Настя поправляла волосы перед зеркалом, время поджимало: она спешила на долгожданную встречу выпускников. Ей хотелось выглядеть молодо и уверенно — слишком много лет прошло с тех пор, как они в последний раз собирались вместе. Антон зашёл в комнату и остановился в дверях, наблюдая, как жена выбирает серёжки и поправляет воротник блузки.
— Настя, ты уже решила, во сколько нам ехать к маме? — осторожно спросил Антон.
Она обернулась, заметив его растерянность.
— Антон, я же предупреждала: сегодня воскресенье, но у меня встреча выпускников. Мы договорились, что в этот раз не поедем к твоей маме, а я пойду на встречу.
Антон потер затылок и неловко прикусил губу.
— Да, я помню, мы говорили об этом. Просто мама ждёт нас, как всегда, а тут я ей позвонил, сказал, что у нас другие планы…
— И что она сказала?
— Ничего особенного, только спросила, нет ли возможности перенести твою встречу. Она уже накрыла на стол, ждёт меня и тебя.
Настя посмотрела на мужа с недоумением.
— Антон, ты ведь сам понимаешь, что эта встреча для меня важна. Я давно хотела повидать однокурсниц. Неужели я не могу хотя бы раз в месяц решить что-то по-своему?
— Настя, я понимаю, но мама… Она расстроилась, сказала, что нашла какие-то старые фотографии, хотела показать. Ты ведь знаешь, она очень чувствительна.
— Значит, эта «чувствительность» важнее моих желаний? — в голосе Насти зазвучали нотки обиды. — Мне что, теперь всё своё время подстраивать под твою маму?
— Но она и тебе не чужая, — машинально уточнил Антон, хотя его голос прозвучал неуверенно. — Если мы не придём, она будет переживать.
Настя повернулась к зеркалу, стараясь успокоиться.
— Слушай, сходи сам. Я же не против. Просто я не собираюсь отменять встречу, которую ждала несколько месяцев.
Видя, что Настя настроена решительно, Антон вздохнул:
— Тогда, может, ты позвонишь и скажешь, что опоздаешь? Чтобы мама не нервничала, пока будет ждать.
— Антон, извини, но я не стану ничего объяснять и придумывать. Она и так прекрасно знает о моих планах. Ты хочешь пойти к маме — иди. Но я не буду менять свои планы и «подстраиваться». Мне важен этот вечер.
— Понимаю… — Антон замолчал, словно прикидывая, стоит ли продолжать спор. — Ладно, делай как знаешь, но надеюсь, ты не слишком задержишься.
— А это важно? Я ведь не ребёнок, чтобы вы меня контролировали, — Настя резко выдохнула. — Я ухожу через полчаса.
Он бросил взгляд на часы:
— Будь осторожна там.
— Постараюсь, — ответила Настя и вышла из комнаты, чувствуя горький осадок от того, что муж опять не захотел её поддержать.
Вечером, когда она вернулась, Антон уже сидел в кухне и мрачно листал ленту на телефоне. Увидев жену, он произнёс хмуро:
— Ну и как твоя встреча?
— Хорошо. Повидалась со старыми друзьями. А как у тебя?
— Мама расстроилась, что тебя не было. Сказала, что мы стали отдаляться от семьи.
— Антон, у нас своя семья. И у меня тоже есть жизнь, отдельная от твоей мамы. Это неправда, что мы отдаляемся. Просто иногда мне хочется заниматься своими делами.
— Понимаю, — ответил он со вздохом, но выглядел уязвлённым. — Наверное, я неправильно всё объяснил маме.
— Возможно. Но, знаешь, я устала считать себя виноватой. Я надеялась на твою поддержку, а в итоге всю дорогу на встречу чувствовала, будто я какая-то нарушительница спокойствия.
Антон развёл руками:
— В воскресенье по традиции мы всегда у мамы. Трудно было ей объяснить это неожиданное изменение…
— Зато мне должно быть легко отменить мои планы? — в голосе Насти снова проступила обида. — Антон, я не хочу ссориться, но мне надоело, что твоё «мама будет переживать» становится важнее моих желаний.
Она замолчала, и в комнате повисло натянутое молчание. Антон закрыл глаза, словно собираясь с силами что-то сказать, но не произнёс ни слова.
Несколько дней спустя напряжение в семье возросло. Телефонные звонки от Людмилы Викторовны участились: она общалась только с Антоном, подолгу жаловалась на «эгоизм» Насти. Антон начинал нервничать — каждое слово мамы проникало в его сознание, будто та сама сидела рядом и требовала от сына безоговорочного послушания.
В один из вечеров, когда Настя вернулась с работы позже обычного, Антон стоял на кухне, пытаясь что-то приготовить. Увидев жену, он нервно вытер руки полотенцем.
— Звонила мама, хотела поговорить с тобой, — сразу сообщил он.
— Снова? А о чём?
— Да так, спрашивала, когда мы приедем. И ещё сказала, что ты ведёшь себя холодно, не звонишь. Сказала… — Антон сделал паузу. — Что ты думаешь только о себе.
— Почему же она не поговорит со мной напрямую? — Настя сняла верхнюю одежду и повесила на вешалку. — Я не избегаю её. Просто мне неприятно всё время слышать упрёки.
Антон вздохнул:
— Может, тебе стоит позвонить? Сказать, что ты не против общения?
— Я-то не против, но не хочу оправдываться за то, чего не делала. У меня есть работа, свои заботы. В конце концов, она видит тебя каждый воскресный вечер.
— Понимаю. Просто я не хочу, чтобы это всё нас разрывало. Я ведь не хочу ругаться ни с тобой, ни с мамой.
Настя замолчала, стараясь подавить подступившую тревогу. Ей казалось, что ещё немного, и они начнут всерьёз скандалить при каждом упоминании свекрови.
На следующий день, открыв дверь квартиры, наткнулась на неожиданную картину: в прихожей стояла Людмила Викторовна с недовольным выражением лица, а Антон, похоже, уже давно слушал её монолог.
— Здравствуйте, Людмила Викторовна, — поздоровалась Настя ровным голосом.
Свекровь оглядела её с ног до головы.
— Я пришла посмотреть, как вы тут живёте. А то сын всё время оправдывается, что, мол, заняты, дел много. Решила сама убедиться, что с вами всё в порядке.
Антон стоял рядом, опустив взгляд. Настя поняла, что он не ожидал визита мамы.
— Мама, я же просил предупреждать, когда ты собираешься прийти, — негромко сказал он.
— Антон, ты считаешь, мать не может прийти в дом своего ребенка? — спросила она, переведя взгляд на сына. — Это всё твоя жена, наверное, настроила тебя против меня.
Настя резко опустила сумку на пол:
— Никто никого не настраивал. Просто приходить без звонка — это не всегда удобно. Мы можем быть заняты или отдыхать. Или нас вообще не окажется дома.
— Да чем вы заняты, если у вас тут… — свекровь взмахнула рукой, — Бардак. Моему сыну приходится самому мыть посуду? А ужин у вас вообще какой-то подозрительный.
— Это наш дом и мы сами решим, как нам готовить и когда убирать, — Настя постаралась говорить спокойно, но внутри ощущала, что напряжение растёт. — У Антона есть руки, он не против помочь.
— Помочь? Женщина должна сама следить за домом. Я никогда не позволяла мужу заниматься этим. А тут…
Свекровь даже развела руками, будто находя происходящее возмутительным. Настя больше не могла сдерживаться:
— Людмила Викторовна, со всем уважением к вам, но у нас с Антоном равные обязанности. Мы оба работаем, поэтому и домашнюю работу делим на двоих.
— Значит, это всё-таки твоя идея! — свекровь подняла брови. — Мой сын попал под твоë влияние?
Антон, казалось, хотел успокоить обеих, но не находил слов. Наконец, он произнёс:
— Мама, хватит. Настя не делает ничего плохого.
— Сынок, не защищай её, я вижу, кто тут во всем виноват, — Людмила Викторовна вздохнула и тихо добавила: — Вот только помни: я-то всегда желаю тебе добра.
Настя с вызовом посмотрела на мужа:
— Антон, ты не собираешься сказать ничего в мою защиту? Вчера ты просил меня наладить общение с твоей мамой, а теперь слушаешь, как она мне прямо говорит, что я плохая хозяйка.
Он пожал плечами, смутившись:
— Просто мама переживает, что мы не живём, как принято в её понимании. Но я не хочу ссориться.
— Значит, я буду вынуждена сама защищаться, — Настя прищурилась и повернулась к свекрови. — Людмила Викторовна, если вас что-то не устраивает, обсудите это со своим сыном. Но поверьте, я не допущу, чтобы вы или кто-то другой решал, кто и что должен делать в нашем браке.
Людмила Викторовна недовольно поджала губы, но вслух ничего не сказала, только взяла сумку и направилась к выходу.
Антон молча проводил её, а когда вернулся, Настя мрачно заметила:
— Ты опять встал на мамину сторону. Интересно, сколько ещё я буду в одиночку «отбиваться»?
— Настя… — произнёс он тихо. — Мне тяжело метаться между вами обеими. Я не хочу ранить маму.
— А меня ты не боишься ранить? Я твоя жена, я тоже хочу, чтобы ты меня понимал и поддерживал.
— Но это же мама…
— Если так пойдёт дальше, я не уверена, что наш брак долго продержится, — жёстко закончила Настя.
Антон впервые услышал от неё подобные слова и замолчал. В глубине души он чувствовал, что ситуация вышла из-под контроля, но не мог решиться занять твёрдую позицию.
Прошла неделя после внезапного визита Людмилы Викторовны, и отношения между супругами оставались напряжёнными. Настя, устав от перманентной критики и укоров, приняла смелое решение. И вечером, пока Антон готовил к ужину, она сообщила:
— Антон, я уезжаю на неделю к сестре.
Он поднял глаза:
— Что случилось?
— Мне нужно время, чтобы понять, есть ли у нашего брака будущее. Я не хочу больше жить в постоянном стрессе. Пока я буду у сестры, может, и ты задумаешься, чего сам хочешь.
Антон поставил тарелку на стол:
— Настя, а может, мы как-то вместе решим? Зачем сразу уезжать?
— Ты не слышишь меня. Я устала ждать, когда ты примешь решение, чью сторону выбираешь. Или мы идём дальше вместе, или я не вижу смысла продолжать эту борьбу.
— Это не борьба, — попытался возразить он, но Настя уже направилась в комнату собирать вещи.
Сумка была не слишком тяжёлой, зато внутри ощущалось угнетающее волнение. Когда Настя выходила из квартиры, Антон остановил её:
— Может, я отвезу тебя на вокзал?
— Не нужно. Я сама.
— Настя… прости меня, — проговорил он тихо.
Она ничего не ответила и ушла.
В течение недели, что Настя гостила у сестры, Антон понял, как сложно управляться со всеми бытовыми делами в одиночку. Он приходил с работы уставшим и обнаруживал, что нужно ещё пылесосить, стирать, готовить еду. Раньше Настя делала большую часть этого незаметно, теперь же каждая мелочь требовала сил и времени.
Ещё более напряжёнными стали отношения с мамой: Людмила Викторовна словно воспользовалась отсутствием Насти, чтобы занять всё пространство сына. Она звонила по несколько раз на дню, вечером появлялась в дверях и с ходу давала указания:
— Антон, я принесла тебе ужин, тут суп и кое-что к чаю. Только сначала нужно всё разогреть.
— Мама, спасибо, но я бы сам приготовил что-то.
— Сынок, ты и так устал после работы. А вещи ты постирал?
— Собирался сейчас закинуть в машинку.
— Давай я посмотрю, как ты там выставляешь программу, чтобы не испортил ничего. Посмотри, у тебя носки разбросаны, разве так можно?
Антон почувствовал раздражение, но сдержался. Всё равно он не решался резко ответить, чтобы не обидеть маму. Однако в глубине души понимал, что такое ежедневное вмешательство делает его жизнь невыносимой.
Несколько раз Антон звонил Насте, но слышал только её вежливый, но отстранённый голос:
— Привет. Всё в порядке, у меня тут дела.
— Когда ты вернёшься? — спрашивал он.
— Пока не решила, — отвечала Настя.
После одного из таких звонков Антон сидел в кухне, ощущая пустоту. Мать, как обычно, позвонила через пару часов, будто почувствовав, что сын морально уязвим.
— Антон, как ты там? Всё нормально?
— Мама, я устал, честно говоря.
— Я уже поняла, что твоя жена не торопится возвращаться.
— Мама, перестань, — тихо сказал Антон. — Я люблю Настю. И не хочу её потерять.
Слова прозвучали неожиданно для самого Антона. Людмила Викторовна на миг замолчала, затем добавила:
— Я понимаю, что ты её любишь, но она ведь тебя бросила и уехала.
— Не бросила, а уехала на время. Ты ведь знаешь, мы поссорились.
— Из-за чего, собственно? — съехидничала свекровь. — Не из-за того ли, что ты пытаешься меня не слушать?
— Мама, честно? Я уже запутался. Мне хочется, чтобы у меня был свой дом. Наш, с Настей. И я не хочу тебя обижать, но чем больше ты вмешиваешься, тем сильнее Настя отдаляется.
— Значит, я во всём виновата?
— Не виновата, — тяжело вздохнул он, — но, наверное, нам всем надо переосмыслить наши отношения.
Антон осознал, что если он не найдёт смелости расставить приоритеты, то потеряет жену. Возвращаться в пустую квартиру стало для него настоящим испытанием, и каждый вечер он всё яснее понимал, что ему не нравится жизнь, где мама решает, как ему быть, а Настя уходит от него всё дальше.
Прошла ровно неделя с отъезда Насти. Антон отчаянно надеялся, что она вернётся. И вечером в пятницу, когда он открыл дверь квартиры, перед ним стояла Настя, устало улыбаясь.
— Привет, — сказала она негромко.
— Настя… как же я рад, что ты вернулась! Я даже не знаю, с чего начать.
— Я тоже не знаю, — Настя переступила порог и поставила сумку. — Но давай начнём с того, что ты скажешь, как прошли эти дни.
Антон провёл рукой по волосам:
— Трудно. Я понял, сколько всего ты делала в быту и как непросто всё это тянуть на себе. Понял и то, что мама занимает слишком большую часть нашей жизни. Я больше не могу жить так, чтобы ты была на вторых ролях.
— Рад, что ты осознал. Но хватит ли тебе духу сказать это маме?
Антон кивнул:
— Да. Я уже разговаривал с ней. Кажется, она удивилась тому, что я начал ставить границы.
— И как она отреагировала?
— Сперва обиделась. Сказала, что я хочу, чтобы она исчезла. Но я попытался объяснить, что люблю её, однако у меня своя семья, и моё главное желание — чтобы мы с тобой чувствовали себя полноценной парой. Мама обещала подумать и не лезть в нашу жизнь без приглашения.
— Антон, я готова налаживать отношения со свекровью, если она тоже этого захочет. Я не пытаюсь отрезать тебя от семьи. Но только при условии, что ты не станешь каждый раз между мной и мамой выбирать её.
— Никаких выборов. У меня есть мама, и у меня есть жена. Оба человека дороги мне, но ты — мой партнёр по жизни. Я не хочу терять тебя.
Настя села за кухонный стол:
— Давай всё обсудим. Во-первых, я не хочу, чтобы мама вмешивалась в наш быт. Если ей что-то не нравится — пусть говорит тебе, а ты уже сам решай, что с этим делать. Но я не приемлю критику и визиты без предупреждения.
— Согласен, я уже ей сказал, что без звонка приходить больше не надо.
— Во-вторых, давай распределим обязанности, чтобы не было недовольства, будто я всё должна или, наоборот, ты. Мы оба работаем, а значит, и дома оба должны помогать.
— Полностью согласен. Я сделаю всё, что в моих силах.
В этот момент в дверь позвонили. Антон насторожился, а Настя сжала губы, предполагая, что это снова свекровь. И правда, когда муж открыл дверь, за порогом действительно оказалась Людмила Викторовна с контейнерами.
— Привет, мама. Ты… не звонила.
— Антон, я решила, что стоит прийти, чтобы поговорить с вами. Надеюсь, это не слишком неудобно?
Настя взглянула на Антона, и тот аккуратно попросил:
— Мама, в будущем мы ждём звонка, хорошо? Но раз уж ты здесь, заходи.
Людмила Викторовна вошла и смущённо постояла в прихожей, а потом увидела Настю.
— Настя… я принесла немного еды. Думаю, после дороги ты устала. Прошу меня извинить, если я была слишком настойчива. Просто мне не хотелось, чтобы сын отдалился от меня.
Антон приобнял Настю за плечи:
— Мама, никто не хочет отдаляться. Но у меня семья, и я хочу, чтобы всем было комфортно. У нас своя жизнь, а у тебя — своя.
— Понимаю, сынок. Мне придётся привыкать, что ты уже не ребёнок.
Когда она ушла, Настя и Антон остались вдвоём. Антон аккуратно убрал контейнеры в холодильник и сел рядом с Настей.
— Вот видишь, можно же как-то договориться, — заметил он.
— Да, главное, чтобы все продолжали стараться не разрушать хрупкий баланс.
— Будем работать над этим вместе. В конце концов, любовь — это не когда один человек полностью подчиняется другому, а когда оба уважают и поддерживают друг друга.
Настя улыбнулась:
— Я тоже так думаю.
