Утро выдалось неприветливым. Серое небо давило на город, словно крышка гигантской кастрюли. Анна стояла у окна, вглядываясь в безликую массу зданий напротив. Сорок три года — ни много ни мало, а ощущение, что жизнь проскользнула между пальцами, как песок.
— Опять в пустоту пялишься? — голос мужа вернул её в реальность. Виктор, как всегда, был собран и деловит. Даже дома, даже в субботу утром он выглядел так, будто через минуту ему предстоит важная встреча.
— Мне кажется, или с каждым годом этот город становится всё серее? — Анна не повернулась к нему.
— Тебе кажется, — отрезал Виктор. — Серым его делает только твоё настроение. Кстати, не забудь, сегодня приезжает моя мать.
Анна непроизвольно вздрогнула. Визиты свекрови всегда превращались в безмолвную войну — ту самую, где каждый жест и каждое слово имели двойное дно.
— Надолго?
— На неделю. Максимум две, — Виктор потянулся за чашкой кофе. — Ты ведь помнишь, что у неё проблемы с давлением? Врачи рекомендовали смену обстановки.
«А как насчёт моего давления?» — хотелось спросить Анне, но она промолчала. За пятнадцать лет брака она научилась выбирать битвы. Эта того не стоила.
— И ещё, я хотел сказать… — Виктор замялся. Это было на него не похоже. — Меня отправляют в командировку. Сегодня вечером.
— Сегодня? — Анна резко обернулась. — В субботу? И ты говоришь мне об этом сейчас?
— Решение приняли вчера вечером. Кризис на заводе в Хабаровске, нужно срочно разруливать ситуацию. Я не мог отказаться.
«Мог», — подумала Анна. Но она снова промолчала.
— То есть я остаюсь наедине с твоей матерью на две недели?
— Вот именно поэтому я и рад, что она приезжает, — Виктор допил кофе. — Вам давно пора научиться ладить друг с другом.
«Пятнадцать лет недостаточно?» — горькая мысль обожгла изнутри. Анна снова повернулась к окну. В отражении она видела, как муж собирает документы в кожаный портфель — подарок на сорокалетие от его матери. Да, Людмила Сергеевна умела выбирать подарки — практичные, дорогие, подчёркивающие статус сына. И заодно напоминающие, кто в их жизни главный.
— Встречу её сама, — сказала Анна, не оборачиваясь. — Во сколько она прилетает?
— В двенадцать. Но не беспокойся, я заеду за ней в аэропорт перед своим вылетом и привезу домой.
Когда за Виктором закрылась дверь, Анна ещё долго стояла у окна. Не то чтобы ей было жаль себя — жалость к себе она изжила давно. Скорее, ей было странно. Странно осознавать, что пятнадцать лет назад она с головой нырнула в эти отношения, веря, что любовь решит все проблемы. Наивная девчонка с филологическим образованием и мечтами о собственном издательстве.
У Анны до сих пор сохранился блокнот с набросками бизнес-плана. Иногда, когда Виктор задерживался на работе, она доставала его и перечитывала, улыбаясь своей былой решимости. Что ж, жизнь распорядилась иначе. Виктор настоял, чтобы она сосредоточилась на доме, а потом… потом как-то не сложилось с детьми. И её издательский проект растворился в рутине семейной жизни.
— Анечка, голубушка, — Людмила Сергеевна вплыла в квартиру, окутанная облаком «Шанель №5». — Как же я рада тебя видеть!
В свои шестьдесят восемь свекровь выглядела потрясающе — безупречная укладка, умело наложенный макияж, жемчужная нить на шее. Следом за ней Виктор внёс два объёмных чемодана.
— На две недели? — Анна не смогла скрыть удивления.
— Женщина должна быть готова к любым обстоятельствам, — с лёгкой улыбкой ответила Людмила Сергеевна. — Никогда не знаешь, как повернётся жизнь. Вот ты, например, даже не представляешь, какие перемены тебя ждут.
Анна вопросительно посмотрела на мужа, но тот лишь пожал плечами.
— Матушка любит говорить загадками, — он чмокнул мать в щёку. — Мне пора. Рейс через три часа, а ещё нужно проверить документы.
Когда за Виктором закрылась дверь, в прихожей повисла тишина. Людмила Сергеевна внимательно осмотрелась, будто оценивая, что изменилось за полгода с её последнего визита.
— Так и будем стоять в прихожей? — поинтересовалась она наконец.
— Прошу, — Анна жестом указала на гостиную. — Я приготовила чай.
— О, не беспокойся, дорогая, — свекровь легко коснулась её плеча. — Я привезла свой. Особый сбор, знаешь ли. Врач прописал для сердца.
В этом была вся Людмила Сергеевна — никогда не принимала правила другого дома, всегда создавала свои.
День тянулся бесконечно. Свекровь, расположившись в гостиной с книгой, время от времени вздыхала или бросала задумчивый взгляд на Анну. Наконец, когда солнце начало клониться к горизонту, она отложила томик.
— Знаешь, Анечка, я всегда считала, что у каждого человека есть своё предназначение, — начала она, словно продолжая давний разговор. — Кто-то рождён быть художником, кто-то — строителем, кто-то — матерью.
Последнее слово упало между ними, как камень в воду.
— К чему вы клоните, Людмила Сергеевна?
— О, я просто размышляю вслух, — свекровь улыбнулась. — Виктор сказал мне о вашем последнем визите к врачу. Жаль, конечно. Я всегда мечтала о внуках.
Анна похолодела. Это был удар ниже пояса. Три недели назад они получили окончательные результаты. Бесплодие. Её бесплодие.
— Виктор не имел права обсуждать это с вами, — голос Анны дрогнул.
— Ну что ты, детка. Я его мать, — Людмила Сергеевна покачала головой. — Он всегда делится со мной самым важным. Всегда.
В этот момент Анна почувствовала, как что-то надломилось внутри. Сколько ещё? Сколько ещё она будет терпеть эту тихую, изматывающую войну? Пятнадцать лет постоянных попыток соответствовать, быть достаточно хорошей для сына Людмилы Сергеевны. И вот теперь — последний гвоздь в крышку гроба её самоуважения.
— Знаете, — медленно произнесла Анна, — мне кажется, нам обеим нужно отдохнуть. Устраивайтесь. Ужин в холодильнике, разогреете сами.
Она вышла из квартиры, не оглядываясь. Впервые за много лет Анна позволила себе просто уйти, не объясняясь, не извиняясь. На улице моросил мелкий дождь, но она не вернулась за зонтом. Капли, падающие на лицо, смешивались со слезами.
Анна шла, не разбирая дороги, пока не оказалась у старого книжного магазина «Страницы». Когда-то, ещё студенткой, она часами просиживала здесь, листая редкие издания и мечтая о собственном деле. Магазин выглядел всё таким же — чуть обшарпанным, но уютным, с потёртой вывеской и колокольчиком над дверью.
Звон колокольчика перенёс её на пятнадцать лет назад. Анна глубоко вдохнула запах старых книг и типографской краски.
— Чем могу помочь? — из-за стопки книг показалось морщинистое лицо пожилого мужчины.
— Я просто смотрю, — машинально ответила Анна.
— А, ну смотрите, смотрите, — добродушно отозвался старик. — Только у меня такое правило: кто промок под дождём, обязан выпить чаю. Иначе простуда, а мне лишние проблемы с совестью ни к чему.
Он исчез за дверью подсобки и вскоре вернулся с дымящейся чашкой.
— Меня зовут Семён Аркадьевич, если что, — сказал он, протягивая ей чай. — А вас?
— Анна.
— Прекрасное имя. Знаете, у Чехова…
— «Анна на шее», — улыбнулась она. — Да, я знаю.
— О, вы разбираетесь в литературе?
— Я филолог по образованию.
— И что же филолог делает в промозглый вечер в старом книжном, насквозь промокший и с таким выражением лица, будто мир рухнул?
Анна хотела отмахнуться, сказать что-то вежливое и уйти. Но вместо этого она заговорила — сначала неуверенно, затем всё более страстно. О мечтах юности, о несостоявшемся издательстве, о муже, который всегда знал, что для неё лучше, о свекрови, которая никогда не принимала её.
Семён Аркадьевич слушал, не перебивая. Когда она закончила, он долго молчал, постукивая пальцами по столу.
— Знаете, что самое интересное в книгах? — наконец произнёс он. — В любой момент можно начать новую главу. В отличие от жизни, где мы часто боимся перевернуть страницу.
— Легко сказать, — горько усмехнулась Анна.
— А я и не говорил, что легко, — старик покачал головой. — Я сказал, что возможно. Кстати, у меня тут небольшая проблема. Врачи говорят, глаза уже не те. А мне нужно разобрать новые поступления, составить каталог. Не хотите подработать? Временно, конечно. Пока не найдёте что-то более… достойное вашей квалификации.
Анна замерла с чашкой у губ.
— Вы предлагаете мне работу? Вот так, даже не зная меня?
— Я достаточно узнал за последние полчаса, — Семён Аркадьевич пожал плечами. — К тому же, у меня всегда было чутьё на людей. Решайте. Оплата, правда, небольшая.
— Я… подумаю, — пробормотала Анна.
Но мысль уже зацепилась крючком. Собственные деньги. Маленький, но всё же шаг к независимости. Возможность вырваться из замкнутого круга дом-магазин-дом.
— Вот моя визитка, — старик протянул ей потрёпанный прямоугольник картона. — Жду вас завтра к одиннадцати. Или не жду. Решать вам.
Квартира встретила Анну тишиной. Из-под двери гостевой спальни пробивалась полоска света — Людмила Сергеевна ещё не спала. Анна на цыпочках прошла в ванную, стараясь не шуметь. Смывая макияж, она всматривалась в своё отражение, словно пыталась разглядеть ту девушку, которая пятнадцать лет назад горела идеями и строила планы.
Следующее утро началось с запаха свежей выпечки. Анна удивлённо приподнялась на локте — она точно не ставила ничего в духовку. Накинув халат, она вышла на кухню.
Людмила Сергеевна, в безупречном домашнем костюме, колдовала у плиты.
— А, проснулась, соня, — бросила она через плечо. — Я уж думала, придётся завтракать в одиночестве.
— Вы… готовите? — Анна не скрывала удивления.
— А что такого? Я всегда любила готовить. Просто обычно ты так усердствуешь на кухне, что мне не остаётся места для манёвра.
Это было правдой. Обычно во время визитов свекрови Анна из кожи вон лезла, чтобы всё было идеально — еда, уборка, сервировка. Сегодня же она чувствовала странное безразличие ко всему этому. Будто что-то важное изменилось после вчерашнего разговора в книжном.
— Присаживайся, — Людмила Сергеевна поставила перед ней тарелку с омлетом. — Нам нужно поговорить.
Вот оно. Сейчас начнётся: «Как ты могла вчера так уйти», «Что о тебе подумают люди», «Виктор так старается для тебя, а ты…»
— Я считаю, тебе нужно подать на развод.
Анна поперхнулась кофе.
— Что, простите?
— Развод, Анна. Ты же не глухая, — Людмила Сергеевна присела напротив. — И не надо смотреть на меня так, будто я сошла с ума. Я совершенно в своём уме.
— Но… почему? — Анна растерянно отставила чашку. — Я думала, вы…
— Считаешь меня бесчувственной с.т.е.р.в.о.й, которая мечтает избавиться от невестки, не подарившей ей внуков? — Людмила Сергеевна усмехнулась. — Не без этого, конечно. Но сейчас речь не об этом. Речь о том, что мой сын — идиот.
— Людмила Сергеевна!
— Что «Людмила Сергеевна»? Думаешь, я не знаю о его интрижке с этой… как её… Дианой из бухгалтерии? Думаешь, я не вижу, как он относится к тебе? Как к мебели. Красивой, удобной, но мебели. И знаешь, что самое печальное? Ты позволяешь ему это.
Анна застыла с вилкой в руке. Интрижка? Диана? О чём она вообще говорит?
— Виктор никогда… — начала она, но осеклась, вспомнив участившиеся командировки, поздние возвращения, запах незнакомых духов на рубашках.
— Никогда не изменил бы тебе? — Людмила Сергеевна покачала головой. — Деточка, ты либо слепа, либо притворяешься. Он весь в отца. Тот тоже считал, что может вести двойную жизнь и никто не заметит.
— И вы… знали?
— Конечно, знала. Все двадцать пять лет нашего брака.
— Но почему тогда…
— Не ушла? — свекровь пожала плечами. — По той же причине, что и ты сейчас. Страх, удобство, привычка. Только когда он умер, я поняла, сколько лет потеряла. И знаешь, что самое ужасное? Я никогда не смогу их вернуть.
В глазах Людмилы Сергеевны мелькнуло что-то такое, от чего у Анны перехватило дыхание — боль, сожаление, горечь.
— Я не хочу для тебя такой судьбы, — тихо сказала свекровь. — Да, я всегда была к тебе придирчива. Да, я считала, что Витя мог жениться и получше. Но сейчас я вижу, что ты заслуживаешь большего, чем быть тенью моего сына.
Анна молча смотрела на женщину перед собой — всё такую же безупречную внешне, но вдруг ставшую удивительно человечной.
— Почему вы говорите мне это сейчас?
— Потому что вчера впервые за пятнадцать лет я увидела в твоих глазах то, чего там никогда не было — решимость. Ты ушла, хлопнув дверью. И знаешь, что я подумала? «Наконец-то».
Анна отодвинула тарелку — аппетит пропал.
— Предположим, вы правы насчёт Виктора. Но я не могу просто…
— Просто что? Начать жить для себя? — свекровь фыркнула. — Тебе сорок три, а не девяносто три. Впереди ещё полжизни. И поверь моему опыту — лучше сожалеть о том, что сделала, чем о том, на что не решилась.
Анна встала из-за стола. Ей нужно было побыть одной, осмыслить этот странный разговор. Но в дверях она обернулась:
— Зачем вам это? Зачем разрушать брак собственного сына?
Людмила Сергеевна грустно улыбнулась:
— Потому что я люблю его. И знаю: он никогда не станет лучше, пока ты будешь рядом, позволяя ему быть эгоистом. Иногда нужно отпустить человека, чтобы он научился ценить то, что имел.
В одиннадцать Анна стояла перед дверью книжного магазина «Страницы». Её рука подрагивала, когда она нажимала на ручку двери. Колокольчик звякнул, оповещая о посетителе.
— А, вот и вы! — Семён Аркадьевич выглянул из-за стеллажа. — Не скрою, сомневался, что придёте.
— Я тоже, — честно призналась Анна. — Ещё час назад я была уверена, что это безумие.
— Самые важные решения в жизни всегда кажутся безумием, — философски заметил старик. — Иначе это не решения, а просто следование течению. Но хватит болтовни. У нас работы невпроворот.
Он провёл её в подсобное помещение, заваленное коробками с книгами.
— Вот, это новое поступление. Библиотека профессора Соколова — царствие ему небесное. Наследники продали за бесценок. А здесь сокровища! Нужно всё разобрать, оценить, внести в каталог.
Анна с трепетом достала первую книгу — старинное издание Пушкина, с пожелтевшими страницами и кожаным корешком.
— Начнём?
Работа захватила её. Каждая книга была историей, каждая несла на себе отпечаток прежнего владельца — закладки, пометки на полях, засушенные цветы между страницами. К вечеру Анна чувствовала приятную усталость и странное удовлетворение. Она сделала что-то реальное, ощутимое. Не для мужа, не для свекрови — для себя.
— На сегодня хватит, — Семён Аркадьевич протянул ей конверт. — Вот, первый заработок. Немного, но честно.
Анна смущённо взяла деньги. Сумма и правда была скромной, но это была её сумма. Её первый шаг к независимости.
— Спасибо, — она улыбнулась. — До завтра?
— До завтра, — кивнул старик. — И, Анна… рад, что вы пришли.
Дома её ждал сюрприз. На столе лежала стопка бумаг, а рядом сидела Людмила Сергеевна с внимательным выражением лица.
— Что это? — Анна кивнула на бумаги.
— Документы на развод. И кое-что ещё, — свекровь пододвинула к ней папку. — Помнишь, ты рассказывала о мечте открыть маленькое издательство? Вот, я собрала информацию. Процедура регистрации, бизнес-план, варианты помещений для аренды. И ещё…
Она достала из сумочки банковскую карту и положила на стол.
— Стартовый капитал. Называй это вложением или займом, как хочешь.
— Но… почему? — Анна ошеломлённо листала документы. Всё было продумано до мелочей.
— Скажем так, это моя форма извинения. За все эти годы, — Людмила Сергеевна развела руками. — И потом, мне всегда нравилась идея иметь невестку-бизнесвумен. Гораздо интереснее, чем домохозяйка.
Анна рассмеялась, впервые за долгое время — искренне, от души.
— Вы сумасшедшая.
— Возможно, — не стала спорить свекровь. — Но знаешь, в моём возрасте начинаешь понимать: нормальность переоценена. Так что, берёшься за дело? Или так и будешь стоять с открытым ртом?
Анна посмотрела на документы в своих руках. Потом на деньги, заработанные сегодня в книжном. На визитку Семёна Аркадьевича. И вдруг с кристальной ясностью поняла: всё это — не совпадения. Это шанс. Её шанс начать новую жизнь.
— Берусь, — твёрдо сказала она. — Определённо берусь.
Прошло четыре месяца. Книжный магазин «Страницы» преобразился — теперь в глубине зала располагалось небольшое, но уютное издательство «Новая глава». Семён Аркадьевич с удовольствием сдал Анне часть помещения в аренду, а сам стал первым консультантом нового предприятия.
Они специализировались на малотиражных изданиях — поэтических сборниках, исторических исследованиях, забытых литературных жемчужинах. Деньги Людмилы Сергеевны помогли закупить необходимое оборудование и оплатить первые заказы типографии.
Анна сидела за рабочим столом, вычитывая гранки нового сборника, когда звякнул колокольчик входной двери.
— Добрый день, — произнёс знакомый голос.
Виктор. Всё такой же подтянутый, безупречно одетый. Только в уголках глаз появились новые морщинки, а в волосах — серебряные нити.
— Здравствуй, — Анна отложила работу. — Что привело тебя сюда?
— Мама сказала, у тебя дела идут в гору, — он оглянулся, рассматривая помещение. — Вижу, не преувеличила. Выглядит… достойно.
— Спасибо, — Анна улыбнулась. Странно, но присутствие бывшего мужа больше не вызывало ни горечи, ни злости. Только лёгкую ностальгию — как воспоминание о прочитанной когда-то книге.
— Я получил твои бумаги. Подписал, — Виктор достал конверт и положил на стол. — Так что теперь всё официально.
— Спасибо, — снова сказала Анна.
Повисла пауза. Виктор переступил с ноги на ногу, явно не зная, что сказать дальше.
— Знаешь, я часто думаю, — наконец произнёс он, — что сделал неправильно? Когда всё пошло не так?
Анна задумалась. Она могла бы сказать многое — про его мать, про Диану из бухгалтерии, про годы, когда её мнение ничего не значило. Но что толку теперь?
— Думаю, дело не в том, что пошло не так. Просто мы хотели разного, — она пожала плечами. — И слишком долго отказывались это признать.
Виктор кивнул. Его лицо выражало смесь облегчения и грусти.
— Ты изменилась, — заметил он. — В хорошем смысле. Стала… яснее. Определённее.
— Наверное, — Анна улыбнулась. — А как твои дела? Как Диана?
Виктор вздрогнул.
— Мама рассказала?
— Да.
— Мы расстались.
— Мне жаль.
И странно — ей действительно было жаль. Не себя, не их брак — а его. Человека, который так и не научился быть счастливым…
