Мария Вюртембергская не доверяла мужу. А когда узнала о его отношениях со своей фрейлиной, поставила вопрос ребром: той следует немедленно уехать. Герцог думал несколько дней, как все устроить наилучшим образом. И его озарило. Выручить могла кукла! Кукла ничего не расскажет.
Герцогу Брауншвейг-Люнебурга было 33 года. Его жена четвёртый раз подряд стала матерью и чувствовала себя неважно. Мария и прежде не считалась стройной красавицей, а теперь заказывала платья вдвое просторнее прежних. Добавим к этому взрывной характер, и картина нeвeсёлой супружеской жизни станет полной.
В 1522 году при дворе герцога Генриха V появилась миловидная шестнадцатилетняя Ева фон Тротт. Она происходила из знатной гессенской семьи, её брат стал генерал-фельдмаршалом Священной Римской империи, так что Еву встретили очень радушно. Девушка стала фрейлиной располневшей герцогини Марии, и каждый день читала ей вслух несколько страниц из Писания.
Любовь вспыхнула внезапно. Генрих не сводил глаз с фрейлины, а та заливалась румянцем. Встречались тайком, поскольку Мария тщательно следила за каждым шагом своих дам. Она была уверенной поборницей нравственности. Но… В замке хватало коридоров и дальних комнат, так что Ева фон Тротт понесла. А чтобы скрыть от «хозяйки» своё положение, отпросилась погостить к родным. На самом деле, Генрих организовал ей укрытие в замке Штауффенбург, где в 1524 году появился на свет их первый общий сын.
Ещё дважды эту историю удалось разыграть как по нотам. Но после рождения третьего ребёнка (всех детей воспитывали доверенные лица герцога), кто-то выдал влюблённых. Мария и раньше подумывала, что супруг может кем-то увлечься, но у неё не было ни малейших доказательств. Когда ей представили письма, да ещё рассказали о трёх детях, герцогиня не на шутку рассердилась.
Не в характере Марии было уступать. Она видеть не хотела больше Еву фон Тротт и потребовала от мужа выставить «даму сердца» в ту же минуту. Генрих воспротивился. Тогда супруга пообещала: не уедет фрейлина домой – увезут на погост.
Вещи Евы кидали в сундуки как придётся. Генрих держал возлюбленную за руки и повторял: он что-нибудь придумает. Пока надо ехать в Штауффенбург. Поскорее. Мария совсем потеряла kонтроль над собой.
На самом деле, герцог не собирался отказываться от любимой. У него созрел изумительный план. Для этого требовалось привлечь мастера-кукольника. Ведь кукла ничего не расскажет! После отъезда Евы, Генрих поехал к известному в то время резчиkу по дереву Симону Штаппену.
Вскоре в герцогский замок приехал гонец в чёрном плаще. Он передал Генриху записку, после чего тот залился слезами. Милую Еву фон Тротт унесла чума. Даже Мария всплакнула по этому поводу. В послании было сказано, что красавицу уже отпели и предали земле в аббатстве Гандерсхайм. Если герцог желает, он может позаботиться о достойном надгробии. Супруга не возражала: последние почести заслуживает каждый.
Спустя несколько месяцев герцог поехал на охоту, отвлечься, один. На самом деле, он направлялся в замок Штауффенбург, где его ждала… Ева фон Тротт. Она была жива и совершенно здорова. Историю с чyмой придумали специально для герцогини, а для пущей достоверности изготовили деревянную куклу. Облаченная в платье Евы, она и покоилась в аббатстве.
С той поры герцог вел двойную жизнь: он проводил часть времени в своем замке, часть – с Евой. Чтобы никто посторонний не заехал в Штауффенбург, придумали легенду о привидениях, которые, якобы, поселились среди крепостных стен. Ева фон Тротт стала матерью ещё 7 раз, и пережила герцогиню Марию.
В 1542 году бывшей фрейлине вместе с детьми пришлось уехать из замка. Брауншвейг заняли протестантские князья, и выгнали Генриха из его земель. Новым пристанищем Евы стал Хильдесхайм. Герцог хотел было жениться на своей давней возлюбленной, но возникли препятствия: дева фон Тротт официально считалась умершей. Для разоблачений у Генриха не было уже ни сил, ни средств.
Ева фон Тротт умерла в 1567 году, её дети получили фамилию «фон Кирхберг» и небольшое наследство от отца. Герцог ещё раз женился, на принцессе из рода Ягеллонов, но и его вскоре не стало – на следующий год после Евы.
А кукла в обители так и находилась. Тут Генрих оказался прав: она ничего не расскажет.
