Вера стояла у окна, наблюдая, как серые облака сгущаются над безликими многоэтажками. Тяжелые капли дождя барабанили по стеклу, создавая тревожную музыку. В отражении она видела свое искаженное лицо — усталые глаза, опущенные уголки губ, напряженные плечи. За спиной — их с Андреем двухкомнатная квартира, которая еще вчера казалась уютным гнездом, а сегодня превращалась в клетку.
— Ты меня слышишь? — Андрей сидел за столом, постукивая пальцами по деревянной поверхности. — Это временно, максимум на полгода.
Вера повернулась, скрестив руки на груди.
— Полгода? — она усмехнулась. — Ты сам-то в это веришь?
— Мама уже нашла арендаторов. Договор подписан. — Андрей потер виски, избегая прямого взгляда. — Я не мог ей отказать. Понимаешь, после того как не стало отца…
— После того как не стало отца прошло три года, — оборвала его Вера. — И твоя мама прекрасно справлялась все это время. А теперь вдруг решила, что ей одиноко?
В комнате повисла тяжелая тишина. Только тиканье часов на стене отсчитывало секунды неизбежного.
— Зоя Петровна сказала, что сдает квартиру племяннице своей коллеги. Девушка приехала учиться в институте. — Андрей встал, подошел к жене. — Кроме того, это финансово выгодно. Мама сможет отложить деньги на операцию.
— Какую еще операцию? — Вера подняла брови. — Первый раз слышу.
— Коленный сустав. — Андрей опустил глаза. — Она давно собиралась, но все откладывала.
Вера покачала головой. Как-то слишком удобно возникла эта необходимость именно сейчас, когда они наконец-то обустроили квартиру, когда наладилась семейная жизнь после двух лет притирок и скандалов.
— И когда ждать новоселья? — сухо спросила Вера.
— В субботу, — ответил Андрей, и в его голосе Вера уловила виноватые нотки. — Мама сказала, что поможет с ужином.
— Еще бы она не помогла, — Вера отвернулась к окну. — Ей же теперь здесь жить.
Зоя Петровна появилась в пятницу вечером, на день раньше обещанного. Позвонила в дверь, когда Вера только вернулась с работы и даже не успела переодеться.
— Верочка, голубушка! — воскликнула свекровь, обнимая невестку. От нее пахло сладкими духами и чем-то печеным. — Решила пораньше приехать, помочь подготовиться.
За спиной Зои Петровны маячили два огромных чемодана и несколько коробок. Вера почувствовала, как внутри все сжалось. «Максимум на полгода» превращалось в «навсегда» прямо на глазах.
— Проходите, Зоя Петровна, — Вера отступила, пропуская свекровь. — Андрей еще на работе.
— Я знаю, звонила ему, — Зоя Петровна уверенно вошла в квартиру, оглядываясь по сторонам. — А что так темно у вас? Давай-ка шторы раздвинем, света добавим.
Не дожидаясь ответа, она прошла в гостиную и широко распахнула шторы, которые Вера специально закрыла утром, чтобы солнце не выжигало цвет нового дивана.
— Вам помочь с вещами? — спросила Вера, наблюдая, как свекровь хозяйничает в ее доме.
— Потом, милая, потом. Давай сначала чайку попьем. Я плюшек привезла, по маминому рецепту.
Зоя Петровна достала из сумки контейнер с выпечкой и направилась на кухню, на ходу снимая пальто. Вера машинально взяла его, повесила в прихожей, а затем медленно пошла следом. На кухне уже шумел чайник, а свекровь доставала из шкафчиков чашки и тарелки.
— Посуду-то новую купили? — спросила она, разглядывая сервиз, подаренный родителями Веры на новоселье. — Красивая, но непрактичная. Эти узоры быстро сотрутся.
— Нам нравится, — коротко ответила Вера.
— Конечно-конечно, — Зоя Петровна поставила чашки на стол. — А где у вас заварка? В этой банке? Нет, так не пойдет. Чай нужно хранить в керамике, а не в стекле. Завтра привезу свою чайницу.
Вера молча наблюдала, как пространство, которое она создавала по крупицам, вдруг становилось чужим. Свекровь двигалась по кухне так, словно всегда здесь жила, открывала шкафчики, комментировала расположение вещей, цокала языком, находя недочеты.
— А где Андрюша будет спать? В гостиной? — спросила Зоя Петровна, разливая чай.
— Мы спим в спальне, — Вера почувствовала, как краснеет от возмущения. — Вы будете в гостиной, на диване. Он раскладывается.
— Ой, что ты, милая, — свекровь всплеснула руками. — Какой диван? У меня спина. Врач запретил спать на диванах. Только ортопедический матрас.
— У нас нет другого места, — твердо сказала Вера.
— Ну как же, — Зоя Петровна улыбнулась. — Андрюша говорил, что вы иногда спите в гостиной, когда фильмы допоздна смотрите. Вот и перебирайтесь туда, а я в спальне устроюсь. Временно, конечно.
Вера сжала кулаки под столом. «Временно» в лексиконе свекрови явно имело какое-то особое значение.
Когда Андрей вернулся с работы, дома его ждала странная картина: мать суетилась на кухне, готовя ужин и напевая что-то веселое, а жена сидела в углу гостиной с книгой, делая вид, что очень увлечена чтением.
— Андрюшенька! — Зоя Петровна бросилась к сыну, обнимая его. — А я пораньше приехала, решила сюрприз сделать.
— Мама, — Андрей неловко обнял ее в ответ, бросив быстрый взгляд на Веру. — Ты должна была завтра…
— Да какая разница! Зато я ужин приготовила. Твой любимый. С грибочками.
Андрей улыбнулся, но улыбка вышла натянутой. Он подошел к Вере, поцеловал ее в макушку.
— Как день? — спросил он тихо.
— Сюрприз за сюрпризом, — Вера захлопнула книгу. — Твоя мама считает, что мы должны спать в гостиной.
Андрей поморщился.
— Я поговорю с ней.
— Когда? — Вера посмотрела ему в глаза. — До или после того, как она перевезет сюда всю свою мебель?
— Не преувеличивай, — Андрей нервно оглянулся на кухню, где мать гремела посудой. — Давай не будем начинать ссору в первый же день.
— Мы ее не начинали, — Вера встала. — Твоя мама начала, когда решила, что может распоряжаться нашей жизнью.
Ужин прошел в напряженной атмосфере. Зоя Петровна говорила без умолку — о соседях, о ценах, о том, как удачно сдала квартиру «такой милой девочке, прямо копия я в молодости».
— А когда операция? — внезапно спросила Вера, прерывая рассказ свекрови о том, как она будет помогать по хозяйству.
— Какая операция? — Зоя Петровна удивленно моргнула.
— На колене, — Вера спокойно посмотрела на нее. — Андрей сказал, вы копите на операцию.
— А, это, — свекровь махнула рукой. — Там все сложно. Сначала анализы, потом консультации. Врач сказал, может, через полгода, может, через год.
Вера поймала взгляд Андрея. Он смотрел в тарелку, сосредоточенно размазывая по ней остатки соуса.
— Значит, вы планируете жить с нами год? — уточнила Вера.
— Ну что ты такая мелочная, Верочка, — Зоя Петровна поджала губы. — Не год, так полтора. Какая разница? Мы же семья.
Вера почувствовала, как комок подкатывает к горлу.
— Пойду приму душ, — сказала она, вставая из-за стола.
В ванной, под шум воды, она наконец позволила себе заплакать. Беззвучно, глотая слезы вместе с водой. Их жизнь рушилась на глазах, а Андрей ничего не делал, чтобы это остановить.
Через неделю квартира преобразилась. В гостиной появился комод, привезенный из квартиры Зои Петровны, старое кресло-качалка и несколько напольных ваз с искусственными цветами. Кухонные шкафы заполнились новыми банками и контейнерами, а на холодильнике теперь красовался набор магнитов с видами курортных городов.
Вера и Андрей действительно переехали в гостиную. Первые три ночи Андрей пытался спорить с матерью, но каждый раз она закатывала глаза, хваталась за сердце и начинала причитать о черствости и неблагодарности. В итоге Вера сама принесла их вещи в гостиную, устав от бесконечных скандалов.
— Это ненадолго, — каждый вечер повторял Андрей, обнимая жену на диване, который теперь служил им кроватью.
— Конечно, — отвечала Вера, отворачиваясь к стенке.
Их близость испарилась. Они больше не могли говорить откровенно — Зоя Петровна словно чувствовала, когда они начинали серьезный разговор, и тут же появлялась с каким-нибудь вопросом или предложением. Они перестали заниматься любовью — тонкие стены не скрывали звуков, а свекровь имела привычку внезапно просыпаться по ночам и ходить по квартире.
Однажды вечером Вера вернулась с работы и обнаружила, что ее домашний кабинет, угол гостиной, где стоял небольшой стол с компьютером и полками для книг, полностью преобразился. Стол был придвинут к стене, компьютер отключен, а на его месте стояла швейная машинка.
— Что это? — спросила она у свекрови, которая с довольным видом раскладывала на столе отрезы ткани.
— Решила заняться шитьем, — ответила Зоя Петровна. — Давно мечтала. А тут такое удобное место пустует.
— Это мое рабочее место, — Вера старалась говорить спокойно. — Я здесь работаю по вечерам.
— Так ты же обычно на кухне сидишь с ноутбуком, — Зоя Петровна удивленно приподняла брови. — Я наблюдала.
— Потому что вы заняли гостиную своим телевизором. Здесь невозможно сосредоточиться, когда на полную громкость идут сериалы.
— Я плохо слышу, милая, — свекровь развела руками. — Возрастное. Придется тебе немного потерпеть.
Вера молча собрала свои вещи со стола и отнесла их в спальню, где Зоя Петровна уже устроила что-то вроде будуара с туалетным столиком и зеркалом в полный рост.
Вечером она высказала Андрею все, что думает о его матери и о его собственной беспомощности.
— Я не могу выгнать родную мать, — устало ответил он. — Пойми, ей тяжело одной.
— А нам? Нам каково? — Вера чувствовала, как внутри все кипит. — Мы не можем жить нормально. Мы не разговариваем. Не занимаемся любовью. Я даже на работе не могу сосредоточиться, потому что все время думаю о том, что она там опять переделала в квартире.
— Может, нам стоит поискать жилье побольше? — предложил Андрей. — Трехкомнатную квартиру?
— На какие деньги? — Вера горько усмехнулась. — Мы все накопления потратили на ремонт в этой. И потом, дело не в количестве комнат. Дело в том, что твоя мать считает, что может распоряжаться нашей жизнью.
Андрей молчал, и в его молчании Вера читала поражение. Он не собирался ничего менять.
Осень сменилась зимой. Первый снег выпал в середине ноября, укрыв город белым покрывалом. Вера стояла у окна на работе, наблюдая за падающими хлопьями, и думала о том, что раньше первый снег всегда вызывал у нее детский восторг. Теперь она не чувствовала ничего, кроме усталости.
Офис пустел — рабочий день подходил к концу. Вера не спешила домой. Там ее ждали вечерние посиделки с Зоей Петровной, которая взяла за привычку дожидаться невестку с чаем и «разговорами по душам». Эти разговоры обычно сводились к критике — работы Веры («такая молодая, а уже в офисе киснешь»), ее внешнего вида («в твоем возрасте я за собой следила»), ее кулинарных способностей («Андрюша с детства любит, чтобы котлетки были пышненькие»).
Телефон завибрировал — сообщение от Андрея.
«Задержусь сегодня. Корпоратив. Не теряй».
Вера вздохнула. Еще один вечер наедине со свекровью. Может, заехать к родителям? Но они жили в пригороде, путь неблизкий, да и мама наверняка начнет расспрашивать, почему она не с мужем. Врать не хотелось, а правду говорить — тем более. Родители и так недолюбливали Андрея за то, что он «маменькин сынок». Узнай они, что Зоя Петровна живет с ними, и что Андрей не противится этому — скандала не избежать.
Домой Вера вернулась поздно, специально прогулявшись по магазинам. В квартире было непривычно тихо.
— Зоя Петровна? — позвала Вера, разуваясь. Никто не ответил.
На кухне обнаружилась записка, написанная размашистым почерком свекрови: «Уехала к подруге. Буду поздно. Ужин в холодильнике».
Вера почувствовала, как с плеч словно гора свалилась. Целый вечер одна! Это было похоже на подарок судьбы.
Она быстро переоделась в домашнее, включила любимую музыку, достала бутылку вина, которую прятала на верхней полке за крупами (Зоя Петровна не одобряла алкоголь), и впервые за долгое время почувствовала себя дома.
Вино приятно согревало, музыка наполняла пространство, а мысли текли свободно, не натыкаясь на постоянное напряжение. Вера подумала о том, что они с Андреем все реже говорят по душам. Он словно отстранился, погрузился в работу, стал приходить позже, часто задерживаясь на корпоративах и встречах с коллегами. Она его не винила — дома его ждала не любящая жена, а бесконечные претензии матери и молчаливая обида супруги.
Телефон зазвонил около десяти. Незнакомый номер.
— Алло? — Вера поднесла трубку к уху.
— Вера Андреевна? — раздался незнакомый женский голос. — Вас беспокоит Марина, соседка Зои Петровны. Тут такое дело… В ее квартире, кажется, прорвало трубу. Вода течет к нам. Мы не можем до нее дозвониться.
Вера похолодела.
— Она у подруги, — сказала она. — А в квартире… там сейчас квартиранты.
— Какие квартиранты? — удивилась соседка. — Там никто не живет уже месяца три. Я точно знаю, я напротив живу.
Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Я… я перезвоню, — пробормотала она и отключилась.
Следующий час прошел как в тумане. Вера позвонила Андрею — телефон был недоступен. Потом свекрови — то же самое. Потом она вызвала такси и поехала по адресу, где раньше жила Зоя Петровна.
У подъезда толпились люди. Аварийная служба уже прибыла, и сантехники пытались попасть в квартиру.
— Вы родственница хозяйки? — спросил один из них Веру. — У вас есть ключи?
— Нет, — покачала головой Вера. — Я невестка. Но я думала, там живут квартиранты…
— Тут никто не живет, — вмешалась пожилая женщина, видимо, та самая соседка Марина. — Зоя Петровна уехала к сыну еще летом. Иногда приезжает вещи забрать или проверить квартиру. А так — пусто.
Вера почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Все это время свекровь лгала им. Не было никаких квартирантов. Не было никакой операции. Была только ложь.
Когда Вера вернулась домой, Зоя Петровна уже была там. Она сидела на кухне, пила чай, как ни в чем не бывало.
— А, Верочка, — улыбнулась она. — А я пораньше вернулась. Что-то Клавдия сегодня не в духе была.
— В чьей квартире прорвало трубу? — спросила Вера, не двигаясь с места.
Зоя Петровна замерла с чашкой у губ.
— Что?
— Мне звонила ваша соседка. В вашей квартире прорвало трубу. Заливает соседей снизу. — Вера смотрела прямо в глаза свекрови. — Только вот незадача — она сказала, что в квартире никто не живет уже три месяца.
Зоя Петровна поставила чашку на стол. Руки у нее дрожали.
— Вечно эта Маринка лезет не в свое дело, — проворчала она. — Просто девочка на каникулы уехала, вот и…
— Не лгите, — оборвала ее Вера. — Никакой девочки нет. Никаких квартирантов нет. Вы все выдумали.
Зоя Петровна поджала губы, но ничего не ответила.
— Зачем? — Вера подошла ближе. — Зачем вы это сделали?
— А ты как думаешь? — внезапно зло спросила свекровь. — Мой сын женился и забыл о матери. Уткнулся в свою молодую жену и не вспоминает, что у него есть семья.
— Мы и есть его семья, — тихо сказала Вера. — А вы… вы его мать. Но не его жена.
— Я всю жизнь ему посвятила! — воскликнула Зоя Петровна, ударив ладонью по столу. — Все для него делала! А он меня на старости лет бросил, чтобы с тобой нянчиться.
— Он не бросал вас. Он просто вырос. — Вера покачала головой. — И если бы вы действительно его любили, вы бы радовались его счастью, а не пытались разрушить его семью.
— Я не разрушаю! — Зоя Петровна вскочила. — Я помогаю! Ты даже готовить толком не умеешь, а туда же — жена!
Входная дверь хлопнула. Обе женщины обернулись. В дверях кухни стоял Андрей, бледный и растерянный.
— Что здесь происходит? — спросил он.
— Твоя мать солгала нам, — Вера посмотрела на мужа. — Нет никаких квартирантов. Она просто хотела жить с нами и разрушить нашу семью.
— Андрюшенька, не слушай ее, — Зоя Петровна бросилась к сыну. — Она все выдумала! Квартиранты есть, просто уехали…
— Я звонил тебе, — перебил ее Андрей. — Телефон был выключен. Тогда я позвонил тете Клаве. Она сказала, что не видела тебя уже месяц.
Зоя Петровна открыла рот, но не произнесла ни звука.
— И потом я поехал к твоему дому, — продолжил Андрей. — Там авария. Соседи все рассказали.
— Сынок, я могу объяснить… — начала Зоя Петровна, но Андрей поднял руку, останавливая ее.
— Не надо, мама. Просто скажи — зачем?
Зоя Петровна опустилась на стул. Впервые за все время Вера видела, как эта женщина выглядит действительно старой и уставшей.
— Мне было одиноко, — тихо сказала она. — После того как не стало мужа я осталась совсем одна. Ты приезжал раз в неделю, и то не всегда. А потом и вовсе перестал. Все Вера да Вера.
— Я звонил тебе каждый день, — возразил Андрей. — И приглашал в гости.
— В гости! — горько усмехнулась Зоя Петровна. — Прийти на пару часов, выпить чаю и уйти. А потом снова пустая квартира, пустые комнаты, тишина.
Вера смотрела на свекровь и впервые чувствовала не злость, а что-то похожее на сочувствие. Эта женщина потеряла мужа, с которым прожила всю жизнь. Потом потеряла сына, который вырос и начал собственную жизнь. У нее не осталось ничего, кроме воспоминаний и одиночества.
— Мама, — Андрей подошел к матери, опустился перед ней на колени. — Если тебе было так плохо, почему ты просто не сказала?
— И что бы ты сделал? — Зоя Петровна вытерла слезы. — Бросил молодую жену и вернулся к матери? Или забрал бы меня к себе из жалости? Я не хотела быть обузой. Я хотела быть нужной.
В комнате повисла тишина. Вера смотрела на эту сцену и понимала, что не чувствует триумфа, хотя правда наконец вскрылась. Вместо этого она ощущала странную пустоту.
— Что теперь? — спросила она наконец.
Андрей поднял голову, посмотрел на жену.
— Не знаю, — честно ответил он. — Мама не может вернуться в свою квартиру — там потоп. И я не могу ее выгнать.
— Я сама уйду, — Зоя Петровна встала. — Поживу у Клавдии, пока не починят трубы.
— Мама… — начал Андрей.
— Останьтесь, — неожиданно для себя сказала Вера. — Но при одном условии.
Оба — и мать, и сын — повернулись к ней.
— При каком? — настороженно спросила Зоя Петровна.
— Вы будете жить в гостиной. На диване. Мы с Андреем вернемся в спальню. И больше никакой лжи.
Зоя Петровна долго смотрела на невестку, а потом медленно кивнула.
— Договорились.
Вечером Андрей собрал вещи матери. Зоя Петровна сидела на кухне, молча наблюдая за сыном.
— Такси будет через пятнадцать минут, — сказал он, не глядя на нее.
— И ты вот так просто выгонишь родную мать? — в голосе Зои Петровны звучала обида, но Андрей больше не поддавался на эту уловку.
— Я снял тебе квартиру, мама. Недалеко от твоего дома. На три месяца, пока не закончат ремонт.
— А потом?
— А потом ты вернешься в свою квартиру. И будешь жить своей жизнью.
Зоя Петровна поджала губы.
— Значит, эта женщина важнее матери?
Андрей наконец поднял глаза.
— Эта женщина — моя жена. И да, наш брак для меня важнее твоих манипуляций.
Он забрал чемоданы и вышел из кухни. Зоя Петровна осталась сидеть, сгорбившись над нетронутой чашкой чая.
Вера стояла в дверях спальни, наблюдая, как муж сносит вещи матери. Впервые за долгие месяцы она видела в нем не растерянного мальчика, а мужчину.
— Я поеду с ней, — сказал Андрей, проходя мимо. — Нужно убедиться, что она устроится.
Вера кивнула. В другое время она бы обрадовалась, предложила поехать вместе. Но сейчас внутри была только пустота.
Когда за свекровью и мужем закрылась дверь, Вера обошла квартиру. Сколько вещей Зои Петровны еще оставалось здесь — безделушки на полках, чайный сервиз в шкафу, вышитые салфетки на тумбочках. Она методично собрала их все в большую коробку. Потом принесла из кладовки сумки с их с Андреем одеждой, разложила вещи в спальне.
Квартира постепенно возвращалась к прежнему виду, но Вера чувствовала, что прежней уже не будет их жизнь. Что-то надломилось между ней и Андреем. Она не могла забыть, как легко он поступился их счастьем, как долго закрывал глаза на очевидное.
Андрей вернулся поздно, пропахший сигаретами и усталостью.
— Устроил? — спросила Вера, не отрываясь от книги.
— Да, — он сел рядом. — Вера, я…
— Не надо, — она закрыла книгу. — Давай просто спать. Завтра трудный день.
Андрей вздохнул, но не стал настаивать. Пошел в душ, потом лег рядом, осторожно, на самом краю кровати, словно боялся прикоснуться.
Утром Вера проснулась рано. Собрала сумку, вызвала такси.
— Ты куда? — Андрей появился на пороге спальни, сонный, встревоженный.
— К родителям, — Вера застегнула сумку. — На неделю. Мне нужно подумать.
— О чем? — в его голосе был страх.
— О нас, — она посмотрела ему в глаза. — О том, могу ли я доверять человеку, который так легко предал меня ради собственного комфорта.
— Я не предавал…
— Нет? — Вера усмехнулась. — А как это называется? Ты впустил в наш дом человека, который сознательно разрушал нашу семью. Ты видел, что происходит, и ничего не делал. Ты бы и дальше молчал, если бы правда не вскрылась случайно.
Андрей опустил голову.
— Дай мне шанс все исправить.
— Я не знаю, можно ли это исправить, — Вера закинула сумку на плечо. — Но точно не сейчас. Мне нужно время.
— Ты вернешься? — Андрей смотрел на нее с такой надеждой, что на секунду Вера почувствовала жалость.
— Не знаю, — честно ответила она. — Зависит от того, смогу ли я снова тебе верить.
Она вышла, оставив его одного в пустой квартире, где еще витал сладковатый запах духов Зои Петровны и горечь несбывшихся надежд.
В такси Вера открыла окно, подставив лицо весеннему ветру. Впервые за много месяцев она чувствовала себя свободной. Впереди была неизвестность, но и возможность начать заново — с Андреем или без него. На собственных условиях. И это было справедливо.
