— В детдоме тебе самое место! — вырвалось у Настасьи Васильевны.
Рома резко вскочил и побежал в коридор, быстро накинул свою куртку и хлопнул входной дверью.
— Я больше не вернусь к тебе, понятно!!! — прокричал мальчик, когда уже выбежал на лестничную площадку. — Не ищи меня! Живи одна, раз я такой плохой!
Настасья Васильевна пыталась одновременно надеть куртку и ботинки, но запуталась в одежде, в сердцах швырнула её и разрыдалась. Когда она, наконец, оделась и выбежала во двор, Ромы уже не было.
— Рома!!! — отчаянно закричала она, озираясь по сторонам. — Вернись, пройда! Ненавижу тебя, несносный ребёнок!
— Слышь, парень… Ты это… Брось дурить, брось! У тебя вся жизнь впереди, ты что? — мужчина аккуратно подошел к Роме, который стоял на краю крыши. — Вот ёшкин кот, а! На пять минут дверь на крышу оставили открытой и тут ты…
— А вы не лезьте! Я сам знаю! — шмыгнув носом, огрызнулся Рома, но от края крыши отошёл.
— Тебе сколько лет-то? — мужчина начал пытаться заболтать мальчика, отвлечь.
— Десять…
— Ух ё! Совсем малец… — сказал мужчина и расстегнул свою рабочую сумку, которую держал в руках. — Мы тут будем крышу перекрывать, вот измеряем, обсчитываем, сколько нужно материала… Хочешь, покажу, как работает прибор? Смотри. Он называется лазерный дальномер.
Мужчина протянул Роме свой лазерный прибор. Больше у него ничего с собой не было.
— Лазерный? — переспросил Рома. — Это что? Как указка?
— Ну, типа того. Смотри. Вот сюда нажимаешь и направляешь на…
Через полчаса Рома и Михаил (так звали мужчину), всё ещё так и сидели на крыше, на безопасном расстоянии от края, и любовались на окружающую их даль и разговаривали.
— А ведь хорошо, правда? — спросил Михаил и улыбнулся. — Жить прямо хочется, полной грудью дышать! Люблю с высоты смотреть. Смотри, город, как игрушечный, весь виден, как на ладони. Там храм вдали, вон как золотом маковки сверкают… Там площадь, памятник… Машинки снуют туда-сюда, светофоры, пешеходы суетятся… Вон там лес, а там… кладбище… И туда мы, браток, всегда успеем… Ты это… не плачь. Вернись к бабушке своей. А то от волнения хватит её удар, останешься совсем один.
— Не останусь, — мрачно проговорил Рома. — У меня и отец, и мать есть. Только я им не нужен. Никому я не нужен.
Когда Ромины родители развелись, ему было четыре года. Он остался с матерью, Даной, которая клялась и божилась, что ребёнок — это единственная радость в её жизни. С мужем Артёмом она развелась, потому что «не сошлись характерами», а на деле, всё было не совсем так.
Дана не работала и не хотела. На этой почве они часто ссорились с мужем. Она считала, что Артём должен полностью её обеспечивать, а работать самой ей не нужно. Решила она так после декрета.
До декрета она вполне себе нормально трудилась на одном предприятии в должности инженера. Но, по её словам, это было ужасно скучно, а ещё тормозило её развитие, как личности, не давало «инвестировать время и деньги в себя». Работать «на дядю» она больше не хотела, хотела уйти в самостоятельное плавание. А потом, после декрета, внезапно передумала, и решила просто остаться дома, и занимаясь саморазвитием.
Саморазвитие настолько захватило Дану, что однажды, придя с работы, Артём застал супругу, увлеченно переписывающуюся с мужчиной, с которым она познакомилась на сайте знакомств. Случился скандал. Оказалось, что она целыми днями только и занималась тем, что «общалась». Дана кричала, что она свободная женщина, и не позволит себя поработить какому-то мужику! И вообще в этом «ничего такого» нет.
Артём напомнил, что она не свободна, ровно с тех пор, как вышла замуж, пять лет назад. И у неё даже есть ребенок, которого он намеревается у неё отсудить после развода.
Дана забилась в истерике. Разводиться она не собиралась, с ребенком расставаться тоже…
Отсудить у жены Рому у Артёма не получилось, малыш остался с матерью. Победоносно улыбнувшись, свысока глядя на, бывшего теперь мужа, Дана прошествовала из зала суда, обнимая сына. Выглядела она, как всегда безупречно. Артём никогда не жалел денег на жену.
Оказалось, что Рома нужен был Дане для того, чтобы получать на него алименты, Артём хорошо зарабатывал, плюс ещё выделял дополнительные деньги на сына. Дана звонила Артёму и сообщала, что сыну требовалось то одно, то другое. Зимняя куртка, — наступили холода, мольберт и краски, — Рома увлёкся живописью, боксёрская груша и перчатки, — ребёнок жаждет заниматься спортом…
Спустя год Дана вдруг привезла мальчика к Артёму и заявила, что уезжает. На три месяца очень-очень далеко. К знакомому. При этих словах Артём грустно усмехнулся и едва сдержался, чтобы не влепить бывшей жене пощечину.
Так Рома остался с отцом. К тому времени Артём встречался с женщиной, Вероникой, и они собирались вот-вот пожениться. Жили они уже вместе, в двухкомнатной квартире Артёма.
Веронику не пугала перспектива выйти замуж за «мужчину с прошлым», а ещё, она любила детей и была совсем не против присутствия сына будущего мужа от первого брака, да тем более, всего на три месяца, как обещала Дана.
Из разговоров с Ромой мало-помалу выяснилось, что с матерью он практически не жил, а жил, то с одной бабушкой, то с другой. И боксёрскую грушу мама ему так и не купила, и краски тоже… И о том, что мама уехала, он не жалеет, потому что и так её почти не видел.
— Разве можно на ребёнка ругаться за такую мелочь! — возмутилась Настасья Васильевна. — Ты ему вообще кто? Мать? Нет! Артём! Ты почему позволяешь «этой» ругать своего сына?!
Артём сокрушенно вздохнул. Всякий раз, когда к ним в гости приходила мать, они начинали ругаться. Сын не был «подарочком», он рос невоспитанным и избалованным. Артём подозревал, что его дружно избаловали обе бабушки, а также мать, Дана, которая, чтобы откупиться от ребёнка, дабы он ей не мешал «общаться» с очередным кавалером, разрешала ему всё, лишь бы он молчал и не беспокоил её.
А живя у отца и Вероники ему стали многое запрещать. Например, есть фастфуд, который мальчик просто обожал. Выяснилось, что иногда он питался им всю субботу и воскресенье, пока был дома, а не в детском саду, ведь Дана очень не любила готовить.
— Ну и что? Что в картошке фри ужасного? — восклицала Настасья Васильевна. — Всю жизнь жарили картошку и ели, ничего, все живы-здоровы. А наггетсы? Это же курица! Мясо! Белок! Пусть ест ребенок, он растёт, хочет кушать, это нормально.
Ребёнок, улыбаясь, придвигал к себе поближе внушительных размеров бумажный пакет из ресторана быстрого питания, который принесла с собой бабушка, дабы «угостить внука».
А Веронику Настасья Васильевна невзлюбила сразу, как только увидела. И когда Дана привезла Рому к Артёму, пожилая женщина была очень возмущена, ведь «там теперь живёт эта девка». А уж когда Вероника при ней поругала Рому, так вообще вышла из себя.
— Нечего ребёнку нервы трепать! Ишь, воспитывает ещё! Это не твой ребёнок! Никакого права не имеешь! — возмущалась Настасья Васильевна, обращаясь к Веронике. — А ты, Артём, о чём думаешь?! Сегодня с одной живёшь, завтра с другой, а у ребёнка и так стресс, мать уехала… Мальчику не комфортно с чужой женщиной, разве ты не видишь? Не понимаю, зачем Дана его сюда привезла, когда здесь «эта»? Ох-хо-хо… Мать «по мужиkaм шляе.тся», отец живёт с «чужой бабой». Бедный малыш…
После этих слов Артём выпроводил мать, сказав, что они сами разберутся. Вероника же молча ушла на кухню. Спорить с матерью своего будущего мужа она не хотела. Их ребёнок, пусть сами разбираются! Не хочет бабушка, чтобы мальчик тут жил, пусть к себе забирает. И вообще, месяц уже прошёл, осталось ещё два, потом Дана приедет и его заберёт. О чём весь сыр бор?!
В конце концов Настасья Васильевна так достала сына, да и Веронику, что Рома был, наконец, переправлен к ней, в «лучшие условия».
— У меня ему будет спокойнее, — сообщила Настасья Васильевна, свысока глядя на Веронику, всем своим видом показывая радость и гордость от того, что сын наконец поступил по её.
Вероника и Артём в какой-то мере вздохнули с облегчением. Мальчик совсем не слушался и был неуправляемым.
Артём не перестал общаться с сыном. Он периодически с ним гулял, покупал подарки. Но всё это неизменно порицалось Настасьей Васильевной: не туда ходили, не то купили и так далее и тому подобное. В конце концов Артём стал просто давать матери деньги, на нужды сына.
А Дана не приехала. Она позвонила и сообщила, что вышла замуж. И ребёнок ей не нужен. И её новому мужу тоже.
— Можете сдать его в детдом, — милым голосом изрекла она и прервала разговор.
Прошло пять лет. Рома так и остался жить с бабушкой. От общения с другой бабушкой она ревностно его защищала, кидаясь на ту, словно тигр на добычу. Позже той бабушки не стало, и Рома стал единоличной «собственностью» Настасьи Васильевны. Именно об этом она мечтала, но именно это и стало её однажды тяготить так, что просто невыносимо. Иногда ей казалось, что она ненавидит своего внука всей душой.
Рома с каждым годом становился всё непослушнее. Бабушку совсем не слушал, не учился, сбегал с уроков и подолгу прятался в школе, то в туалете, то под лестницей в каморке, где уборщица хранит тряпки и швабры, лишь бы не ходить на занятия, на которых он неизменно получал двойки.
Бабушке звонили и писали учителя, её вызывали в школу, но ничего не менялось. Рома ругался матом и курил за углом школы. Этот факт даже продемонстрировали Настасье Васильевне, показав съёмку с камеры видеонаблюдения.
— И это в десять лет, — сказала директор, сняв очки и устало потерев глаза. — А что будет дальше?
Настасья Васильевна то и дело вела с Ромой душеспасительные беседы, но в результате они каждый день ругались. А однажды они так поругались, что Рома ушёл из дома.
— Всё, забирай своего сына! Сил моих больше нет! Не нужен мне такой внук, — заявила Настасья Васильевна, едва переступив порог квартиры, где жили Артём с Вероникой. Они поженились четыре года назад, а теперь Вероника была в положении, на восьмом месяце. Скептически взглянув на живот Вероники, (в её взгляде прямо читалось сомнение: «а ребёнок-то от Артёма?») Настасья Васильевна прошла в комнату и устало опустилась на диван.
— Пока он в школе, я пришла к вам. Вчера чуть удар меня не хватил. Убежал, до ночи его искала, куда только не звонила, к восьми вечера явился. Есть не стал, закрылся в своей комнате. Разговаривать со мной отказывается. В школу кое-как пошёл… — принялась рассказывать она.
Артём, который в тот день взял отгул, стоял и слушал, напряжённо думая, а мать продолжила:
— Мальчику нужна твёрдая рука. Ему нужен отец!
А потом она закрыла лицо руками и разрыдалась:
— А вообще, его действительно надо сдать в детдом, так всем будет лучше. Я не так это себе представляла! Мне не нужен такой внук! Это позор и исчадие ада!
— А кто его таким сделал, мама? — тихо спросил Артём.
Вопрос остался без ответа.
— Мы не можем его забрать, — сказала Вероника. — У нас скоро будет малыш. Я не справлюсь.
Настасья Васильевна уже ушла, ведь скоро должен был прийти из школы Рома.
— А куда его? В детдом? При живых родителях и бабушке? — тихо спросил Артём, который сидел, обхватив голову руками. — Эх… Ромка, Ромка…
— Ну хорошо… Мы попытаемся. Надо попытаться, — с нажимом сказала Вероника, погладив свой уже внушительных размеров живот. Ей вдруг стало очень жалко мальчика.
— Куpить у нас нельзя, отвыкай. Я жду ребёнка, да и потом, когда ребёнок родится, тогда тем более нельзя будет, — строго сказала Вероника Роме.
— Ладно… — угрюмо ответил Рома. — Это бабка наболтала, что я куpю? Да я уже бросил!
— Матом тоже ругаться нельзя. Мы не ругаемся, — развела руками Вероника. — И ещё. У тебя скоро будет обязанность.
— Это ещё какая? — спросил мальчик.
— Мы покупаем собаку. Ты будешь за неё отвечать. Кормить, гулять, воспитывать.
— Правда? — Рома не поверил своим ушам.
Вероника сказала это на свой страх и риск, надеясь, что муж её поддержит. Когда-то Артём рассказывал, что мальчик очень просил купить ему щенка, но его мечта так и не осуществилась, главным образом потому, что Настасья Васильевна — жуткий аллергик. Она и слышать ничего не хотела о собаке.
— А какой породы? — улыбаясь во весь рот, спросил Рома.
— Вот получишь завтра пятёрку по истории, чтобы исправить двойку, я разрешу тебе выбрать самому, договорились? — хитро подмигнула Вероника.
На следующий день Рома прибежал из школы радостный:
— Вот! Вот! Вероника, пятёрка! Я выучил и рассказал! Давай щенка выбирать!
— Давай, — сказала Вероника. Они уже поговорили об этом с Артёмом, и он согласился купить собаку.
Как-то так вышло, что Рома мало-помалу перестал прогуливать уроки и стал стараться. Ему ужасно не хотелось огорчать эту милую Веронику. Ведь она так расстраивалась! А ещё, отец сказал ему, что именно Вероника настояла на том, чтобы забрать его. Размышляя об этом факте долгими вечерами, когда ему не спалось, Рома стал считать, что Вероника спасла его от «детдома», ведь бабушка уже собиралась его туда отдавать…
А ещё он часто вспоминал разговор с тем мужчиной-рабочим, Михаилом, с которым они тогда встретились на крыше. Рома и правда в тот момент готов был спрыгнуть вниз. Михаил рассказал ему про своё детство. Он действительно был из детдома, родители его погибли. Там ему жилось очень плохо. Его обижали, били, забирали и портили его вещи, потому что он был слабым и не мог дать сдачи. А потом он вырос и решил во что бы то ни стало стать сильным, вопреки всему, назло им всем, выучиться, получить профессию и жить достойно.
— Потому что жизнь, брат, это самое главное наше сокровище, — сказал Михаил. — И мы должны ценить её. И не разменивать на разные глупости. Ведь там… Где-то далеко-далеко наши родители, бабушки и дедушки, и прапрабабушки и прапрадедушки, все они… они ждут, что мы сделаем что-то хорошее в жизни, добьёмся чего-то того, что не получилось у них, чего они не успели. Они расстраиваются и грустят, когда у нас неудачи, потому что любят нас. И верят… Не подводи их…
— Я буду кинологом, — заявил Рома Веронике. — Я очень люблю собак и понимаю их язык.
Он жил у них с Артёмом уже три года. Вероника родила малыша, которого назвали Дима и которого Рома полюбил, как только увидел. Он оказался добрым хорошим мальчиком, просто немного запущенным. Они купили собаку. Именно ту, которую захотел Рома. И мальчик сам занимался с ней.
Бабушка, Настасья Васильевна в гости к ним иногда приходит, «контролирует», наглотавшись противоаллергических средств, чтобы не пострадать от присутствия «этой несносной собаки». Только Рома держится с ней натянуто и напряжённо. Он не забыл и не простил её слова про детский дом. И теперь, вопреки ей, которая часто называла его никчемным и никудышным, и говорила, что из него ничего не получится, хочет добиться успеха в жизни.
За него есть, кому радоваться. Ведь у него есть папа. И Вероника. И даже малыш Дима, который растёт и берёт с него пример.
