида попросила своего поклонника взять с собой в Петербург попутчика, секретаря графа Лаваля Воше. Он был швейцарцем, сопровождал в ссылку Трубецкую, привез обратно письма декабристов и нелегально жил у Волконской в Москве. Дмитрий согласился, в дороге они подружились, тем более, что Воше отвлек Веневитинова от мрачных мыслей, вызванных расставанием с возлюбленной.
Арестованы путешественники были у первой же заставы Северной столицы: Веневитинов и Воше, а друг поэта Хомяков отпущен на все четыре стороны после проверки документов. Три дня поэт провел в сыром и холодном помещении гауптвахты, подвергаясь допросам на предмет принадлежности к восстанию на Сенатской площади. Из заключения Дмитрий вышел, по воспоминаниям очевидцев и друзей, простуженным, с сильным кашлем и ознобом, который уже не прекращался никогда.
В Санкт-Петербурге Веневитинов написал множество прекрасных стихов, считается, что это был лучший творческий период его жизни, а в письмах писал о предчувствии скорого своего финала: «Тоска не покидает меня…» Граф Родофиникин, который был начальником поэта в департаменте иностранных дел, однажды, похвалив его перед министром, добавил: «Он недолго пробудет с нами. У него см ер ть в глазах…»
Вот час последнего страданья!
Внимайте: воля мертвеца
Страшна, как голос прорицанья.
Внимайте: чтоб сего кольца
С руки холодной не снимали:
Пусть с ним умрут мои печали
И будут с ним схоронены.
(Стихотворение Д. Веневитинова «Завещание, фрагмент)
2 марта 1827 года на балу у Ланских Веневитинов, перебегал из бальной залы в свой флигель (он жил там же), шинель была едва накинута. Сказалась и давняя простуда, которую подхватил в дни ареста. Положение было стало безнадежным, пневмония, которую лечить тогда не умели.
15 марта (27 по новому стилю), стало ясно, что дальше счет идет буквально на минуты. Тот самый друг Хомяков надел на палец поэта кольцо — подарок Зинаиды Волконской. Дмитрий вскинулся: «Разве меня венчают?» Хомяков покачал головой, по щеке поэта скатилась одинокая слеза и на этом все.
2 апреля 1827 года юношу проводили в последний путь. Он упокоился у стен Симонова монастыря, тех самых, у которых состоялось первое и последние его свидание с любовью всей короткой жизни. Завещание поэта будет нарушено в 1930-х. При перенесении праха Веневитинова на Новодевичье, перстень с руки снимут. Он хранится сейчас в Литературном музее.
Волконская? О, она в 1829-м уехала с Риччи в Италию, он бросил для этого свою беременную жену. Любовники оставались вместе до конца жизни итальянца.
Пушкин, знавший Риччи, переводившего некоторые его произведения, в письме к Вяземскому напишет довольно грубо о прежней своей подруге: «Я отдыхаю от проклятых обедов Зинаиды… Дай бог ей ни дна, ни покрышки, т.е. ни Италии, ни графа Риччи!..» А еще позже Пушкин назовет ту, которую прежде звал царицей муз и красоты — ведьмой.
Послесловие:
Февраль 1862 года. Рим. Италия. У дороги стояла нищенка. Шел холодный дождь, видно было, что бедная женщина совершенно продрогла. Княгиня, которой оставалось до дома совсем немного, пожалев несчастную, задумчиво отдала ей свой плащ. Через 36 лет после Веневитинова Зинаида Александровна Волконская простудилась.
Пневмония, она тогда не давала шансов. Вспоминала ли пожилая женщина в миг кончины безответно влюбленного в нее некогда юношу, талантливого поэта — неизвестно.
