Мать посадила Ирочку на кровать и привязала за худенькую ножку. А сама вместе со старшей дочерью ушла обедать к друзьям, потому что дома вообще не было еды.
— Пойдем скорее, а то сейчас опять реветь начнет, — торопила мать свою старшую дочь.
Дверь захлопнулась. Двухлетняя Ирочка, голодная и испуганная, осталась одна в холодной квартире.
Спустя время веревка ослабла, и девочка подползла к помойному ведру, где нашла кое-какие остатки еды и съела…. За что потом и получила от матери.
Нелюбимая дочь
Этой матерью была Марина Цветаева. И это еще «цветочки», по сравнению с тем, что было дальше.
Ирочка родилась в 1917 году, и была нежеланным ребенком поэтессы и ее мужа Сергея Эфрона.
«Случайный ребенок» — писала про Ирочку мать. И это была ее вторая дочь.
Со старшей — Ариадной (или Алей, как ее называли дома) — все было по-другому. На момент рождения Ирочки ей было 5 лет, и мать в ней души не чаяла, Цветаева вела дневник, отдельная часть которого была посвящена Ариадне.
Мать ею восторгалась с раннего возраста: умница, смышленая и самое главное — характером похожа на Цветаеву: творческая натура! И стихи в 6 лет уже сочиняет, и дневник ведет, записывая туда свои детские размышления. Именно о такой дочери Цветаева и мечтала!
А Ира… Она была другая. А если точнее, то «обычная». В два года она еще не говорила предложениями, и Цветаева была уверена, что девочка родилась с отклонениями. Ариадна-то в ее возрасте уже вовсю говорила.
Не дочь, а сплошное разочарование.
Ира стала обузой для матери. Марина была к ней равнодушна, причем настолько, что просто игнорировала ее и не рассказывала о ней никому. А когда к Цветаевой приходили гости, она прятала Ирочку — не хотела, чтобы ее кто-то видел, стыдилась такой «недоразвитой» дочери.
То ли дело Ариадна: о ней она готова была говорить часами, везде брала с собой и любила хвастаться перед окружающими ее успехами.
Испытание голодом
Наступил 1919 год. Муж Марины Цветаевой — Сергей Эфрон — ушел воевать за белогвардейцев, и поэтесса осталась одна с двумя детьми.
Времена были тяжелые. В стране гражданская война, пришел голод и безденежье, а работать Марина Цветаева не особо хотела, как и заниматься домашними делами. Она должна творить, а не стирать, готовить, да думать, где взять деньги.
Ситуация ухудшалась с каждым днем, и Марине с детьми пришлось переехать в квартиру, где не было отопления, не запиралась дверь, но соседи были неплохие. Иногда они помогали Марине кое-какими продуктами, а иногда она даже воровала у них хлеб.
Марине было сложно. Дети хотели есть, а кормить их было нечем. Девочки исхудали, Цветаевой приходилось ходить в гости к друзьям и родным, чтобы поесть там.
И если 7-летней Але можно было объяснить, почему нет еды, то 2-летняя Ирочка плакала от голода, чем только раздражала мать.
В такие моменты Цветаева просто привязывала ее к кровати или креслу, а сама с Алей уходила обедать к друзьям. Ирочка иногда так и сидела голодная, а иногда, если привязана была не крепко, освобождалась и доползала до помойного ведра, откуда и ела. За что потом получала от матери.
«Сироты»
Цветаева жаловалась родственникам и друзьям, что ей невыносимо тяжело. Они, конечно, старались помочь, чем могли, но Марина часто отказывалась. Она понимала, что надо что-то делать. О том, чтобы ей найти хоть какую-то работу, не шло и речи.
И она решилась на отчаянный шаг.
— Аля, быстро собирайся, я придумала, что нам делать. Сейчас поедем в одно место, вас там накормят. По дороге я все тебе объясню, — сказала Цветаева старшей дочери, спешно умывая и одевая тем временем младшую.
Цветаева отвезла дочерей в Кунцевский приют. Ей кто-то сказал, что детей там хорошо кормят и дают одежду. Поэтесса привезла их под видом сирот, а сама представилась их крестной матерью. Але она запретила говорить, кто ее мать. Ну а Ира тогда ничего и не понимала еще.
Цветаева была уверена, что этот поступок «из благих намерений», ведь там о ее детях позаботятся лучше, чем она сама.
Сдала детей — и «забыла». Марина Цветаева не приезжала к ним и не интересовалась, как там живут ее девочки.
А оказалось, что жизнь в приюте еще хуже. Голод был везде, и в приюте тоже. Детей кормили очень плохо, не было даже хлеба, комнаты были сырыми и холодными, бегали крысы, а на улицу дети вообще не выходили, потому что не было теплой одежды. Детей даже не мыли, не стирали одежду и постельное белье — горячей воды не было.
Спасла только одну дочь
Случайно столкнувшись с заведующей приюта через несколько месяцев, Марина впервые поинтересовалась, как там поживают «сироты» — Аля и Ира. Заведующая рассказала как есть: мол, голодают, а условия плохие.
Только тогда Цветаева стала навещать девочек и приносить немного еды.
Однажды она принесла сахар и отдала его весь Але. Нянечка, увидев, что лакомство досталось только одной девочке, сказала Цветаевой: мол, Ирочке тоже дайте.
— Вы что! Как можно отнимать у Али, — возмутилась Цветаева.
Во время визитов в приют Марина видела, в каких условиях там находятся дети, и стала говорить Але, что скоро ее заберет. Про Ирочку не было и речи.
Холод, сырость и антисанитария не прошли бесследно. В январе 1920 года Аля сильно заболела. В приюте не было никаких лекарств, поэтому Цветаева тут же забрала Алю домой. В этой ситуации сразу нашлись и деньги, и лекарства, и еда, и даже фрукты.
Родственники Цветаевой снова предложили свою помощь, понимая, что Ира может погибнуть в приюте от голода. Они уже давно поняли, что Марине младшая дочь не нужна, и были готовы забрать ее к себе. Но Цветаева была категорически против и даже поссорилась с родными из-за этого.
А тем временем Ира уже настолько ослабла от голода, что у нее не было даже сил плакать. В феврале 1920 года она умолкла навсегда, ей было почти 3 годика.
Марина Цветаева не поехала на похороны Иры…
Ее начали осуждать за этот поступок, особенно родственники, которые хотели забрать девочку к себе, но она оправдывалась тем, что в тот момент, могла прокормить и спасти только одного ребенка, поэтому забрала только старшую и планировала потом забрать и Иру, но не успела. А на похороны не поехала, потому что «у Али была температура».
«… я ее [ Иру] не забывала, все время терзалась… И все время собиралась за ней, и все думала: — „Ну, Аля выздоровеет, займусь Ириной!“ — А теперь поздно… Спасти обеих я не могла, я выбрала старшую, более сильную, помочь ей выжить…
Потом, когда мне дали академический паек … я сказала Але: «Ешь. И без фокусов. Пойми, что я спасла из двух — тебя, двух не смогла. Тебя выбрала… Ты выжила за счет Ирины», — признавалась Марина Цветаева.
Эти слова ее дочь Аля запомнила на всю жизнь, а дожила она до 62 лет.
Через 5 лет после смерти Иры Марина Цветаева родила сына Георгия, которого, как же как и Алю, сильно любила.
Материнской любви не досталось только Ире. Она стала для нее просто «лишним ртом».
