-Вы настоящая героиня. Женщина, которой будут восхищаться наши потомки. — восхищенно произнес Пушкин, обжигая Марию Волконскую страстным взглядом.
Мария зарделась. Это был час ее триумфа! День, когда все говорили только о ней, превозносили ее отвагу и пели оды ее поступку. Она, дочь благородного семейства, богатая и знатная дама, решила бросить все и отправиться в глухую Сибирь, вслед за мужем, отправленным на двадцатилетнюю каторгу.
Но особенно Марии льстило, что рядом с ней находится Александр Сергеевич Пушкин. Что именно в этот декабрьский вечер 1826 года поэт является свидетелем ее героического поступка и, возможно, сожалеет, что она досталась не ему. Невольно Мария вспоминала южные ночи, наполненные неясным томлением и витающей в воздухе романтикой…
Пушкин признавался, что «колыбелью» его Онегина стал Крым. В 1820 году по этим местам путешествовал генерал Раевский со своим семейством. Вместе с ними был и Пушкин, взятый генералом под теплое «крылышко».
В то время поэт ухитрился прогневить Александра I и государь грозился сослать Пушкина в Сибирь. Благодаря хлопотам друзей, тучи над головой светила русской поэзии, были временно разведены, и он поехал по делам на юг. Там он пересекся с Раевскими.
Пушкин писал брату:
Приехав в Екатеринославль, я соскучился, поехал кататься по Днепру, выкупался и схватил горячку, по моему обыкновенью. Генерал Раевской, который ехал на Кавказ с сыном и двумя дочерьми, нашел меня в жидовской хате, в бреду, без лекаря, за кружкою оледенелого лимонада.
Сын его (ты знаешь нашу тесную связь и важные услуги, для меня вечно незабвенные), сын его предложил мне путешествие к Кавказским водам, лекарь, который с ним ехал, обещал меня в дороге не уморить…
Генерал Раевский договорился с лечащим врачом Пушкина, что берет Александра Сергеевича с собой в путешествие. Они ехали компанией из пятерых человек: генерал Николай Николаевич Раевский, его сын Николай, дочь Софья, дочь Мария и Пушкин.
Из Екатеринослава путешественники направились в Таганрог. 15 августа Раевские и Пушкин переплыли из Тамани в Керчь. Марии на момент путешествия было около шестнадцати лет, Софья была ее младше (1806 год рождения).
Марию волновало присутствие в их компании молодого человека. Пушкину в то время был двадцать один год. Он тоже не оставался равнодушным к Марии. Она вспоминала:
Увидя море, мы приказали остановиться, и вся наша ватага, выйдя из кареты, бросилась к морю любоваться им.
Оно было покрыто волнами, и, не подозревая, что поэт шел за нами, я стала, для забавы, бегать за волной и вновь убегать от нее, когда она меня настигала; под конец у меня вымокли ноги; я это, конечно, скрыла и вернулась в карету. Пушкин нашел эту картину такой красивой, что воспел ее в прелестных стихах…
Позднее этот эпизод лег в стихи первой главы «Евгения Онегина».
Мария, чувствуя интерес Пушкина к себе, не могла оставаться равнодушной. Ее девичье сердце отбивало бешеный ритм, когда она ловила на себе его взгляды. Он же вдохновлялся очаровательной юной девой.
Я помню море пред грозою:
Как я завидовал волнам,
Бегущим бурной чередою
С любовью лечь к ее ногам!
Как я желал тогда с волнами
Коснуться милых ног устами!
19 августа путешественники были в Гурзуфе. Там их ждали другие члены семьи Раевских: супруга генерала и две дочери, Елена и Екатерина.
Пушкин писал брату:
Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; жизнь, которую я так люблю и которой никогда не наслаждался — счастливое, полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображение — горы, сады, море; друг мой, любимая моя надежда увидеть опять полуденный берег и семейство Раевского
В Гурзуфе Пушкин провел три недели и 5 сентября собрался его покидать вместе с генералом Раевским. Мария оставалась с матерью. Время, проведенное с Пушкиным, навсегда осталось в ее памяти, как счастливая пора ее юности.
После южного отдыха, Мария еще не раз встречалась с Пушкиным. Он периодически заезжал в гости к Раевским и оставался у них на несколько дней. Когда он уезжал, она всегда оставалась в курсе о том, что происходит в его жизни.
Поэт был известной личностью и о нем постоянно шли разговоры. Кроме того, Мария была внимательна к его творчеству, читала новые стихи, отслеживала настроение Пушкина. Она отыскивала строчки, которые могли касаться ее.
В поэме Пушкина «Бахчисарайский фонтан» Мария увидела строки:
Ее очи
Яснее дня,
Темнее ночи
Она была уверена, что это про нее. Эмоциональная Мария не могла не принимать все это близко к сердцу. Девушка сравнивала героиню с собой… ее душа наполнялась бурей чувств. Все-таки самый гениальный поэт Российской Империи использует ее образ в своей поэме! Значит, он думает о ней, она наполняет его мысли…
Осенью 1823 года Мария снова встретилась с Пушкиным. На этот раз судьба свела их в Одессе. Поэт, находясь там, вел работу над «Евгением Онегиным».
3 ноября 1823 года в тетради, где Пушкин писал «Онегина», появилась запись, которую некоторые пушкинисты расшифровали, как «3 ноября 1823 письмо от Марии Раевской». После этого в романе появился персонаж Татьяна Ларина.
Что было в письме от Марии, неизвестно. Оно не сохранилось, так как перед свадьбой в январе 1825 года с князем Волконским, она написала Пушкину и попросила его сжечь письмо.
В 1825 году Пушкин написал стихотворение «Сожженное письмо».
Прощай, письмо любви! прощай: она велела.
Как долго медлил я! как долго не хотела
Рука предать огню все радости мои!..
Но полно, час настал. Гори, письмо любви.
Готов я; ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет…
Последняя встреча с Пушкиным у Марии была 27 декабря 1826 года. Княгиня перед отъездом в Сибирь к сосланному мужу, остановилась у своей невестки Зинаиды Волконской и та устроила в честь уезжающей родственницы роскошный памятный вечер.
Со всей Москвы были приглашены итальянские певцы, которые услаждали слух гостей своим чудесным пением.
На том вечере присутствовало много известных людей, был там и Пушкин.
Поэт находился под сильным впечатлением от самоотверженного поступка княгини. Он хотел передать Марии «Послание узникам», но не успел, она уехала в ту же ночь, поэтому письмо потом отправилась в Сибирь вместе с Александриной Муравьевой.
-Мария, может мы еще встретимся с вами. — говорил Пушкин. — Я собираюсь писать книгу про Пугачева и поеду через Урал. Найду вас и попрошу у вас пристанища.
Мария смотрела на Пушкина новым взглядом. Она вспоминала их прекрасное южное лето. Но теперь перед ней был не просто гениальный человек. Она уже понимала его сущность, что он вдохновляется всем, что происходит рядом с ним и любит лишь свою музу.
Под приятные речи о том, какая она героиня и необыкновенная женщина, Мария пыталась насладиться вечером и то и дело вскрикивала:
-Еще! Еще! Подумайте, я ведь могу больше никогда не услышать музыки.
