Морской бриз ласкал мое лицо, а я впервые за долгие годы чувствовала себя живой. Рядом сидел мужчина, который смотрел на меня так, словно я была единственной женщиной на планете. И в этот момент я поняла — моя прежняя жизнь окончательно рухнула. Но разве можно жалеть о том, что давно превратилось в пытку?
Все началось с того дня, когда я стала женой Максима. Тогда я искренне восхищалась его преданностью матери — какой заботливый сын! Наивная дурочка думала, что такая же нежность достанется и ей. Реальность оказалась жестокой.
Родители мужа и не думали нам помогать. Зато мои всегда протягивали руку помощи — то продуктами поддержат, то крупную сумму на жилье выделят. Именно благодаря им мы смогли купить собственную квартиру, иначе копили бы до седых волос.
А вот Раиса Петровна только и знала, что выкачивать из нас деньги.
— Максимушка, солнышко, — начинала она свои визиты, устраиваясь на нашем диване, — такая крохотная пенсия, а так хочется мяска отведать…
Эти приторные словечки вызывали у меня тошноту. «Мяско», «отведать», «крохотная» — весь этот театр жалости действовал мне на нервы. Поначалу я списывала такую манеру на возраст, мол, старшее поколение по-другому говорит. Но когда поняла, что наши кровные утекают в бездонную пропасть свекровкиных потребностей, терпение лопнуло.
Дошло до абсурда. Мы создали общую семейную кассу, куда скидывали зарплаты, оставляя себе только на мелкие радости. И вот иду я за покупками, а на кассе — облом: денег нет! А ведь все рассчитала до копейки.
— Маме отправил, — признавался Максим, когда я, злая как фурия, устраивала ему допрос. — Сказала, что голодает.
— А мы что, воздухом питаемся? — кипятилась я. — До получки три дня, а жрать нечего!
— Ну у тебя же еще что-то должно остаться, — удивлялся он.
— С какой стати у меня должно остаться? Я потратила свою долю за месяц, имела полное право. Ты тоже свои карманные спустил, или нет?
— Да, но…
— Что «но»? Тебе можно тратить, а мне запрещено?
Он терялся и замыкался. А мне приходилось унижаться перед родителями, выпрашивая займ. Замкнутый круг — большую часть дохода съедала ипотека, поскольку хотели быстрее расплатиться. Я составляла бюджет, тыкала Максиму в цифры, он кивал, а потом снова спонсировал маменьку.
Через год я сдалась. Идеальная схема с общими деньгами провалилась.
— Закрываю семейный счет, — объявила я. — Каждый хранит зарплату на своей карте. Надоело каждый месяц сидеть на бобах.
Но и это не сработало. Я гасила ипотеку, а на продукты все равно не хватало — Максим отстегивал солидные суммы мамаше, которой якобы не хватало пенсии. Возможно, и впрямь не хватало, но почему страдать должна я?
— Слушай, — заявила я однажды, — теперь ипотеку платишь ты. Как раз вся твоя получка уйдет.
— А как же мама? — ужаснулся Максим.
— Мне плевать, — отрубила я. — Хочешь маме помогать — ищи подработку. Зачем ты на мне женился? Чтобы я тебя содержала, пока ты содержишь мать? Не выйдет, Максим. Либо мы семья, либо иди к мамочке обратно.
После этого разговора муж угомонился. Деньги матери давал, но умеренно. С такими тратами я уже могла смириться, хотя все равно не понимала — как Раисе Петровне не стыдно клянчить у нас деньги? Мы жили скромно, не роскошествовали, даже в отпуск вместе ни разу не съездили. Свадебного путешествия тоже не было — все силы бросили на квартиру. Теперь жалею — хоть воспоминания остались бы. А так — только серые будни, работа и скандалы из-за Максимовой матери.
Но проблема была не только в финансах. Если бы муж просто переводил маме несколько тысяч в месяц, я бы молчала.
Раиса Петровна превратила наш дом в свою филиалию. Приходила, включала телевизор, пила чай ведрами, а когда любимый сериал заканчивался, начинала критиковать нас. То картины висят неправильно, то убираюсь я не так, то готовлю не по ее рецептам.
Засиживалась допоздна. Мы рано вставали на работу, поэтому и ложились рано. На интимность времени не оставалось совсем.
— Когда же правнуки появятся, — вздыхала иногда Раиса Петровна.
— На какие средства? — огрызалась я. — Все деньги в ипотеку уходят, а остатки вы забираете.
— Так пенсия у меня копеечная… — оправдывалась она.
— Мы тоже деньги не печатаем. На что ребенка кормить буду? Дети кушать хотят, одеваться, учиться. Включите мозги.
— Не груби маме, — одергивал меня Максим, и я затыкалась.
А иногда отвечала по-другому:
— Вы дневали и ночевали у нас дома, чтобы мы даже прикоснуться друг к другу не могли. Или не знаете, как внуки появляются?
— Нельзя при мне о таком говорить! Совсем стыд потеряла!
— Хватит смущать маму! — снова встревал Максим.
Мои родители тоже мечтали о внуках, но выслушав мою исповедь, мама вздохнула:
— Пожалуй, лучше повременить с таким мужем. И правда — на что дитя кормить будете, если сами впроголодь живете?
— Может, ребенок появится, так Раиса сама к вам ходить перестанет, — пошутил отец.
— Ага, — мрачно ответила я. — Заводить ребенка, чтобы свекровь отваживать — такое себе решение. Обратно же не засунешь, это навсегда.
Незаметно пролетели четыре года супружества. Мы по-прежнему никуда не ездили, только работали и мечтали избавиться от ипотеки. Я начала сдавать позиции. Усталость накатывала волнами, дома ничего не радовало. Придешь — а там Раиса Петровна сидит. А если ее нет, то Максим либо спит, либо на работе задерживается, чтобы лишний рубль маме заработать.
— Денежек бы немножко, — заводила Раиса Petровна свою заезженную пластинку.
Мне было настолько противно, что я просто отмахивалась. Лишь изредка пыталась образумить Максима:
— Не стыдно тебе? Давно бы расплатились с ипотекой, если б ты постоянно на мать не тратился. Как-нибудь выжила бы она, пока мы с долгами разберемся. А ей словно наплевать, что мы с утра до ночи вкалываем.
— Она переживает, — только и отвечал Максим.
— Да, и поэтому шляется к нам как к себе домой и сжирает всю еду.
— Ты еще моей матери кусок хлеба пожалей!
— Не кусок хлеба, Максим, а половину кастрюли супа, которого должно было хватить на неделю, а кончился за два дня. Аппетит у твоей мамы отменный, только из-за этого все бюджетные расчеты летят к чертям.
Тогда я решила сделать нам подарок — морской отдых. Зарплату как раз подняли, и прибавку я стала откладывать на путевки. Руки чесались добавить эти деньги к ипотечному взносу, но я сдерживалась. «Нам нужны силы, чтобы продолжать погашать долг», — убеждала себя.
Максиму о плане не рассказывала — хотела удивить. Представляла, как он обрадуется возможности отдохнуть и две недели не думать о работе, долгах и маме. Только мы вдвоем.
Подарок решила приурочить к круглой дате — пятилетию совместной жизни. До события оставались месяцы — как раз лето, отпускная пора.
— Максим, — сказала я за ужином, — помнишь, скоро у нас деревянная свадьба?
— Это как? — не понял он.
— Пять лет брака. Юбилей.
— А, точно. Помню, просто не знал названия.
Решила зайти осторожно:
— Как планируешь отмечать нашу дату?
Максим пожал плечами:
— Поужинаем. Можно доставку заказать, чтобы самим не возиться.
Я надеялась, что он тайком готовит сюрприз. Но, видимо, просто не подумал или счел важнее закрыть ипотеку. Скрывая разочарование, спросила:
— А как насчет морского отпуска? Я бы не отказалась съездить.
— Моя мама хочет на море, так что в отпуск мы поедем с ней, а ты дома посидишь — сказал супруг
— Стоп… что? — Я ошарашенно уставилась на Максима. — У нас годовщина, причем круглая дата — пятилетие. И ты собрался в отпуск не с женой, а с матерью?
— Ей нужно подлечиться морским воздухом, — пояснил он. — Здоровье пошаливает.
— А на какие, извини, деньги?
— Я копил нужную сумму. Не волнуйся. — Он искренне улыбнулся. — На бюджет и ипотеку не повлияет.
Я отложила вилку и пристально посмотрела на мужа:
— Ты в здравом уме? — спросила напрямую. — Повторяю: у нас годовщина. Мы ни разу вместе никуда не ездили. И ты, вместо того чтобы порадовать жену, тащишь на курорт мать? Ты вообще помнишь, что я твоя супруга, а не случайная знакомая?
— Да ладно тебе. Съездим вместе осенью. Бархатный сезон будет.
— Понятно, — сказала я. — В нашу годовщину ты едешь с мамой, а со мной — осенью. Замечательно. Знаешь что… иди подальше.
— Дорогая…
Давясь слезами обиды и ярости, я пошла собирать чемодан. Максим остался доедать ужин. Сложив пару платьев, вдруг подумала: а почему это я должна съезжать? В квартиру деньги вложили мои родители, пусть он уходит к своей драгоценной мамочке. Поэтому собрала чемодан ему и вытащила в подъезд.
— Проваливай, — сказала я. — Видеть не могу. Не мужчина, а размазня. Поеду отдыхать одна.
— А деньги где возьмешь? — спросил Максим, пытаясь затащить чемодан обратно. — Я не дам, мне на маму нужны…
— Я копила на отпуск в честь годовщины, — ответила я. — Думала, подарок нам сделать. А ты выбрал мать. Вот с ней и живи, трать на нее, отдыхай с ней, и пусть она сама себе внуков нарожает.
— Да что ты говоришь?
Я вытолкала Максима за порог и захлопнула дверь.
Не такой видела семейную жизнь, стоя в загсе красивая и влюбленная.
Никому ничего не объясняя, купила путевку, взяла внеочередной отпуск и уехала. Отпуск одобрили без проблем — два года работала без перерыва. К тому же обещала выйти в июле, когда многие разъедутся.
Пока не знала, что делать дальше. Разводиться и делить квартиру? Или попробовать начать с чистого листа при условии, что Раисы Петровны в нашей жизни больше не будет? Хотелось попробовать второй вариант, но какой толк? Я много раз высказывала недовольство, но Максим все пропускал мимо ушей. Предлагала забить на досрочное погашение, чтобы жить свободнее, но он категорически отказывался. И что в итоге? У нас нет ни воспоминаний, ни радости. Вся любовь испарилась. Я навсегда останусь на втором плане после дорогой мамочки.
Сидя на пляже и задумчиво наблюдая за игрой волн, я не сразу заметила приближение мужчины. Он заговорил на чистом русском:
— Вы выглядите грустной. Что-то случилось?
— Откуда поняли, что я из России? — спросила я, уклоняясь от ответа. Не буду же рассказывать незнакомцу, что муж решил годовщину праздновать с матерью.
Он кивнул на книгу на моем шезлонге, и я рассмеялась. Название, естественно, было русским.
Мужчину звали Андрей. Мы много общались весь отпуск, и я впервые за пять лет ощутила себя женщиной. Мне уделяли внимание, выслушивали, восхищались, говорили комплименты. А когда пришло время расставаться, выяснилось, что он из моего города — только живет в другом районе.
— Я бы предложил встретиться, — сказал Андрей, — но вижу, ты замужем.
Он посмотрел на кольцо, которое я сняла на весь отпуск для ровного загара, а сейчас надела.
— Знаешь что, — проговорила я и снова сняла кольцо, — давай встретимся. Мой муж прекрасно себя чувствует с мамой, так что в той семье меня особо не ждут. Пора что-то менять.
Андрей, помрачневший от вида кольца, расцвел. А Максим несколько раз звонил и просил одуматься — мы ведь, по его словам, так хорошо жили вместе. Но всякий раз на мой вопрос о готовности провести границы между нашей семьей и его матерью он начинал мямлить. Я окончательно убеждалась: ничего не изменится.
Когда я, находясь в аэропорту, позвонила Максиму и сообщила о своих намерениях, он сразу спросил:
— А что с квартирой будет?
— Поделим через суд, — ответила я, — как цивилизованные люди.
Родители восприняли новость с восторгом. Им надоело видеть меня измученной и несчастной. Боялась упреков за знакомство с другим мужчиной, пока еще в браке, но мама лишь хитро улыбнулась:
— Одни двери закрываются, другие открываются. Будь счастлива, доченька.
