Вера сидела, запершись в своей небольшой машинке и с ужасом наблюдала за неадекватной «бандой» небедных мужчин, которые стремились изо всех сил достать ее из салона ее авто.
Четверо накачанных мужичков трепетно разглядывали повреждения бампера на своем «Гелендвагене», в то время как у Веры был разбит весь капот. Женщине было так страшно за себя, что она, нарушив все правила, сейчас же уехала с места ДТП, но радиатор был разбит, а машина не хотела заводиться.
— Иди выйди, посмотри, что ты наделала! Ты на большие деньги попала, тетя! — кричал один из разъяренных парней: видимо именно он был хозяином дорогой премиальной машины.
Вера ехала по левой полосе, где через 300 метров ей предстояло повернуть налево, но тут сзади на большой скорости подлетел, мигая фарами этот здоровенный по меркам Веркиной малолитражки, джип.
Женщина уже включила левый поворотник, показывая, что сейчас будет поворачивать на лево, но джип оказался «обидчивым». Большая машина обогнала малолитражку справа, перестроилась опять на левую полосу и резко дала по тормозам, решив проучить «наглую» авто-леди.
Авто-леди действительно была недавно за рулем, поэтому не успела среагировать на маневр и всем капотом влетела в дорогой внедорожник.
И вот четверо здоровенных молодых мужиков ходили словно волки вокруг своей добычи кругами, пинали Веркину ни в чем невиноватую ласточку и обрывали ей зеркала, при этом безапелляционно требовали, чтобы сорокалетняя непременно женщина вышла из своего последнего укрытия.
— Нет, если я к ним сейчас выйду, даже не знаю что они со мной сделают…, — про себя подумала верка, когда услышала, что один из парней начал чуть ли не выбивать окно в машине.
Все остальные машины равнодушно проезжали в потоке, не желая обращать внимание на сложившуюся ситуацию, даже сильные мужчины, посматривая в сторону обездоленной женщины не рисковали останавливаться, видя четырех здоровенных парней, готовых разнести всё и вся за свой погнутый бампер.
— У меня же брат тут недалеко работает, точно — звоню ему! — решительно подумала Вера и начала украдкой набирать номер телефона, стараясь не привлекать этим жестом внимание «оппонентов».
— Паша, я тут в небольшую аварию попала, но боюсь выйти из машины, тут четверо кабанов бегают и пинают мою машину, требуют, чтобы я вышла с ними на разборки! Да, это поворот на северное шоссе, 200 метров до поворота. Да, жду.
У Веры с самого детства были очень занятые родители. Они всегда были заняты работой, какими-то своими взрослыми делами, поэтому когда после 10 лет совместной жизни у них родился Павел — поздний и неожиданный ребенок, все тяготы воспитания легли на плечи старшей сестренки.
Да, мать сначала пыталась сбагрить Павлика в садик, но тот категорически отказывался и сопротивлялся как мог, кусая всех и вся в дошкольном учреждении, выражая протест после такого бесчеловечного поступка матери, кинувшей в 1,5 года его в «коллектив».
После протестов ребенка, и особенно когда у него высыпала серьезная аллергия, и педиатр сказала, что ребенок — особенный и садик для него с его тревожным характером и непереносимостью молочного белка — если не верная гибель, то серьезный урон здоровью, мать пыталась сбагрить Павла на воспитание бабушкам. Но бабушки тоже оказались деловыми и работающими.
Выбором нянь родители также не стали заморачиваться, поэтому выбор в качестве няни пал на десятилетнюю Веру, которая помимо заборы о двухлетнем сорванце должна была выполнять практически все обязанности по дому — уборка, поход за продуктами и даже стирка белья.
Вот так, из-за инфантильности и нежелания родителей исполнять свои родительские обязанности Верка в свои 10 лет стала практически мамой для Павлика.
Девушка могла неделями не ходить в школу, когда Павлик температурил. Все протесты 10-летней дочери по поводу того, что она не обязана, что ее достало быть мамой и играть в «дочки-матери», не увенчались успехом, а саботаж со стороны старшей сестры жестко карался за каждый акт неповиновения.
На каникулах вся забота о брате также ложилась на плечи девочки, а родители имели такой бешеный рабочий график, что дети их практически не видели.
Вера была и воспитателем, и лекарем, и няней для своего младшего брата, ее иногда выворачивало наизнанку от хулиганистого характера непоседы. Стоило было его оставить одного, так финалом такого недосмотра могли стать — разбитая ваза, пролитое ведро с водой, приготовленное для влажной уборки квартиры, наскальные рисунки на обоях, за что вечером доставалось, естественно, старшей сестре.
Верку даже гулять на улицу не отпускали без брата.
— Вместо игрушки. Сама погуляешь, и брата возьми с собой, — кричала мать на недовольную дочку, которая уже одна хотела гулять.
— Ах, какая молодая, у уже с ребенком! Это же во сколько лет она его родила? Даже страшно подумать! — шушукались бабульки на выходе из подъезда.
Даже на первые свидания с мальчиками Вера была вынуждена брать своего брата, которого не с кем было оставить.
Вера знала все болячки Паши, именно она постоянно возила его в травмпункты, когда тот разобьёт себе коленку, часто разнимала его с местными парнишками во дворе.
В школе Паша попал в нехороший класс.
Да, бывает так, что классы подбираются по коллективу, либо учителя начальных классов избирательно выбирают себе будущих учеников. Только так можно объяснить, что есть классы — прямо «хоть на доску почета», а есть «откровенно бандиты». Видимо «бандиты» доставались тем молодым неопытным или неразборчивым молодым учителям, иначе автор такое совпадение объяснить не может.
Паша попал именно в «плохой» класс, где его почему-то невзлюбили его же одноклассники, объединившись на том занятии, чтобы всей толпой обижать бедного ребенка, который выбивался из общего коллектива.
Кто бывал в такой шкуре, знает, что это тяжелейшее испытание для взрослого человека, а что уж говорить о прямом физическом воздействии и моральном прессе в младших классах.
Вера, будучи в старших классах, как могла отстаивала Пашку от малолеток с бандитскими наклонностями, ругалась с Пашиной классной руководительницей, которая просто не хотела видеть конфликт в своем классе. А когда Вера заканчивала школу, и поняла, что без нее в школе младший брат останется один на один с оравой невзлюбившей его шайки отморозков, то отправила его в необычный «кружок».
— Дим, не надо из него делать Брюса Ли, но элементарным правилам самообороны научи, ведь заклюют его в школе совсем, тем более он — самый маленький в классе! — просила Вера тогдашнего своего парня, который вел в школе секцию по единоборствам.
— Вер, ты не понимаешь, это же философия, а не кружок по самообороне…, — лишь покачал головой молодой человек, но не отказал настойчивой молодой особе.
Вскоре Паша, на удивление одноклассников, стал намного лучше защищаться от ударов, перестал бояться или убегать от преследователей в нелюдных закоулках школы, а в какой-то момент просто одним хлестким вертким ударом вырубил вожака стаи так, что того долго пришлось приводить в чувства и увозить по скорой.
Для кучки малолеток это было было полнейшей неожиданностью, после чего Пашу больше не трогали, а тот поверил в ту философию, которую ему давал молодой увлеченной своей школой Дима.
— Здорова, мужики, чего случилось? Не много Вас на одну хрупкую барышню! — к компании негодующих мужчин подъехал невзрачный коренастый паренек среднего роста и максимально дружелюбно обратился к «честной» компании.
— Ээ, тебе чего, давай отсюда, не твой это вопрос, братишка! — давай, отчаливай отсюда.
— Да мне просто как-то непонятно, что вы от женщины хотите? Ну даже если виновата она, то зачем ее машину ногами пинать, можно патруль вызвать, зафиксировать ДТП и цивилизованно разбираться в происшествии! — продолжал мирно урегулировать конфликт Павел.
— Ээ, тебе сказано, проваливай, мы сами разберемся, понял? — уже раздражались накачанные ребята на паренька.
— Ну я я не знаю, вы ей уже зеркала обломали, ногами все двери промяли. Ведь вам бы самим было бы приятно, если бы по вашей дорогой машине, сделали бы вот так! — Паша подошел к недобитому Гелендвагену и сделал ногой вмятину на водительской двери, аналогично тому, что делали люди с машиной Веры.
— Ээ, ты чего творишь?! Да я сейчас тебя! — к Паше последовал сам водитель премиального джипа, но его круглая отражающая свет ночных фонарей отполированная голова методично и ритмично проминала капот обиженного «Гелика».
— Не брат, это не я это делаю, это ты сам так свою машину не любишь. Ну зачем же головой о капот? Он же такой мягкий, а лоб у тебя такой крепкий… — первый обидчик Веры так и остался обнимать свой капот, пока Паша принялся за второго.
К этому времени, увидев, что обидчиков девушки стало намного меньше, и нашелся единственный рыцарь, готовый на защиту добра, из потока пробки в ночи плохо освещенного городского тракта подбежали еще пару крепких мужичков и проучили оставшихся злодеев.
-Эх, Верка, раньше ты меня защищала от хулиганов, теперь моя очередь настала. Как говорится, долг платежом красен! — улыбнулся брат своей старшей сестре.
