Это была очень красивая и очень странная пара. Казалось, невозможно представить вместе людей более непохожих по темпераменту, образу жизни, характерам. Или противоположности и правда притягиваются?
Нежная, кроткая, молчаливая, с голубыми глазами и белоснежной кожей, длинными, невероятно густыми и тяжёлыми каштановыми волосами, которые укладывала в замысловатые причёски, заплетала в косы или скручивала в розетки на висках, Жанна походила на горлицу.
Двигалась неторопливо и плавно, слегка покачиваясь, а мягкие складки одежды, не стеснявшие движений, напоминали луговые травы, волнующиеся на ветру.
«Она была похожа на птицу, которую легко спугнуть. Женственная, с застенчивой улыбкой. Говорила очень тихо. Никогда ни глотка вина. Смотрела на всех как будто удивленно», – вспоминал русский поэт, переводчик, мемуарист Марк Талов. На всех фотографиях мы видим этот взгляд исподлобья – взгляд боязливого и робкого ребёнка.
*
Он – неукротимый и буйный, как пламя, с глазами, пылающими словно угли и страстной, истинно итальянской натурой, не знал удержу ни в своих талантах, ни в пороках.
С детства крайне болезненный и субтильный, много пил, кутил, бесконечно менял пассий – ибо не только ни одна натурщица или парижская кокотка, но даже ни одна порядочная женщина не могла устоять перед чарами его неотразимого мужского обаяния.
Анна Ахматова, которую связывала с Модильяни внезапная и острая, как горячечный бред, романтическая история, писала: «У него была голова Антиноя и глаза с золотыми искрами. Он был совсем не похож ни на кого на свете. Голос его как-то навсегда остался в памяти. Я знала его нищим, и было непонятно, чем он живет. Как художник он не имел и тени признания».
В кипящем котле Монпарнаса
Жанна Эбютерн и Амедео Модильяни встретились весной 1917 года. Жанне девятнадцать, она парижанка, родилась в семье ревностных католиков, воспитана в строгости. По вечерам отец – простой бухгалтер из модного магазина Le Bon Marché и большой знаток французской литературы 17-го века – читал жене и детям вслух философские трактаты, особенно часто цитируя Блеза Паскаля.
Обладая незаурядными способностями к рисованию, девушка мечтала сделать карьеру в области искусства и обучалась в Академии Коларосси.
В круг монпарнасской богемы Жанну ввёл старший брат Андре Эбютерн, который тоже хотел стать художником. Мадемуазель Эбютерн подрабатывает моделью, позируя «парижскому самураю» Цугухару Фудзите и скульптору Хане Орлофф, которая и представила свою застенчивую и мечтательную подопечную неистовому как буря и совершенно неотразимому Моди.
На момент знакомства с Жанной Амедео 32 года. Иедидия (имя, данное при рождении) Модильяни – выходец из семьи евреев-сафардов, родился и вырос в Италии, изучал античное искусство и творчество мастеров эпохи Возрождения в Ливорно, Флоренции и Венеции, но жаждет сказать своё слово в живописи.
*
Мальчик, обладавший столь же слабым здоровьем, сколь мощной натурой, в детстве перенёс плеврит и брюшной тиф. В лихорадке, в бреду он грезил шедеврами великих мастеров, а в 1906 году в возрасте 22 лет перебрался в Париж, где сразу окунулся с головой в упоительный и полный безграничного хаоса мир творческой богемы.
Уже тогда он болен туберкулёзом, очень стеснён в средствах и вынужден переезжать с квартиры на квартиру, так как не в состоянии оплачивать аренду.
Мало кто знает, что Модильяни начинал не как художник, а как скульптор. В описываемый период он находится под большим влиянием творчества Константина Бранкузи, много экспериментирует, но в результате всё-таки возвращается к живописи – в том числе из-за плохого здоровья и слабых лёгких, на которые мелкая пыль и каменная крошка оказывают губительное воздействие.
Амедео дружит с талантливыми, но непризнанными Морисом Утрилло и Хаимом Сутиным. Один из них беспробудный пьяница, второй – отъявленный сквернослов. Все трое щедро заливают невзгоды алкоголем, курят гашиш и трясутся от холода в нетопленных каморках.
*
Монпарнасское окружение даёт Амедео прозвище Моди, построенное на игре слов от французского Maudit – «Проклятый».
Знакомство с поэтом Леопольдом Зборовски и его женой Ханкой несколько облегчили положение Модильяни: Лео взял непутёвого гуляку под своё покровительство, поселил в собственной квартире, выделял деньги на карманные расходы и оплачивал покупку красок и кистей.
Яблоко в райском саду
Поначалу Модильяни пригласил Жанну как натурщицу: он говорил, что его деликатная и терпеливая модель может «сидеть как яблоко» – совершенно неподвижно и настолько долго, насколько это необходимо. Однако вскоре творческий союз перерос в страстную любовную связь.
Несмотря на то, что эти отношения не были скреплены официальными узами, монпарнасское братство сразу же стало считать Жанну женой Модильяни, чего нельзя сказать о её родителях. Люди глубоко религиозные, они категорически воспротивились выбору дочери: нищий художник, горький пьяница, известный своими похождениями, да ещё и еврей – что может быть хуже!
*
Однако Жанна, несмотря на внешнюю мягкость, обладала поистине несгибаемой волей. Она переехала к возлюбленному, невзирая на протесты родителей и неизбежное общественное порицание.
Пара поселилась в маленькой квартирке, арендованной всё тем же великодушным Леопольдом Зборовски, а юная хозяйка с помощью Ханны навела порядок в скромном жилище, где носились сквозняки и недоставало мебели: вместо дивана гостям предлагали расположиться на чемодане.
Правда, и тот со временем пришлось продать – денег не всегда хватало даже на обед. Не оставляя попыток помочь Моди, Зборовски сделал заказ на 30 полотен в жанре ню, оплачивая дневную ставку от 15 до 20 франков, но затея закончилась полным провалом: выставка работ Модильяни, открывшаяся 3 декабря 1917 года в галерее Берты Вейль, была закрыта всего через несколько часов.
Расположенная напротив полицейского участка, «непристойная» экспозиция вызвала праведный гнев стражей порядка.
Но Жанну ничто не пугало. Она обожала Моди, была готова ради него на любые жертвы и ни разгульный образ жизни, от которого вольный художник даже не думал отказываться, ни безрассудные траты на алкоголь и наркотики, ни любовные связи на стороне не могли изменить её отношения.
*
*
Нежная горлица стала музой и вдохновением для Модильяни, и в тот период он изобразил её на своих картинах более 25-ти раз. Французский художник и скульптор Леон Инденбаум, работавший на Монпарнасе в период с 1911 по 1919 год, вспоминал:
«Поздней ночью его можно было увидеть на скамье перед «Ротондой». Рядом сидела Жанна Эбютерн, молчаливая, хрупкая, любящая, настоящая Мадонна рядом со своим божеством…»
Вспыльчивый и несдержанный, Моди бывал очень груб с Жанной. Один из таких публичных скандалов произвёл сильное впечатление на поэта Андре Сальмона: «Он тащил её за руку. Схватив за волосы, с силой дёргал их и вёл себя как сумасшедший, как дикарь».
Из твоего ребра
Всю недолгую жизнь оставаясь в тени своего экцентричного возлюбленного, Жанна не переставала рисовать. Карандашные наброски, акварели, гуаши, картины маслом – она подписывала свои работы, но никогда не указывала дату, поэтому определить период их создания можно лишь гипотетически.
*
Скромная муза непризнанного гения обладала несомненным дарованием: в автопортретах, отмеченных явным сходством, талантливо схвачены самые характерные черты, а яркие натюрморты и жанровые картины отличаются яркой индивидуальностью. Но о собственной славе и признании она совсем не думала, веря только в счастливую звезду своего мятежного кумира.
Чета Зборовски, видя, как планомерно и неуклонно Модильяни, организм которого год за годом подтачивал тубёркулёз, пьянством и курением гашиша приближал себя к последней черте, говорили Жанне что ему необходимо сменить климат, лечиться и отказаться от пагубного образа жизни. Она отвечала: «Вы не понимаете, он должен умереть! Он ангел и гений, и когда он умрёт, все сразу это поймут».
Тем временем развязка приближалась. В 1918 году Жанна и Амедео, опасаясь вторжения немецких войск, вместе с супругами Зборовски и Хаимом Сутиным покинули столицу, отправившись на юг Франции.
*
В тот период они жили в Кань-сюр-Мер, затем переехали в Ниццу. Моди много и продуктивно трудился, а созданные портреты отправлял на продажу в Париж. Тогда же написаны не слишком характерные для творчества Модильяни пейзажные работы, проникнутые нежным лиризмом.
29 ноября 1918 года на свет появилась дочь Амедео и Жанны, названная в честь матери. Стараниями преданного друга Леопольда Зборовски картины Модильяни были выставлены в Лондоне и получили превосходные отзывы.
В мае 1919 года пара вернулась в Париж. Жанна снова беременна. Модильяни принимает решение узаконить отношения с возлюбленной, но нужно восстановить документы, утраченные вместе с украденным в Ницце бумажником, и он составляет расписку: «Сегодня, 7 июля 1919 года, я беру на себя обязательство жениться на мадемуазель Жанне Эбютерн, как только придут документы».
*
*
Он полон планов, принимает участие в Осеннем салоне, но туберкулёз уже сжался в смертельном прыжке, приготовившись взять последний реванш. Состояние Модильяни резко ухудшается, и в конце 1919 года для всех очевидно, что он безнадёжен.
Последняя жертва
Амедео Модильяни скончался от туберкулёзного менингита в одной из парижских клиник в 20:50 24 января 1920 года. На следующее утро Жанна пришла в больницу, чтобы взглянуть на него. Она долго стояла у бездыханного тела в полной тишине, не проронив ни единой слезы, а затем, не поворачиваясь, не отрывая взгляда от любимого, отошла к двери, которую перед ней поспешили открыть.
Ночь Жанна провела в родительском доме – всё в том же глухом молчании, бесслёзном отчаянии. С наступлением ночи все разошлись по своим комнатам, и только брат не сомкнул глаз. Несколько раз в течение ночи он заглядывал в комнату Жанны, каждый раз заставая её у открытого окна в глубокой задумчивости, а может, забытьи.
*
*
Под утро Андре задремал и проснулся от стука створок оконной рамы. Тяжёлое предчувствие сжало сердце стальными когтями, он ринулся в комнату сестры – пусто! Жанна покончила с собой, выбросившись из окна. Она находилась на девятом месяце беременности.
Родители, виня Модильяни в смерти дочери, не позволили похоронить их вместе. Модильяни упокоился в скромной могиле без памятника в еврейском квартале кладбища Пер-Лашез, Жанна была погребена на тихом кладбище парижского предместья Баньё. Только через десять лет после гибели – в 1930 году – её останки будут захоронены рядом с прахом обожаемого Моди.
Надпись на могильной плите гласит: «Амедео Модильяни, художник. Родился в Ливорно 12 июля 1884 года. Умер в Париже 24 января 1920. Смерть настигла его на пороге славы», а ниже: «Жанна Эбютерн. Родилась в Париже 6 апреля 1898. Умерла в Париже 25 января 1920. Преданная спутница Амедео Модильяни до конца и наивысшей жертвы».
*
*
Жанна, дочь Амедео
Дочь Амедео и Жанны Эбютерн Жанна Модильяни, осиротевшая, когда ей исполнился лишь год и два месяца, была воспитана сестрой Модильяни Маргаритой, жившей во Флоренции. Девочка почти ничего не знала о родителях.
Став взрослой и получив искусствоведческое образование, Жанна-младшая посвятила жизнь изучению биографии знаменитого отца. В 1958 году увидела свет книга «Модильяни: Человек и Миф» на итальянском языке. В том же году она была переведена на английский, а в 1961 году издана на французском языке.
В течение долгих лет после смерти Жанны Эбютерн были известны только шесть её работ. Спустя почти четверть века ещё девять – портреты и пейзажи – обнаружены в мастерской её брата Андре Эбютерна в доме номер 12 на rue de Seine.
*
*
Искусствоведам потребовалось почти три десятилетия, чтобы убедить потомков явить миру художественное наследие Жанны Эбютерн.
Впервые экспозиция её работ была представлена в музее Монпарнас, затем на выставках в городах Анкона, Казерта, Бари, а также на посвящённой творчеству Модильяни выставке в Венеции в октябре 2000 года. Как минимум один рисунок возлюбленной Модильяни находится в России: это портрет поэта и переводчика Марка Владимировича Талова.
Он называл её Жан, она его – Моди.
Он воспламенялся как порох от малейшей искры, она была тиха, как глубокое озеро.
Лёд и Пламень: история Любви, оставшаяся в Вечности.
*
*
*
*
*
*
*
*
*
