Брак, казавшийся таким желанным и выгодным, обернулся для Юлии трагедией. С самого начала все пошло не так.
Девятнадцатилетняя Юлия (Джулия) Гревс служила гувернанткой в одном из знатных петербургских семейств. Она была дочерью шотландца Якоба Гревса, бывшего придворного врача императора Александра I.
Девушка отличалась привлекательной внешностью: темноволосая, с выразительными карими глазами, кротким взглядом и стройной фигурой. Ни скромное темное закрытое платье, ни строгая прическа не могли скрыть ее утонченной красоты и изящных движений.
Посетив дом своих петербургских знакомых, 31-летний художник Иван Айвазовский увидел Юлию и влюбился.
Чтобы чаще видеть девушку, он стал давать уроки живописи детям этого семейства. Спустя две недели художник попросил руки девушки, на что получил ответ: «Я согласна…»
Свадьба Айвазовского с гувернанткой наделала много шума. На каждом углу судачили: «Мезальянс! Как он мог? Столько девушек из знатных семейств мечтали бы о браке с именитым художником, чьи картины выставлены в Лувре!»
Венчание состоялось 15 августа 1848 года. Молодожены поселились в Феодосии. Медовый месяц Айвазовских продлился только две недели, после чего художник оставил жену в Крыму, а сам уехал в Москву по делам.
Бесприданница Юлия обрела собственный дом и старалась быть во всем полезной мужу: содержала особняк в порядке, ездила с ним за границу, участвовала в его археологических раскопках древних курганов возле Феодосии и Керчи, вела учет находкам.
Иван Константинович писал другу: «…я женился как истинный артист, то есть влюбился, как никогда. В две недели все было кончено. Теперь, после восьми месяцев, говорю Вам, что я так счастлив, что я не воображал половину этого счастья. Лучшие мои картины те, которые написаны по вдохновению, так как я женился».
Через год после свадьбы Юлия родила дочь Елену. Затем появились еще три дочери: Мария, Александра и Жанна. Айвазовские казались всем счастливой парой. Художник много и плодотворно работал, Юлия усердно занималась детьми: обучала девочек музыке и языкам.
Юлия Яковлевна нередко покидала просторный феодосийский особняк и вместе с детьми отправлялась то в Петербург, то в Одессу или Ялту. Иван Константинович скучал, дом погружался в пугающую тишину, вызванную продолжительным отсутствием хозяйки дома.
Наконец, в 1860 году после очередной поездки в Одессу, Юлия вовсе отказалась вернуться домой. Оказалось, чопорная англичанка страдала нервным расстройством, делавшим ее характер совершенно несносным и превращавшим семейную жизнь художника в ад.
Айвазовский пытался помириться с женой, но Юлия заупрямилась. Она рассказывала, что муж лишь на людях вел себя прилично. Когда художник оставался с женой наедине, он обращался с Юлией и детьми крайне жестоко. Госпожа Айвазовская пожаловалась императору Александру II на мужа.
«Мы вздрагивали, когда слышали приближающиеся его шаги», — писала Айвазовская. За двенадцать лет брака, говорилось в прошении, страдания довели женщину до «тяжкой болезни», продолжавшейся три года, последствия которой оказались неизлечимыми.
Пока супруга металась в постели, Иван якобы продолжал принимать гостей, не обращая внимания на то, что до столовой доносились крики Юлии.
«Однажды муж мой бросил меня оземь в присутствии нашего управляющего; дети мои меня подняли, но от падения и нравственного потрясения кровь пошла у меня горлом. Другой раз он вывихнул мне руку. В припадке бешенства он схватил меня за горло, и я была освобождена из его рук сестрой доктора Эргардта, которая в то время находилась у нас в доме, но долго я носила на шее знаки от этого насилия.
С угрозой меня зарезать, он бросился на меня, больную женщину, с бритвой, я успела с силой, которую дает иногда отчаяние, вырвать ее из его рук и выбросить в открытое окно».
Нервы молодой женщины были расшатаны настолько, что даже посланий мужа она боялась как огня. «Однажды вслед за получением ей письма от своего супруга у нее после кратковременных конвульсивных явлений последовал восьмидневный полный паралич левой нижней конечности», — рассказывал доктор Иларий Гроховский о симптомах истерии у Юлии.
Айвазовский, узнавший о жалобах жены на высочайшее имя, был вне себя. «Она делает с той целью, чтобы убить меня не физически, а морально, чтобы, незаконно отобрав у меня имение, имущество, оставить без хлеба насущного.
Моя жена Юлия, относясь ко мне враждебно, живет в столице за мой счет, часто путешествует в Австрию, Францию, Германию, вовлекая меня в колоссальные расходы. Жизнь в Одессе мотивирует болезнью, хотя на самом деле одесские врачи рекомендуют ей уезжать из города.»
Но как бы то ни было, к проблемам жены Айвазовского жандармы отнеслись серьезно и приняли сторону несчастной женщины.
Тем не менее, в финансовом отношении Айвазовский был безупречен: он регулярно посылал деньги на содержание жены и детей, по первому требованию выслал документы девочек их матери, отписал имение Кринички.
Айвазовский, едва сдерживал свое бешенство, поскольку Юлия настраивала против него дочерей. Иван Константинович в ответ угрожал и оправдывался тем, что докажет, что жена его была в близких отношениях не только с доктором Эргардтом, но и со всякими другими, — он однако согласился разрешить ей избрать вместе с дочерьми место жительства по ее усмотрению.
Сохранилась «Памятная записка тайного советника Ивана Константиновича Айвазовского по бракоразводному делу», в которой сообщается:
«При болезненно-раздражительном характере, в жене Айвазовского развилось нечто вроде линии — жаловаться, клеветать, позорить своего мужа не только на словах и в частном быту, но и письменно, в многочисленных прошениях и жалобах, которые по своей неосновательности не могли иметь никаких других последствий кроме того, что совместное жительство сделалось далее невозможным, и в последние 20 лет супруги почти не виделись».
В 1877 году Айвазовские развелись. Спустя шесть лет Иван Константинович, которому на тот момент было 65 лет, женился на 27-летней красавице-вдове Анне Саркисовой-Бурназян. Жена с восточным происхождением и благонравным воспитанием подошла Айвазовскому идеально.
В 1888 году Антон Чехов, познакомившийся с Айвазовским и его молодой супругой, писал: «В себе одном он совмещает и генерала, и архиерея, и художника и армянина, и наивного деда, и Отелло. Женат на молодой и очень красивой женщине, которую держит в ежах». Тем не менее, супруги жили счастливо и художник без устали писал портреты любимой Анны.
Молодая жена свято почитала устоявшийся распорядок дня супруга: каждое утро, перед тем как отправиться в мастерскую, они вместе неспешно завтракали, и Анна мило щебетала о хозяйственных проблемах их большого дома. Айвазовский говорил, что его брак с Анной еще больше «приблизил его со своей нацией», имея в виду армянскую нацию.
Юлия Айвазовская-Гревс никогда больше не выходила замуж. Она умерла в 1900 году. Бывший муж пережил ее лишь на несколько месяцев, скончавшись в апреле того же года на 83-м году жизни.
В его завещании было сказано: «Мое искреннее желание, чтобы здание моей картинной галереи в городе Феодосии со всеми в ней картинами, статуями и другими произведениями искусства, находящимися в этой галерее, составляли полную собственность города Феодосии, и в память обо мне, Айвазовском, завещаю галерею городу Феодосии, моему родному городу».
